2023.01.27-593 Монахи
Юрий Будивой: «Геннадий Михайлович, в той таблице, которую вы составляли, пропущены монахи Тэннэ Эннэт. И нет краткого описания их свойств».
(Харитонов Г.М.)
Значит, уже третья попытка записать, уже по 15 по 20 минут говорю и стираю. Наверное, не надо говорить. Речь идет о списке, да? Юрий прислал, что я тут пропустил чьи-то имена. Вы знаете, скажу честно, я не помню, чтобы я произносил эти… этот список. Вот. Я видел его живьём — довольно-то объемный. Я видел живьём в одной из пещер. В одной из пещер мы как… с Маббу любили бродить по пещерам, и он показывал очень многие вещи, но некоторые пещеры мы не посещали. А было наложено некое такое табу, что там я увижу, могу увидеть что-то лишнее для меня. И как он говорил… я как-то один раз возмутился, говорю: «Что ты мне не доверяешь?» Он сказал: «Нет, дело не в этом, а в том, что многие вещи ты просто не можешь увидеть или увидишь их совершенно неправильно».
И вот как-то раз мы попали в пещеру, которая, я бы назвал её «библиотека», наверное. Наверное, да, библиотекой. Стены были исписаны такими простейшими фигурами, скажем так. Ну, как я принял, это квадраты, параллелепипеды, треугольники, круги, в разных интерпретациях, в разных расстановках. Я увидел некую закономерность… некоторую закономерность, и я сказал об этом Маббу, что это явно не твои картины, потому что они какие-то… больше похожи на некий текст. Он сказал, что он не знает такого слова «текст». Вот. Но я ему попытался объяснить, и тогда он сказал, что: «Это есть легенда Монахов. Легенда, как Монахи здесь появились, это связано некой войной».
Всё-таки, надо сказать, что, если всё едино и все рассказы и всё, и все истории, которые есть в сеансах, контактах — связаны между собой. Значит, скорее всего речь всё-таки идёт о первомонах… о первых богах, это о Семи Братьях. И монахи являются — я так думаю, это моё решение, это не Маббу сказал, сразу скажу — вот он сказал, что эти вот имена монахов, но эти имена монахов говорят… стоят в таком порядке, который описывает историю, их историю, как они сюда попали, и что было, их историю. И заучивается монахами — обязательно было в их обучении их самих — и Маббу они учили.
Надо сказать, как он сказал, это очень сложный язык, потому что это не просто, как у вас буковки, а каждый значок — он сопоставляет в себя некое описание. Каждая буковка — это некое большое описание, некий образ. И когда вот эти буквы составляются, получается, образ расширяется. Расширяется образ, и в зависимости от расположения этих букв, образ очень сильно может изменяться, но он всегда будет образом. И в отличие от вашего текста… он тут применил это слово «текст»… Меня всегда удивляло то, что он говорит, что я не знаю этого слова, но потом вдруг он начинает им оперировать. То есть он вот за этот момент, он, получается, где-то его выучил уже это слово. Вот. В отличии от вашего текста здесь не будет ошибок восприятия. Или ты не прочитаешь, как говорится, этот… или прочитаешь, но только однозначно. Не будет, как у вас там, каких-либо вариантов. Вот.
И еще… То есть это огромное, там очень много, скажем так, имён — тогда скажем так, да — имен очень много. Вот. И плюс ещё, мало того, что это описывает… ещё есть некоторые… он подчиняется некой симметрии, некой симметрии, как он говорит: «Она меня пугает, потому что она доказывает, что всё повторяется.» Имеется в виду симметрия, что если мы возьмем любое, допустим, первое и последние имена, они будут составлять образ, цельный образ, который не будет нарушать, а будет себя… Если мы возьмем второй и предпоследний, и так далее и так далее…
Ну конечно я тут же зацепился за центр: «А центр с кем будет, если допустим, они там нечетные?» Он засмеялся, и сказал, что так не бывает. Ты ещё забываешь, что я могу соединять любые между собой, и это будет тоже образы, они тоже будут все живые образы. Потому что так устроен их мир, так устроен их язык. Он не оторван от жизни, эта их письменность не оторвана от жизни, она не описывает события… ой, она не описывает какой-то факт, а создает некие образы. Язык очень сложный, и вот эти имена, что… вот этот список это… как бы вам сказать… это очень маленькая толика, это скорей всего лишь только выделено описание человека, может быть. Потому что, если это проговорил Маббу, произносил, то я думаю, что он относительно нас данный образ складывал. Я повторюсь, что, как он сказал, что это складывает… в отличие от нашего текста, они складываются и есть некая симметричность, некая цикличность, (вздыхает) некий круг, где ты уже не можешь найти начало и конец. Это будет некий бесконечный круг, создающий, как он сказал, замкнутость цикла, от которого очень трудно уйти. Для того чтобы уйти с этого цикла нужно его разорвать. А разорвать его можно только третьим именем. Когда два имени, как бы вы их ни соединили, допустим… и причём даже если противоположность соединяешь, антонимы соединяешь между собою, всё равно создаётся некий круг. И для того чтобы этот круг нарушить, нужно третье имя. Третье. Третейский. (усмехнулся)
Что ещё я хочу сказать? Я стал замечать, что я могу смешивать события, (смеется) как здесь, да? (ха) с именами, наверное, вот. Но они не теряют свою актуальность, они не теряют свою значимость, вот. Или это повторы — я не могу сказать. Но я просто, что я сейчас… почему сейчас вспомнил. Я вспомнил, как мы шли в некую пещеру — ну я принял, как за пещеру. Почему-то я помню ещё дорогу, помню маленький домик, и как связать это с пещерами я не знаю, у меня как-то сейчас всё смешалось. То ли с памятью у меня уже так подводит. Вот. Но я надеюсь, что смысл остаётся тот же. Или я внутри принял, как за пещеру. Но смысл в том, что мы заходим в некое помещение, по-моему всё-таки это маленький домик, в который мы пришли, а внутри огромное помещение, и где-то в середине что-то есть.
