1995.12.23-1
(Отвечающий: Предохранители)
(Васильева) — У вас, у кого?
(Белимов) — Рассказывайте, нам интересно. (Обрыв.)
(Губин) — …Я? Да, почки, сердце.(Белимов) — А вы можете что-то ещё добавить?(Прдхр) — Вы будете страдать головными болями и давлением.
(Васильева) — А кто это говорит?(Прдхр) — Вам же — бояться воды.
(Белимов) — Тебе.(Васильева) — Мне? Или тому, чьё поле рядом с вами?(Прдхр) — Вы говорите сейчас.
(Белимов) — Так, а чего бояться мне, который рядом с ней сидит? Есть у вас такие сведения?(Прдхр) — Возьмите. (Предлагает взять за руку Переводчика)
(Васильева) — С кем мы разговариваем? Вы можете назваться? (пауза) Вы можете назваться?(Губин) — Маятник. (Гера просит всех обратить внимание на изменение маха руки Переводчика.)(Белимов) — Да ясно, это другой, другой. Или его подсознание, или другая сущность. (Обрыв.)(Прдхр) — …Возьмите.
(Белимов) — Вас за руку?
(Петрова) — За руку вас взять?(Белимов) — Сейчас возьмёт. (Лене) Только тихонько! (Предохранителю) Что вы можете сказать? (Обрыв.)(Губин) — …Недолгая жизнь?(Белимов) — Ну это из-за болезни или же из-за ситуации в стране? (пауза) А могу я, задающий вопросы, тоже взяться за руку и что-то получить, от вас информацию?(Прдхр) — Мы же предлагали вам.
(Белимов) — Ага. (Взялся за руку Переводчика) Какая информация идёт? (длинная пауза) Пожалуйста, мы ждём.(Прдхр) — Асимметрия сердца.
(Петрова) — Асимметрия сердца.(Белимов) — Да? Но пока ничего не чувствовал. (усмехается)(Васильева) — Так с кем мы разговариваем? Кто нам отвечает? Вы можете назваться?(Белимов) — Сознание Переводчика или какая-то другая сущность? (Обрыв.)(Прдхр) — Вы боитесь?
(Белимов) — Ну, боязнь не боязнь, но нам интересно, может быть, действительно другие на нас выходят цивилизации. Такие случаи бывали в других группах.(Губин) — А можно спросить? В связи, с чем недолгая?(Петрова) — И можно ли это исправить?(Прдхр) — Судьба.
(Губин) — Судьба?(Прдхр) — И вы слабы, чтобы бороться с ней.
(Васильева) — И всё-таки, вы можете назваться? Почему вы молчите?(Прдхр) — А как мы назовёмся? В любом случае вы можете не поверить. В любом случае мы не будем доказывать вам кто.
(Васильева) — А нам не нужно доказывать.(Прдхр) — И будете ли вы знать имя наше?
(Белимов) — Ну не имя, а хотя бы… это иной мир, параллельный мир, инопланетный мир, или другое сознание? Что из этих названных верно?(Прдхр) — Ничто.
(Белимов) — Как, вы даже?..(Прдхр) — Вы ищете извне, и не хотите найти в себе.
(Белимов) — В себе, да? А, ну, значит, подсознание Переводчика.(Прдхр) — Разве?
(Белимов) — А что?(Прдхр) — Мир столь велик, и вы не только одни в нём. А вы говорите о параллели.
(Белимов) — Ну тогда нам трудно представить, с кем мы имеем дело. Внутри нас, что может быть? Микробы, вирусы. Это тоже может быть мыслительный процесс?(Васильева) — Вы живёте на астральном плане? Астральный план?(Прдхр) — Нет.
(Васильева) — Ментальный план?(Прдхр) — Нет.
(Губин) — Выше?(Прдхр) — Мы живём среди вас. Мы такие же как вы, только вы нас не видите. Но нельзя говорить о параллелях.
(Васильева) — Вы живёте чувствами?(Прдхр) — Нет.
(Васильева) — Разумом?(Прдхр) — Нет.
(Белимов) — Вы имеете материальную оболочку тела?(Прдхр) — Да.
(Белимов) — Но тогда в каком измерении вы живёте?(Прдхр) — В вашем, среди вас.
(Белимов) — Среди нас.(Прдхр) — Но вы нас не видите.
(Белимов) — Ну тогда спириты, может быть? Спиритические?.. Вы — души умерших людей?(Прдхр) — Нет. Разве души имеют материю?
(Белимов) — Нет, не имеют. Ну тогда, как же вы имеете материю, и среди нас? Ну, может, кто-то из нас?(Прдхр) — А что видите вы? Вы можете видеть движение воздуха? Вы можете увидеть поля?
