1996.06.11-1
(Отвечающие: Мабу, Составитель карточек)
— Не быть в головах.
(Белимов) — Я об этом тоже подумал.
(Васильева) — В ногах или головах?(Белимов) — В головах. В головах. (Обрыв.) Мы можем продолжить?— Да.
(Белимов) — Вы ждёте от нас вопросы, или сами можете задать тему?— Нет, задавайте вы.
(Белимов) — Это наши обычные партнёры? Так мы понимаем?— Да.
(Белимов) — Тут любопытный есть цикл вопросов от наших коллег из Приморья. Вы знаете, огро?..— И мы уже отвечали вам.
(Белимов) — Отвечали на них?— Вы повторяетесь.
(Васильева) — (шёпотом) Имена не называйте!(Белимов) — Ну, такие вопросы нам. Например, их интересовало: из чего складывается образ Христа? Это можно ответить?— Мы будем за вас отвечать о вашем духовном. Хорошо, а что тогда останется вам?
(Белимов) — Ну мы сравниваем ваши познания о земной цивилизации со своим видением, т. е. с двух сторон рассматриваем вопрос. Это тоже нам поможет.— Да нет, вы его не рассматривали ещё ни с какой стороны. Будьте откровенны.
(Белимов) — Ну, наверно.— И когда-то мы уже множество раз отвечали вам о Христе.
(Белимов) — Угу.— И вы спрашивали о датах, и мы отвечали вам. Вы не помните?
(Белимов) — Ну, помним, что даты мы никак не можем окончательно вычислить, а они имеют большое значение.— А мы когда-то вам говорили, что был просто обычный человек и в нём родился Христос, что должно случиться с каждым из вас. А вы не помните.
(Белимов) — Угу. Ну скажите, а какова роль архангелов? По-моему, это ещё не задавали.— Разве? А зачем Вы имеете друзей?
(Белимов) — Что?
(Женщина) — Друзей, зачем Вы имеете?(Белимов) — Т. е. их роль такова, как у земного человека друзья, да?— Они в первую очередь друзья, и лишь только потом будет всё остальное. А вы же привыкли к «командным аппаратам».
(Белимов) — Угу.(Васильева) — Вот извините, я могу задать вопрос? Нам Переводчик в прошлый раз, когда мы с ним разговаривали, он нам так сказал, что мы, вроде как… или вы — я уже не помню: что мы называем вас друзьями, а вроде как мы и не друзья, что ли, или как? Может, я неправильно поняла?(Белимов) — Вы дистанцируетесь. Нас это немножко удивило.— Удивило? А мы говорили о вседозволенности.
(Васильева) — Ну если люди друзья, это не значит, что можно вообще всё с этим человеком, так сказать, всё что захочешь. Но ведь это в первую очередь уважение, и вообще, так сказать…— А какое имеете уважение вы?
(Васильева) — К вам?— К нам.
(Белимов) — Ну, мы как раз к вам относимся, как к более просвещённой и старшей цивилизации. И поэтому, конечно, у нас уважительное отношение.— Тогда ведёте как дети: забываете, что вам говорят; делаете, что хотите и как хотите. И сколько раз уже предупреждали вас, а вы повторяете. И поэтому мы будем держать дистанцию. Вы привыкли к «командным аппаратам» — привыкли. А будет для вас начальник другом, вы уже больше себе позволите?
(Васильева) — Ну да.— Ибо у вас понятие дружбы…
(Васильева) — …это понятие вседозволенности, да? (Далее Ольге показался сбой контакта) Один… Два…— Говорите.
(Белимов) — А скажите, вмешивались ли «чёрные силы» в процесс создания Библии?(Васильева) — Уже задавали.— А что вы называете чёрными и светлыми силами? Вы хотя бы различаете их?
(Белимов) — Ну, пытаемся различать.— Пытаетесь?
(Белимов) — Тёмные силы несут в основном зло…— Да?
(Белимов) — …потребление энергетики. А светлые…— По-вашему, добро будет сюсюкаться с вами? А удары судьбы, как вы говорите, учат вас, от добра или от зла?
(Белимов) — Да, скорее всего, от добра.— А когда вам дают подачки, — это добро или зло?
(Васильева) — Зло, конечно.— А вы умеете различить подарок от подачек…
(Белимов) — Не всегда.— …заслуженное от взятого?
(Васильева) — Не всегда. Нам, может быть, нравится принимать подарки, и, наверное, это наше вот в этом.— Когда-то мы говорили вам о картине, помните?
(Васильева) — Да.— И когда придут и отберут у вас силу… Представьте, у вас отобрали «чёрные» силы. Вы, не зная того, почувствуете себя бессильными. И что скажете? Что были «чёрные».
(Васильева) — Угу.— Когда-то говорили вам о силе: как примените, так и будет вам.
(Васильева) — Да.— Сила — она нейтральна…
(Васильева) — Да.— …как и любое оружие. Любой предмет вы можете превратить и в добро и в зло.
(Белимов) — Но всё-таки главная задача человека — противодействовать, и, может быть, активно, силам зла и бороться с ними.— Этого пока ещё не заметно. Пока что вы на стороне зла и довольно активно.
(Белимов) — Угу.— Хотя бы все ваши науки на уничтожение вас самих.
(Белимов) — Угу, ну это справедливо. А вы проглядываете такие моменты, когда мы всё-таки перейдём на более гуманное отношение и к цивилизации и к другим мирам?(Васильева) — К жизни.— Если успеете.
(Белимов) — Т. е. вообще-то перед вами вы видите, что Библия заканчивает срок действия в 2000 году, и вы не исключаете?..— Мы не говорили о сроках, — мы говорим о вас. Вы знаете, что многое плохо, вы знаете одну из заповедей беречь себя. А вы бережёте? Вы знаете, что это вредно, но с удовольствием делаете. Что такое жизнь? Вы понимаете, что такое жизнь? Нет. И потому вы уничтожаете её с момента рождения. Вы только родились и уже совершаете ошибки. Потом эти ошибки переходят в привычку. А потом эти привычки уже руководят вами. И вы уже не можете без них, из них вы уже получаете удовольствие, хотя знаете о вреде.
(Васильева) — Скажите вот о Дьяволе. Вот изначально, вот что такое Дьявол? Вообще, у нас очень много всяких таких интерпретации, что Дьявол — это вот зло, там то. Церковь это объясняет по-своему.— Да, и «Сын утренней звезды».
(Васильева) — Ну да. (пауза) Вы ответили, да?— Мы вам говорили, падший ангел, будьте внимательны. Иначе вы, проклиная его, вступите на его дорогу и будете его помощником.
(Васильева) — А, т. е. даже вот такие…— Если вам говорят «не убий», это относится ко всем. Если вам говорят «возлюби», это относится ко всем. А если вы, этого люблю, того нет — тогда вспомните «не суди»
(Белимов) — Ну ведь роль Дьявола можно оценить, как позитивную: он даёт различие зла от добра.— Простите, сила нейтральна. И овладевая ею, и смотря в какую сторону вы будете сами называться — или Дьявол, или кем-то другим. А вы же найдёте множество причин, что не вы виновны — Дьявол вас попутал. А забыли, что сами подали ему руку и повод.
