1996.01.02-1
(Отвечающие: Вася, Предохранители, Сергей 18.05.1922, Фентези)
(Губин) — Вы нас слышите?(Фэнтези) — К этому уже не вернёшься.
(Губин) — Вас можно спрашивать? (Обрыв.)(Фэнтези) — У вас есть мой камушек. Поймайте его, или отпустите.
(Губин) — Какой камушек?(Фэнтези) — Кристалл, а у кого просто булыжник — маленькие, большие — разные. У кого показывает дорогу, а какой просто давит гнётом. У каждого есть камушек. У кого-то кристалл и грани его чистые, а у кого-то с гнильцой… лишь капелька воды и капелькой слёз… Слушаете ли вы нас? Если бы вы могли слушать. Уж и не мечтаем, как говорим вам, так слушайте хотя бы!.. Близко сидящий, уйдите!.. (кто-то заёрзал) Вы боитесь.
(Васильева) — Боимся?(Фэнтези) — Мечтаете о новых дорогах, а боитесь их. Ходите по проторённому, и повторяете, а говорите о новой жизни. Да все они у вас одинаковые, и даже гибнете одинаково. Память? Ну при чём здесь память? Просто не желаете и всё.
(Васильева) — Гена, это ты говоришь?(Фэнтези) — А кто ещё? В каждой жизни только одно имя, которое можете произнести вслух, остальных имён вы не знаете, остальные имена для вас — пустой звук. Даже любимого человека, называя по имени, вы не ощущаете его.
(Васильева) — А кто вы?(Фэнтези) — Вы не умеете пользоваться именами. Наверно и хорошо, потому что все ваши пожелания не всегда добры. Хорошо, что они не всегда доходят до адресата.
(Васильева) — А кто вы? С кем мы разговариваем?(Фэнтези) — Да мы и сами-то не знаем имени своего. Как-то вы придумали нам имя, потом быстро забыли, а потом стали называть его в рассказах — назвали это фантастикой, назвали это преданием. Как только вы нас не называли: и ведьмами, и эльфами, и гномами. А мы и сами не знаем своё имя. Называете нас ведьмами, значит, и будем вести себя, как ведьмы. Называете гномиками — будем маленькие.
(Губин) — Кстати, вы извините, но слово «ведьма» в древности обозначало «красивая женщина», что ли. Это не так?(Васильева) — Ведать.(Губин) — Нет.(Фэнтези) — Да нет, вы не правы.
(Губин) — Ну, тогда не прав тот словарь.(Фэнтези) — А вы пользуетесь тем словарём? Называя сейчас, вы что, имеете в виду похвалу?
(Губин) — Нет, я имел в виду изначальный смысл этого слова.(Фэнтези) — Значение и смысл этого слова у каждого свой. Если вы называете ругательским, то, значит, и будет руганью. Любое слово, как произнесено будет вами… а произносите вы их по-разному. Всё зависит от вашего назначения, настроения, а значит, меняется и смысл этого слова.
(Губин) — Ясно.(Васильева) — Скажите, а мы в прошлый раз… ну, с вашим…(Фэнтези) — Да не были мы с вами в прошлый раз.
(Васильева) — Это другие? Ну, я имею в виду…(Губин) — Совершенно новые, что ли?(Васильева) — …существа вашей цивилизации, что ли, или как сказать?(Фэнтези) — Давайте скажем, что мы просто с вами заново разговариваем.
(Васильева) — Заново?(Фэнтези) — Да, мы когда-то разговаривали с вами, но, как вы говорите, не в этой жизни.
(Васильева) — Не в этой жизни?(Губин) — Ну у нас в той жизни тоже был клуб, тоже контакты, тоже там что-то.(Фэнтези) — Ну нет, это было о-очень давно.
(Васильева) — А-а, это, наверно, когда ещё люди могли… могли общаться, что ли, с другими…(Губин) — С другим миром? Ну, в смысле, с другой пара…(Васильева) — …с существами другого… ну, плана.(Фэнтези) — Вот он ваш камушек.
(Васильева) — Чей?(Фэнтези) — Ваш.
(Васильева) — Мой?(Фэнтези) — В нём много светлого, но тёмного почему-то больше. Посмотрите, что окружает его. Красный и жёлтый. В прошлом, когда мы разговаривали с вами, он был светлее. (Срыв.) (Обрыв.)
(Фэнтези) — …потеряли его. Вы отказались от этого камня, ибо он был поднесён вам в подарок. Первое, что вы сделали — вы попытались его разглядеть всевозможными путями. Подарок, а вы его стали изучать. И он потерял смысл, он стал просто камушком, он стал просто собирать вас, чтобы повториться в этом камушке вами. Вы забыли про него, но он-то помнит, он никогда вас не покидал. Из жизни в жизнь он приходит к вам. И в этой жизни приходит и дарит вам камушек. А вы: «Какая безделушка!» — вы откладываете его в сторону, потому что дарящего вы не уважаете. (Срыв.) (Обрыв.)
(Фэнтези) — …станете бояться.
(Васильева) — Вас?(Фэнтези) — Вы просто разговаривайте и всё. Стараетесь говорить то, что первое, а всё, что размышляете — уже неверно.
(Губин) — А почему же тогда размышляем, интересно?(Фэнтези) — Вы размышляете-то… только кажется. Дана вам нить, а вы её в клубок. Вы же не можете управлять мыслями, и путаетесь, путаетесь. Пришла, как вы говорите, идея, а вы тут же на неё: «А если так? А если так? А может быть, эдак?» И что? Сама идея потерялась, само зёрнышко окружено уже грязью ваших мыслей, ваших забот.