(Васильева) — Ну, в какой-то мере, да.(Прдхр) — Да?
(Губин) — Но вы не воздух?(Прдхр) — Давайте так. Когда вы можете видеть электрический ток?
(Губин) — Увидеть? Когда в глазах засверкает, — только тогда. (Смех)(Прдхр) — Да, только когда только коснётесь. Вот и мы боимся дотронуться до вас, как и вы до нас.
(Васильева) — Ну вы…(Прдхр) — Мы — небольшая частица вашего страха и любопытства. Если хотите, то мы затрагиваем ваш эмоциональный мир.
(Белимов) — Ну вы разве не та же самая сущность или субстанция, с которой мы вели уже длительное время разговоры? Разве это не то же?(Прдхр) — Вы говорили, не говорить о сущности или субстанции, — это ваши слова.
(Белимов) — Ну да.(Прдхр) — И тем вы унижаете себя и нас. И тем более их, потому что достаточно много времени потратили на вас. Они говорили вам, сколь быстра их жизнь и сколько прошло их уже, а разговор идёт.
(Васильева) — А вы тоже участвуете в наших беседах? Вы тоже всё знаете, о чём…(Прдхр) — Давайте скажем так: мы соседи им и вам.
(Васильева) — Ну, в общем-то, мы все вместе, значит.(Белимов) — Ну какую информацию вы нам можете подарить? Нам хочется новую информацию иметь, а не пережёвывать старое. Вы можете отвечать на вопросы? И насколько они будут другими, по отношению с теми, что мы говорили?(Прдхр) — Вы ищете подарки?
(Белимов) — Ну, мы просто любознательны, и мы хотим, как можно глубже во что-то… Не подарки, а… Причём тут?..(Прдхр) — Да нет, вы боитесь плавать. Вы набираете множественную информацию, и ничто не меняет вас. Вас успокаивают, и говорят, что у вас память плоха. Ну не хотят они ругаться. А вы же просто ленивы и боитесь.
(Белимов) — Наверно, мы несовершенны.(Губин) — Скажите, может, просто поговорить, просто так, без…(Белимов) — Предложите вашу тему, о чём вы можете с нами поговорить, и что вас интересует.(Губин) — И хотите ли говорить вообще?(Белимов) — Да.(Прдхр) — Говорите.
(Васильева) — Значит, вы часть нас, или мы часть вас, или всё вместе, частями, мы в общем — человек, да?(Прдхр) — Если говорить о единстве, о том великом единстве, то мы — есть вы, здесь они правы. Если же брать только в ваших рамках, то нет, мы — не вы.
(Белимов) — Но у вас тоже есть общество?(Прдхр) — У нас тоже есть материя, у нас тоже есть тела, и даже более. Разве вы считаете все те?..
(Белимов) — Разделение полов есть?(Прдхр) — Да.
(Белимов) — Семьи есть?(Прдхр) — Да.
(Белимов) — Вы тоже размножаетесь?(Прдхр) — Да.
(Белимов) — Какая у вас цель в жизни?(Прдхр) — Мы тоже ищем. Разве кто-нибудь может сказать вам о цели? В любом случае он солжёт.
(Васильева) — А мы вас не отвлекаем?(Губин) — Может, у вас дела какие-нибудь там свои?(Прдхр) — Разве вы силой заставили говорить нас?
(Петрова) — Да нет.(Белимов) — Ну, тогда мы не знаем. Мы готовы продолжить разговоры предыдущих контактов и новые вопросы. Вы готовы отвечать? Вы будете отвечать на эти вопросы?(Прдхр) — Говорите.
(Васильева) — Скажите, вот можно вопрос задать? Скажите, когда на прошлых контактах, вообще-то, у меня всегда хорошее состояние физическое было, а в этот раз я почувствовала сердечную боль, — вообще, в левой стороне боль почувствовала. Вообще-то я поняла, что…(Петрова) — Кстати, и я тоже нечто неприятное чувствую.(Губин) — Сейчас?(Петрова) — Да.(Васильева) — Нет. Это вот, чем объясняется? Вы не можете объяснить?(Прдхр) — Мы приходим грустью, мы никогда не приходим к вам, когда вам радостно. Такова наша тяжёлая доля: приходить, когда вам грустно и тяжело. Мы, в вашем понятии, предохранители ваши, и вы слишком часто пользуетесь нами. Ваша боль уничтожает нас.
(Васильева) — А вы дэвы? Вы не…(Прдхр) — Давайте без терминов.
(Васильева) — Без чего?(Белимов) — Без терминов.(Губин) — Скажите, а вот они как-то говорили, что чтобы с нами разговаривать, они замещают одно из тел Переводчика. Вы и есть те, кого они замещали?(Прдхр) — Вы невнимательны.