(Васильева) — Так Дьявол овладел силами, которые были, да?— Вы овладели силами, и вы отдаёте эту силу, как вы говорите «тёмному».
(Васильева) — Угу.(Белимов) — Сейчас в России, скорее всего, руководство больше дьявольское имеет влияние, да?— А что в Вас лично? Как Вы думаете?
(Белимов) — Да хотелось бы думать, что больше светлых сил, но тоже есть неуверенность.— А что заставляет Вас сомневаться?
(Белимов) — Ну церковники прямо говорят, что те, кто занимается вот подобными контактами, это от бесовских сил. Может, им виднее? Мы тут не арбитры.— Что заставляет Вас сомневаться?
(Белимов) — Просто исследовательский характер какой-то.— Всего лишь? Вы больше подвластны добру или злу?
(Белимов) — Я думаю, что добру.— А почему нет уверенности?
(Белимов) — Ну, могу и уверенней сказать — да, добру!— И вы солжёте. И то начало, которое можно было отнести к добру — ваше сомнение, вы тут же губите, соглашаясь на утверждение извне, но не в себе. Вот это и есть ложь, вот это и есть попытка сознания пристроиться.
(Белимов) — Ну вообще-то сомнение тоже не относят к положительным чертам исследователей или, вообще, человеческим чертам. Хотя лично я…— Если бы вы были слишком тверды, никаких бы не было исследований.
(Васильева) — Только сомнение заставляет человека двигать.(Белимов) — Ну вот я этим и руководствуюсь в своих исследованиях. Но, а вдруг кому-то виднее? Той же церкви виднее, что мы занимаемся не хорошим делом. Тогда надо прекращать…— Да, и для себя вы не соглашаетесь. Но чтобы не прерывать разговор и не испортить настроение друг другу, вы дадите согласие. Что это? Это есть обман. Вот вам уловка Дьявола.
(Белимов) — А как надо поступать, вообще, с положительных сторон? Быть последовательным, всегда последовательным, без сомнения?— Меньше лгать и себе и другим,
(Васильева) — Скажите вот…— …и тогда вам будут менее…
(Белимов) — Ну тут трудно критерий выбрать, или лжёшь или стараешься…(Васильева) — Скажите, вот, ну так, условно у нас разделяются на семь сил. Вот. И существует «Семь Кумаров» — ну, такое название, что ли. Ну, вообще. И вот один из этих семи сил и есть Дьявол?— Вы почти ответили сами. Семь стадий сна. Вас устроит такой ответ?
(Васильева) — Да. Наверное, да.— И вам нужно избавиться от него. А иначе проснуться.
(Васильева) — Угу. Это у нас картины пишут вот некоторые художники - «спящая царевна», и сказки такие есть. Вот это, наверное, как раз где-то в этом, что…— Шёпот. Проявление шёпота.
(Белимов) — Тут у меня комплекс вопросов ещё по книге Юрина. Какой механизм передачи чувств на большие расстояния? Например, ощущение гибели родного человека.— Любовь. Вы никогда не задумывались об этом, что это одно из сильнейших чувств?
(Белимов) — Ну я представляю, конечно. А он материально получается, что любовь может ощущаться, передаваться, т. е. это всё от биополей? Так, что ли?— Но простите, вы умеете управлять ощущением?
(Белимов) — Ну да, в основном.— Ну представьте, гипнотизёр избавляет вас от боли, или заставляет вас увидеть сквозь стены. И представьте теперь, более сильнейший гипнотизёр — любовь, заставляет делать вас то же самое. И что в этом удивительного? Удивительное то, что вы не умеете всё это делать, хотя обладаете. Удивительно, что вы всё это попрятали по шкафчикам и не достаёте. И множество причин, чтобы не достать: страх — первое, и второе — старая любовь.
(Белимов) — Мы ещё не знаем механизм воздействия на расстоянии, и хотим его определить. Может быть, он всегда будет нам помогать.— А мы вас предупреждали, придёт время, когда вы захотите создать самих себя. Вы помните?
(Васильева) — Да-да, было.— Вот вам попытка просто физически эмулировать и не больше.
(Белимов) — Скажите, почему вы…— Постепенно вы превратитесь в роботов. И почему вы пока не они — да потому что у вас ещё слабо с интерфейсами. Скоро они будут встроены в вас, и вы будете просто машинами. Когда-то вы уже… (Срыв.) (Обрыв.)
(Васильева) — Здравствуйте!(Белимов) — Мабу?
(Мабу) — Мабу-у.(Васильева) — Мабу.(Белимов) — (Ольге) Ну давай!(Васильева) — Мабу! А Мабу!(Мабу) — Чего?(Васильева) — Мы по тебе соскучились.(Мабу) — Чего это вы соскучились? Вчера разговаривали, уже соскучились.(Васильева) — Ну…(Белимов) — У нас проходят большие расс… времена.(Васильева) — У вас — вчера, а у нас знаешь, сколько времени уже прошло?(Белимов) — Вчера, это сколько у тебя жён было?(Мабу) — Так не бывает.(Васильева) — Бывает.(Белимов) — Ты пока в пещере или с монахами?(Мабу) — Чего?(Васильева) — Жён-то у тебя сколько вчера было? Вчера сколько было?(Мабу) — Три.(Белимов) — Было три. Всё ясно.(Мабу) — Ой, какая у вас память!(Васильева) — Память плохая? Да, Мабу, представляешь, почему, вот не знаем, почему у нас такая память плохая. Вот у тебя лучше, чем у нас. Ты лучше помнишь, да? — чем мы.(Мабу) — Я так быстро не забываю.(Васильева) — Ну у вас было «вчера», а у нас было уже сколько времени прошло? Знаешь сколько?(Белимов) — Несколько месяцев.(Мабу) — Так не бывает.(Васильева) — Не бывает?(Мабу) — Не бывает.(Белимов) — А ты сегодня один лёг? Самостоятельно или с монахом?(Мабу) — Сплю.(Васильева) — Спишь?(Белимов) — Спишь?(Васильева) — А, ты нас во сне… и должен видеть. Ты, значит, нас видишь, да? А?(Мабу) — Сплю, вижу.(Васильева) — Видишь. А сколько нас? Ну-ка, давай, теперь говори, сколько нас?(Мабу) — Три.(Васильева) — Три?(Мабу) — Да.(Белимов) — А, он больше не умеет считать, наверное.(Васильева) — Да. Это у тебя три жены, поэтому ты до трёх считаешь, да?(Мабу) — Почему?(Васильева) — Как почему? Ты же сказал, ты умеешь считать столько, сколько у тебя жён.(Мабу) — Ну сказал.(Васильева) — Ну.(Мабу) — Ну и что?(Васильева) — А что, больше не умеешь считать?(Белимов) — Ну ты ошибся. Нас не трое — нас больше.(Мабу) — Три! Я умею считать!(Васильева) — Три?(Белимов) — Кого-то не считает, значит.(Васильева) — А кто у нас? Сколько у нас жён?(Белимов) — Здесь.(Васильева) — Жён сколько Петиных?(Мабу) — Три.