1994.03.03-1
— Вы или не хотите, или не можете помочь.
(Белимов) — Кому? Подробнее.— Вы должны помогать. Они должны присутствовать, вы же не хотите.
(Белимов) — Понятно, надо всем быть внимательным при контактах. Сегодня 3 марта, у нас новая пачка вопросов. Их можно задавать?— Вы не ответили, какими чувствами плачет младенец?
(Губин) — Искренними.— Почему?
(Губин) — Потому что он других не знает.— Тогда он знает искренние чувства?
(Губин) — Он знает, наверно, первозданные чувства. Он не знает лжи, он не знает…— Если вы говорите о первозданных чувствах, тогда вы отбрасываете прошлые жизни.
(Губин) — А-а.— Хорошо, пусть будет чувственность. Что тогда рождает чувства?
(Губин) — Что рождает чувства?!— Младенец не обладает разумом, вы согласны?
(Губин) — Согласен.— Тогда что рождает чувства?
(Губин) — Окружающий мир.(Белимов) — Может быть, душа, может, её воспоминания о прежней жизни.— Нет. С первым криком, с первым плачем он забывает всё. Он помнит только в утробе.
(Губин) — Помнит в утробе?!(Белимов) — Это вы такую тему задаёте сегодняшнего разговора. Мы как раз мало информированы о том, что чувствует младенец с первых дней своей жизни.— Мы у вас не просим информацию, мы просим вас ответить.
(Губин) — О чём?(Белимов) — Ответить.(Губин) — А-а.— Что рождает чувства?
(Белимов) — Ну смотря в чём. Может и боль рождать чувства, может и от страха.— Ребёнок не обладает разумом — разум, который приобретает в жизни. Сделайте шаг, подумайте, какой разум сейчас у младенца? (длинная пауза) Инстинкт!
(Белимов) — Как раз вы-то избегаете слово «инстинкт», оно для вас слишком просто объясняется.— Оно просто объясняется для вас. В вашем понятии, инстинкт — это плохо. Чаще, в инстинктах вы откровенны.
(Белимов) — Согласен.(Губин) — Человечеству надо прийти, как говорится, к первозданному инстинкту?— Теперь подумайте, чем отличается младенец от животного. Оба обладают инстинктом.
(Губин) — М-да.(Белимов) — Умом всё же отличаются.— Чем?
(Белимов) — Ну, видимо, душой всё-таки, наличием души.— Мы говорили вам, что нет мёртвых, есть всё живое. Вы можете представить живое без души?
(Белимов) — Но, она менее развита, она изменила человеческий факт воплощения.— Мы вам когда-нибудь говорили, что есть души развиты менее или более?
(Белимов) — Нам показалось, что душа как раз для человека имеет развитие.— У вас есть зерно разума, и вы можете его выращивать.
(Губин) — А животные?— Животные имеют. Но вы умудряетесь погубить его, и оно становится инстинктом, уже полученным, полученным вами.
(Белимов) — Что вы советуете нам, людям, предпринимать в этой связи?— Будьте искренними.
(Губин) — Во всём и всегда?— Мы вам говорили когда-нибудь о лжи? Мы вам говорили когда-нибудь о правде? Поймите, нам приходится многое умалчивать. И если мы вам скажем, добро должно быть с кулаками, вы неправильно поймёте. Далее, если мы вам скажем, что вы должны быть ближе к инстинктам, вы поймёте опять неправильно, ибо понятие «инстинкт» у вас искажённо. Если мы скажем, ложь и правда, и скажем, что этого не существует, вы опять не поймёте. Лжи и правды нет. Согласитесь, если вы спрашиваете, верна ли теория такая-то и такая-то, для изобретателя теории она верна. Но мы не сможем сказать вам, верна ли она вам, ибо вы говорите его словами. Если вы хотите спросить, спросите то, что вы не поняли и как поняли, и мы вам скажем.
(Белимов) — Вот мы, наверное, по такому пути и хотим сейчас вести разговор. У нас сейчас споры идут, стоит ли продолжать контакты, что они малоинформативны, мало дают, по крайней мере, нам, а скорее всего и вам. Но другой концепции нет, хочется расспрашивать. Просто нам неясно, и хочется побольше информации. Какую точку зрения вы поддерживаете?— Мы скажем так: результат мы получаем больше, чем вы. Мы говорили вам, ваши вопросы — это ваши направления. Ваши вопросы — эмоции. И мы говорили вам, что мы находимся в мире эмоций.