(Губин) — Возможно.(Прдхр) — Вы не поняли, что говорили они. Один из ваших предложил это.
(Белимов) — Так вы что, получается, все контакты наблюдали, и в курсе всех наших вопросов и событий?(Прдхр) — Мы живём рядом с вами, рядом. И мы не знаем тайн.
(Губин) — Т. е. у вас там, где мир открыт полностью? Всё можно увидеть и нельзя спрятать ничто?(Прдхр) — Одна из ступенек ваших.
(Васильева) — Можно сказать, что вы наши ангелы-хранители?(Прдхр) — Нет.
(Губин) — Вы наши утешители?(Прдхр) — Предохранители.
(Губин) — Ага. Скажите, а предохранители от чего? Если вот, ну, грусть большая, допустим… Как вот? Если грустно кому-то, допустим, должен кто-то…(Белимов) — Это же временное явление? Оно уходит?(Губин) — Или кто-то весёлый его должен отвлечь.(Прдхр) — Мы приходим к тем, кто грустит, чтобы не сделал неверного шага. Одни называют, если говорить вами, тёмными, другие — светлыми. Мы же не имеем цветов, мы просто приходим и помогаем, как можем. Иногда мы приносим бОльшую боль, чем та, что позвала нас, чтобы облегчить вас или хотя бы отвлечь от дурного шага, — бывает и такое. Но чаще мы не можем справиться с вами, потому и называем себя предохранителями, которые имеют свойство перегорать. (Обрыв.)
(Васильева) — Вы умираете?(Прдхр) — Материально, да. Но только мы, в отличие от вас, можем выбирать тело, и помним всё.
(Белимов) — Скажите, может быть, состояние в нашей стране таково, что вы вынуждены к нам прорываться на контакт и прочее? В общем-то, каждый из нас, лично, не так уж удручён, чтобы пользоваться вашей помощью, мы не в состоянии самоубийства. Почему вы всё-таки решили, что пора вам объявиться в разговоре с нами?(Прдхр) — Не пришли бы, и были бы самоубийцы. Мы же говорили вам, что мы отёк ваш.
(Васильева) — Громоотвод.(Прдхр) — Пусть будет так.
(Белимов) — А что, кто-то из нас чувствует себя удручённым? Тяжело?(Прдхр) — Каждый из вас.
(Белимов) — Каждый? Ну в этом есть…(Прдхр) — Нет тех людей, которые ни имели бы с нами дел, нет. И даже ваши… (Срыв.) (Обрыв.)
(Васильева) — А мы можем сейчас… Переводчик способен выйти на… на, в общем-то, ту прежнюю цивилизацию… или, как назвать… ну, на более высокую ступень, с которой мы общались?(Прдхр) — Вот вы и меряете ступенями. Зачем же тогда вам говорили? Нам жалко их, жалко вас.
(Губин) — Скажите, пожалуйста, так получается, что мы… ну как сказать… у меня такое ощущение, что мы — далеко не вы, и как бы так какие-то ущербные, что ли, все.(Прдхр) — Нет, ущербных нет, — есть только слепые и глухие. Никого нельзя называть ущербным. Разве вы можете назвать ребёнка калекой, если он не умеет читать или слеп?
(Васильева) — Скажите, вы информацию даёте тоже в картинках Переводчику?(Прдхр) — Да.
(Белимов) — А почему он сейчас может спокойно разговаривать, не отвлекаясь на движения руками? Вы более…(Прдхр) — Вы должны были бы заметить, что мы не произносим частого слова их. Вы можете назвать его?
(Петрова) — «Спрашивайте».(Губин) — Угу, да-да.(Белимов) — Как? Какое?(Губин) — «Спрашивайте».(Белимов) — А-а.(Прдхр) — Почему?
(Белимов) — Да.(Прдхр) — Потому что нам не нужна их сила. Нам надо только слышать вас и всё. Они не материальны, мы — материя, и слышать вас можем.
(Белимов) — Хорошо.(Губин) — А они вроде бы говорили, что, так сказать, у них есть свои тела, и вроде своя, получается, материя, только не в нашем каком-то понятии, в ином.(Васильева) — Ну, более тонкая материя, скажем так.(Прдхр) — Нет. Совершенно другая физика, поэтому нельзя найти аналога. Если говорить вашими словами, то иная вселенная, всё совершенно иное. Там нет ничего вашего, и вы не можете попасть туда, как бы ни хотели того.
(Губин) — А они к нам могут попасть?(Прдхр) — Нет, и они не могут.
(Васильева) — Но они же говорили, что они — это мы, а мы…(Прдхр) — А вы были бы внимательны, они говорили о реакциях. Вот вам, пожалуйста, на стыке этих вселенных и есть реакция. А где стык? Стык везде, в каждой точке, в каждом из вас.