(Васильева) — Три.(Белимов) — Всё правильно.(Васильева) — А ещё кто есть? Петя?(Мабу) — Нету Пети.(Васильева) — А кто есть?(Мабу) — Жёны есть.(Васильева) — И всё?(Белимов) — Ну ладно, бог с ним. (к Мабу) Мабу.(Мабу) — Что, сама не знаешь сколько вас?(Васильева) — Нас четыре. Вот мы поэтому и говорим, почему ты нас три видишь, жён видишь трёх, а одного — не Петю, другого, ты его имя не знаешь…(Мабу) — Значит, плохо снится.(Васильева) — Плохо снится? Всё ясно.(Белимов) — Мабу, а что тебе во снах снится? Ты можешь нам рассказать какой-то сон последний, который тебе запомнился хорошо?(Мабу) — Ну я же вчера вас видел!(Белимов) — А ты во сне только нас видишь? Или, может быть, другие какие-то ситуации?(Мабу) — Жён вижу.(Васильева) — Своих жён?(Мабу) — Да.(Васильева) — Во сне?(Мабу) — Да.(Васильева) — А каких? Они какие?..(Мабу) — Старейшину видел.(Белимов) — Старейшину?(Мабу) — Я его побил.(Васильева) — У-у! Во сне побил?!(Белимов) — Как же ты посмел?(Мабу) — Да, попробовал бы я не во сне его бить.(Белимов) — Как же ты посмел?(Мабу) — А во сне всё можно.(Васильева) — А-а.(Белимов) — Во сне можно. Ты не рассказываешь о том, что ты во сне побил старейшину?(Мабу) — Нет.(Белимов) — Нет?(Мабу) — Я рассказал.(Васильева) — Кому?(Белимов) — Жене?(Мабу) — А во сне не считается.(Васильева) — Мабу, ты расскажи, а что ты во сне вчера видел? Как ты нас видел во сне? Ну-ка расскажи! Напомни нам. У нас же плохая память.(Мабу) — Что. Вопросы задавали.(Васильева) — Какие?(Мабу) — Глупые.(Васильева) — А-а, правда?(Белимов) — А какие умные надо задать, на твой взгляд? Что надо тебя спросить? Подскажи нам.(Мабу) — Не знаю, что надо спросить. Но дразниться тоже нельзя.(Васильева) — А как мы дразнились?(Мабу) — Ну что я монахом буду.(Васильева) — А-а.(Белимов) — Это мы тебе предсказываем. Сны-то — они имеют предсказательное значение. И мы предсказываем…(Мабу) — Что я старейшину буду бить?(Белимов) — Нет, ты не будешь, но…(Мабу) — Я бы его побил, конечно.(Белимов) — Но со временем ты станешь сам старейшина. Будешь делить зёрна и воду.(Мабу) — Ну вот… Не буду с вами! Всё!(Белимов) — Мы тебе предсказываем это. (Срыв.) (Обрыв.)(Анур) — …Сора в вас. Он всё рассказал Горе, но Гора не поверил… (Срыв.) (Обрыв.)
(Белимов) — Хорошо, мы продолжим. Почему нередко бывали случаи, именно дети хорошо чувствуют гибель близких?— Ну потому что у них меньше сознания.
(Белимов) — И они лучше ощущают биополя…— Давайте скажем так: чем взрослее вы становитесь, тем больше ваше сознание сковывается внешними обстоятельствами.
(Белимов) — Угу.— Будучи в свободном состоянии, в свободном сознании, что было в прошлый раз, вы будете чувствовать гораздо больше. Хотя меньше конечно, чем подсознание, но всё же.
(Васильева) — Вот как раз нам нужно от этого избавиться, от этих оков, да? — от этой скованности.— Конечно. Хотя скованность проявляется, прежде всего, характером.
(Белимов) — Ну это возможно? Какое-то упражнение, медитация или чем?— Тогда представьте, вы, не имеющий характера. Вы можете это представить?
(Белимов) — Угу, тоже плохо. А скажите…— Пока да.
(Белимов) — Мы полагали, что подсознание должно помнить и предыдущие жизни. Оказывается, вот в последнем контакте это не подтвердилось, оно помнит только нынешнюю жизнь.— Вы были невнимательны.
(Белимов) — Так. В чём?— Если оно проиграется, то будет вспомнено. Если будет поставлен вопрос, если хотите. Множество подсознание не знает, пока не задан вопрос, пока не были найдены «ключики», если хотите. И когда с чьей-либо помощью или вы сами вспоминаете о прошлой жизни, — подобный ключик — одно из ячеек, как вы говорите, ноосферы, — и тогда уже будет и химически. И мы вам уже отвечали на это.
(Васильева) — Вот ноосфера — это вот хроника Акаши, но вот называют по-другому, т. е. там все записи, да? — и прошлого, и будущего, и всего, да? Или только прошлого?— Нет там ни прошлого и ни будущего! Есть единое.
(Васильева) — А, ну… Это вот ноосфера. А, допустим, вот чел… ну… Нам так иногда говорят, что когда человек до какой-то стадии, или как это, дойдёт уровня развития, он вспоминает все свои прошлые жизни. А про будущие нигде не сказано, что он вспомнить может и будущие. Т. е. всё вспомнит сразу. Т. е. он станет… ну как… Для него всё будет настоящее.— И пока вы будете говорить в количественных формах — ничего не добьётесь.
(Белимов) — Ну словом, мы можем выйти на подсознание Переводчика и воспользоваться?..— На подсознание Переводчика вы не выйдете, хотя бы по той причине, что ни мы, ни он не дадут этой возможности. В свободное сознание — да.
(Белимов) — Угу. Ясно. А скажите, есть ли двойники у животного, например, у собак? Были случаи, когда на фото отображались образы умершей собаки. Получается, и животные имеют тоже фантомы?— Простите, мы говорили об энергетике, и вы тут же спрашиваете. А вы что, хотели увидеть души? Только у вас душа, да? — у животных нет. Так по-вашему?
(Белимов) — Ну, может быть, и есть такой элемент сомнения.— А мы вам говорили. Чем вы отличаетесь от животных?
(Белимов) — Ну разумом.— Монадой. Вы помните?
(Васильева) — Да-да-да.— Той божественной искрой. Но простите, не искра светит в вас в фотографиях. И если вы сфотографируете стул и сожжёте его, то никакой разницы между фотографией человека и этим стулом вы не найдёте.
(Белимов) — Угу. А скажите, насколько достоверен эпизод, когда умершая собака с того света спасла хозяина, предупредив автокатастрофу?— И что в этом удивительного?
(Белимов) — Ну для нас это удивительно. Многие в это не верят, в этот эпизод: думают, что он придуман. Хотя, вот мы, уфологи, всё-таки склоняемся…— А если мы вам предложим другой пример.
(Белимов) — Так.— Когда ребёнок в утробе спасает мать.
(Белимов) — А каким образом?— Каким?!
(Белимов) — Подсказкой какой-то?— А вы же только что слышали о детях. Простите, если дитё более чувствительно…
(Белимов) — Ага.— …то, значит, и ей легче будет до вас докричаться.