(Васильева) — Может, мы действительно что-то не понимаем в своей жизни? Мы как-то стараемся всё-таки… ну…(Губин) — Может, мы не теми методами стараемся понять это?(Васильева) — Да.(Фэнтези) — При чём здесь методы? Вы просто плывёте, плывёте по течению, и всё. Когда вы стараетесь оторваться от общего движения, вы тут же начинаете бояться, чтобы не стать белой вороной. Когда-то вы лечили травами, не вылечили одного, испугались в себе, сказали: «Наверно, неверно…» А когда умер другой, вы перестали заниматься этим.
(Губин) — Это обо мне разговор?(Фэнтези) — Ну зачем же? Разве вы сейчас спрашивали и говорили?
(Губин) — А-а, извиняюсь.(Васильева) — Ну, я, наверно, и сейчас так же боюсь. Но ведь смерть человека — это, в принципе, довольно неприятное, будем говорить так, мягко говоря, явление.(Фэнтези) — Оно неприятно для вас. Вы эгоистичны, и смерть любого понимаете, как потерю чего-то своего. Да, конечно, смерть печальна, и радоваться нельзя. Но вы переживаете саму потерю, а не смерть, что вы больше никогда не увидите, и… (Срыв.) (Обрыв.)
(Васильева) — …А если у нас наши врачи будут экспериментировать, вот так, не боясь, на всех? Вот, как у нас недавно был такой случай.(Фэнтези) — Ну зачем берёте крайности? Вся жизнь ваша — эксперименты. Как бы вы могли найти новое, если бы не экспериментировали? Но только когда вы это делаете без души — вот что страшно. Даже если будете делать всё верно, но без души, то вряд ли вы его вылечите. Первое, что надо сделать — научить человека жить, дать ему желание жить — это самое первое. Если он не хочет жить, если он не верит в то, что он будет жить, какие могут быть лечения? А вы скажете, есть множество людей, которые не хотели умирать, но умирали. А вы всмотритесь в них. Они со страхом ждали смерти, со страхом говорили, что не хочу умереть — значит, они всё-таки были настроены на смерть. Вы согласны?
(Губин) — Угу.(Васильева) — Ну, вы нам, может быть, что-то посоветуете? Каким образом тогда… Как нам избавиться от этого, может быть, рассудка, что ли, рассудочной деятельности излишней?(Фэнтези) — Мы разговаривали… Говорили нам, предупреждали нас, что вы будете повторяться, будете спрашивать одни и те же вопросы, будете перепроверять тех и других. И говорили нам, чтоб не обижались на вас. И говорили они, чтобы мы с вами говорили, как с детьми.
(Васильева) — А вы старше?(Фэнтези) — Но мы не согласны с ними, не согласны. Они многое прощают вам, а мы бы не хотели. Мы хотели бы быть пожёстче с вами. Ну вы же не прощаете нас?
(Губин) — Мы ещё не знаем, с кем мы говорим, в принципе, и где мы вас не прощаем?(Фэнтези) — Да всегда, всегда вы нас не прощали, всегда вы нас не уважали, всегда нас били. Когда вы называли нас эльфами, то обязательно почему-то злыми. Когда вы называли нас ведьмами, то обязательно зло и каннибализм. Смешно. Это же ваше, а вы приписывали нам.
(Васильева) — А почему? Эльфы вообще-то всегда в сказках очень добрые.(Фэнтези) — Да? Добрые…
(Васильева) — Ну вообще, мы, конечно, люди… так мы уже про себя поняли, что мы такие существа очень странные. Но почему тогда везде и всюду говорится: вы — люди, вы - «человеки», у вас какое-то такое будущее, что ли, такое необычное, а не как у других существ на этой Земле. Не то что… ну… ну, в общем, мы как бы первые, что ли.(Фэнтези) — Ну а как вас встряхнуть? Ну вы хотите быть первыми, ну мы и будем говорить, что вы первые. А как вас ещё встряхнуть? Если вам сказать, что вы ещё далеки, да многие из вас плюнут на всё, и останутся, где были. А когда видна цель — оно вроде как легче идти.
(Васильева) — Скажите, как вот вы с нами общаетесь? Сейчас вот, как вы переводите голос Переводчика?(Фэнтези) — Говорит он, а мы — картинки.
(Губин) — Угу.(Васильева) — Картинками тоже. Тоже картинками.(Фэнтези) — А только один есть способ разговаривать с ним. Нам сказали, и мы следуем их советам. Зачем? Зачем нарушать привычное? Вы… (Срыв.) (Обрыв.)
(Губин) — Скажите, вы сказали, что вы эльфы… ну, мы вас называем там ведьмы, там «тыры-пыры». Может быть, вы — это сила, которая даёт людям вот эти вот, так сказать, искусство перевоплощения, там полёты… я не знаю… ведание, провидение, предвидение?(Фэнтези) — Да нет, это всё в вас, а мы просто одна из ветвей, только и всего. Был один зародыш, одно яйцо — разбилось оно, и множество ветвей… Древо жизни — оно имеет множество-множество ветвей, и на каждой ветви есть множество листиков.
(Васильева) — А вы можете воплотиться в человека? Ну, родиться человеком.(Фэнтези) — Да.