(Белимов) — А как вы их охарактеризуете? Они говорят, что сопутствуют человечеству 15000 лет, они правы? И сколько лет вы с нами рядом? Можете ответить на это?(Прдхр) — 15000 лет, которые могут разговаривать с вами. А раньше вы отказались от них. Они же говорили вам, что вы были подобны им, пришли в этот мир, и сказали, что справитесь сами. Но вас… материя… и вы забыли, кто вы. Они же говорили вам, а вы забыли. Потому жалко их и вас. К чему вы пришли сейчас? Вы устали. Первый берущий за руку, вы привыкли обвинять, — вина его.
(Васильева) — Первый, берущий за руку…(Белимов) — Ты… ну ты, я думаю.(Петрова) — Ты обвиняешь, всё время, говоришь, что вина его.(Белимов) — Так, ну а скажите, вы давно с нами, с человечеством сосуществуете?(Прдхр) — Да.
(Белимов) — Вы впереди нас, немножко, по развитию или одинаково, или просто более информированы?(Прдхр) — Давайте скажем их словами: не меряйте!
(Белимов) — Ну, как мы тогда можем понять?(Прдхр) — Принимайте на равных.
(Белимов) — Значит, равные, да?(Прдхр) — Ну вы же читали Библию, и уже забыли? Вы же читали, вспомните!
(Белимов) — Читали, да. А как вы их охарактеризуете? Они всё-таки… мы считаем, что они впереди нас: интеллект, по крайне мере, заметен, интересные ответы…(Губин) — Управляют больше своей мыслью лучше, чем мы.(Белимов) — Да. Почему вы говорите, что вам их жалко?(Прдхр) — Расширьте зрение и слух ваш, расширьте свои чувства, и будете видеть больше, — конечно же, будете умнее. Почему жалко? Да чаще больше разговора у вас и не получается. А они же не хотят насилия.
(Белимов) — Угу. Ну это не их несовершенство, а, скорее всего, наше. И мы согласны с этим.(Васильева) — Скажите, а может быть, вообще не нужны вот эти такие беседы? Может быть, мы просто из любопытства? Ведь…(Белимов) — Вторгаемся не в те сферы.(Прдхр) — Когда-то вам надо будет сделать первый шаг, и вы будете подготовлены. Ничего не происходит пустого. Если они говорят, и мы говорим, что пусты разговоры, то просто хотим дать вам понять, чтобы вы двигались. Ничто не пусто, любое мгновение двигает вас. Вперёд-назад? Это только вы привыкли считать «перед-зад». Нет ни того и ни другого, а есть только движение. И относительно кого-то, да, вы будете, или впереди, или позади. Но относительно себя… Как вы можете относительно себя сказать, что вы впереди или позади? Вы — есть вы. Каждый из вас и есть центр вселенной, но только не в том понятии, чтобы гордость ваша играла. (Срыв.) (Обрыв.)
(Прдхр) — Говорите.
(Васильева) — Скажите, в прошлый раз, мы, когда встречались, Переводчик сказал «чужой», он имел вас в виду?(Прдхр) — Нет. И мы же не здоровались с вами?
(Губин) — Да.(Прдхр) — И не говорили того слова.
(Белимов) — Так что это, получается, третий… Вы можете нам…(Прдхр) — Вы совершаете ошибки. Вы прибегаете и начинаете спрашивать, даже не настроившись, забываете, что перед и после вам надо хотя бы умыться, чтобы стряхнуть то, что было «до», и что будет. А вы же с мыслями своими приходите, а в мыслях ваших те же имена. Почему они боятся имён? Имена боитесь вы. А они же говорили вам, что они играют в ваши игры, они подстраиваются под вас.
(Васильева) — Скажите, вы читаете наши мысли?(Прдхр) — Мы же говорили вам, что мы материя и нам нужно слышать. Лишь только печаль может заставить нас услышать боль, но то будут уже чёрные краски, ваши чёрные краски, которые ранят нас, — запах боли, который призывает нас, чтобы мы успокоили её. Но предупреждаем, мы можем быть и злы, в вашем понятии, мы можем дать большую боль, усилить её. Для чего? Да чтобы не только мы перегорели, но и вы.
(Губин) — Угу. Значит, у вас…(Прдхр) — Но… но если… (Срыв.) (Обрыв.)
(Белимов) — А что вы нам можете посоветовать? Как нашей группе идти? В каком направлении? Вы можете нам дать методику изучения этих миров? Уже мы видим, три мира с нами хотят контактировать.(Васильева) — Нет, это мы с ними хотим.(Белимов) — Ну или мы хотим… Что вы нам посоветуете сейчас? В каком двигаться направлении? Опять вопросы, или же какая-то другая диалоговая ситуация может создаться?(Прдхр) — Ну а что мы вам посоветуем? Вы же не будете следовать этим советам. Ну хотя бы задавайте.