(Белимов) — Т. е. нам следует продолжать, даже если мы идём наощупь, не совсем понимая конечный результат наших ответов и вопросов этой дискуссии? Стоит продолжать?— Вы должны двигаться всегда. Далее, если мы будем считать не нужным, мы не будем говорить с вами.
(Белимов) — Вот эти слова надо особенно нашему Гере…— И вы опять не поймёте правильно: вы перестанете слышать нас. Мы же говорили вам, мы вас не покидаем. И мы для вас вечный шёпот. И откажемся — в понятии, что вы перестанете нас слышать. И в том будет ваша вина.
(Губин) — Скажите, кроме вашего шёпота, может, чей-то ещё шёпот услышать можно?(Белимов) — Который нас уговаривает, не надо эти контакты делать.— Их множество. Вы забываете о борьбе.
(Губин) — Минуточку, такой вопрос. Мы подошли, по-моему, к теме кривого единства. Скажите, раз идёт борьба, мир един, — интересно, мир сам с собой борется?— Вот видите, как вы понимаете.
(Губин) — Ну примитивно, но всё-таки.— А теперь давайте приведём пример на вас.
(Губин) — Давай.— Вы люди, согласитесь, что вы одна сущность, и вы люди. Почему же вы боретесь с собой?
(Белимов) — Разница взглядов.— Разница взглядов?! Много ли у вас было войн в разнице взглядов?
(Белимов) — Ну, тогда власть, меркантильные интересы, конечно.— Почему же тогда вы говорите о единстве миров, и свой мир отделяете? Если вы воюете, у вас есть, в вашем понятии, меркантильность и далее, почему же этого не должно быть в других мирах? Вы говорите о единстве и тут же отделяете. Спрашивайте.
(Белимов) — Ну, наверно, для вас интересно наблюдать наши дискуссии по поводу полезности и бесполезности наших контактов. Вы, наверно, давно уже наслышаны об этом, и видите наши мучения.— Нет. (пауза) Спрашивайте.
(Белимов) — Тогда можно продолжать по вопросам?— Спрашивайте.
(Белимов) — Вопрос такой: является ли наш мозг с его организацией, клеточным строением, его химическим составом и другими взаимодействиями нервных клеток, нейронов между собой, вместилищем разумной информационно-полевой субстанции? Если да, то в какой момент жизни развития зародыша происходит процесс проникновения этой разумной информационно-полевой структуры из единого поля, природы, Вселенной?— Давайте скажем так: мозг — всего лишь физическое, а вы говорите о нём, как о духовном. В этом уже есть ваша ошибка. Далее, мы говорили, что жизнь есть во всех проявлениях, и даже в камне. Видите ли вы в камне мозг?
(Белимов) — Нет.— Тогда почему спрашиваете?
(Белимов) — А действительно ли, что человек без мозга может существовать, и даже выполнять довольно сложные действия?— Может ли существовать камень?
(Белимов) — Ну он существует, но слишком не равнозначное сравнение: камень и человек. Человеческий организм куда сложнее.— Вы думаете?! Какими мерами вы меряете эти сложности? Вы меряете опять физически: камень проще, вы сложнее. Придёт время, и вы поймёте, что даже физически вы равны.
(Белимов) — Можете ли вы нам предоставить понимание законов, процессов, реакций, правил, на уровне атомов, молекул, белково-нуклеиновых соединений, ДНК, электромагнитных и химических взаимодействий организма и мозга? (молчание) Вам сложно понять?— Нет, сложно будет понять вам.
(Белимов) — Да уж.— Далее, вдумайтесь в вопрос, что вы задали, и уже там вы сможете найти ответ. Далее, вы говорили о ДНК. Как вы понимаете это? Что для вас ДНК?
(Мужчина) — Ну ДНК — это зашифрованная информация для развития того же человека или животного.— Зашифрованная информация?
(Белимов) — Разные ДНК рождают разные организмы.— Вы опять говорите физически. В вашем понятии, информация — физический носитель.
