1996.11.02-1
(Отвечающие: Своб.сознание, Мабу)
(СвСоз) — …выделять его, я не буду его… Ну, с первого взгляда, это кажется равнодушие, что этот стул, что другой, и относишься ко всему одинаково. Нет, я просто его не выделяю. Я его не выделяю из-за того, что я чувствую единство во всём, и в том же стуле.
(Васильева) — Гена, вот скажи, ты как-то на контакте, который был первым после перерыва, про чужого всё время говорил: «Чужой! Чужой!» Ты сейчас не можешь вспомнить, кто это был «чужой»?(СвСоз) — Ну это был, наверно, не я.
(Васильева) — Не ты?.. А-а, ну да.
(Белимов) — Тогда в этом состоянии, ты чувствуешь в сыне своём какие-то особенности или черты, может быть, экстрасенсорные?.. А то он видит в небе войну. Что это такое? Ты можешь сейчас ответ получить?
(Губин) — Нет, да?(Белимов) — В этом состоянии не можешь. Ну, в другой раз тогда. (Обрыв.)
(Мабу) — …надо говорить «Мабу-у».(Васильева) — Мабу, да? Слушай, Мабу, ну я только подумала про тебя, и вот опять встретились. Ну рассказывай, как у тебя жизнь?(Белимов) — У тебя были трудные времена? Неприятности были у тебя, да?(Мабу) — Чего это? Две Луны и будут неприятности? Ничего не было.(Белимов) — У тебя всё хорошо складывается в жизни, да? Ты радостный, хватает корма, еды.(Васильева) — Корма, еды. (смеётся)(Мабу) — Корма, еды? Нет, не хватает.(Белимов) — Маловато, да?(Мабу) — Мало.(Васильева) — Да ты что? Ты так поесть любишь?(Мабу) — Да.(Васильева) — А попить?(Мабу) — Конечно, и попить тоже, глупая! Что же, я буду есть, а пить не буду, что ли?(Губин) — А что ты пьёшь?(Мабу) — Что пью. Что и ты пьёшь.(Белимов) — Воду, да? А в чём вы её храните, в чём приносите? Что-то ты не рассказывал никогда об этом.(Мабу) — Рассказывал!(Белимов) — Да?!(Мабу) — У вас память плохая.(Губин) — В шкурах приносят.(Мабу) — Да. А ещё делаем в камушках ды…(Белимов) — Дыры, отверстия да?(Васильева) — Углубление?(Мабу) — Да. А там потом… вода.(Губин) — А чем вы делаете?(Мабу) — Камнем.(Губин) — Камнем по камню?(Мабу) — А как же ещё? (Удивлённо)(Белимов) — Это же долго, большой труд.(Губин) — Они же оба разрушатся.(Мабу) — Чего тут странного-то? Если не умеешь, то разрушатся, а если умеешь, то это и недолго.(Губин) — А сколько?(Мабу) — Чего, сколько?(Белимов) — Сколько вы тратите? Две ночи, три? Сколько ночей проходит?(Мабу) — Это же днём делают, а ночью спят.(Губин) — Ну а он и говорит, ночь проходит. Сколько их прошло, прежде, чем вы сделали?(Мабу) — Один.(Белимов) — У-у, так быстро?(Мабу) — А что там долго делать-то?(Белимов) — А вы не пробовали из глины делать, из сырой? Потом она высохнет и будет очень хорошая вещь. Ты попробуй своим соплеменникам рассказать.(Мабу) — А что такое глина?(Белимов) — Глина — это вязкая такая, влажная земля.(Васильева) — Это когда землю берёшь… Земля, да? И туда водички немножко наливаешь и размешиваешь. И такое…(Белимов) — Ну как тесто получается, вязкое что-то.(Васильева) — Получается, как когда зерно размалываешь, а потом водичку туда добавляешь, — так же получается.(Мабу) — Ну и что?(Васильева) — А потом делаешь такое…(Белимов) — Углубление, как бы сосуд. На солнце подержишь, или около костра подержишь, и будет кружка такая или миска. И очень удобно. Ты своим соплеменникам расскажи, как делать.(Мабу) — Глупые какие! Ну как я возьму? У меня же всё растечётся!(Белимов) — Ну есть специальный вид глины.(Васильева) — Смотри, Мабу, берёшь землю, наливаешь туда…(Белимов) — Жёлтую, светлую такую…(Мабу) — Подожди-подожди, я сейчас возьму… (Пошёл за землёй)(Губин) — На речке берёшь землю.(Васильева) — Берёшь землю, наливаешь туда водички, и так рукой…(Мабу) — Ну подожди! Землю я взял, осталось только водичку взять.(Васильева) — Ну давай, иди, возьми водичку. (длинная пауза)(Белимов) — Мабу, ты пришёл?(Васильева) — Нет. (Срыв.)(СвСоз) — …Чтобы всех вас как бы поставить на верный путь, это значит, в вашем понятии, просто уничтожить, уничтожить невыгодное вам. Но по какому критерию будут выбираться эти вот избранные? Кто будет избирать, кто будет судьёй, который будет решать: быть или не быть? Понимаете? Кто? Каждый из вас не откажется от этого. И естественно, каждый из вас не поставит потом себя в ряд уничтоженных. (Срыв.)