(Васильева) — Скажите, вот вы начали, в общем-то, будем говорить, с волнующих всех нас вопросов о здоровье. Вообще-то, это не подкуп, случайно ли?(Прдхр) — Нет, это не подкуп. Берущий за руку, и считывающий информацию, как вы говорите… самые глаза, и берущий за руку, а всё остальное — ложно. Вы можете не так услышать, не так понять… Смотрящий же в глаза, видит душу. Берущий же за руку, становится им же.
(Васильева) — Скажите, вы имеете тело, а оно имеет цвет?(Прдхр) — Как вы различаете цвета? Это ваши цвета. И мы хотя и среди вас, но, в вашем понятии, мы бесцветны, потому что вы нас не видите.
(Васильева) — А в своём мире вы имеете цвета?(Прдхр) — Мы же в вашем мире.
(Белимов) — Ну что, вы живёте прямо в наших квартирах или, может быть, вы в данной квартире поселились? Вот мы ничего, не поймём, вообще-то. Вы присутствуете в вашем, как домовой, что ли?(Прдхр) — Давайте скажем по-другому: мы — одно из сложений полей.
(Губин) — Каких полей?(Васильева) — Физических полей?(Белимов) — Или био?(Прдхр) — Да.
(Васильева) — Полей планеты или полей человека?(Прдхр) — И того, и того. Как вы можете различить своё от Земли?
(Васильева) — Ну вы, значит, существуете в эфирном плане, если мы вас не видим?(Прдхр) — Нет. Земля дала вам поля, Земля, а не вы. И всё, что вы видите, что называете биополями — это всё земное, а не ваше, — реакция Земли на вас. Если вы видите чёрные краски — значит, и Земля к вам так относится.
(Белимов) — А вы случайно не домовой? Есть такое понятие.(Прдхр) — Нет.
(Белимов) — Нет? Но они есть? В этой комнате живёт домовой? (пауза) Вы не можете ответить? Это не ваша епархия, отвечать на это, да? (пауза)(Губин) — Не те вопросы?(Петрова) — Он не знает.(Белимов) — Знает, но не это… не хочет. (Обрыв.)(Васильева) — …Вы просто, немножко, можно сказать, находитесь в другой… ну как бы вибрации, что ли, или как? Почему мы вас не видим?(Прдхр) — Ну давайте скажем, изменение фазы.
(Белимов) — Угу.(Васильева) — Вы нас видите всегда?(Прдхр) — Мы идём на запах боли и на чёрные краски, что излучаете вы.
(Васильева) — И вы это убираете?(Прдхр) — Мы стараемся это убрать, но это не в наших силах. Мы также бессильны, как и вы. Но нас нельзя назвать хранителями, мы всего лишь помощники его.
(Васильева) — Помощники кого?(Губин) — Хранителя.(Васильева) — Хранителя?(Губин) — Да. Скажите, а отрицательные эмоции вот у наших животных наших, — это вам без разницы, человек или животное, в принципе?(Прдхр) — Мы приходим ко всем. Это вы говорите «низшие» и «высшие», для нас нет этого. Любой просящий должен получить.
(Белимов) — Скажите, у нас что, три года назад было более весёлое настроение, и более мы оптимистично были настроены? Мы та же самая группа. Почему именно через три года вы вдруг объявились с нами?(Прдхр) — Просто нам уступили. Это первое. И нам придётся повториться, как и им. Берущий за руку, пусть он посмотрит в себя. И назовёт ли он себя сейчас счастливым? И что гнетёт его? Берущий за руку… Переводчик понял.
(Белимов) — Вот нечего было браться теперь. (смех)(Прдхр) — Зачем вы обвиняете?
(Васильева) — Скажите, вам уступили, т. е. сегодня мы не можем выйти на ту цивилизацию, с которой мы общались?(Прдхр) — Пожалуйста.
(Васильева) — Можем, да?(Белимов) — Но прежде, давай, вот кто вас брал первый за руку, он, наверное, задаст вопросы. Ну, наверное, у него есть, что накопилось…(Прдхр) — Они говорили о зарядах, а вы уже забыли.
(Губин) — Угу.(Белимов) — А что, у нас пониженный нынче заряд?(Прдхр) — Вы забыли многое.
(Белимов) — Ну вот расспрашивай, если надо. (Гере)(Губин) — Скажите, а вот, допустим, вас трогает наша боль, а наша радость как-то на вас откликается?(Прдхр) — Да, мы отдыхаем.