(Мужчина) — Вы говорили о ключе. Т. е. это ключ, который позволяет открывать, если в вашем понятии или в нашем понятии, виртуалы. Т. е. создавая определённый ключ, или ключ животного, или ключ человека, разные виртуалы могут вселятся в человека. Есть ли разница между ключом животного и ключом человека?— Тогда объясните мне, какой смысл этих контактов? Если в вас ключ то-то и то-то, и тогда у вас нет права выбора.
(Мужчина) — Ну ключи, я так понял, когда виртуалы переселяются в…— Нет. Физическое воздействует только на физическое. Подумайте, если физически занесена информация так-то и так-то, более вы тогда не сделаете, в вашем понятии. Неужели вы думаете, что мир так неразумен и подчиняется физике? Физическое рождает физическое. В вашем понятии ДНК создан только для создания тела, и давайте не будем говорить о виртуалах в этом случае.
(Губин) — Скажите, если мы едины… ну, камень там, трава — всё это единство…— Нет.
(Губин) — Нет?— Вы опять понимаете единство, и говорите: «Камень -> трава -> человек», — и тут же разделили.
(Губин) — Ну это ясно.— Мы не говорили вам, что вы камень.
(Губин) — У меня вопрос другого порядка. Скажите, а зачем надо это многообразие форм материальной жизни, так скажем, физической жизни?— Хорошо, если не будет разнообразия, и будет одна дорога, будете ли вы идти по ней? И что вы приобретёте на ней? Если вам дать одну букву алфавита, много ли вы прочтёте?
(Белимов) — Можете ли вы предоставить понимание о процессах управления нашим организмом и мозгом, для успешного исправления ошибок природы хромосомного характера? Если вы владеете этими знаниями, то хотели бы вы нам помочь избежать напрасных ошибок?— Мы не владеем знаниями об ошибках хромосом. В вашем понятии есть ошибки. Вы себя ставите выше законов, законов природы: вы не ошибаетесь, ошиблась природа. Почему же?
(Белимов) — Т. е. на самом деле это не так? Природа не ошибается.— Это ваши ошибки, и ваши ошибки, и природа повторяет их. Мы говорили вам, вы едины. Если ошиблись вы, природе придётся ошибиться с вами.
(Белимов) — Наверно, вы ещё и не нуждаетесь в знании хромосом, молекулярных там… поскольку не имеете…- «Ещё» или «Уже»?
(Белимов) — А?(Губин) — Ещё или уже?(Белимов) — Уже, скорее всего, да. Т. е. поскольку вы не имеете тела, вам и не нужны эти знания. Так?— Тогда зачем бы мы говорили с вами? Мы имели тело, и имеем его, но не в вашем понятии. Поймите, вы физические, и вы слишком много уделяете этому времени. Мы имеем тело, но… Вы говорите «виртуалы», виртуалы — это тоже физика. Есть гораздо выше.
(Белимов) — Скажите, если вы находитесь на стадии изучения нас…— Нет! Никогда не говорите, что мы изучаем вас, а вы изучаете нас!
(Губин) — Но в одном из контактов вы буквально повторили это: «Мы изучаем вас, вы изучаете нас». Это для нашего уровня вы так сказали?— А как мы сможем вам объяснить единство, что вы есть мы, и мы есть вы? Вы начинаете говорить о чём-то физическом, вы говорите о каких-то полях, и забываете, что поля — это тоже физика. Мы же вам всегда говорили «духовное». Далее, понятие физики у нас не существует.
(Губин) — Ну понятно, другие критерии, да? Допустим, сейчас открыли информационные поля, которые физическому воздействию не поддаются, но они влияют на физическое.— Поймите, любая информация должна иметь носитель. Носитель всегда будет физическим, какой бы ни была тонкая материя. Мы говорили вам о памяти, и говорили, что идеально не иметь её совсем. О какой информации тогда можно говорить, если в вашем понятии информация — это переработка памяти?
(Губин) — Тогда получается Абсолют, самопознающая система… т. е. самопознавшаяся.— Если бы мы были уже этой системой, мы бы не говорили с вами. Далее, мы говорили вам отличия: вы не помните, — мы помним всё, что было.
(Губин) — Да.— Вы помните?
(Губин) — Да, ещё сказали, что счастья в этом нет.— Нет в этом счастья. И вы — одно из наших воспоминаний. Вы любите вспоминать?