(Васильева) — Это, значит, девочки, которые утверждают, что они эльфы, вполне возможно они могут быть ими?(Фэнтези) — Ну нет, конечно. Чаще всего это игра. Мы не можем умереть, как вы, просто взять и умереть. Чтобы нам умереть, вы должны нас забыть и не вспомнить, и тогда мы умрём. Мы живём только тогда, когда вы помните о нас. Вы же нас не забываете, поэтому у нас смерть — это очень редко. А многие просто приходят и играют, играют с девочками, как говорите вы, и девочкам это нравится, они воспринимают эту игру. А потом, когда мы уходим, им нравится продолжать, — а не хочется же терять, что уже получили — вот и продолжают играть.
(Васильева) — Так выхо… А у вас… ну… Вы бессмертны, или всё зависит от человека? Вы только что сказали. Наверно, я уже…(Фэнтези) — Да, мы смертны, и это очень редко, потому что вы помните нас. Иногда вы называете нас чертями. А вы знаете, что такое слово «чёрт»?
(Васильева) — Черта?— Это множество-множество веществ, и всё зависит от того, как вы назвали, с каким настроением, если хотите. Назовёте со злостью — будет вам чёрт, назвали с радостью — будет маленький бесёнок, который будет помогать вам просто жить и веселиться. Всё зависит от того, как вы произнесли. Сказали «Бог» довольно-то равнодушно, вскользь, — и этот Бог вас уже не заметит, пройдёт равнодушно. А если будете в проклятиях его вспоминать, то вам он проклятиями и придёт.
(Губин) — Т. е. есть некая, я так понял, субстанция, что ли, Эдем, что ли, или Солярис… Ну, она материализуется, откликается.(Фэнтези) — Давайте скажем так: фэнтези. Мир фэнтези, мир фантастики — вот в этом мире живём мы. Мир, где исполняются все ваши желания. Желания ваши разные, конечно, поэтому и у нас есть, и тёмные, и белые, есть страны страшные, и… (Срыв.) (Обрыв.)
(Губин) — …эльфов там, чертей — простите, конечно.(Прдхр) — Нет, мы уже другие.
(Васильева) — Я же говорила. Другие — это кто?(Прдхр) — А вы с нами уже разговаривали.
(Васильева) — В прошлый раз?(Прдхр) — Говорите.
(Васильева) — В прошлый раз мы с вами разговаривали?(Прдхр) — Ну да.
(Васильева) — А в этот раз, кто были?(Губин) — Вы с ними вообще как-то контактируете в вашем мире?(Васильева) — Вы — они? Вы — оно?(Прдхр) — О нет, нас теперь множество. Первые, что говорили с вами, собрали нас всех поболтать с вами. А зачем это им нужно, мы не знаем. Но они хотят, чтобы мы с вами всеми поговорили. А нас много.
(Васильева) — Много кого? Мы вот сейчас теряемся.(Прдхр) — У-у, тут даже есть Переводчик в прошлой жизни.
(Губин) — Так он там?(Прдхр) — Так что вы можете прекрасно заняться спиритизмом.
(Губин) — Зачем?(Васильева) — Зачем? (пауза) Кто вы вообще? Ну те назвались, они там эльфы, вот те, которых мы называем «эльфы», «гномы»…(Прдхр) — А как мы в прошлый раз назывались, вы уже забыли?
(Губин) — Предохранители.(Васильева) — Предохранители.(Губин) — Спасатели. Утешители.(Васильева) — Предохранители.(Губин) — Ну неважно. Ну, короче, те.(Васильева) — Т.е… А вы скажите, зачем… В общем-то, мы разговаривали с… Вы можете их назвать? Вы их знаете? Т. е. вы с ними в контакте?(Прдхр) — Да. Они живут в мире желаний. А этот мир чисто ваш, он полностью выдуманный вами. Довольно-то весёлый мир, очень разнообразный. У вас столько множество желаний, что в этом мире целый бардак. Мы сами можем прийти туда и заблудиться: постоянно меняются страны, постоянно меняются короли…
(Васильева) — И все, кто угодно, да? Кто кем хочет стать.(Прдхр) — О-о, это очень зыбкий мир!
(Васильева) — А, ну теперь поняли. А почему… Скажите, а как они вышли на Переводчика?(Прдхр) — Те, что разговаривали с вами, пригласили всех.
(Васильева) — Ага, те, которые первые наши друзья?(Прдхр) — Ну да.
(Васильева) — Они решили…(Губин) — Приятно со всеми поговорить.(Васильева) — Ну, просто для Переводчика, это не может ему повредить каким-то образом?(Губин) — Ему всё равно, с кем мы там контактируем?(Прдхр) — Ну как вам сказать, всё равно или нет… тут главное, чтобы не было страха. Испугается — придут и другие. И хотя мы стараемся не пугать вас, но всё может быть. Но те, как вы говорите, высшие — они следят, следят за нами, и не дадут мне сказать ничего лишнего.
(Губин) — А где же ваша свобода?(Прдхр) — Свобода? А как вы понимаете свободу? Болтать что хочешь и когда хочешь, и необязательно, нужно это или нет?
(Губин) — Угу.(Васильева) — Скажите, а, ну, вот мир наших фантазий… там, значит, они говорили, это эльфы, гномы, черти и так далее. Это наш… (Обрыв.) …что нам говорили. Можно ли им верить? Или просто это…(Прдхр) — Давайте скажем так. Ведь этот мир не создан вами, — вы просто изменяете его. Есть какая-то основа, первый корень, а вы потом насаживаете деревца. А что уж посадили, уж вам то и расхлёбывать.