(Белимов) — Угу. Бывают такие эпизоды, да?(Васильева) — Да часто, наверное.(Белимов) — Просто мы об этом не знаем, да?(Васильева) — Вот скажите… Я конечно, может быть, бестактна очень, простите. Вот о страхе. Вот как мы этот страх получили? Т. е. и животные тоже имеют страх. Может быть, это…(Белимов) — Может, защитная какая-то?.. Полезное качество человечества?— Безусловно.
(Васильева) — Ну а как вот от него избавиться, от страха? Ну, если не совсем, т. е. вот как…— Да от него нельзя избавляться.
(Васильева) — Нельзя? А что нужно?— Это одно из самозащиты. Просто не надо отдаваться ему полностью.
(Васильева) — А, нужно контролировать его, скорее, да?— Ну пусть будет так. Он должен быть всего лишь только подсказывать, но не руководить вами.
(Васильева) — Ясно.(Белимов) — Скажите, какова природа призраков? Почему они порой десятилетиями и столетиями появляются в одних и тех же местах?— Да потому что вы их поддерживаете.
(Белимов) — Энергетически? Страхом?— Забудьте о них, и не будет их. А пока существует хотя бы одна книга, ждущая читателя, или хотя бы одна легенда — они будут.
(Васильева) — А можно спросить, Генна?..(Белимов) — Да можно.(Васильева) — Вот тоже о хранителях времён можно спросить? Вы что-нибудь о них знаете?— Что?
(Васильева) — Ну как-то вы с ними…— Что вы хотите узнать? Спрашивайте.
(Белимов) — Ну это действительные персонажи, или всё-таки какое-то выдуманное вами?— Мы когда-то вам говорили, что вы постоянно лжёте, и когда-то вам тут же сказали, что лжи не существует. И что бы вы ни выдумали, это есть. Порой и чаще всего вы, как говорится, сочиняете и фантазируете. Да, вы считаете, что вы это придумали, сочинили, и даже не догадываетесь, что вы просто где-то что-то прочитали.
(Белимов) — (Ольге) Ну ты ещё расспроси про… (Хранителей времени Юга)(Васильева) — Ну я просто не знаю… Да, мне просто интересно…(Белимов) — Ну нам показалось, что это очень могущественная цивилизация, или, по крайней мере, организм.— Это начало. Они сами говорили вам об этом.
(Белимов) — Да.(Васильева) — А вот они говорили, что у них такое время, ну, ноль целых одна тысячная (0.001). А у вас времени нет, вы так сказали, да? Вы нам… Вот как?..— Вы путаете.
(Васильева) — Путаем?— Вы путаете разные вещи. По вашим понятиям, одна из теории — теория большого взрыва.
(Васильева) — Угу.— Вот и представьте вашу одну тысячную секунды, не обладающая сознанием, но могущественна разумом. Ибо сознание и разум — это совершенно разные вещи.
(Васильева) — Ну да.— Сознание — всего лишь только инстинкт, инстинкт на данную обстановку, — адаптация, если хотите. Уже говорили вам о том.
(Васильева) — Угу.— И разум — это умение владеть, умение видеть, умение слышать, умение применять все ваши чувства. Вот разум. А сознание — это всего лишь… (Срыв.) (Обрыв.)
— Спрашивайте, но не забудьте при следующем перерыве дать обратный счёт. Ибо вы уже его произнесли.
(Белимов) — Обратный?— с 19 до 11.
(Васильева) — Ага.— Вы забываете.
(Белимов) — Ну мы тогда продолжим. Мы имеем дело не с подсознанием, видимо, а с вами, с прежними. Вот надо ли… Известна ли вам природа фантомов? Ведь она неизвестна людям в полном понимании.— Возьмите учебники физики.
(Васильева) — Да. Там всё.— Там есть всё.
(Васильева) — Скажите…— И не надо искать более высшее. Вы уже знаете достаточно много наук, чтобы пойти вперёд или упасть, чтобы развить себя или уничтожить. И мы не хотели бы быть ещё одной палочкой-выручалочкой, или ещё хуже, быть убийцей.
(Васильева) — Можно ещё вот такой вопрос: вот почему счёт от 1 до 9, с 11 до 19, а дальше вообще не имеет значение счёт?(Белимов) — Есть что-то за этими пределами?(Васильева) — Да.— Да. Почему вам не начать с 21?
(Анна) — А это что-то изменит?— Безусловно.
(Белимов) — И так до каких? До ста, что ли?(Васильева) — Бесконечно?— О нет, есть множество вариантов.
(Белимов) — Ну мы боимся экспериментировать, чтобы не повредить Переводчику. Но если однажды попробуем, это не будет для него тяжёлой какой-то нагрузкой, непредсказуемой?— А как вы думаете? Начало счёта, и вы попадаете к нам.
(Белимов) — Да.— Продолжение, — вы попадаете на свободное сознание.
(Белимов) — Угу.— Тогда продолжите дальше. Попробуйте!
(Белимов) — Тогда на подсознание, или на прошлое, получается так?— Нет, это будет то же самое свободное сознание, но уже обладающее всем банком памяти.
(Белимов) — О-о! Это интересно! Хорошо, что мы через три года общения с вами пришли к этому. А если с 31?— Тогда уже можно говорить о подсознании.
(Васильева) — Но это опасно. Это опасно.(Белимов) — Это опасно? Есть элементы техники безопасности?— Смотря, как вы будете вести себя, и что будет задано. И простите, если вы будете пугаться, будет пугаться и он.
(Белимов) — Угу.— Но только его чувства более усилены, и потому мы всегда говорим…
(Васильева) — Что нужен настрой.(Белимов) — О чём говорили? Что и умыться надо, да?(Васильева) — О настрое, прежде всего.(Белимов) — О настрое, да? (Обрыв.)(Белимов) — …Вы сейчас интересные сведения для нас сообщили. Мы действительно хотели бы в дальнейшем продолжить эти эксперименты.— Но будьте готовы.
(Белимов) — К чему?(Васильева) — К неожиданности.— Подумайте сами, вы теряетесь сейчас, а что будет дальше? А теперь представьте, вы дали счёт с 51-ого, и вам Переводчик заявит, что он видит вас полностью, знает всё о вас. И что вы будете делать? Вы тут же включите спасительную реакцию.
(Белимов) — Ну таковы мы, хотя любопытно о себе, конечно…— Инстинкт не чувствовать себя обнажённым.
(Белимов) — Угу.(Васильева) — Вот скажите, вы говорили, и не раз, собственно, и мы об этом знаем, что, в общем-то, мы живём в обществе очень тесно и чувствуем друг друга, но каждый по-разному: некоторые, может, больше чувствуют, некоторые — меньше. Вот. А нужно ли, допустим, развивать такую… Ну не развивать, вернее. Ведь когда такая чувствительность, это же очень неприятно: чувствовать особенно болезни, отрицательные.— Мы же вам говорили и повторим: страх не должен владеть вами. Да, вы должны обладать большими силами, чтобы видеть всё. И бОльшими силами, чтобы не пользоваться этим.
(Васильева) — Угу.— А вы же в начале пути начинаете бояться. Вы же стараетесь сопережить, повторить увиденное. (Обрыв.) …не подготовлены, и будете страдать тем же. Вот вам энергетический перенос болезни.