(Белимов) — Приятное любим.— Спрашивайте.
(Белимов) — Кстати, о памяти, вы говорили, что для вас нет прошлого, будущего, вы как бы живёте в настоящем. Не этим ли объясняются беседы, что вы беседуете с нами во многих мирах? Т. е. не имеется ли в виду наши воплощения в разные периоды времени, когда разные… тот же Белимов, мог быть и монахом, и учёным, и писать труды, и не писать, и так далее? Так у вас воспринимается? Или мы неправильно поняли?— Начало вопроса — неверно. Вы говорите: «Верно ли, что вы живёте в настоящем, и не знаете прошлое и будущее?» И здесь вы сумели разделить. Далее, мы говорили вам о множестве ветвей, и говорили о стволе. Вы создаёте множество ветвей. Сейчас вы сидите здесь, благодаря тому, что прошлое мгновение привело к этому. Но прошлое мгновение могло привести и к другому: вы могли бы встать и уйти. Вы согласны?
(Белимов) — Да.— Это и есть ветвь. Каждое мгновение вы создаёте ветвь, каждое мгновение вы другой, каждое мгновение вас множество, лично Вас множество, в Вашем понятии, и в других понятиях. Каждое мгновение вы меняетесь, поймите это. Мы говорим о вас, как о множестве, ибо вас множество. Каждую клетку, отдельно, можно назвать вашей фамилией. Далее, есть множество миров, где есть вы, но немного изменённые. Достаточно изменить одну молекулу, и вы уже другой, и это будет совершенно другой мир. Достаточно на вашей Земле, и даже в вашей Вселенной, изменить направление одной молекулы, и она будет другой. И это тоже ветвь. А мы же говорили вам о стволе.
(Белимов) — Да, нам трудно это понять.(Губин) — Что вы подразумеваете под понятием «ствола»?— Когда вы не будете рождать множество ненужного, когда вы будете видеть цель и идти только к ней. Сейчас же вы шарахаетесь из стороны в сторону. Даже ваше физическое не знает покоя.
(Белимов) — Скажиет, на ваш взгляд, какие для человека необходимы условия существования, чтобы он был идеальным, с точки зрения соответствия анатомии, функциональности, психического образа или эталона, который был задуман природой или Творцом?— Всего лишь только есть одно условие.
(Белимов) — Так.— Верить, прежде всего себе. Верить только себе, своему истинному «Я». И тогда мы не будем нужны вам.
(Белимов) — Нам далеко до этой веры?— Мы говорили вам о начале пути. Но не унижайте себя. Согласитесь, если человек впервые попал в Рай, — а это гораздо выше, чем вы находитесь сейчас, — он тоже в начале пути, на пути Рая.
(Белимов) — Скажите, есть предположение, что человек всё-таки не абориген Земли.— Нет.
(Белимов) — Поскольку у него так устроен скелет, что есть ощущение, что он с другой планеты…— Мы вам ответили, нет, будьте внимательны.
(Белимов) — Ну хорошо, ладно. Насколько человек гибок, адаптирован к существующим условиям жизни?— Вы говорите о человеке или о сущности?
(Белимов) — Ну, я понял, вообще.— Вы говорите физически? Физически — нет. Вас достаточно легко умертвить, и вы это делаете с успехом. Ваша сущность бессмертна. И согласитесь, если она бессмертна, разве можно спрашивать: гибка ли она?
(Белимов) — Мы ведём себя подчас как слон в посудной лавке: очень неумело…— Нет, вы больше похожи на детей.
(Белимов) — Угу, ну да. Скажите, где предел, за которым стоит разрушение человека, как личности, осознающая своё понимание и место в жизни, удовлетворяющая своё любопытство в познании мира, природы, во благо цивилизации?— Что вы принимаете за благо? Ваше благо — это ваша гибель. Чем больше вы создаёте для себя благ, тем вы становитесь слабее. Уберите сейчас множество благ, созданных вами, и что будет с вами? Мы говорили вам, вы рабы техники.
(Губин) — Но вы и говорили, что мы должны научиться ею управлять, а не стать рабами, — быть хозяевами.— Да, мы говорили научиться, но не быть рабами. Чаще вы всего лишь рабы. Мы приведём вам доказательство, и приведём его сейчас.