(Петрова) — Вам лучше становится.(Васильева) — Мы редко радуемся, наверное, да?(Прдхр) — Почему же? Нет тех, кто только грустит. Есть и минуты счастья, и мы стараемся, чтобы их было больше через свою боль. Потому что мы не сжигаем, как вы. Удивительно, как вы можете сжигать. Вы говорите, что ничто бесследно не исчезает, а сжигаете. Что же вы себе противоречите? Или вы лжёте себе? Вы создаёте огонь, чтобы сжечь что-то «тёмное», а пепел? Выбрасываете на голову другим? Вот какая у вас доброта.
(Васильева) — А вы как сжигаете нашу боль?(Прдхр) — Мы берём её себе.
(Белимов) — А вы можете в наших вот в этих контактах, — мы согласны с вами и дольше общаться, — как-то посоветовать, как вести конкретно людям, отдельным индивидуумам или сообществу людей? В чём наши ошибки? Мы могли бы следовать вашим советам каким-либо.(Прдхр) — Мы говорили с ними и предупреждали нас о конкретностях, и мы согласны с ними.
(Белимов) — Ну посоветуйте хотя бы тем, кто здесь присутствует. Что надо делать, чтобы вас реже вызывать?(Губин) — Не надоедать.(Белимов) — Не надоедать. А потом уже можно бросаться и в общество.(Прдхр) — Видеть больше светлого, из каждого момента искать лучшее. А вы же, как лавина: какой-то пустячок раздражает вас, и вы уже собираете целую кучу. Лавина, боль, разочарование — вот вам и сердце. Вы же… (Срыв.) (Обрыв.)
(Прдхр) — Для чего нужен счёт?
(Петрова) — Связаться с вами.(Губин) — Отвлечь сознание, наверное.(Прдхр) — Да, и в первую очередь ваше.
(Васильева) — У вас есть разум?(Прдхр) — У вас есть разум?
(Васильева) — Да.(Прдхр) — Да? Вы можете взять его и посмотреть?
(Белимов) — Нет.(Прдхр) — Так нет у вас разума?
(Васильева) — Ну, если мы не можем его посмотреть — это не значит, что его нет. Мы же не видим своё биополе, это не значит, что его нет.(Прдхр) — Да? А почему же тогда вы отрицаете многое, что не видите? А почему вы тогда здесь верите, а всему остальному нет?
(Васильева) — Нет, мы вас просто спрашиваем, у вас есть разум? В этом вопросе нет ни сарказма, ничего, просто интересно.(Прдхр) — А мы у вас спрашиваем, есть ли у вас разум?
(Васильева) — Ах, вон как!..(Белимов) — Понятно. Какой вопрос — такой ответ. Ну мы вот, например, обучаемся, а вы?(Прдхр) — Мы спрашиваем вас: есть ли у вас разум?
(Васильева) — Вы вместе с людьми… вот, допустим, на этой планете много-много миллионов лет назад появилось человечество. Вы вместе с человечеством появились?(Прдхр) — Нет.
(Васильева) — Нет? Позже?(Прдхр) — Земля тоже болеет, и те первые тоже болели, и праматерия тоже знает боль.
(Васильева) — Скажите, почему Переводчик обычно с нами разговаривает, ну, довольно внятно, а сейчас как-то так прислушиваться к голосу приходится. Он ещё к вам не привык, или?..(Прдхр) — Нет, мы слабы.
(Васильева) — А, вы слабы и забираете нашу боль, а мы сильны и вешаем нашу боль на вас.(Белимов) — Скажите, вы только человеческую боль переживаете, или боль Земли тоже чувствуете?(Прдхр) — Да. Мы же говорили, что даже просто материя, как вы говорите, не имеющая души, — правда мы такого не встречали, — тоже знает боль.
(Белимов) — Ну вот один предсказатель южноамериканский пожилой предсказывает почему-то катастрофу Земли, именно конец света 31 декабря 1999 году. Вы это тоже можете ожидать или подтвердить?(Прдхр) — Сколько раз вы уже заканчивали жизнь? И что может затронуть больше всего вас? Что? Страх.
(Васильева) — Страх.(Прдхр) — А для того чтобы стать знаменитостью вас надо испугать, и вы уже легче запомните человека, пугающего вас.
(Васильева) — И ему легче будет жить.(Белимов) — Ну хорошо, мы это учитываем.(Губин) — Значит, Земля всё-таки…(Прдхр) — А теперь представьте, какое будет его разочарование и обида, если этого не случится. И нам добавится работа, потому что он создаст чёрные краски, оттого, что он ошибся.
(Белимов) — Ну мы рады этому. (Срыв.) (Обрыв.)(Васильева) — Скажите, а вы вот сейчас разговариваете с нами и с теми, с кем мы раньше общались — тоже вы связаны как-то? Т. е. вы их… ну как…(Прдхр) — Мы разговаривали с ними.