(Васильева) — Угу. А вот с экстрасенсами как раз это и бывает: боятся они какую-то болезнь на себя, как говорят, навлечь. И вот этим самым они…— Да, и потому вы придумали «сжечь».
(Васильева) — Ага.— Вы можете это представить? «Беру и сжигаю, беру и сжигаю». А что вы сжигаете? И чем вы сжигаете-то? Вы даже не знаете, что вы толком взяли, а сжигаете.
(Васильева) — Ну нас уже Предохранители упрекнули в этом.(Белимов) — Ну сила мысли вроде…— Сила мысли?
(Белимов) — …хотя мы в неё не верим.— Так лучше бы вы физически пытались это сделать, чем мысленно.
(Васильева) — Ну да.(Белимов) — Скажите, у нас есть товарищ из Волгограда, который много о себе задал вопросы, но я не уверен, что вы сможете отвечать. Вы же не были в той ситуации, вы не проследили её.— И мы опять должны будем повторить, что мы не хотели бы ваши сомнения умножать или рассеивать. Ваши проблемы — вы и решайте. Почему вы приходите и спрашиваете: «А там-то и там-то, действительно ли так?» А на что тогда нужны вы?
(Васильева) — Да. Самим разбираться.(Белимов) — Вот он, например, выходил в млечный путь…— Давайте скажем, здесь больше желаний.
(Васильева) — Да, ну вот, вот я тоже об этом…(Белимов) — Желания?(Васильева) — Да, желания. Больше желаний. Да, всё верно. (Переводчику) Да, мы чего желаем, то и получаем, а потом думаем, что, в общем-то, что-то с нами происходит, мы были там-то и там-то, на какой-то планете, в такой-то вселенной…— Фантазия, основанная на реальности, на искривлённой реальности. Очень просто. И вы должны были бы помнить пословицу: «Не зная где зло…» Вы помните?
(Васильева) — Ну да - «Не зная броду, не лезь в воду».— Зачем же? Вы где-то услышали, но не дослышали, взяли, переврали — вот вам испорченный телефон. И теперь этот телефон действует достаточно реально на вас. Сперва вы сочинили, что вы были там-то и там-то, ибо вы желали.
(Васильева) — Угу.— И причём не сочи… Сочинили, заметьте. Не солгали, а желание заставило вас. Дальше идёт игра, дорисовка мелких деталей. И когда все эти мелкие детали будут дорисованы, вы уже убедитесь в реальности столь сильно, что довольно-то трудно будет доказать самим же, что вы сами себе всё это и придумали.
(Васильева) — А вот скажите, вы говорили, что вот человек идёт по жизни, да? — ну, со всеми своими… (Срыв.) (Обрыв.)(Васильева) — …Сказали.(Белимов) — Так. В чём?— Вы продолжили счёт. Мы вас предупредили, при первом же перерыве дать обратный. А теперь вы должны ещё дать обратный счёт с 9 до 1.
(Васильева) — 9, 8, 7, 6, 5, 4, 3, 2 (Обрыв.)— …забывая, что вся жизнь состоит из мелочей. И выкинь любую из них, изменится жизнь, и вряд ли к лучшему.
(Васильева) — Вот я хотела спросить о жизни, о ветви, о древе вот этом. Древо жизни так называемое. Вот человек идёт, попадает в какие-то «веточки», может, возвращается обратно к стволу, потом идёт обратно или даже вниз, если можно так назвать. А вот возможен ли путь прям, будем так говорить, «по стволу», т. е. не заходя в какие-то?..(Белимов) — В тупики. Ответвления.(Васильева) — В тупики.— Возможно, но не нужно.
(Васильева) — Не нужно, да?— Ибо вы не будете знать всё дерево.
(Анна) — Это как лестница.(Белимов) — Конечно. Т. е. жизненный опыт должен быть, да?(Васильева) — Должен быть обязательно, да?— Ну представьте, вы перепрыгнули через ступени.
(Васильева) — А вот скажите, если человек, допустим, умирает физически, потом, готовясь к следующему воплощению, допустим, да? — если он может попасть опять в прошлое, т. е. по отношению к тому, как он последнее воплощение был. Т. е. допустим, не в 20-ый век, а в 17-ый.— Даже по времени.
(Васильева) — Может, да?— Да. Простите, здесь не имеет значение времени…
(Васильева) — Ну да, но…— И поэтому нельзя говорить, что вы будете только в будущем.
(Васильева) — А в душе…— Множество раз вы можете перепрыгивать и в каменный век, и столь множественное количество вы можете попасть и в будущее. Это не имеет значения.
(Васильева) — А что имеет значение?— Груз, который вы несёте в себе.
(Васильева) — И вот путём этих воплощений, мы должны избавиться от этого груза.— Ну поймите же вы! Вы должны идти в небеса, но не ваша плоть. И какая разница, плоть у вас будет пещерного человека или будущего?
(Васильева) — Ну да.— Есть ли в этом смысл? Есть ли в этом значение?
(Васильева) — Да нет.— Нет. Зачем же тогда спрашиваете?
(Анна) — Интересно.(Васильева) — Мы же не совсем понимаем. Может быть, как-то действительно… Мы привыкли отмерять, что…— Вам нужна всего лишь обстановка та, которая могла бы дать вам больше пользы.
(Васильева) — Ну да.— Больше знаний. И если для этого нужен 17-ый век, пожалуйста, вы будете в 17-ом. Там, где, как вы говорите, готовитесь к следующей жизни, времени нет.
(Васильева) — Ну да.— И потому вы можете выбирать по другим критериям.
(Васильева) — А, ну там выбирается вот как…— Да, вы выбираете, но не свободный выбор.
(Васильева) — А свободный как? А в свободном выборе это как?— А вы должны его заслужить.
(Васильева) — А, вон как. А вот камень, вот этот камень, о котором всё время говорят, — голубой и красный, девочки и мальчики. Он, там тоже?..(Белимов) — Кто его приносит?(Васильева) — Там тоже не имеют цвета, будем говорить. Там же нет…— Это всё чисто символически для Земли.
(Васильева) — А-а. Ну эта вот запись, это вот, как нам Переводчик сказал, что там всё записано, — это значит, запись всего?— Камень вы можете выбирать сами.
(Анна) — Так это свободный выбор камня?— Но выбрав камень, вы впишите в него судьбу, сценарий вашей будущей жизни. Вы сами сказали, что вы готовитесь к будущей жизни, — значит, вы уже должны построить план?
(Васильева) — Да.— Вот вы их построили и записали на камне. И когда вы рождены, вы должны соблюдать вами же выдуманное.
(Васильева) — Скажите, вот когда человек живёт в теле, в физическом теле, у него ведь множество меняется… Ну вот мы боимся умереть, а ведь наши клетки, или как, умирают бесконечно и рождаются новые. И они же при… ну…(Белимов) — Т. е. человек как бы меняется, новый становится.(Васильева) — Отражение ведь…— Только плоть меняется.
(Васильева) — Только плоть? А суть остаётся, да? Т. е. сама…(Белимов) — Сознание, да? Душа.— Меняется только плоть. И эта плоть, её измена, уже говорит вам о бессмертности.