(Губин) — Не надо.— Сумеете ли вы выключить магнитофон и разговаривать, и всё запомнить?
(Белимов) — Нет.— Так кто же вы тогда? И в чём ваша информация? Вы говорите, информация, что-то духовное, и сами же создали физический носитель. И вы уже слушаете не себя, а слушаете технику. В данном случае вы будете слушать магнитофон. Много ли даст он вам?
(Белимов) — Мы ничего не хотим упустить из нашего разговора, поскольку память наша действительно не совершенна.— Тогда как вы можете говорить, что вы умеете управлять, а не управляют вами? Вами управляет техника. Вы хотите вашу живую память заменить на искусственную. Спрашивайте.
(Белимов) — Владеете ли вы способностями нашей цивилизации, — это новый человек, у нас задаёт, присутствующий здесь, — выражать своё понимание природы, Творца, через искусство, картины, скульптуры, фильмы, книги и другие проявления разума?— Да, у нас есть и книги, и техника, но у вас физически, у нас другой план.
(Белимов) — Вы создаёте книги?..— Далее, как вы понимаете понятие книг? Вы видите только «бумага»? Скоро вы будете называть и уже называете микроплёнки книгами, далее вы научитесь писать на кристаллах, и тоже будете называть их книгами. А теперь подумайте, сумейте продвинуться дальше: какие были книги ранее, какие сейчас, и какие будут?
(Губин) — Угу.— Шагните вперёд, шагните! Сумейте мечтать! Сумейте фантазировать! Если вы даже сейчас пытаетесь записать на кристаллах и называете это книгой, почему же мы должны писать, в вашем понятии, вашими книгами?
(Белимов) — Мне немного понятнее становится ваш мир. Значит, среди вас есть творцы, которых вы уважаете, которых…— Мы говорили о единстве, мы говорили об одинаковости. Если бы мы были совершенны, непохожие на вас, мы бы не сумели прийти к вам. Но мы и непохожи, потому и защита мозга.
(Мужчина) — Скажите, а зачем вам книги, если у вас нет памяти?— Книги? Книги для вас, для подобных.
(Мужчина) — Но мы их не можем прочитать.— Разве?
(Белимов) — Т. е. вы подчас можете продиктовать нам…— Мы спрашивали вас о младенце, вспомните. Далее, вы говорите о реинкарнациях, говорите Вы. Почему же тогда вы не можете сделать аналог: книга пишет о прошлом, и реинкарнация говорит о прошлом? Вы сами ответите?
(Губин) — Получается, мы листки вашей книги.— Спрашивайте.
(Мужчина) — Скажите, книги — это по понятиям…— Вы и есть книга.
(Мужчина) — Это виртуалы?— Нет. Мы говорили вам, что виртуал — это физика. Вы говорите о высших материях, о тонких полях, но согласитесь, понятие поля — это уже физика. Даже мечтая, вы не можете перейти на духовное. Вы хотите сравнить с физикой. И даже в вашем понятии, энергетические точки, вы говорите «физика». Если физика, то почему же ваш лотос над головой вы не могли сфотографировать или как-то воспринять по-иному? Объясните это.
(Мужчина) — Ну, наше зрение не позволяет видеть это физически. Мы должны видеть, в нашем понятии, духовно.— Поймите, в вашем понятии, лотос, имеющий основные тысячи лепестков, которые находятся в постоянном движении, и они двигаются… не мыслями, и не мысли их двигают. Как вам объяснить то единство, если каждый лепесток отвечает за вашу мысль, и в то же время каждая мысль движет этими лепестками? Далее, и вы не сможете понять это единство. И вы не сможете увидеть это физически, ибо нет физики в тех лепестках.
(Мужчина) — Т. е. лотос — это не носитель.— В вашем понятии, пусть будет носитель. Если мы вам скажем, что не существует его физически, то вы не сможете понять другого и принять другое понятие. И тогда мы посеем в вас сомнение, и вы уже будете сомневаться: «А есть ли он вообще?». Пусть будет физически.
(Мужчина) — Скажите, а вот этот носитель, в нашем понятии, его можно разрушить, или он поддерживается, самообеспечивается без разрушения?— А теперь подумайте: мы говорили вам, что он не физический, — как вы можете разрушить нефизическое? Объясните мне, пожалуйста, на какие составные части вы сможете его разрушить?