(Губин) — Скажите, мы после физической, так сказать, смерти уйдём туда, пройдём все эти миры, чтобы посмотреть, что натворили?(Прдхр) — Туда есть множество путей. Каждому из вас тут разные дороги: те, кто не верят — попадут в никуда, тоже страшный мир. И есть миры рая и ада. И если вы верите в Ад — и попадёте туда, верите в Рай — попадёте в Рай. Вот только с некоторыми поправками. Не думайте, что если вы будете думать только о прекрасном, но будете творить гадкое — это не значит, что вы попадёте в мир красоты, — вы попадёте в мир гадости, но он будет красив.
(Васильева) — Скажите, вот в прошлый раз с нами разговаривали другие. Вы говорили, что одни живут полчаса, другие, если повезёт, год.(Губин) — Это вы, да?(Прдхр) — Мы.
(Губин) — Ну, я ж говорю.(Васильева) — Это вы же были прошлый раз?(Прдхр) — Мы.
(Васильева) — Скажите, а почему вот в прошлый раз рука Переводчика… у него другой немножко ритм был? Сейчас ритм и амплитуда побольше.(Прдхр) — А мы же говорили вам, что нам сложно, мы слабее, но мы же учимся.
(Губин) — Угу.(Васильева) — Угу. Ну, значит, выходит, что те, которые… с которыми мы разговаривали, в общем-то, управляют… не управляют, а как бы, в общем-то, сл… как родители за нами и за вами следят, будем так говорить. Да?(Прдхр) — Да нет.
(Васильева) — Нет?(Прдхр) — Здесь всё немножко сложнее.
(Васильева) — Ну это, может быть, примитивно, конечно, сказано. Но, в общем-то, они следят, чтобы…(Прдхр) — Нет.
(Васильева) — Нет?(Прдхр) — Когда-то они пришли к нам, и мы даже сперва не поняли их, что хотели они. У нас тоже были, как вы говорите, контакты. Ближе, ближе… Потом мы, наконец, смогли их увидеть. Мы считали, что это они, а потом они нас удивили, и убедили, что мы видим лишь только своё, а их увидеть нельзя.
(Васильева) — Своё понимание есть, да?(Прдхр) — Они совершенно другого теста, поэтому их невозможно увидеть, невозможно. Мы не можем их увидеть, и вы не можете их увидеть. Вся материя…
(Васильева) — Скажите, а у вас… ну, допустим, мы — люди, развиваемся, у нас есть какая-то там цивилизация… (Срыв.) (Обрыв.)(Губин) — …Кто из нас?— Но я же не виновата. Меня продали. Кого я теперь должна называть матерью? Ту, что приняла меня или ту, что родила? Ту, что научила меня жить или ту, что продала? (Срыв.) (Обрыв.)
— Спрашивайте.
(Васильева) — Мы с кем разговариваем?— Вы уже заблудились?
(Васильева) — Нет, вы сказа… прошлый раз вы говорили «говорите», а сейчас вы говорите «спрашивайте», как с теми, с которыми мы раньше разговаривали.— Вот и спрашивайте.
(Васильева) — Так всё-таки вы нам, если можно, конечно, объясните, вот как вы устроены? Есть ли у вас какие-то технические средства? Или как? Как вы вообще живёте? Можно у вас узнать?(Губин) — Чем питаетесь?— А вы будьте внимательней. Мы говорим «спрашивайте», и вы уже не узнаёте нас?
(Васильева) — Так мы же спросили.(Губин) — Это «Первые».(Васильева) — «Спрашивайте» — спрашиваем. (пауза)(Губин) — Русские.(Васильева) — Ой, мы очень рады! Я, во-всяком случае, рада.— Зря?
(Васильева) — Почему?— А что вы боитесь?
(Васильева) — Мы боимся? Мы не боимся. Не знаю, может, это и боязно. Как-то всё-таки…— Привычка.
(Васильева) — Да, наверно.— Привычка разговаривать с нами, а с другими не хотите.
(Васильева) — Почему?— Потому что начинаете всё сначала. И вы боитесь, вы не знаете, что спрашивать.
(Васильева) — Да вы у нас уже, как родители: мы за вашу юбку прячемся. Всё-таки как-то… Нас пугают. Мы читаем (книги и прочее), говорим, что там написано, что это может привести к не очень приятным последствиям у Переводчика, или ещё что-то. Поэтому мы больше за Переводчика… (волнуемся)— Зерно.
(Васильева) — Что?— Если сидит в Переводчике зерно, то оно вырастет. Сидит зерно добра, какое может злое прийти? Если придёт, то ненадолго удержится в нём.
(Васильева) — Да. Ну, это вообще, это чистое…(Губин) — Скажите, а какие вопросы вы задаёте, разговаривая с другими? Вот о них спрашиваете или о себе разговариваете?— Вы хотите знать, какой мы ведём разговор с другими?
(Губин) — Да.— Прежде, чем они пришли к вам?
(Васильева) — Да.(Губин) — Нет, допустим, с которыми никто ещё из наших не разговаривал, ну, с вашими высшими. Вы же их не просто спрашиваете там о чём-то? Вы же не сами спрашивать что-то должны? Мне просто любопытно.— Да, конечно. Среди нас тоже есть, как вы говорите, контактёры. Мы тоже спрашиваем, мы тоже имеем тела — вы должны это помнить, — но только совершенно всё другое, совершенно другой мир, физика.