(Белимов) — Скажите, а если записывает… каждый выбирает свою судьбу и записывает на камне…— Простите, каждый составляет свой сценарий судьбы.
(Белимов) — Но почему не до ста лет?— Но выбор не свободен, ибо как вы можете сейчас стать великим математиком, не зная ничего о математике? Вы можете стать?
(Белимов) — Нет.— Нет. Значит, вы и не будете им.
(Белимов) — Но вряд ли человек записывает раннюю гибель себе сознательно.— Разве?
(Белимов) — А как?— А если его не интересует эта плоть? Там другие меры, другие критерии, и мы только что говорили вам об этом.
(Васильева) — А зачем тогда сюда приходят?— А простите, почему тогда умирают дети?
(Белимов) — Да, непонятно.— Хотя бы один из примеров, чтобы, как вы говорите, проучить.
(Васильева) — Кого? Себя?— Родителей.
(Васильева) — А, родителей.— Ваше слово — проучить.
(Белимов) — Ну как проучить? Это что-то трудно понять.(Васильева) — Извините, конечно, за такой вопрос, может, об абортах тогда. Вот много очень таких толков об этом идёт. Церковь то запрещает, то наоборот разрешает. Вот сейчас…— Убийство.
(Белимов) — Это греховное? Человек попадает потом в адское, в ад?— О грехе? Стоит ли говорить о грехе, если всё это для вас всего лишь только слово и не больше? Когда-то одно можно было… (Срыв.) (Обрыв.)
(СстКрт) — …хочу отгадать моё имя.
(Васильева) — Настоящее?(СстКрт) — Я — та часть, которая отвечает за будущее, которая предсказывает это будущее.
(Васильева) — Ага. А зачем отгадывать имя?(СстКрт) — А вы так любите это.
(Васильева) — Ну да. Но мы уже поняли, что…(СстКрт) — Поэтому мне приходится жить и очень много работать. Все ваши планы, и даже на завтра, мне приходится решать и помогать вам реализовывать. Разве это я…
(Анна) — Может, это мечта?(СстКрт) — …придумал квадрат Джуны?
(Васильева) — Кого-кого? Квадрат? Джоун?(СстКрт) — Джуны.
(Васильева) — Джуны? А что это такое? Мы не знаем.(СстКрт) — Не знаете. Ну как же вы не знаете?
(Васильева) — Может, Переводчик знает, а мы нет.(СстКрт) — Разве? Ну хорошо, давайте назовём по-другому. Вы берёте дату рождения, берёте сумму всех чисел, и наконец, сумму всех цифр. И рассматривая повтор цифр, вы уже можете говорить о характере человека, а значит, и о будущем. Не знали?
(Белимов) — Слышали, но мы не придаём слишком большого значения этому. Хотя, может быть, ошибаемся. А вы…(СстКрт) — И вот смотрите. В нём содержится девять квадратиков.
(Белимов) — Так.(Васильева) — Это говорит? О чём?(СстКрт) — О чём? И вот повтор. Допустим, в вашей дате появляется цифра «6», она повторяется четыре раза. Ага, цифра «6» отвечает за космическую связь. Значит, четыре раза вы сильнее обычного человека. Здорово? Здорово! И получается, чтобы собрать самые лучшие качества, быть тем же Иисусом Христом, мне надо как можно больше повторялось «буковок», чтобы в каждой клеточке квадрата было описано как можно больше. И вот представьте, я хочу квадраты заполнить полностью, чтобы все девять квадратиков были заполнены. Представляете, какая мне нужна дата рождения, чтобы каждая цифра повторялась не менее девяти раз? А бывают такие даты?
(Васильева) — Нет, не бывают.(СстКрт) — Не бывают. И, получается, родился человек в январе — ага, характер один; родился в том же январе, но на день позже — характер другой. О как интересно!
(Белимов) — Так мы не во всё верим.(СстКрт) — И главное, что всё это ерунда.
(Белимов) — Ерунда? Ну так мы и догадывались.(СстКрт) — Но что самое интересное, вся эта ерунда действует на вас.
(Анна) — Наверное, сами придумываем и сами воплощаем.(СстКрт) — Пока вы не пришли к цыганке, и пока она вам не сказала, что вы болеете, — вы и не болели. Вы жили себе спокойно, пришли, она сказала, что вот у вашего мужа «черноглазая», — и все черноглазые вам враги.
(Белимов) — А как иначе будешь реагировать? Мы верим в чудеса в стравнении…(СстКрт) — Да! Конечно! Вы цыганке верите, а своей жене не верите. А цыганку увидели в первый раз: «А, ерунда!» Ну почему так? Цыганке вы верите больше, чем своей жене, и тем более больше, чем себе. А почему? Да потому что вы сами, сами придумали измену жены, и с радостью приняли подтверждение от этой цыганочки.
(Белимов) — Хорошо…(СстКрт) — А когда она вам скажет другое, что в вас нету, вы тут же плюнете, да ещё и обругаете, что она только ворует у вас деньги, и пойдёте дальше. Потому что она с вами не согласилась, она не подтвердила вам то, что вы хотели. Ну давайте возьмём… А что мы возьмём? Ну давайте возьмём друидов.
(Васильева) — Угу, друидов, да.(СстКрт) — Хорошо, но только вы одно «но» забыли. Ну пусть будет «каштан», но простите, а рядом что с ним растёт? А где он растёт?
(Васильева) — На юге.(СстКрт) — Как вы думаете, окружающая среда влияет на него?
(Васильева) — Да, а как же? Конечно влияет.(СстКрт) — А окружающие деревья влияют?
(Васильева) — Да.(СстКрт) — Ага. Тогда, значит, мы берём… Прекрасно. О! У нас что?
(Васильева) — Он?(СстКрт) — Каштан. Хорошо, каштан. Какой месяц?
(Васильева) — Мы плохо помним. (к присутствующим) Каштан — какой месяц, кто знает? (к составителю карт) Ну уж если начали, продолжайте. У нас память плохая.(СстКрт) — Ну хорошо, пусть будет ноябрь. Итак, ребёнок родился в ноябре, по друидам — каштан, по годам мы ещё можем определить — обезьяна это или ещё кто.
(Васильева) — Угу.(СстКрт) — А почему не берём родителей?
(Васильева) — Ну да.(СстКрт) — А почему, когда мы составляем тот же квадрат Джуны, и берём нумерологический ряд вашего рождения, почему же в этот ряд не вставляете даты рождения ваших родителей? В конце концов, вы же всё-таки от них, и вы должны быть на них похожи. Правильно?
(Васильева) — А тогда дедушку и бабушку…(СстКрт) — А почему же вы тогда не берёте?.. Дедушка, бабушка?!
(Васильева) — Да.(СстКрт) — Если они живут с вами, обязательно возьмите и их. Вы уж простите, на ваш характер дедушка с бабушкой влияют тоже.