(Мабу) — Ну принёс я водички, что дальше-то?(Васильева) — Углубление. Ты в камне делаешь же углубление?(Мабу) — «Возьми землю!» — взял землю, взял воду. Где я буду делать углубление?(Васильева) — Теперь наливай воду в землю, чуть-чуть только.(Белимов) — Немножко налей.(Васильева) — И рукой, рукой так размешивай, как тесто.(Белимов) — Мешай, мешай! Горстью такой, размешивай! Мешай и будет вязкая. Не жидкая будет — вязкая будет. А из вязкого потом сделай вроде ладошки такой…(Васильева) — Подожди.(Мабу) — Не получается.(Васильева) — Не получается? А что там у тебя?(Белимов) — Значит, земля рассыпается, видимо, да?(Мабу) — Утекла.(Васильева) — Утекла вода?(Белимов) — О, ты много, наверно…(Мабу) — Земля утекла.(Васильева) — Земля утекла?(Мабу) — И вода утекла.(Белимов) — Ну ты пробуй ещё, находи другую землю. Знаешь, лучше не чёрную землю, а светлую, жёлтого цвета.(Васильева) — Нет-нет, там другой цвет. (к Мабу) Смотри около речки.(Мабу) — Да ну вас! А чем вам не нравится камень?(Белимов) — Это долго, это неудобно, это много труда тратить нужно.(Васильева) — Это переносить им нельзя. Камень большой, его нельзя переносить. А если сделать сосуд из глины…(Мабу) — А зачем его таскать?(Васильева) — Как зачем? А вдруг понадобится?(Мабу) — Ну это же вода!(Белимов) — В путешествие пойдёшь куда-нибудь.(Васильева) — Да, путешествовать будешь.(Мабу) — С камнем?(Белимов) — С собой возьмёшь сосуд. Можно его сделать и длинненьким, и круглым… называют «кувшин». Вы потом его назовёте так. И можно хранить, а камень не сохранит много.(Васильева) — Там зерно можно тоже хранить.(Мабу) — Я, соседу скажу, что вы его обозвали.(Губин) — Кого?(Белимов) — Вот когда-нибудь попробуй! Запомни эту мысль! И пробуй! И однажды получится. И будешь признан, как большой учёный или там умный… (Обрыв.)— …В чём ваш интерес? Именно бедствие. С сожалением о них.
(Белимов) — Просто жалко цивилизацию, шли-шли, и вместо того чтобы эволюционировать до… ну, как инопланетяне живут, гуманность полнейшая и прочее, мы переходим к самоуничтожению. Разве это путь человечества? Получается, что лучше…— Ну а кто его выбирал?
(Белимов) — Ну хочется-то к лучшему идти. Совершенствуется разум…— Ну так идите, кто вам мешает? Идите!
(Васильева) — Да, кто мешает?— А вы? Что делаете вы? Вы попробуете там, попробуете здесь… Но простите, вы уже «пятые», и всё не напробуетесь никак.
(Васильева) — Ну мы должны, наверное, я так думаю, что… (Срыв.) (Обрыв.)(Сеанс закончился неожиданным выходом Геннадия)— Вы выбрали неудобное место… (Обрыв.)
— …почему не сделали сразу?
(Васильева) — А? Не сделали сразу?
(Петрова) — Ну, чтобы здесь не мешаться.(Васильева) — Нет, ну тут… вот недавно здесь сидел человек, на этом же месте.(Губин) — Это зависит, какой человек на этом месте сидит, да?— Прежде всего, зависит от вас, удобно ли будет вам…
(Губин) — Ага.— …и где вы будете отвлекаться.
(Петрова) — Спасибо.(Васильева) — Мы можем продолжать общаться с вами? Да? Вот мы теперь собрались в том составе, в котором мы там наделали делов, наломали дров. Вы не подскажете, как нам, так сказать, выправить свою ошибку, исправить свою ошибку?— Вы же делали ошибки, вы и исправляйте. Мы говорили вам о настрое.
(Губин) — А вдруг мы настроимся, так сказать, а сделаем не то, что надо?— Просто ошибки не наказуемы. Если ошибка сделана с равнодушием, то это… мы же говорили вам о равнодушии.
(Губин) — Может быть, просто незнание, что это ошибка?(Васильева) — Нет. (длинная пауза) Ну мы, наверно, тогда, когда с Переводчиком будем разговаривать, может быть, на эту тему ещё поговорим. А сейчас можно ещё с вами беседовать?— Мы ещё не беседуем?
(Васильева) — Ну мы как привыкли с вопросами, как всегда, какими-то. Вот какую-нибудь тему, может быть, такую затронем?— Дайте трижды 7 и 8. (Обрыв.)
(Васильева) — Скажите, пожалуйста, мы как-то говорили о монашестве, о монастырях. Как-то мы про женское обычно представляем, а монашество обычно мужское. А женские монастыри, они всегда были, как и мужские?— Давайте скажем так, что о равноправии мужчины и женщины это выдумано чисто вами.
(Васильева) — Ну да.— Мужчины и женщины — прежде всего люди, и то и другое — человек. И давайте не будем говорить об Адамовых рёбрах. Это всего лишь мужчина пытается поставить себя выше женщины.
(Васильева) — Нет, я имею в виду женщину — она, как мать. Т. е. она, так сказать, вынашивает, рожает детей. Поэтому, может быть, мужчина в этом процессе как бы и не участвует.— Ну и прекрасно! Теперь мы давайте начнём говорить о матриархате.
(Васильева) — А-а, ну, опять то же самое. Нет, я имела в виду как раз, всегда ли были только мужские? Ну, в смысле, допустим, когда Мабу…— Изначально, да.
(Васильева) — Только мужские, да?— Да.
(Васильева) — А ну вот. А потом уже… Нет, а вот когда даже Мабу, в его время были женские тоже…(монастыри)?— О, нет!
(Васильева) — Нет? Только мужские?— Тогда не было монахов, в вашем понятии.
(Губин) — А, в нашем.(Васильева) — А, они просто скрывали свой вид, чтобы их не пугались, да? Так?— Вы уже спрашивали об этом, и вам уже сам Мабу рассказывал.
(Васильева) — А вот скажите, как они… Среди них тоже и женщины были, среди тех, кто скрывал свои лица? Ну, не лица, а вообще.— Нет.
(Васильева) — Одни мужчины? А как же они… Поэтому они и вымерли, что, в общем-то, наверно…— Нет.
(Васильева) — Нет?— Просто тогда не было полов.