(Губин) — А законы?— Законы? Законы выдуманы вами. У нас тоже есть законы, которые выдумали мы. В этом мы одинаковы, подобны, поэтому и разговариваем с вами. А с совершенно иными, ни мы, ни вы не можем говорить. Когда-то вы пытались нас называть инопланетянами.
(Губин) — Ну да, было такое.— Это было бы обидно для нас. Мы совершенно другой мир. А в вашем понятии, инопланетяне — это обязательно что-то, но просто с другой планеты.
(Губин) — Понятно.— В вашем понятии, мы не имеем планет, мы не имеем Вселенной, хотя в наших понятиях всё это тоже есть, но только совершенно иное. Вы говорите о мире огня: «Может, вы оттуда?» О, нет! Мир огня — это тоже материя, это только одна из ступеней. Вы должны были бы помнить, что мы говорили, что проходили ваши ступени, и вы идёте за нами. Вы помните?
(Петрова) — Да.— Но мы не хотим, чтобы вы шли нашей дорогой, и вы это должны помнить тоже. У вас своя дорога — у нас своя. Цель? Одна ли цель? Да мы и сами-то не знаем её. Мы сами-то её не видим.
(Васильева) — Скажите, а вот мы перед вами разговаривали, как они называют себя, с предохранителями. Вы с ними имеете контакт, как мы поняли, и давно, наверное. Они существа, как они сказали, такие же как и мы, такой же физики. А мы их, будем говорить, не видим, или как там… не слышим, не замечаем.(Губин) — Это более разреженная физика, что ли?(Васильева) — Нет, почему?— Ну они сказали «фаза» — пусть будет так.
(Васильева) — Скажите, а они развиваются… не другая… ну, другое, что ли, немножко…(Губин) — Мера понимания.(Васильева) — Да. Не мера понимания, а другое развитие какое-то, по другому пути, если можно так сказать, или как?— Они очень печальны. Вы можете уйти с Земли, вы свободны в выборе, а они не могут, они останутся на Земле всегда.
(Губин) — Батюшки.(Васильева) — А когда Земля исчезнет?..— Они должны убирать за вами всё. Они называли себя предохранителями, но они могли бы назвать себя и уборщиками, и ассенизаторами, и кем угодно — они были бы правы. Потому что им приходится впитывать в себя всё то, что творите вы. Для чего? Да чтобы было меньше сору. А вы стараетесь, даёте им множество пищи, вы их убиваете, не задумываясь даже. Полчаса или час — так они сказали?
(Петрова) — Да.— А есть и мгновение. Очень редко, кто может прожить более, в вашем исчислении, десяти лет, это очень большая редкость.
(Васильева) — Скажите, а они как… ну, умирают… рождаются и умирают, живут? Дети у них есть?— Да.
(Васильева) — И эти дети тоже такую работу выполняют, как они, или до какого-то определённого возраста?— Это не работа, это их жизнь.
(Васильева) — Нет, ну да, такая жизнь. Дети тоже так вот?— Ну они же тоже живут.
(Васильева) — И бывает, что они не становятся взрослыми?— Да.
(Васильева) — А семьи у них существуют, если есть дети?— А вы подумайте, плачет ребёнок, кто будет его успокаивать? Ребёнок. Потому что им легче понять друг друга. Взрослый всегда ставит себя выше ребёнка, и не хочет опускаться до его восприятия. Потому ребёнка успокаивает ребёнок, женщину успокаивает женщина. (Срыв.) (Обрыв.)
(Губин) — …Мы? Мы люди.(Иванов) — С кем я буду говорить?
(Васильева) — А кто вы?(Иванов) — Сергей.
(Васильева) — Сергей — был Сергей?(Губин) — Это тот, я так понял, Переводчик, да?(Иванов) — Я не знаю, о чём вы говорите.
(Васильева) — Сергей, который?(Иванов) — Я, Сергей.
(Васильева) — А фамилия?(Иванов) — Иванов.
(Губин) — Год рождения?(Иванов) — 1905-ый.
(Васильева) — А вы где сейчас?(Иванов) — А вы кто?
(Губин) — А мы в 1996-ом.(Иванов) — Какой?
(Губин) — 96-ой.(Васильева) — Вы где?(Иванов) — Как где?
(Васильева) — Вы где живёте? В каком городе?(Иванов) — Москва.
(Губин) — Живёте?(Иванов) — Живу. А вы кто?
(Губин) — А мы кто? А мы люди вроде бы пока ещё.(Васильева) — Нет, мы живём тоже в городе Волгограде. Вы знаете такой город Волжский, знаете?(Губин) — Царицын.(Иванов) — Царицын? Волг… какой?
(Губин) — Волгоград — город на Волге, его переименовали.(Васильева) — Город Волжский… Сталинград знаете?(Губин) — Нет, не знает.(Иванов) — Нет.
(Васильева) — А Волгоград?(Иванов) — Нет.
(Васильева) — А Царицын?(Иванов) — Нет.
(Губин) — И Царицын не знаете?!(Васильева) — Сколько Вам лет?(Иванов) — Восемнадцать. (пауза) А кто вы?
(Васильева) — Мы люди.(Губин) — Вы нас видите или как… или слышите?(Иванов) — Слышу.
(Губин) — Что Вы сейчас делаете, вообще? Спите, не спите?(Петрова) — Как вы попали сюда?(Иванов) — Я не знаю, меня положили.
(Губин) — Куда?(Иванов) — В гипноз.
(Губин) — А-а.(Васильева) — Сергей Иванов?(Губин) — А отчество, извиняюсь?..(Иванов) — А кто вы?