(Васильева) — Угу. Короче, кто живёт, да?(Белимов) — Ну-ну, дальше продолжите! Продолжайте. Ну мы тогда определим характер человека.(СстКрт) — Ну хорошо, вы говорите, все квадраты… Да, конечно, можно заполнить, и будут все девятки. Как здорово! Как красиво! А тогда получается ещё немножко не то. Понимаете, если я сейчас заполню так, а математика такая штука интересная, что что угодно и куда угодно можно приписать и подтвердить. Ну так вот, мы чисто математически выясняем, что у вас такой-то и такой-то характер. А вот дату смерти вы не можете указать. Дату переломных моментов в жизни вы не можете указать. Не можете?
(Белимов) — Угу.(СстКрт) — Нет. А вот что интересно, если бы вы взяли нумерологический ряд трёх поколений…
(Белимов) — Угу.(СстКрт) — …значит, даже дедушки с бабушкой уже мало. И берёте себя. И произведя двойные преобразования, вы можете узнать возможную дату смерти. Почему возможную?
(Васильева) — Ну да. Наверное, это ещё зависит не только от…(Белимов) — Мы можем ошибиться, наверно, в расчётах.(СстКрт) — Нет, зачем же? Мы не будем брать ошибки.
(Васильева) — От воли человека, наверное, тоже что-то зависит?(СстКрт) — Вот! Наконец-то! А то уж мне бедненькому потеть и потеть. Получается, что только я руковожу вами и не больше. Вот я нарисую вот так квадратик — будет так.
(Васильева) — А, вот, значит, нужно…(СстКрт) — И зачем тогда нужен этот квадратик?
(Васильева) — А вот воля че… генеалогическое дерево всё-таки… Люди должны знать своих предков, наверное?(СстКрт) — А вы их знаете?
(Васильева) — Да мы-то не знаем.(СстКрт) — А почему-то раньше знали.
(Васильева) — Да, а вот сейчас мы плохо знаем это древо.(Белимов) — А это желательно знать, да?(СстКрт) — Ну как вы думаете? Хотя бы чисто для себя. Разве неинтересно?
(Васильева) — Интересно.(Белимов) — Да.(СстКрт) — А уважение, — неинтересно? Если бы вы знали, как вы говорите, генеалогические деревья свои, у вас бы история-то была более честнее.
(Васильева) — Да.(Белимов) — Скажите, мы в первый раз столкнулись, по-моему, с вами впервые, с будущим. У нас сейчас в стране очень важный период. Имеется ли у вас?.. (собеседники стали перебивать обсуждением о мнении «с будущим»)(СстКрт) — Будущее. Я всего лишь та часть, которая сидит в каждом из вас…
(Белимов) — О!(СстКрт) — …и сочиняет будущее.
(Васильева) — Сочиняет.(Белимов) — Вот какое будущее у нашей страны будет после 16-ого июня? (выборы президента России)(СстКрт) — А это пусть Ваша часть…
(Васильева) — Скажет.(СстКрт) — …Вам и сочиняет.
(Белимов) — Ну ничего? Ни подсказку, не дадите нам?(СстКрт) — А зачем я буду отбирать «хлеб»? У вас оно тоже сидит.
(Белимов) — Ну а что подсказывает у Переводчика?(СстКрт) — А это только он-то и знает.
(Белимов) — Ну, хитрые! Никак не выяснится. Четыре дня осталось, тут ничего ж не изменится. Ну хотя бы любопытно, смена власти будет или нет?(Васильева) — Будет.(Белимов) — Д… как раз…(Васильева) — А вот вы сочиняете, значит, буду… помогаете сочинять будущее, так, да?(СстКрт) — Ну нет!
(Васильева) — Нет. Ну-ка.(СстКрт) — Вы же желаете знать?
(Васильева) — Да.(СстКрт) — Вы даёте мне силу.
(Белимов) — Да.(СстКрт) — Вы меня рождаете. А когда вы меня родили впервые?
(Васильева) — У-у! Давно, наверное.(Анна) — У нас интерес к будущему должен быть.(СстКрт) — Да, когда вы начали мечтать. Только тогда я ещё честненьким был и не обманывал.
(Васильева) — А сейчас обманываете, да?(СстКрт) — Ну конечно! Вы же не хотите, чтобы у вас было плохое будущее? И вы тут же найдёте кучу всяких поправочек: «А может быть…», «А если так…», «Авось…» — и будет у вас прекрасное и хорошее будущее. А я бедненький пыхчу, целую кучу карточек где-то составлю. А потом сижу и думаю: по какой вы всё-таки жить-то будете?
(Белимов) — А вы что, каждого из нас можете проанализировать или только Переводчика?(Васильева) — Ну это в нас, в нас. В каждом своя вот эта часть.(Белимов) — Ну вот мне сейчас интересно, менять ли работу или нет? Вы можете подсказать, будет с этого толк или лучше сразу забросить и?..(СстКрт) — Ну это я должен быть в Вас, и должен все прошлые карточки поглядеть, что же там до меня нарисовали-то. Но вряд ли Ваш «предсказатель» мне разрешит сунуться к нему.
(Белимов) — А у Переводчика, если вы в Переводчике сидите, будет у него издана книга когда-то собственная?(СстКрт) — Вот я сейчас, произнеся ответ, создам минимум три карточки.
(Васильева) — Вот так.(СстКрт) — И по какой вы будете жить? Откуда я знаю, что вы дальше-то придумаете? А вы дальше захотите ещё что-то, и мне новую «карточку» надо будет рисовать.
(Белимов) — Ну тогда надо вообще жить одним днём и не интересоваться ничем будущим. Так, что ли, лучше?(СстКрт) — Ой как вы здорово придумали!
(Белимов) — Вам тогда там работы не будет.(СстКрт) — Э-э! Ещё больше! Ну представьте, я на каждый день составляю карточки. А в день знаете, сколько их составляю?
(Белимов) — Мы не знаем.(СстКрт) — Ой! Вы едете в автобусе…
(Белимов) — Так.(СстКрт) — …и у вас вдруг возникает мысль: «А не сойти ли мне на этой остановке?» Я уже карточку рисую. А вы подошли к двери: «Ах, не успели выйти!» А я теперь другую карточку рисую. Вы идёте домой и думаете: «Жена будет ругаться или не будет ругаться?» Я уже две карточки нарисовал. Вы пришли, а жены вообще дома нету, ругаться некому. Уже третью рисую. Знаете, сколько я их в день рисую? А теперь представьте, как вы говорите, жить одним днём. Ну и что? Тогда вы ночью будете кучу сочинять. Потому что вы так привыкли, что вы… днём-то вам будет лень их сочинять. «Одним днём живут, — так в Библии сказано!» — А кто такое говорил-то?
(Белимов) — М-да. Так вы нас…(СстКрт) — И вы будете ночью сочинять, сочинять, сочинять. Вам хорошо, вы спите, а мне карточки рисуй.
(Белимов) — Вы наш ближайший помощник, получается, в жизни, да? Вы ж всё время нас сопровождаете.(СстКрт) — Хе, хотелось бы увидеть, где у вас нет помощника.
(Васильева) — Одни сплошные помощники, да?(СстКрт) — Одни сплошные помощники. Даже если вы идёте вешаться, у вас всё равно будет куча помощников, чтобы повеситься. Они всегда везде есть.
(Белимов) — Но ведь при этом и вы погибнете — те, которые помогали в его жизни.(СстКрт) — О-о, это всего лишь одна из карточек и не больше.