(Васильева) — А, не было…(Губин) — Так они были…— Да, они были…
(Губин) — …универсальными, скажем так.— Нет, просто не было полов.
(Васильева) — Ну а как они, — вот извините, конечно, — размножались? Ну т. е. как они…— А вы привыкли размножаться только между разными видами?
(Васильева) — Да нет, но нам трудно сейчас понять, как. Вот, допустим…— Ну и зачем вам это нужно?
(Васильева) — Ну интересно.(Петрова) — Ну просто.— Просто любопытство?
(Васильева) — Да нет, не просто любопытство. Ведь, в конце концов, наверно, ну, разнообразие жизни их. Хочется узнать, как все, т.е…— Вы не знаете жизнь, которую вы живёте. Познайте её! А потом, когда будете знать её, тогда уже займётесь другими жизнями. И тогда уже любопытствуйте. А как вы можете сейчас представить абсолютно без пола? Вы не сможете это сделать, потому что даже природа…
(Васильева) — Да. Сейчас-то бесполых… ну…(Губин) — А почему так вот эволюция пошла по пути разделения…(Васильева) — Полов.(Губин) — Да.(Васильева) — Это же эксперименты?— Нет. Ну просто один из видов, один из способов.
(Губин) — Понятно.— Вспомните. Сперва был Адам. Ему было скучно. Вы помните?
(Васильева) — Да-да-да.— И Господь сделал из его ребра женщину, чтобы ему не было как бы скучно, чтобы ему было чем заняться, развлечься. И заметьте, вообще-то имелось в виду в духовном плане. И лишь только когда это перешло на физический план, тогда были изгнаны.
(Губин) — Угу, т. е. когда люди стали физическими, они потеряли что-то, что…— Нет. Когда из духовного вы превратили в физическое. Именно тогда Адам заметил, что он гол. А значит, заметил различие пола. Лишь только тогда, когда Господь пришёл, он сказал: «Мне стыдно перед тобой, Господь! Я гол!» Вы помните?
(Губин) — Да, я помню.— Тогда Господь понял, что Адам освоил различие полов. А значит, нужен другой мир. Как вы думаете, какой пол имел Господь?
(Васильева) — Да он бесполый. Ну пол только у нас в этом мире есть. А род, наверное…— Вот поэтому вы живёте в этом мире, и всё в этом мире имеет пол.
(Васильева) — Скажите тогда о родАх. Вы как-то говорили, что…— Относительно этого мира? Относительно этого мира вы имеете родА. Более примитивно, если не точно, но примерно — отцовская линия и женская линия.
(Васильева) — А монада не имеет рода?— У вас?
(Васильева) — Да, человека.— У вас — да. К сожалению, и здесь вы уже дали ей значение пола.
(Васильева) — А, в смысле, название, да?— Раз дали, то, значит, и есть. Поймите, этот мир — мир иллюзий, ваших иллюзий, и какие иллюзии создадите, то и будет. Захотите вы Рай — будет ваша Земля раем, захотите Ад — будет Адом. А так как вы не хотите все, одно и одновременно, поэтому у вас хаос: есть Рай, есть Ад. (Срыв.) (Обрыв.)
— Спрашивайте.
(Васильева) — А дальше? Мы не поняли.— О монадах?
(Петрова) — По-моему, сказали уже.— Всё очень просто. Вы тоже здесь их отождествили с полом — мужское и женское. Иными словами, вы создали ещё одни иллюзии — испорченный телефон.
(Губин) — Много напортили мы тут?— Ну, если это мир иллюзии, то достаточно много, практически всё. Потому вы и не видите многое, чтобы это хотя бы не испортить. От вас приходится прятаться, иначе вы нарисуете множество картин, и все они будут неверны. А кому охота увидеть свою карикатуру?
(Васильева) — Да. У нас один художник, у него есть целая серия произведений по поводу человечества, действительно, и она не очень, будем говорить, приятно смотреть на это. Давайте перейдём тогда уже на другую тему. О животных. Мы как-то начинали о животных разговаривать, ну кое-что мы, может быть, поняли, действительно. Вы нас убедили, что… ну не то, чтобы убедили, а дали хотя бы понять, мы как-то немножко высокомерно относились к ним. В общем-то, стали понимать, что животные действительно… ну мы с ними равноправны. В принципе, всё в мире имеет равные права, если так грубо выражаться.(Губин) — Разные возможности.(Васильева) — Да. Можно продолжить разговор о животных? Допустим, о разнице между животным и… ну, человеком мы уже говорили примерно, какая разница.(Губин) — Ещё скажите в этом ключе, почему в Библии написано, что Христос говорил, что вы любимее многих малых? Ну т. е. получается, животных, птичек… Почему он нас так отметил?— Почему? Потому что у вас есть разум.
(Губин) — А у них нет, что ли?— У них есть разум. Но у вас есть разум, который может и должен осознавать самого себя.
(Губин) — А-а.— Что делаете вы довольно-то нечасто.
(Губин) — А любое животное не осознаёт себя? Есть ли такие, которые задумываются в зачатке, что они делают?— Ну, конечно, вы хотите спросить о животных цивилизациях, и мы сейчас опять вернёмся к дельфинам. Нет. Животное в какой-то мере честнее вас. Да, оно тоже лжёт, так же, как и вы. Только вы лжёте порою просто так, даже когда не грозит вам смерть — животные же это сделают только тогда, когда ей что-то угрожает. Это первое различие. Второе различие — животное не создало себе богов никаких, и потому у них нет ложных религий. Для него единый Бог, один.
(Губин) — Пища, да?— Разве?
(Петрова) — Человек, может быть.— А почему тогда, простите, собака умирает без хозяина?