И вот я начинаю туда идти. И чем ближе я подхожу туда, то тем больше помещение расширяется и тем тяжелее мне это место видеть и как бы идти к нему. В итоге я всё-таки дошел, достаточно быстро, за что Маббу меня похвалил, что ты еще не забыл.
И там лежала огромная, большая книга. Большая книга. И он очень был рад, что я вообще её увидел, потому что он говорил, что некоторые доходят до этого места, но они не видят, что там лежит книга, её совершенно не видят. Вот. И даже, если, когда они увидят, то начинают листать страницы — они видят их пустыми. Но это ещё не страшно, они пустые страницы — страшно, когда они видят в этой книге что-то… как-то он выразился… ну в общем… Ну ладно, я не могу вспомнить это. Может и не надо. И книга всегда раскрыта, она всегда раскрыта, всегда-всегда. И она раскрыта на той странице, которая тебе нужна сейчас. Это я очень хорошо помню, что… «А кто листает страницу?» А Маббу сказал, что… ну… «Можешь назвать её судьбой». Такой посмеялся. «А когда ты прочитаешь всю книгу, то ты будешь знать — кто листает эту книгу. И тебя это сильно удивит». Как бы так.
И я почему вспомнил про эту книгу? Эта дорога к ней. Чем ближе подходишь к ней, к этой книге, получается, или к тому месту, где она есть, тем сложнее туда дойти. Потому что комната расширяется, заполняется какими-то вещами, которые тебя могут отвлечь, какими-то картинами, какими-то событиями, какими-то… и всё это происходит так всё быстро, и ты можешь очень легко забыть, куда ты идёшь. (чихает) Ой, простите. Вот.
Но этого оказывается мало. Достаточно, чтобы туда идти, ты можешь дойти до этого места, но там ты не увидишь этой книги или увидишь её пустой. Вот.
Я, почему про неё вспомнил, потому что я видел там эти знаки. Я видел в книге эти знаки, что видел в пещере. Ну, наверное, так.
Поэтому я не могу сказать «нет». Тут как бы я правда не помню. Не обижайся, но я не помню, как я их произносил. Я видел их, я видел не этот список, а видел огромнейшие стены, заполненные этим… ну… скажем так… Ну вряд ли там идёт перепись имён. Там всё-таки, как Маббу сказал, что это записана вся история от рождения богов. «От рождения богов» — вот как, да-да-да, он именно применил слово «от рождения богов». И вначале это описывается. И первые имена всегда начинаются, точнее, их легенды всегда начинаются с рождения богов.
То есть здесь Дооре Ероод. Боги рождены были во время войны, некой большой глобальной войны, были рождены. И Ероод, и этот Ероод родил уже потом, в дальнейшем, дороги, манящие дороги, которые, можно было пройти только будучи мудрым. Иными словами ложный круг зазеркалья, это когда будущие боги решили, что: «Бессмысленны эти бесконечные войны, они ничего не приносят кроме разрушения» и они хотели избавиться от войны. И у них появилась некая мечта, некоторая надежда, дорога такая, манящая дорога, которая вела бы в прекрасное будущее, где где-то нету войн или что-то. Но дело в том что, в те времена родственная связь была не так как сейчас. Родственная связь — имелась в виду единство, именно единство и полное понимание друг друга.
Но здесь, почему-то произошло так, что с Отцом вот это вот… произошло какое некоторое нарушение какое-то. Они не могли понять, почему Отец воюет, и пытались его отговорить. Пытались… Сперва они пытались выяснить, почему вообще происходит война, а потом значит… И надо сказать, что я сейчас что говорю, это моя интерпретация, это моё видение этого списка. Это не чьи-то слова, эта моя публикация, основанная на чувствах каких-то своих. Так что это моё личное восприятие, сразу хочу сказать.