(Васильева) — И сколько же этих карточек, если можно в цифрах так назвать?(СстКрт) — Ой, лучше не говорите!
(Васильева) — Вы их не считаете?(СстКрт) — Да если я начну считать, когда же я вам тогда карточки сочинять буду?
(Васильева) — Ага, всё ясно.(Белимов) — И всё-таки, какое предсказание вы дадите, хотя бы Переводчику, на ближайшие годы?(Васильева) — Да он и не скажет.(СстКрт) — Ну, нарисовать можно что угодно, а толку-то?
(Белимов) — Ну дык и бесполезно тогда.(СстКрт) — А вы знаете, мне говорят: «Хочешь поболтать?» Я сразу нарисовал три карточки.
(Васильева) — Угу. Хочу — не хочу, и…(СстКрт) — Ну вот. Нарисовал, показал, а мне говорят: «Ты поболтай с ними! Но чтобы так понятно было, что дурью занимаются братцы-то…»
(Васильева) — Ну да, всё верно.(СстКрт) — Вот я сейчас с вами разговариваю дурацким голосом на дурацкие темы, а потом нарисую ещё кучу карточек: помогло — не помогло, туда — не туда. (Обрыв.)
(Васильева) — В нём вы… Скажите…(Белимов) — Вы были свидетелями этих превращений Переводчика, да?— А нам показывали эти карточки.
(Васильева) — А кто, вообще, кто сказал, что поболтайте? Это Переводчик сказал ему? Ну так, будем…(Белимов) — Или вы посоветовали?— И мы или другие. Мы хотим вас показать со всех сторон.
(Васильева) — Ну да.— Очень сложно это сделать. Вы столь многогранны, что, как говорить его языком, множество карточек и все они разные.
(Белимов) — И ничего конкретного. Вот мы больше приветствуем конкретики.— А какая конкретность нужна вам? Какая? Ну как мы можем вам объяснить конкретно, то что вы не имеете даже представления? Конечно, вам можно рассказать, какая погода в Париже, какие улицы, какие люди, но никогда вы не сможете понять близкого человека, своего же сына, что он хочет и почему. Скажите, почему вас подводит язык ваш?
(Васильева) — Да, наверное, меньше говорить надо. Больше прислушиваться к себе и к другим.— А вам некогда, вы всегда в делах, вы всегда спешите. Вы всегда считаете, что правы только вы и никто другой. Вы всегда оправдываете себя, а потом уже прежде и других. И та спасительная нить, которая зовётся совестью, чаще столь слаба, что вы даже не замечаете её и перешагиваете, и рвёте её. А потом обижаетесь, почему и зачем вас карает Бог. Видите, даже здесь вы уже обвинили Бога - «Бог вас карает». А о бумеранге, который возвращается к вам же, забыли. А в тех же, небрежно брошенных словах: «Да ладно!» — они потом придут к вам и будут предъявлены в той же форме. И вы уже будете обижены о невнимательности, хотя сами кого-то одарили этим же.
(Васильева) — Вот скажите, вот мы строим своё будущее… ну т. е. ну как… не будущее, а как сказать…— Вы планируете своё будущее, но не строите никак.
(Васильева) — Да. Вот и те люди, которых мы любим, с которыми мы всегда, допустим, идём по жизни вместе; ближе они, чем другие; тоже планируем с ними встречу в каких-то… Или это совпадение какое-то должно быть, если встретиться в каком-то времени другом, если так можно назвать.— Чаще нет. Чаще нет совпадений. Их и не может быть, потому что вы разные. А как вы можете договориться? «Давай, в следующей жизни встретимся там-то и там-то!»
(Васильева) — Да нет, не так, а вот именно как-то желаниями…— А вот если бы вы могли это делать, тогда бы вы уже были выше, намного выше. А сейчас вы одни. Когда, как говорите, вы умрёте, вы будете совершенно другие, у вас будут совершенно другие меры, а значит, совершенно другие планы. И те планы, которые вы построили здесь, будут смешны для вас…
(Васильева) — А так как же…— …ибо вы строите планы относительно данного дня. А следующий день вы не можете учесть, ибо вы не видите будущее. Вы согласны, что вы составляете планы на будущее, смотря на прошлое?
(Васильева) — Угу.— И этот промежуток, между датой в будущее и настоящим, вы не можете рассмотреть никак, — вы только предполагаете. У вас есть только одна цель — получить то-то и то-то или сделать то-то и то-то. Ну давайте скажем так: закончить институт. Конечно, легко планировать, зная, что институт можно закончить через пять лет. Уже… Вы запланировали или вы подстраивались под этот план?
(Васильева) — Подстраивались.— Подстраивались, ибо этот срок был дан не вами. И вы довольно-таки туманно представляете своё будущее. Вы согласны?
(Васильева) — Угу.— Эти пять лет для вас пусты, ничего не значащие, ибо вы не знаете, что будет и как. И лишь только одна цель — прожить эти пять лет и получить диплом. И представьте, вы проучились два года и уходите в декрет. А это было не запланировано. Кто план составил? Вы?
(Васильева) — Хм, нет.— Кто?
(Васильева) — Ну, наш внутренний человек.— Ребёнок.
(Васильева) — Ребёнок?— Изменил ваш план. Теперь вместо пяти лет, вы будете учиться восемь.
(Васильева) — А вот скажите, родителей, говорят, не выбирают, а вообще-то получается наоборот — родители выбирают.— Родите-лей.
(Васильева) — Ну да, ребёнок выбирает родителей. Выходит так? А родители просто должны хотеть ребёнка, так? Или они могут и не хотеть, а вот ребёнок их выбрал.— А зачем тогда нужны аборты?
(Анна) — А они нужны?— А вы подумайте сами. Вы ответьте сами себе! Если родители не хотели ребёнка, ребёнок появился, к чему вы прибегаете?
(Васильева) — Ну да.— К аборту.
(Васильева) — А вот это, может быть, конечно глупо, можно сказать - «незваный гость хуже татарина».— Грубо, незваный гость, но ребёнку видней. И вы, соответственно, были подготовлены. Где-то внутренне вы уже знаете, знаете, что когда-то вы сделаете тот же аборт.
(Васильева) — Ну да.— Грубо — убьёте. И уже к этому времени подготовитесь и морально, и физически.
(Белимов) — Скажите, вы в мире эмоции землян живёте. Вот сейчас настроение у россиян?..— Мы не живём там.
(Белимов) — Ну приходите.— Мы приходим, чтобы разговаривать с вами.
(Белимов) — Да, приходите. Какое сейчас настроение у россиян в связи со сменой власти? Она желательна, смена власти, или нежелательна?— Хаос.
(Белимов) — И будет… Придёт хаос?!— А вы выйдите на улицу и спросите: «За кого вы голосуете?» И подойдите к другому. И все ли будут утверждать только одного?
(Васильева) — Да.— А что вы тогда спрашиваете: «Нужна смена или нет?» Да многие жаждут этой смены, другие боятся этой смены.
(Васильева) — Вот скажите. Вот если ребёнок знает, что женщина сделает аборт, — это не карма ли?.. (Обрыв.)