(Петрова) — Ну я же говорила.(Губин) — А, да-да-да.— Бог пища? Для неё один Бог, и она не видит его конкретно личностью. Бог для неё — это всё. И вы являетесь частью Бога, почему животные всё-таки к вам не очень-то и равнодушны. И оно является частью Бога, оно этого не осознает, но живёт. Вы скажете: «Как же так? Лишь только человеку Господь дал монаду, искру божью!» А что же тогда двигает животными? Почему они живут? Тогда, если так рассуждать, тогда учёные могли бы создавать животных, сколько хочешь и каких угодно, а человека бы не мог, ибо он не может дать искры божьей.
(Губин) — Значит, человек не Бог?— Человек не Бог, и в то же время он создаёт себе подобных. Где же он берёт эту искру божью?
(Губин) — А кто? Ему, получается, кто-то даёт.— Ну вы подумайте: вы не Бог, вы не можете дать монады, и в то же время вы рождаете себе подобных.
(Губин) — Ну, значит, это монада имеет свойство делиться как-то.— Делиться. Вот вам и опять пол. Почему? Потому что вы не имеете иного представления. Для вас это «деление», другого вы не видите. В вашем понятии пустота — это пустота, там нет ничего. А мы вам говорили, что пустоты не существует, нигде и никакой.
(Губин) — Да, но вы тут же говорили, что пустоты достаточно, в принципе.— О какой пустоте мы говорили? О пустоте в вас?
(Васильева) — Да.— Достаточно. Но мы о пустоте духовной. (Срыв.) (Срыв.)
(Васильева) — Скажите, вот мы живём в мире иллюзий, т. е. наше тело — это тоже иллюзия, то с чем общаемся, с чем сталкиваемся. Т. е. природа…— Ну не совсем же она иллюзия, в вашем понятии.
(Губин) — Ну относительно вас, получается, иллюзия.(Васильева) — Нет, ну как вы говорили нам, что надо найти свои истинные тела, что ли, ну, грубо говоря…— Давайте скажем так. Вы — это то, что вы пытаетесь назвать монадой, это вы, именно вы. Всё остальное — это физика тела. Если бы вы могли обладать всеми своими чудесными свойствами, то вы прекрасно могли бы менять своё тело, менять, как вам удобно. Если вам удобно в данный момент быть кошкой, то вы тут же станете кошкой. И когда это будет не нужно, вы опять можете превратиться… любую другую принять форму. Вы же не умеете этого делать. И, наверное, это даже слава Богу, ибо вы ещё не готовы. От вас надо прятаться, ибо вы больше сейчас похоже на зверей. Всего лишь только два зверя: вы и крысы. Здесь вы похожи друг на друга. Вы можете убивать просто ради прихоти, просто чтобы это было интересно. Вы будете отрицать?
(Васильева) — Да нет.— То же самое можно сказать и о крысах. Вот и подумайте об эволюции.
(Губин) — А мыши?— Что мыши?
(Губин) — Ну мыши — они, в принципе, с крысами…— Мыши — это не крысы.
(Васильева) — Скажите, а почему вот тогда животное домашнее… Это вот человек о домашних животных — тоже для своей прихоти, ну, для своих, так сказать, целей… Но это же не случайно? Или вот, живя с человеком, животные как-то… ну, человек их в рабство, что ли, взял, закабалил.(Петрова) — Хочешь сказать, зачем заводят животных?(Васильева) — Нет, ну вообще, приручил же человек ещё в те времена животных.— Тогда — да. Тогда это нужно было для выживания. А сейчас? Порой завести животных, так наоборот, мешает выживанию. Практически вы одиноки.
(Петрова) — Да, может быть и из-за этого.— Даже прожив всю жизнь с близкими, и не поняв их, вы всё же одиноки. И вы ищете безмолвную душу, которая не могла бы вам воспротивиться, и вы могли бы просто выговориться. И вы заводите себе животное, лелеете его даже больше, чем ребёнка, вы любите его даже больше, чем родных. Почему? Почему вы это делаете?
(Губин) — Бессловесная тварь потому что.(Васильева) — Да нет.— Тогда Господу Богу было бы проще завести животных, а не вас.
(Васильева) — Не знаю, наверное, мы эгоисты, в том плане, что животные как бы, в принципе, всегда нам отвечают…— Животное беззащитно.
(Васильева) — Да.— Для многих это уже важный фактор, ибо оно не может ответить вам. А вам надо выговориться… хорошо, если только выговориться, а порой просто почувствовать себя хозяином положения. Бывает и так, когда вы берёте себе раба, и да, действительно вы любите, но множество всё же нет. Возьмите старушку. Дети бросили, оставили её. Она заведёт себе собачку, чтобы просто скоротать время. Вы же заводите друзей?
(Васильева) — Ну да, заводим.— И вот для кого-то животное — это друг. И ещё, друг может обмануть — животное нет. Это тоже… (Срыв.) (Обрыв.)
(Васильева) — Знаете, я вот про себя скажу. Допустим, у меня есть и кошка и собака. Не знаю, я, вообще, всегда с детства любила животных, как-то с ними общалась. И я, будем говорить, завела не потому, что мне скучно или что-то, а просто, ну так вот.— Они чище. И вы видите это, что они чище.
(Васильева) — Да.— Понимаете, вы не боитесь, что вас обманут, что вас не обидят, и это очень важный фактор для вас.
(Васильева) — Да, это правда.— Потому что вы всю жизнь идёте с опасностью, что вас обидят, не поймут. И поэтому вы заводите друзей среди животных, — животные заводят вас. Ведь не всякое животное сживается.
(Губин) — Да.— Порой и уходят.
(Васильева) — Да, это мы понимаем.— И потому не берите насильно никого. Самое лучшее, это брать не породистую… Как вы говорите, ищете породу, смотрите паспорта. Это не друг, — это всего лишь только престиж. А вот привязалось за вами животное — вот возьмите его, и оно будет верно вам, ибо оно само нашло вас. А оно в этих случаях умнее.