Ну, в общем, получается, что (пауза, звук сообщения из телефона) мудрость.. Мудрость тоже стала создавать некоторое ложное Солнце зазеркалья. Вот. Но вот это вот ложное Солнце зазеркалья всё-таки давало надежду, что… Я не знаю, как объяснить слишком много пониманий. Короче говоря, они решили уйти, ладно, они решили уйти, чтобы… решили создать свою родину. Блин да не то я всё говорю, не то, не то. Дайте попробую снова.
Шла некая космическая серьёзная война, где-то там далеко, может быть здесь — не знаю. Где-то шла большая серьёзная война. Отец… Отец, когда… Отец будущих Богов, рождённых Богов — именно Ероод обозначает, что всё-таки Боги были рождены. Рождены были… рождены были во время войны, это говорит Дооре — ложный круг зазеркалья — были рождены именно во время войны. И Отец Соона — это потом будет его имя, всё-таки надо сказать. Это когда он оставит подарок — Луну, как щит. Вот скажем так, уберёт лишние луны и пост… и оставит некий щит — вот тогда он будет Соона, всё. А так вообще-то он Tан. Тан. Tане (Танне). Тан. Tане — это говорит о том, что он всё-таки… то есть вот это одна, маленький значок вот это «е» обозначает, что он был не один, он был совершенно не один. И…
Вспомнил. Вот смотрите «Tан» и добавьте «Е», Ероод. Тан-Ероод — то есть он Отец, он родил будущих богов. Ну да, он безумен, разрушающий. И его обратная сторона… Беда в том, что он же и Еннат — радующий разрушению, хаосу. Но надо сказать, что ещё и «Ена». Ена. Т. е. я хочу сказать, что, когда он понял, что он сделал большую ошибку, и он уничт.. ну, убил <…> своих — вот Ена. То он ушёл туда, откуда нет возврата, потому что он знал, что может опять разбудиться. Потому что очень многие хотят разрушения и его могут снова уговорить на это.
Я хочу это подчеркнуть всё-таки, что разница вот эта «Tан» и «Tане» всё-таки есть. «Енат» и «Ена» — тоже есть. А добавьте туда ещё буковку «Гие», и вы услыши… увиди… узнаете слово «Гиена» (вздыхает) Может оттуда пошли вот эти слова «Танос» разрушитель, которые сейчас вот, ну, знакомые где-то вот. Ну ладно, чёрт с ним, не будем говорить.
Ложное Солнце зазеркалья — Родина, тепло. Видите, совершенно как бы получается, да? Повторюсь, что Сообэ — это всё-таки… Извините, не так. Соон. Соона, если быть точнее. Не Соон, а Соона. Это потом была дана имя Отцу, когда он оставил защиту, вот. А если прочитать наоборот — Соон (Ноос), Соона (Аноос) — это надо сказать разные совершенно. Соон, Соона — это всё-таки вот эти буковки они обозначают всё-таки некое, ну как я приводил вам пример, да, про Тане и Тан. Тане — это всё-таки было бы правильней прочитать, как Тан, Тан, Тан-Ероод. То есть безумный разрушающий, но он же и рождающий — некий Шива, который является и разрушителем, и создателем. Так что я не могу сказать о пропущенном, не могу сказать. В данном случае Энэт, может это просто созвучие с кем-то, или… но я не… я действительно не в курсе, я ничего не могу сказать насчёт них.
Я хочу только сказать, что есть жизнь, есть наша жизнь. Если мы сейчас будем заниматься этим списком со словами, родным: «Подожди, попозже, я сейчас занят», то этот список не принесёт ничего хорошего. Он не должен быть оторван от жизни и даже, когда шло обучение… Я почему это говорю, потому что, когда я сказал, что я хочу тоже научиться видеть образами и так далее — он сказал, что у тебя сейчас нет времени. Я говорю: «Ну почему нет времени?» Маббу так ответил, он мне сказал, что если ты сейчас будешь тратить на что-то одно, свои силы, то всё остальное… А, вот так: «Если ты будешь поливать одно деревце, только одно, остальные деревца засохнут. И ты будешь потом жить среди сухостоя, но с одним деревцем, которое будет всё время тебе будет напоминать, что ты дурак». Вот именно так его слова (смеётся) произносили. То есть, иными словами, не стоит все свои силы направлять куда-то в угоду… в угоду чего-то, отказываться от другого. Есть жизнь. Есть жизнь, мы должны жить. И если мы вдруг увлеклись каким-то и она отвлекает нас от жизни, то скорее всего это неверно. Не само идея неверна, а наш подход к этой идее. Любые, любые, всё, что происходят события, они связаны должны быть с жизнью, а не оторваны от неё. Поэтому и тот, кто занялся какой-то экстрасенсорикой и от этого отказался от друзей от родных, то это совершенно неправильно, оно не приведёт ни к чему, потому что это была некая жертва. Вы откупились, вы купили эти знания или что-то, дав в жертву своих родных. Как-то так. Ладно, не буду приставать к вам.