(Губин) — Меня зовут Георгий.(Иванов) — Мне сказали, чтобы я не очень-то, потому что могут быть и злые. А кто вы?
(Петрова) — Да нет, мы не все злые.(Васильева) — Да мы не знаем. Может быть мы и злые, а может быть и нет.(Иванов) — Какой вы говорите год?
(Губин) — 996-ой. (вместе с Ольгой)(Петрова) — Тысяча.(Иванов) — Это прошлое.
(Васильева) — Прошлое?(Иванов) — 996-ой.
(Васильева) — Тысяча девятьсот…(Губин) — Девятьсот девяносто шестой. Не 800, а 996-ой. (пауза) Это будущее для вас, а для нас это настоящее.(Иванов) — Мне трудно вас понять.
(Губин) — Ну…(Васильева) — Вы русский?(Иванов) — Да.
(Васильева) — У вас есть семья?(Иванов) — Да.
(Васильева) — Мать, отец?(Иванов) — Да.
(Васильева) — И жена?(Иванов) — (пауза) Я не хочу с вами разговаривать.
(Губин) — Ну ради Бога, мы не требуем, в принципе. Ну если уж вы разговариваете, мы просто хотим…(Иванов) — А как вы можете доказать, кто вы?
(Губин) — А как вы можете доказать, что вы?(Васильева) — Гер, не надо.(Губин) — Нет, ну тем же, этим…(Васильева) — Вы нас не видите, не ощущаете, только голос слышите?(Иванов) — Да, слышу.
(Васильева) — А как вы слышите? Чем? Внутри себя? Внутри ушами? Или внутри себя?(Иванов) — Не знаю, надо у Андрея спрашивать: он меня уложил.
(Васильева) — Андрей?(Петрова) — Ну Андрей положил в гипноз его.(Васильева) — Андрей… А как его фамилия?(Иванов) — Нет, вы мне сперва скажите, кто вы?
(Губин) — Георгий Губин. Могу паспорт показать, но вы не увидите.(Иванов) — Вы из будущего?
(Губин) — Да, мы из будущего. Для вас из будущего, а для нас — это настоящее. Вы для нас в прошлом.(Иванов) — В прошлом… значит, вы знаете историю нашу?
(Губин) — Конечно!(Петрова) — Да, но мы не скажем.(Губин) — Тебе восемнадцать лет — значит, революция уже произошла, да?(Петрова) — В девятьсот пятом — нет.(Губин) — Ну ты ж восемнадцать.(Васильева) — Двадцать третий год, да?(Губин) — Двадцать третий год.(Васильева) — Гражданская война закончилась?(Иванов) — Двадцать второй.
(Губин) — Ну, двадцать второй, возможно.(Васильева) — А число?(Иванов) — Восемнадцатое.
(Васильева) — Восемнадцатое. А месяц?(Иванов) — Май.
(Губин) — Май?(Васильева) — Мая. 18 мая 1922 год.(Губин) — Да, а у нас позавчера был новый год, 1996-ой, с чем вы нас можете поздравить, в принципе. Ну, просто праздник, Новый год.(Васильева) — Скажите, а что там…(Губин) — Ленин жив ещё, да?(Васильева) — Ленин жив? Ленин. Ленин жив?(Иванов) — Да.
(Васильева) — А он где сейчас?(Иванов) — А какой у вас сейчас строй?
(Васильева) — Социалистический. У нас перестройка идёт.(Губин) — Да, скорей всего, где-то капитализм начинается. А может быть, социалистический капитализм, а может быть, капиталистический социализм. Сейчас непонятно, бардак идёт.(Иванов) — Вы меня запутали.
(Губин) — Мы сами тут запутались.(Васильева) — Нет, понимаете, у нас был строй социалистический до какого-то времени, потом…(Губин) — До 85-ого года.(Васильева) — До 85-ого года.(Губин) — До 85-ого года, 1985-ого.(Васильева) — Затем у нас произошли некоторые события, которые привели вот к такой революции, бескровной, будем так говорить. Сейчас мы в процессе перестройки. Только не знаем, куда мы перестраиваемся, но куда-то мы перестраиваемся.(Иванов) — А советской власти нет?
(Васильева) — Почему? Ну как таковой вот официально её нет, но всё осталось, как и было, практически.(Иванов) — А Владимир Ильич?
(Васильева) — Владимир Ильич умер в 1924 году.(Губин) — Его убила… эта… Каплан, да?(Васильева) — Да, Каплан.(Губин) — Каплан.(Васильева) — Не убила — она его ранила.(Иванов) — Как она его убила?
(Васильева) — Его ранило…(Губин) — Отравленной пулей.(Васильева) — …и он умер.(Губин) — Это у нас все дети знают, в принципе, вот в школах учили.(Петрова) — Сейчас уже не учат.(Иванов) — Что-то вы попутали всё.
(Васильева) — Нет.(Иванов) — Это уже было, но он же не умер.
(Губин) — А да, он два года же это… его держали — всё правильно. Он же не сразу умер-то.(Васильева) — Как умер?(Губин) — Не умер он.(Васильева) — Не умер он, нет…(Губин) — (Переводчику) Каплан уже стреляла, да?(Иванов) — Да.