(Васильева) — Скажите, а, может быть, это, конечно, грубо так. Ну если человек к тебе привязался, то тоже так же? Или человек может из выгоды привязаться? Так, грубо.(Петрова) — Ну конечно может.(Васильева) — Нет, ну бывает дети… Ведь дети иной раз, они же всё-таки чище нас намного, взрослых. И они, действительно, как-то вот привязываются к кому-то, вот даже к незнакомым людям на улицах, гуляют, кого-то там как бы выделяют.— Да. Безусловно. Это должно так быть. Вы должны искать подобных себе. Это звучит грубо, но это так. Дополняющие или противоречащие. Ведь есть друзья, которые противоположны друг другу во всём.
(Васильева) — Да.— Для чего? Чтобы не стоять на месте. А для кого-то нужно, чтобы было полное совпадение.
(Губин) — И не ругаться.(Васильева) — Скажите, вот об изгоях мы как-то говорили тоже, вы сказали, что, вообще, человек должен стать изгоем везде. А как везде?— Он не должен быть им. Он не должен чувствовать себя изгоем, кем бы он ни был. Поймите, пришёл к вам Христос, неужели он чувствовал себя изгоем?
(Васильева) — Да нет.— Нет. Только вы сделали его им. Он же не чувствовал того, ибо он действительно любил. А если вы будете любить истинно, то вы никогда не подумаете плохо о любящем, но гонящем вас.
(Васильева) — Да, наверное.— И потому мы никогда не говорили, что вы должны быть изгоем. Это первое. И второе, к сожалению, все вы изгои, ибо все вы одиноки, ибо сейчас пришло время разделения.
(Васильева) — Да, мы это заметили.— Почему? Потому что… (Срыв.) (Обрыв.)
— Самое страшное в жизни — это быть забытым и не иметь друзей. (Срыв.) (Обрыв.)
(СвСоз) — …А третий постарается уйти в отшельники, чтобы было как можно меньше соблазна. Он чувствует, что он не может справиться, понимаете? А это значит, уже есть неверие в Бога. Если вы не уверены в себе, не уверены в своих силах — вы уже, значит, не верите Господу.
(Губин) — Хорошо…(СвСоз) — Понимаете? Потому что вы знаете, вы знаете, что вы сделаны по его подобию, и, благодаря этому знанию, вы начинаете проклинать Бога во всех бедах, которые сотворили вы сами. И обвиняете его в слепоте, хотя сами слепы, в глухоте, понимаете? А ведь это всё ваше. И практически… Ну давайте скажем так, что все 100% бед — они созданы всё-таки вами самими. И если кто-то извне пришёл и обидел вас, — просто он пришёл на резонанс. Значит, вы уже излучали те колебания, которые позвали того же преступника, который бы мог обидеть вас. А для чего это нужно? Ну, во-первых, это чисто физическое. Потому что в резонанс могут войти только две одинаковые частоты, вы согласны же, да?
(Губин) — А гармоники?(СвСоз) — Гармоника — это всего лишь только, как вам сказать, сила вот этого насилия извне. Или это может закончиться убийством, или просто ограблением, или просто испугом вас, понимаете? Вы же начинаете обвинять кого-то. Простите, если у вас прекрасное, отличное настроение, вы честны, у вас даже нет ни малейшего намёка, что вас могут сейчас просто остановить, кто-то и что-то вам сделав, у вас этого даже в мыслях нигде нету. И этого не произойдёт, где бы вы ни шли. Понимаете? И даже если вы… Ну давайте заметим так: вот среди тонущих, много ли было съеденных акулами? Нет, потому что ему было сейчас не до акул. Он тонул, у него была причина одна — не утонуть. И акула, та же акула, уже не могла прийти к вам на резонанс. Понимаете?
(Губин) — А кровь как же? Допустим, ранка или что — они же чувствуют.(СвСоз) — Ну тогда вы должны были бы вспомнить, что очень много было людей, которые были и ранены и теряли кровь в воде, но всё-таки не были съеденными, хотя и было множество акул. Вы помните легенду, когда Господь прислал в качестве еды оленя? Помните?
(Губин) — В Библии, да.(СвСоз) — Всё было прекрасно, всё было хорошо, но видите ли, беда в том, что появилась и болезнь, которая косила как оленя, так и народ. И тогда народ опять просил Бога избавить от этой болезни. И что сделал Бог? Он прислал волков. Вы помните?
(Губин) — Нет, этого не помню.(СвСоз) — Есть? Есть. И волки… ну вы же сами говорите, «санитары природы». Да, действительно. И… (Срыв.) (Обрыв.)
(Губин) — Про волков там, ничего не помнишь?(Васильева) — Нет, это уже другой.(Белимов) — Ну это уже всё, наверное. А вот в этом состоянии (сознания), попытки Александра Лебедя — они положительные или отрицательные?(Васильева) — Ах!(Белимов) — Да не волнуйся! Уже он десять раз называл имена даже… (Обрыв.)(СвСоз) — Мне бы не хотелось говорить о политике, потому что это всего лишь только… ну как бы сказать… всё это да, всё это ложно. Политика — она неодухотворённа. И что такое политика? Это просто один из способов обмануть. К сожалению, это сейчас так. Политика — это бизнес. К сожалению, вы превратили её в бизнес. И нельзя сейчас назвать ни одного человека, который бы действительно болел и действительно хотел что-то сделать для родины. Всё красивые слова, какое бы имя вы сейчас не называли. Понимаете? А если конкретно о нём, то простите, из него может получиться только диктат, и то, не очень хороший, потому что политически, в истинно политическом смысле, он безграмотен.