(Васильева) — Сейчас. Вы как бы между нами и ими, как бы провод, да?(Губин) — Промежуточный уровень, да?(Прдхр) — Нет, мы были слушателями.
(Губин) — Угу, со стороны.(Прдхр) — Среди контактов, как говорите вы, нам часто приходилось присутствовать и очищать, и вас, и его. Хотя бы воспоминания о прошлом, вы их так боитесь. Берущий же за руку, вспомнил и о ней. Поймите, смотреть в глаза и брать за руку — это очень ответственно, очень. И вы этим можете помочь и навредить, и себе, и ему. Откуда пошло у вас рукопожатие? От того, чтобы показать, что рука пуста? Глупости!
(Губин) — А откуда?(Прдхр) — Это инстинкт, чтобы оставить о себе память.
(Васильева) — О единении.(Губин) — Угу. Соединяется, т. е., да?(Васильева) — Скажите, а вы имеете такое же тело, как и наше?(Губин) — Форму.(Прдхр) — Да.
(Белимов) — И рост?(Прдхр) — Почти.
(Васильева) — А цвет? Кожа у вас…(Прдхр) — Для вас мы бесцветны.
(Белимов) — Скажите, если мы сегодня расстанемся друг с другом и с Переводчиком, каждый придёт домой, можно вас как-то вызвать, или это уже невозможно? И каким образом вы можете проявиться? Могут быть такие беседы с самим собой?(Прдхр) — Как бы мы хотели, чтобы их было как можно меньше.
(Белимов) — Ага. Т. е. вас не стоит вызывать, да?(Прдхр) — Нет, мы приходим, когда вы печальны, когда вам трудно. Но Переводчик сейчас в том состоянии, что мы можем говорить. Когда же он будет в обычном, или вы в печали, то вы не услышите нас. (Срыв.) (Обрыв.)
(Белимов) — Прежде, чем мы ещё вопросы зададим, скажите, как нам вести с Переводчиком, чтобы вывести из состояния? Нужен ли ему счёт обратный или такой-то?.. Расскажите вот эти моменты. Вдруг мы не сможем его вывести.(Губин) — Всё то же остаётся?(Прдхр) — Делайте всё то же.
(Васильева) — Скажите, у вас вот амплитуда меньше… ну, рука, допустим… Вы у нас, по-моему, спрашивали, или мы у вас вот сейчас спрашивали. Отчего это, вы не скажете?(Прдхр) — Мы слабее.
(Губин) — Ага, спасибо. А скажите ещё вот…(Прдхр) — И будьте внимательны, они говорили, говорим и мы: вы должны умываться до и после. Каждый из вас, и даже просто увидевший, должен сделать это. (Срыв.) (Обрыв.)
(Губин) — Скажите, а вот мы вас не видим, и, относительно нас, вы бесцветны, мы не можем ощутить вас, а вот мы относительно вас? Вы нас как-то…(Прдхр) — Мы тоже не видим вас. Мы приходим на запах боли.
(Васильева) — Вы нас ощущаете, да?(Прдхр) — Да.
(Васильева) — А мы вас?(Прдхр) — Только вы говорите об эмоциональном мире, но есть и другой мир. И вы ему ещё не нашли названия — мир, соединяющий множество этих полей. Вы кто? Вы — соединяющий семь ваших полей. Вы согласны?
(Белимов) — Да, видимо, так.(Прдхр) — Вы забываете об этом. И мы соединяем, но только мы, как вы говорите, фаза. И относительно друг друга, мы не видим.
(Губин) — И никогда не увидим?(Прдхр) — Почему же? Можно увидеть нас.
(Губин) — Каким зрением, извините?(Прдхр) — Зрением? Вы можете увидеть нас при ударе, потому что нам тогда приходится проявлять себя болью, отдавать всего… (Срыв.) (Обрыв.)
(Прдхр) — Но вы и видите нас из… (Срыв.) (Обрыв.)
(Белимов) — Скажите, вы можете ответить? Кто из четверых нас наиболее привлёк вас по болевым ощущениям? У всех нынче хватает забот, так что ли? Все равны.(Прдхр) — Берущий за руку.
(Петрова) — Берущий за руку — кто? Первый? Второй?(Белимов) — Ага, берущий за руку. Хотя бы разделить, у кого больше забот или состояния такого болевого.(Петрова) — Более, да, печаль.(Белимов) — У первого, кто брал?..(Прдхр) — Берущий за руку.
(Васильева) — Берущий за руку.(Губин) — Это, кто первый берущий? (Обрыв.)(Васильева) — …Скажите, вы мне сказали, что я должна бояться воды или остерегаться воды — это значит? Я могу утонуть?(Прдхр) — Мы только можем сказать, что бойтесь воды.