(Васильева) — Ну он умер в тысяча девятьсот…(Губин) — Погоди! Двадцать второй год, восемнадцатое мая, да?(Васильева) — Да, он умер в двадцать четвёртом году.(Губин) — Да, в двадцать четвёртом году он умер. Вернее, для вас — это умрёт, называется.(Васильева) — Да, ещё не умер, а для нас уже умер.(Губин) — Для вас он ещё жив.(Васильева) — А вы кто? Вы комсомолец? Вы знаете, что такое комсомол?(Иванов) — Да, знаю.
(Васильева) — Вы комсомолец?(Иванов) — Нет.
(Губин) — Верующий?(Иванов) — Да у нас уже и нет верующих-то.
(Васильева) — Вы учитесь?(Иванов) — Да.
(Васильева) — В институте, в медицинском?(Иванов) — Нет, РабФак.
(Васильева) — РабФак. А кто… А вы решили гипнозом заняться?(Иванов) — Андрей.
(Васильева) — Андрей. Как его фамилия?(Иванов) — Не знаю. (позже выяснилось, его фамилия Кацуба)
(Васильева) — Вы его так плохо знаете?(Иванов) — Нет, мы с ним просто учимся.
(Губин) — Угу.(Иванов) — Подождите, непонятно всё-таки. Девяносто шестой…
(Васильева) — Девяносто шестой год.(Петрова) — Тысяча девятьсот.(Губин) — Скоро двухтысячный через четыре года, следующее тысячелетие будет.(Иванов) — А кто победит?
(Губин) — В чём? В гражданской? Или в чём?(Васильева) — В революции?(Иванов) — А, у вас она только идёт.
(Васильева) — Нет, мы уже прошли всё.(Губин) — А в чём победит-то?(Иванов) — И снова царь?
(Губин) — Нет, президент.(Васильева) — Нет, у нас нет царя, у нас есть президент.(Иванов) — Президент.
(Васильева) — Раньше он назывался председатель Верховного Совета СССР.(Губин) — Союз Советских Социалистических Республик.(Васильева) — А, ещё нет союза, да? Советских Социалистических…(Петрова) — Генеральный секретарь.(Васильева) — Нет, это к партии.(Губин) — (ко всем) Вы по одному, а то он не поймёт ничего.(Иванов) — Президент… Подожди, как там? (как у западных стран)
(Васильева) — У нас называется президент. У вас же в капиталистических странах тоже называется президент?(Иванов) — Да.
(Васильева) — Да, и у нас теперь тоже президент.(Губин) — А семьдесят лет, вот с…(Иванов) — Подождите! Что же это, всё напрасно? (Революция 1917 года)
(Губин) — Нет, напрасно ничего не бывает.(Васильева) — Это не напрасно, да.(Губин) — Просто оно дало какие-то результаты, и вылилось вот в это.(Васильева) — Понимаете, скоро будет… была с сорок первого по сорок пятый год… 1941 по 1945 была война с немцем. Вы знаете?(Иванов) — Опять?
(Васильева) — Была война.(Губин) — Да, опять. В 14-ом в 16-ом была, по какой-то там с четырнадцатого… Ну неважно. И будет с 41-ого по 45-ый. Наши…(Васильева) — Будет коллективизация в 31-ом году начинаться, колхозы.(Губин) — Сталин придёт к власти, и будут большие репрессии, значит, интеллигенции.(Иванов) — Сталин.
(Васильева) — Всех революционеров… Сталин — Джугашвили.(Иванов) — Не знаю.
(Васильева) — Сталин — он…(Губин) — Иосиф Виссарионович.(Иванов) — Нет, не знаю.
(Петрова) — Он ещё не знает.(Губин) — А, он ещё не знает, да?(Васильева) — Он будет после смерти Ленина, он будет вашим…(Губин) — Генеральным секретарём.(Васильева) — Генеральным секретарём коммунистической партии.(Иванов) — А когда умру я?
(Васильева) — А?(Иванов) — А когда умру я?
(Губин) — Ну, этого мы не знаем. Вы для нас, так сказать, уже…(Петрова) — Из прошлого.(Губин) — Из прошлого. Мы не знаем, может быть, вы живы до сих пор будете, при нашем времени.(Васильева) — Может, вы живы ещё?(Губин) — В принципе, 905-ый год и 96-ой — 91 год. Возможно, вы проживёте. Хотя страна…(Васильева) — А вы всегда живы, вы знаете об этом? Человек не умирает.(Иванов) — В смысле?
(Васильева) — Человек никогда не умирает.(Губин) — Человеческое не умирает никогда.(Петрова) — Человеческая душа.(Губин) — Тело умрёт, а душа будет жить.(Иванов) — Да это вы Попенса начитались.
(Губин) — Да это не Попинс.(Васильева) — Чего? Мэри Попинс?(Губин) — А что, у вас тоже была Мэри Попинс, в ваше время?(Васильева) — Так, а почему мы разговариваем из прошлого?..(Иванов) — Мне давал Андрей читать Попенса, но я не очень-то разделяю его.
(Васильева) — Скажите, вы из интеллигентной семьи?(Губин) — Кто ваши родители?(Иванов) — Нет.
(Васильева) — Нет?(Иванов) — У нас этим даже и не хвастаются.
(Васильева) — Нет, ну причём тут хвастаются или нет.(Губин) — Ну просто так.(Васильева) — Просто… ну…(Петрова) — Успокойся! (Гере)(Васильева) — Вы на РабФаке учитесь, а раньше где учились?(Иванов) — Я не учился.
(Васильева) — Вообще?(Иванов) — Да.
(Губин) — Вы коренной москвич?(Иванов) — Нет.
(Васильева) — Вы из деревни?(Иванов) — Из деревни.