(Васильева) — Это точно.(Белимов) — Хороший… (ответ)(Губин) — Может, им движет благие, так сказать?..(СвСоз) — Никем сейчас не движет, никем сейчас, к сожалению, не движет. Сейчас всеми движет материальное благосостояние от низших до высших. Проблема и беда в том, что сейчас вы… вам же говорили, что время экзамена пришло. А что такое экзамен? Это очень трудная пора. И поэтому всё, что вы имели внутри в себе, это выходит наружу. Создаются такие условия, что всё, что есть в вас, которое вы скрывали… Понимаете, вы можете прекрасно 20 лет жить добрейшим, прекрасным человеком, но где-то внутри вы всё-таки маньяк, убийца. И обязательно в эти времена экзамена это должно выйти, выйти наружу. А когда просто время идёт, просто течёт, и нет никаких переходов… Этот человек может прекрасно прожить, внутри быть убийцей, но умрёт прекрасным семьянином, и никогда никого даже не обидит. Понимаете? Но сейчас время… И заметьте, это везде сейчас происходит. Назовите хоть одну страну, где было бы сейчас прекрасно и хорошо. Нет. Понимаете, резонанс… Земля сейчас вошла и приняла те колебания, чтобы отсеять ложь. Ложь. Вы создаёте ложь, понимаете? Вы создаёте между собой ложь, но Землю-то обмануть нельзя, всё-таки она вас родила. И вот чтобы отсеять эту ложь… Ну вспомните: прийти, собрать пшени…
(Губин) — Ну да-да-да, помним. (Срыв.) (Обрыв.)(СвСоз) — …Беда в том что, вот это вот, как вы говорите, не боязнь обнажить своё — это и есть беда. Это, значит, пришло время вседозволенности: что хочу, то и ворочу. Т. е. все законы, что были в вас, они все нарушены, а потому и будет множество болезней. Понимаете, как можно уничтожить… Представьте, допустим, кому-то нужно уничтожить человечество.
(Белимов) — Так.(СвСоз) — Ну необязательно ему это делать войной, понимаете, взять вас и физически уничтожить, зачем? Физически врага не побеждаешь, понимаете? Ну вспомните…
(Белимов) — Чечню.(СвСоз) — Ну зачем же? Давайте вспомним так: чаще всего, враг старался сломить волю. Не просто убить его физически, а сломить волю, для чего и брал он в пленных. А не для того, чтобы делать из них рабов. Потому что вспомните последнюю войну, не так уж и много рабов было сделано из пленных. Понимаете, а именно сломать его волю, именно психологически одержать победу, а не физически. Физически очень легко вас уничтожить, это не даст никакого смысла, потому что вы снова можете появиться. Пусть это будет другое обличие, допустим, та же самая обезьяна, которая сейчас обезьяна, в конце концов, она просто станет… заменит ваше место. Ничто не изменится. Для того чтобы уничтожить, надо вырвать с корнем. Как это сделать? Это нельзя сделать физически, значит, надо сделать в духовном плане, значит, вас надо просто развратить. Чтобы вы сделали или множество новых законов, которые опровергали бы друг друга и создать хаос, или, наоборот, чтобы вы не признавали никаких законов, и будет тот же самый хаос, который вас же и съест. Или подкинуть вам какие-то ложные идеи. И, идя по этим ложным идеям, вы будете уничтожать себя именно в духовном плане. Сколь множество религий, откуда пришли они и зачем они здесь нужны? Для того чтобы сделать вас рабами именно этой религии. А для чего? Чтобы вы были воинами этой религии и бездумно выполняли все прихоти её. Понимаете? Вот вам и религиозные войны. Давайте пойдёмте дальше. Итак, задача — вас уничтожить, культ насилия. Очень просто. Просто надо дать вам понять, чтобы вы уверовали, что чем сильнее, тем и правдивее. Понимаете?
(Губин) — Угу.(Белимов) — Да-да.(СвСоз) — Вот отсюда сейчас и идёт пропаганда насилия, ибо мафию можно победить не в духовном плане, а именно огнём, битвой, физически, и физически он доказывает свою правоту. Возьмите популярных ваших героев, всё они там делают именно на физическом плане. Давайте пойдём дальше. Что ещё можно сделать? А можно ещё добавить вам другие ценности, подать вам ценности ложные, и тогда вы забудете прекрасные песни, и молодёжь будет одурманена именно простейшими, простейшими идеями, и любовь, слово любовь, у вас превратится просто, знаете…
(Белимов) — В «трахание», секс, да?(СвСоз) — А что у вас сейчас и происходит в искусстве. Понимаете, обесценивание ценностей. Что дальше? Итак, мы добились того, что у вас есть культ насилия, а это значит, что вы уже можете, вы уже готовы уничтожить себе подобного, плюс ложные ценности. Ложные ценности — они столь низкие… А для того чтобы молодёжь ещё и не думала, не напрягала свои мозги, потому что это вредно будет для тех, кто хочет вас уничтожить, эти ценности будут преподаваться в очень простом, в простейшем виде, и песни будут содержать всего лишь пару слов, которые постоянно повторяются, а вы будете уже находить в этом: «Ой, сколько здесь сказано!» Понимаете?
(Белимов) — Да-да.(СвСоз) — Давайте пойдём дальше. Ритмика, та же самая ритмика. Заметьте, что ритмика сейчас всё тяжелее и тяжелее. Возьмём хотя бы искусство, идёт именно чистый ритм, и нет никаких плавных переходов, нет той музыкальности. Грубо говоря, то, что делал раньше шаман с барабаном, то же самое сейчас происходит у вас в искусстве, всё то же самое. Разве только, что вы в хоровод не становитесь и не видите этого шамана в маске. Что ещё нужно, чтобы вас уничтожить? Обесценить понятие жизни! А здесь тоже есть множество вариантов. Итак, вы уже готовы убивать, но ещё не убиваете, ибо вы всё-таки ещё понимаете, что это тоже человек. Вы будете его обесценить, как? Назвать его врагом. А вспомните, вспомните 30-е годы. Вспомните, человеку нужен был враг. Всегда и везде пропагандировалось, что: будь внимателен, около тебя может быть враг!
(Губин) — Установку давали.(СвСоз) — Было?
(Васильева) — Было.(СвСоз) — Было и есть. И сейчас у вас это происходит, но только это делается не столь открыто… Что ещё нужно, чтобы уничтожить вас? Что?