(Мужчина) — Ну тогда надо вернуться к началу начал, к Силам.— Вспомните, мы говорили вам об Иерархии.
(Губин) — Да, вначале была сила, потом праматерия, материя…(Мужчина) — Ну так вот сила эта — она делима или не делима?— Вы не должны вернуться к той силе, вы должны прийти к ней, но прийти с новым грузом. Вы же сами пришли сюда и сказали: «Я хочу многое новое! Я хочу испытать себя!» И создали себе тело. А теперь, испугавшись, вы кричите: «Не могу! Не хочу!» И даже не верите в самого себя. Когда мы говорим вам «поверьте себе», мы говорим вам о тех силах, и мы не говорим о ваших клетках, и не говорим о вашем мозге. Вы пришли, и забыли, что приходили. Вы родили силу, и забыли о ней. Что же, пришли искать, и забыли что ищете?!
(Мужчина) — Ну такова, наверное, наша дань, что мы приобрели тело, забыв о том, что мы создали силу.— Да?!
(Мужчина) — Ну, видимо, существует и доброе, и злое, вот это вот перераспределение…— Мы говорили вам о единстве, и мы говорили вам о силе. Сила не имеет понятия добра и зла. Вы, получив материю — вспомните иерархию — только тогда начали говорить: «Есть доброе, есть злое». Назовите мне какой-нибудь предмет, который был бы только злым или только добрым! Назовите, и я тогда скажу вам «лгу».
(Мужчина) — Ну, видимо, это те силы, которые губят нашу душу, — это зло.— Да? А как вы понимаете «губить вашу душу», если вы не знаете о ней ничего, и вы её чувствуете, что «губят»? Объясните мне? Как вы можете это объяснить?
(Мужчина) — Мы пытаемся это чувствовать через собственное…— Вы пытаетесь кого-то обвинить, но только не себя, и вы говорите: «Злое губит меня!» А что оно губит в вас? Душу, которую вы не можете увидеть? А как же вы тогда увидели, что она губится?
(Мужчина) — Ну, через какие-то следствия.— Какие следствия? Следствия болезни? А тогда подумайте, как вы живёте, и как вы зарабатываете болезни. И что, это пришли «чёрные силы» и заразили вас? Или вы пришли сами и получили это? Как вы можете говорить о разрушении, не видя того? Это ваши фантазии. Далее, есть борьба добра и зла, но только не в вашем понятии. Как вы можете знать, делают вам добро или зло? Если вы отец и у вас есть дочь, и вы бьёте её за проступок, — это добро или зло?
(Белимов) — Это зло?— А вы подумайте.
(Белимов) — Нет, это бывает и с добром, чтобы она не делала так. Кстати, у тебя есть дочка?(Мужчина) — У меня их две.(Белимов) — Ну, видишь, о тебе уже знают!(Мужчина) — Ну я этому не удивляюсь.(Белимов) — Мы можем продолжать? Как вы выражаете своё отношение…— Вы хотите продолжить?
(Белимов) — Так.— А что поняли вы из сказанного?
(Губин) — И я тоже…— Вы будете слушать не нас, а записи.
(Белимов) — Вы правы, но нам легче вести разговор, когда есть канва какая-то вопросов. Потом только осмысливать.— Мы говорили вам, мы будем играть в ваши игры, мы будем говорить вашим языком, мы будим вас… и будем делать, как вы хотите, ибо вы дети, и нам приходится поддакивать вам.
(Губин) — А если мы вас попросим не поддакивать, как это будет выглядеть?— Ничто.
(Губин) — Ну, слышать самого себя мы будем, да?— Вас просто не будет. Поймите, не вы владеете миром, — мир владеет вами.
(Губин) — Ну естественно.— И мир, к сожалению, порой играет с вами и делает вам много пощады.
(Губин) — Да, это уж точно.(Белимов) — Конечно, нам трудно поддерживать дискуссию в свободном полёте. Ну, мы пытаемся заранее подготовиться к каким-то вопросам, и сразу не всегда умеем реагировать. Может быть, научимся.— Поймите, мы не хотим вас обидеть, мы не хотим вас унизить. Мы когда-нибудь говорили, что вы ниже нас?