(Петрова) — Из какой?(Васильева) — Из какой деревни?(Иванов) — Ой, я не знаю.
(Васильева) — Как не знаю?(Иванов) — Отец привёз меня, когда мне было три года, а потом отца убили.
(Васильева) — А мать?(Иванов) — А мать я никогда и не знал.
(Губин) — А как же ты с трёх лет?..(Иванов) — Ну меня воспитывали просто.
(Губин) — Кто?(Иванов) — Детдом.
(Васильева) — Дед?(Петрова) — Он детдомовский.(Губин) — А раньше он назывался не детдом, а как правильно сказать?(Васильева) — Детдом, детдом.(Иванов) — Нет, так и называется.
(Васильева) — Детский дом.(Губин) — Детский дом. Это при церквях было, да?(Иванов) — Почему?
(Васильева) — Ну вы же родились в 905-ом году.(Иванов) — Да нет, не было при церквях, почему?
(Васильева) — Необязательно, выходит.(Губин) — (ко всем) Так, у меня плёнка кончается. (магнитофонная плёнка)(Иванов) — Подождите.
(Васильева) — Да, говорите.(Иванов) — Война с немцем.
(Васильева) — Да, в 1941 году 22 июня началась война.(Иванов) — И сколько?
(Васильева) — И продлилась… (Обрыв.)(Васильева) — …и технически, по сравнению с вашим. Вы даже не знаете, у нас летают в небе самолёты.(Губин) — Ракеты в космос летают уже. На Луну…(Васильева) — На Луне были люди. Вы знаете об этом?(Иванов) — Где?
(Васильева) — На Луне.(Иванов) — Самолёты и у нас летают.
(Васильева) — А?(Иванов) — Самолёты, это и у нас летают, но…
(Васильева) — Ну самолёт, они ещё…(Иванов) — Но как вы можете на самолёте долететь до Луны?
(Губин) — Не на самолёте.(Васильева) — Не на самолёте. Это уже другие… Это приспособле… ой…(Губин) — Вы Циолковского помните? Читали, нет?(Васильева) — Знаете Циолковского?(Иванов) — Нет.
(Губин) — Вот он будет родоначальником космического авиастроения.(Васильева) — Он придумает ракеты, которые смогут донести корабль до Луны. Ну, не только до Луны, на орбиту Земли вынести.(Иванов) — Это пушка?
(Губин) — Нет, это скорее похоже на снаряд, который… в котором стоит двигатель.(Васильева) — Сам… Ну как пушка, пусть будет так.(Иванов) — И что, на Луне правда живут?
(Васильева) — Нет, на Луне никого нет.(Губин) — На Луне нет таких, как мы, т. е. человекообразных. В принципе, там кроме камней и кратеров ничего нет.(Васильева) — Там жизни, такой как здесь, нет.(Губин) — Но там своя жизнь, другая. Мы её не видим.(Иванов) — Не видим?
(Васильева) — Ну она не… да… Это то, что…— А вы знаете доктора Папенса.
(Васильева) — Паркенса?(Иванов) — Папенс.
(Васильева) — Как?(Иванов) — Папиус.
(Губин) — Папюс?(Иванов) — Да.
(Васильева) — А-а, Папюс — ну это доктор чёрной магии. Ну мы слышали, читали, немножко.(Иванов) — У меня сейчас издание 1898 год. И что, вы хотите сказать, что он пишет правду?
(Васильева) — Нет, он не всегда правду… Ну, в общем… может быть, доля какая-то и есть правды, да. (пауза) Так интересно с людьми разговаривать. (Смеётся)(Петрова) — Ничего себе! Сейчас опять кто-нибудь придёт. (пауза) Всё, он ушёл. (Срыв.) (Обрыв.)
(Вася) — …устрою?(Васильева) — Кто?(Вася) — Ну давайте спрашивайте! И мы поотвечаем.(Васильева) — А вы кто?(Вася) — Хм, кто мы? А как вы хотите, чтобы мы назывались?(Васильева) — Ну мы не хотим… Вы как себя… Мы, например, люди, а вы кто?(Вася) — А я Вася.(Губин) — Ну, а я Петя. Добрый день!(Вася) — Спрашивайте, спрашивайте!(Васильева) — А-а! Ничего себе! (Гере) Это… Гер, надо что-то с этим делать! Кто ещё, надо просто спросить…(Губин) — А мы не хотим с вами говорить.(Вася) — Как это вы не хотите? А почему? Чем я вам не понравился? Со всеми говорите, а со мной не хотите?(Губин) — Ну хорошо, о чём ты хочешь спросить?(Вася) — Да, по-моему, вы спрашиваете, а я отвечаю.(Васильева) — Герка!(Губин) — Ну хорошо, в каком времени вы живёте?(Вася) — Мы? В настоящем.(Петрова) — Ух, ничего себе!(Губин) — В настоящем. А вы нас ощущаете как-то?(Вася) — Ну да.(Губин) — А что я сейчас делаю?(Вася) — А шут вас знает, что вы сделали. Вы спрашивайте, а мы отвечаем.(Губин) — (ко всем) Он что, притворяется, что ли? (подозревает, что Гена, Переводчик, всех разыгрывает)(Вася) — Ну давайте спрашивайте, спрашивайте! Ну чего вы испугались? Сказали, что мы можем поболтать минут пять — вот мы и болтаем с вами. Чего вы ещё хотите?!(Губин) — А ну давайте пять минут, в принципе, это… (пауза) Скажите, у вас… (Обрыв.)