(Васильева) — Да, всё это делается. К сожалению, всё это делается.(Белимов) — Но к чему это?..(СвСоз) — А вы? Что делаете вы?
(Белимов) — Пока поддерживаем, идём в русле.(СвСоз) — «В русле…» Вы бежите, вы не просто идёте — вы бежите, вы торопитесь успеть: «Я буду первым! Я буду избранным!» Как вас обозлить? Как разбудить в вас зло? А оно есть у каждого. Очень просто: поставить вас в то положение. И что? И где тогда ваша доброта? Где ваше сочувствие?
(Белимов) — Ну да, многие из нас уже готовы за автоматы взяться, озлобление большое. А что тогда предпринять сейчас надо людям духовного плана?(Губин) — Какой-то путь есть бескровный?(Белимов) — Или нас доведут до катаклизма, до коллапса, общество, и потом начнётся уже расслоение, уже понимание того, до чего мы дошли.(СвСоз) — Тогда вы должны были бы вспомнить Библию. Там же было сказано, что придёт время Сатаны.
(Белимов) — Так оно что, как раз сейчас?(Васильева) — Ну конечно.(Губин) — Там же и сказано, что будет множество товаров, золота, корабли будут ходить кругом.(Белимов) — Значит, сейчас пришло время Сатаны, время экзамена, время выбора. Это длительный период? У нас есть сведения что…(СвСоз) — Остановитесь.
(Белимов) — Не надо, да?(СвСоз) — Давайте не будем, не предсказывать, ничто. Вам уже было сказано, что предсказывая события, и участвующий в этих событиях, уже лжёт. Понимаете? Извне, кто придёт, он предскажет вам верно. Предсказатель же, который участвует в этих событиях, он не может предсказать их достоверно. Понимаете? Вам же объяснялось это уже. А найдите здесь сейчас человека, который бы не присутствовал в этих событиях?
(Васильева) — Нету.(СвСоз) — Его нет. И поэтому все эти предсказания могут только дать направление, но не больше. Они не дадут вам конкретно, что будет так это или так. Будет всего лишь только максимум совпадений, именно только направления. Да, вы идёте к катаклизму, но будет ли этот катаклизм географический, физический, психологический или в духовном плане — этого нельзя говорить, потому что это всё взаимосвязано. И если это произойдёт на геофизическом уровне, то простите, и психика ваша будет подорвана тоже.
(Губин) — Ну да, вообще-то.(СвСоз) — Если это произойдёт в духовном плане, то это будет обязательно и в геофизическом. Поймите, все катаклизмы создаются именно вами. И если вы напряжены, если вы больны, то, простите, вспомните Спитак (город в Армении разрушенный землетрясением).
(Губин) — Угу.(СвСоз) — Чем вам не доказательство? Что вам ещё нужно? А вы начинаете говорить об итальянских сапогах, которые должны исчезнуть, утонуть. Это глупо! Это всего лишь только ажиотаж, это опять же вот это ложное создавание ценностей. Если придёт предсказатель и скажет то-то и то-то — просто ещё одна ложная ценность и не больше. И все ваши попытки превратятся всего лишь только в одну из возможностей вас же и уничтожить. Вот когда говорят: «Благими намерениями…» (Благими намерениями вымощена дорога в Ад. Из Библии.)
(Белимов) — Ну вот экзамен должен привести к чему-то, каким-то выводам. Они последуют…(СвСоз) — А вы его сперва сдайте, а уж потом посмотрим, что будут за выводы.
(Белимов) — Т. е. ещё неопределённость у нас с ситуацией, да? — неопределённость дальнейшая с человечеством. Я согласен, что экзамен суровый, обнажились чувства, и люди разделились, действительно: кто-то ушёл в Ад, погибли, и так далее. Но, может, останутся те, кто как-то стремится к улучшению Земной цивилизации? Или все погибнут одновременно, и, так сказать, правые и неправые, и поганые люди? К чему экзамен должен привести?(СвСоз) — Тогда вспомните историю Вавилона: «Найдутся хотя бы двое, и будет спасён город».
(Васильева) — И Содом и Гоморра.(Белимов) — И они не нашлись, да?(СвСоз) — Ну тогда вспомните, вспомните и это.
(Белимов) — Ну, может быть, сейчас найдутся? В Вавилоне не нашлось, а сейчас, может быть, найдутся?(Васильева) — Вы так считаете?(СвСоз) — Старайтесь! Вам!..
(Губин) — Понятно. Скажите, насчёт большого парада планет, который ожидается не так уж…(Васильева) — Он уже был. Зачем?(Губин) — Какой был? Он будет в 2003, где-то вот так. (к Переводчику) Всё-таки это совпадение, каких-то вот… в один столб, все эти вибрации всех планет…(СвСоз) — Вам уже говорили, что вы столь возвеличили себя, что решили, что любой ваш вздох откликается Звездой.
(Губин) — Нет, не может…(СвСоз) — Какие же вы избранные, что Звёзды специально созданы для того, чтобы руководить вами?
(Губин) — Нет, не о том я.(СвСоз) — Всё о том же! Всё о том! Что всё это вы превратили в обычную мистику, понимаете, в религию. То, что было ценным, уже потеряно. Да, действительно, звёзды откликаются на ваши судьбы, а если быть точнее, то судьбы ваши связаны звёздами и наоборот. Нельзя сказать то или это. Но поймите же, вы это превратили в культ! Вы превратили это в театр! И множество гадалок теперь гадают: если звезда повернула так, то будет то-то и то-то. А если ещё и совпало… А, как правило, всё это говорится общими словами, чтобы наверняка совпало. Вспомните, сколь много снов видели вы, и, вспомните, какие вы помните? Те, которые совпали. А их всё-таки гораздо меньше, чем было других. И вы создаёте культ… Вспомните: «Если вы хотите уничтожить меня и учение моё, то сделайте из меня религию!» И всё! Этого будет достаточно!