(Губин) — Нет, никогда.— Но мы никогда и не говорили, что мы выше вас, вспомните. Вы же говорите «высшие, низшие, подобные вам». Почему, почему вы унижаете или возвышаете себя? Почему вы не хотите увидеть себя, как есть? Почему вы слушаете нас и верите нам, но не верите себе? Почему вы задаёте вопросы, на которые знаете ответы? И вы примете только те ответы, которые ближе вам. Другие же вызовут в вас сомнения, и вы будете говорить: «Я здесь не верю. Здесь может быть ложно». Мы согласны делать и это. Мы пришли к вам сомнением.
(Белимов) — Кстати, мы всё с большим доверием относимся к вам, как к информаторам нашим.— Это плохо.
(Белимов) — Это может быть подмена незаметная, да?— Нет, мы не говорим о подмене, мы говорили вам о фанатизме. Запомните: фанат не умеет думать! Мы же хотим через сомнения заставить вас думать. Вы говорите о логике, и нелогичны. А иногда бываете слишком логичны. Когда вам говорят просто «Любите!» — вы начинаете рассуждать логично. А когда вас просят рассуждать логично, вы почему-то не умеете делать это.
(Белимов) — Да. Ну, всё равно для нас эти сеансы, как своего рода учения, — это уроки учёбы и, может быть, надежды.— Далее, вы говорили о безопасности контактов.
(Белимов) — Так.— Мы подскажем вам способ быстрого вывода. Но не злоупотребляйте им!
(Губин) — Хорошо.— Вы должны раскрытой ладонью провести от лба до подбородка Переводчика, и тогда практически быстро он сможет прийти в себя. Но, пожалуйста, делайте это только в крайних случаях!
(Белимов) — Хорошо, спасибо большое за такой совет!(Мужчина) — Скажите, а это каждый может делать, или определённый человек?— Ложитесь.
(Губин) — Нет, если провести по…— Любой.
(Губин) — Т. е. моё присутствие не столь важно уже?— Да, к сожалению, вы халатны. Мы говорили о вас, о вашей невнимательности. Вы не можете дать вовремя счёт, ибо говорите, что не замечаете. Вспомните, он пытается поднять шар, и вы должны здесь помочь, помочь счётом — вы же не обращаете внимание на то.
(Губин) — Я думал, это вы.— Вы должны быть внимательны во всём. Поймите, мы не хотим принести вам вреда, и любая помеха может принести непоправимое.
(Белимов) — Хорошо. Мы перестали умываться после сеансов, — это тоже, наверное?..— Умывайтесь только тогда, когда мы говорим вам.
(Белимов) — Ага.— Хотя можете делать это постоянно, это не будет мешать. Но если вам сказано — сделайте!
(Белимов) — У нас много вопросов. Может быть, они не все хорошие, но… Как вы выражаете?..— Для нас нет понятия «хороший-плохой», они только для вас. Задав плохой вопрос, вы потеряете хороший, и это отразится только на вас. Далее, вы говорите, нет ничего нового — тогда вы противоречите себе. Здесь вы не логичны. Вы говорите «нет нового», и в то же время вы приходите, и разговариваете с нами. Что же вы делаете? Прочитываете старую книгу?
(Белимов) — Нет, это мы в споре так говорим. Одним, кажется, что нет ничего нового, я лично другого мнения.— Нет, вы прочитываете старую книгу. Да, вы знаете всё: всё, что мы говорили вам, всё, что вы слышали, — вы знаете сами.
(Белимов) — Владеете ли вы знаниями об энергообеспечении организма человека без уничтожения животного и растительного мира?— Нет, здесь вы не сможете не сделать этого. Мы говорили вам, физическое не сможет питаться духовно.
(Белимов) — Т. е. стремиться к вашему образу жизни нам не придётся?— Вы не стремитесь к нашему образу. Если мы говорим с вами, значит, вы уже придёте. Если я вам скажу, что с вами разговариваете вы же сами — вы поймёте меня?
(Белимов) — Нет, пока не очень понятно. Но у нас есть гипотезы, и даже попытки, ограничить питание: перейти на вегетарианское питание, не питаться несколькими днями в неделю. Это правильный путь?— Пожалуйста, делайте это! Делайте!