(Васильева) — Да я её и так боюсь, если честно.(Белимов) — Ну и бойся! (Предохранителю) А у неё не было в прошлой жизни именно такой гибели? У нас же много жизней было.(Прдхр) — В отличие от них, мы не можем вам сказать о прошлых жизнях.
(Белимов) — Ага. Вот это интересно уже.(Губин) — Интересно, а как же вы учли, что у ней?..(Прдхр) — А вы забываете, что мы живём очень коротко в своих материях, потому что вы очень часто нас сжигаете.
(Губин) — Может быть, вы и есть тот мир огненный?(Прдхр) — Нет.
(Белимов) — А как мы сжигаем? Ну-ка расскажите.(Васильева) — Нет, ну, своими болями, своими страстями, отрицательными эмоциями, реакциями…(Губин) — Это же энергия всё-таки.(Васильева) — Боль тела или боль, ну, эмоциональная?(Губин) — Душевная.(Петрова) — Душевная.(Прдхр) — И болью тела, и болью души — все боли, все. Если у вас боль тела, — что, душа радуется?
(Васильева) — Скажите, а как же мы можем вас от работы избавить, допустим, от излишней? Радоваться больше нужно?(Петрова) — Больше светлого, да.(Прдхр) — К сожалению, вы не можете этого сделать. Вы всегда будете знать, что такое боль, потому что у вас есть материя. И беда наша в том, что мы должны остаться здесь. Вы уйдёте выше, как вы говорите, сбросите все свои оболочки, а мы останемся здесь.
(Васильева) — Это ваша работа?(Прдхр) — Да… Санитары.
(Васильева) — А вы бессмертны?(Прдхр) — Тела наши — нет.
(Васильева) — А остальное?(Прдхр) — Остальное — то же и у вас, только вы убиваете друг друга сами, а мы сами себя — нет, — вы убиваете нас. Но не только вы, любая боль убивает нас.
(Белимов) — А скажите, вот сейчас в городе могут быть преступления, кто-то из вашего общества там присутствует, значит, вмешивается в это, чувствует боль?.. Ну, кого-то убивают, допустим. Или же вы вынуждены туда сейчас мчаться? Как это понять?(Прдхр) — Нам приходится делать это. И это тяжело, быть свидетелями ваших печалей и переживать их. И вы о них забываете. Время лечит? У нас оно не лечит, потому что оно остаётся в нас, и мы та чаша, которая переполняется.
(Васильева) — Скажите, вы этим эволюционируете или развиваетесь, что ли, вот такой своей работой?(Прдхр) — Мы рабочие.
(Губин) — Скажите, а в вашей власти, допустим, не идти на запах боли? Или вы просто, как притяжение заряда?(Прдхр) — У нас никогда не было с этим проблем. Мы не знаем, что такое не пойти, что такое отказать. Это вы можете пройти мимо, а мы же не знаем того, и нас никто не заставляет. Могли бы, наверное, но такого не было.
(Губин) — Интересно, а что будет с тем индивидуумом у вас, который просто скажет…(Прдхр) — Мы не знаем. Не было таких.
(Васильева) — Значит, будем говорить, вы более гуманны, чем мы. Так?(Прдхр) — Наверное, нет.
(Васильева) — Нет? Но вы делаете свою работу…(Прдхр) — Потому что нам приходится делать и больно.
(Васильева) — Ах вон как!(Прдхр) — Со временем это станет, конечно, для вас лучше, но то, что мы сделали вам боль, остаётся в нас ещё более, чем приняли от вас. А вы же ещё и добавите, скажете, что были тёмные, и этим добьёте нас. Хорошо, если мы выживем, но чаще мы умираем, получаем новое (тело), но помним всё прошлое. Но мы не можем сказать конкретно о ком-то из вас, потому что мы не закреплены за вами. Кто-то, в вашем понятии, живёт полчаса, кто-то год, кому как повезло. Но после смерти он приходит, и уходит к другому, а мы к нему. И неужели вы думаете, что когда вы плачете, всего лишь только один приходит к вам? Всем миром приходим, и успокаиваем вас. А что делаете вы? А вы нас потихоньку убиваете. Почему? Особенно женщины, они очень любят раздувать, они начинают жалеть себя. Самое страшное — это жалеть себя, потому что это обычно делают со слезами.
(Белимов) — Вы очень правы. Мы с этим всё время сталкиваемся, но никак не можем внушить, что вы правы. Скажите, а там, где болевые ощущения более выражены, допустим, в больницах, где операционная, там режут людей… Сейчас вот в Чечне война. Вас, наверное, там сонмище (толпы). Вы там очень… вы что там, помогаете, или подпитываетесь, развиваетесь, размножаетесь при этом? (Обрыв.)