(Белимов) — Он продуктивен, этот путь?— Но, мы вам скажем, это продуктивно только в том случае, если вы верите. Согласитесь, вы создавали лагеря и практиковали там голодание, много ли это принесло пользы?
(Белимов) — Да, верно. Так, похоже, что идея автотрофности человечества не верна? Говорят, что только на путях автотрофности человечество может выжить и дальше развиваться, как космическое сообщество. Это неверно?— Как вы можете представить: вы перестали есть, и перестали пить?
(Белимов) — Ну…— В вашем понятии, космическое общество — общество скелетов?
–
(Белимов) — Верно. Но Вернадский, Фёдоров — они именно на этой точке зрения стояли: что можно знать другую энергетику…— Нет. Будьте внимательней!
(Белимов) — Так-так.— Будьте вы внимательней. Если вы сейчас физические, ну как же вас накормить духовно, если вы не воспримете? Вы даже не можете понять, что такое духовное, и хотите уже испробовать это. Как же вы это получите, если вы даже не знаете, где его найти?
(Белимов) — Ну, мы имеем в виду другие виды энергии. Может быть, в дальнейшем мы будем питаться какими-то таблетками, которые нас энергетически будут поддерживать.— Хорошо, представьте, вы питаетесь таблетками, зачем тогда вам нужен желудок?
(Белимов) — Это отомрёт.— Здесь природа сделала ошибку?
(Белимов) — Понятно.— И вы опять скажете: «Природа сделала ошибку! Мы умнее её. Мы обманули её, и нам не нужны теперь многие органы!» Вы скажете это так?
(Белимов) — Угу. Да, так.— Далее, да, вы перейдёте на таблетки, будет такое время. Но и будет время, когда будете тайком желать обыкновенной пищи.
(Белимов) — Угу. Интересно. А скажите, аппендицит… (Срыв.)— Спрашивайте.
(Белимов) — Аппендицит, что за орган? О нём идёт много споров. Можно ли без него жить? Или он какую-то функцию всё-таки выполняет, если в организме ничего лишнего нет?— Вы невнимательны. Мы вам только что произнесли ответ.
(Белимов) — Ну повторите, что да, ничего в организме лишнего нет. Тогда почему можно жить без аппендицита?— Вы можете жить и без ног и без рук. Вы согласны?
(Белимов) — Согласен. Но всё-таки, какая функция за аппендицитом? Оставшаяся или нами не распознанная? Вы не можете сказать или не знаете?— Мы скажем вам: вами не познанное. И скажем также — сторож.
(Белимов) — Сторож…(Мужчина) — От переедания.— В вашем понятии, от переедания…
(Белимов) — Ну это одна из версий.— Вы хотите сказать, что удалив аппендикс, вы не будете переедать?
(Мужчина) — Он является сигналом к тому, что раньше ты много переедал, а…— Тогда объясните, почему у детей происходит воспаление? От переедания?
(Мужчина) — Ну это, может, ошибки хромосомного аппарата.(Белимов) — Ну вот мы не знаем функции аппендикса, и вы нам, похоже, не можете объяснить, или не хотите.— Давайте мы вам объясним сейчас всё, что вы зададите, и что это будет вам? Вы скажете: «Здесь изучено. Здесь уже получено. Пойдёмте дальше!» И что получится? Вы заглянули в конец задачника, нашли ответ, а задачи не научились решать. Далее, в вашем понятии, аппендицит от переедания. А почему вы говорите о множестве версий и не можете соединить их все? И даже ту, что это не нужно.
(Белимов) — Ну, если бы мы соединили, то сделали бы какое-то открытие, были бы учёными.— Согласитесь, что вы пришли к тому времени, когда всё новое создаётся на стыках ваших наук.
(Губин) — Да, вообще-то, бионика.(Белимов) — Да, всё понятно.— Соедините все версии на ваш вопрос, и даже ту версию, что он не нужен. Сумейте соединить, и вы получите ответ.
(Губин) — Спасибо за подсказку.— Далее, запомните: если к вам придут, и будут говорить конкретно то-то и то-то — бойтесь того!
(Губин) — Вы предупреждали уже.(Белимов) — Ага, ясно. Тогда об организме человека. Действительно ли… (Срыв.) (Обрыв.)— Спрашивайте.
(Белимов) — Действительно ли, что раковую болезнь запускает?.. (Обрыв.)