(Белимов) — А вы можете в этом состоянии сказать, какой психологический шок ожидает землян примерно через год? Какая-то общая болезнь или какая-то ситуация, которая всё время с человечеством сосуществовало.(СвСоз) — Заметьте, что множество из вас уже страдает некрофилией. Понимаете? Вы ожидаете что-то плохое — некрофил, некрофил, только и всего. Именно некрофил!
(Белимов) — Да, смерть.(СвСоз) — Понимаете, потому что вы решили, что выход может быть только через смерть — вот ваша жестокость. Это значит, что пропаганда действует на вас, и вы не видите иного выхода, кроме как уничтожения «плохих» и остаются только «хорошие». А плохие говорят то же самое, но только вы уже должны быть уничтожены, в ихнем понятии. Понимаете? Вот действие пропаганды. Это и есть оружие, против которого вы бессильны. Понимаете? (Срыв.) (Обрыв.)
— …говорили «спрашивайте».
(Белимов) — Да. А сейчас готовы сказать это? Вы сказали?(Васильева) — Нет, просто мы уже, во всяком случае, как-то, немножко, уже понимаем, что это вы.(Белимов) — Ну вот ситуация, когда сейчас очень интересный монолог ваш был(Васильева) — Нет.(Белимов) — …о судьбе, которая нас волнует. (к Ольге) Это уже другие?(Васильева) — Нет-нет.— Как вы невнимательны! Вы не заметили, что когда вы разговаривали с обоими, то была разница в амплитудах.
(Губин) — Угу.(Белимов) — Да это заметили, но…— Когда говорили мы, было больше защиты. Когда же говорил он, её было меньше. Сейчас же… (Срыв.) (Обрыв.)
(СвСоз) — …Как бы вам это объяснить… я не перебиваю их.
(Васильева) — Угу.(СвСоз) — Просто не уступаю. Может быть, из-за того, что просто вот эта настырность, или вот тема…
(Васильева) — Угу. Ну ты можешь дать им слово, так сказать?(Белимов) — Или перейдём на твои вопросы? Ты же интересовался перед сеансом, тебя очень волнуют некоторые вопросы. Давай их попробуем задать? (пауза 7 сек.) Вот нас действительно интересует и тебя интересует, почему твоему сыну, первое, что в детском саде сказали, что он — Сергей Иванов? А откуда это пошло? Что это? Действительно он — воплощение Сергея Иванова, того?(СвСоз) — Нет, просто дети — они более чувствительны, и он просто поймал мою мысль.
(Губин) — Это абсолютно точный факт?(СвСоз) — И дело в том, что было время, когда я постоянно думал о Сергее Иванове, о его сюжетах. И это так вжилось, что просто… Он воспринял это, воспринял, как какого-то другого ребёнка, и немножко приревновал. И чтобы привлечь к себе внимание, он: «Папа!..» Он же не видит другого ребёнка, хотя он чувствует его, понимаете?
(Губин) — Угу.(СвСоз) — И он это воспринимал как к себе, и потому: «…почему меня назвали Сергеем Ивановым?» Т. е. не было прямой вот этой ассоциации на моего ребёнка, что он Сергей Иванов, но он воспринял это так, как о нём.
(Губин) — Ясно.(Белимов) — А ты что, вслух рассказывал сыну про Иванова?(СвСоз) — Нет.
(Белимов) — Нет? Он просто подсознательно смог его считать?(Губин) — Ну мысли можно считать.(СвСоз) — Да.
(Белимов) — А-а, вот оно что!(СвСоз) — Дети очень чувствительны к этим вещам.
(Белимов) — Надо же! Т. е. ты думал… А если бы думал о какой-нибудь девушке по имени другой — значит, ты считал бы эту мысль, что ли?(СвСоз) — Ну, я этого не пробовал, но, понимаете, дети очень хорошо чувствуют. И, допустим, вот эта вот начинающая вражда… она только начинается вражда в семье между родителями, а ребёнок это уже чувствует.
(Белимов) — Угу, ну понятно.(Губин) — Скажи, а, допустим, твой сын чувствует тебя, а мать свою он чувствует?(СвСоз) — Конечно же.
(Губин) — Т. е. для него, в принципе, «больше-меньше» связи с матерью, чем с тобой, не существует — она одинакова.(СвСоз) — Нет, почему? С матерью, безусловно, связь будет больше.
(Губин) — Угу.(Васильева) — Ген, вот скажи. Вот можем мы, допустим… Мы с предохранителями как-то разговаривали. Ну ты помнишь, да?(СвСоз) — Ну что-то, примерно с ними вы и разговаривали сейчас.
(Васильева) — Ну это не примерно, но… это другие, если можно сказать, маски, да?(СвСоз) — О нет, масок уже не было давно.
(Васильева) — Может быть, это моё желание тогда сбылось. Я просто очень, ну… несколько раз уже думала, чтобы с ними поговорить.(СвСоз) — Ну это вообще-то не они были, но ближе к ним.
(Васильева) — Но ближе к ним. Ясно. Я просто подумала, что маски в каком плане… т. е. такие же жесты, жестикуляции, как… похожи.(Губин) — Скажи, насчёт степени защиты твоей. Когда, так сказать, наши прежние, ну сначала, кто разговаривал, у них больше защиты — значит, они и чувствительней получается, чем, допустим, ты в сознании или этим… предохранителем. Потому что у них реакция защиты меньше. Т. е. им надо меньше защищаться, потому что они, скажем так, ближе к нам. Да, получается так.(СвСоз) — Нет, понимаете, как получается? Вот, кажется, в прошлый раз, — ну, не сейчас сеанс был, а до этого, да?
(Губин) — Угу.(СвСоз) — Было наоборот: когда говорили они — амплитуда была больше, а вот когда говорил я — амплитуда была меньше. Почему, потому что я вроде бы как ближе к вам, поэтому мне надо меньше от вас защищаться. А если быть точнее, защищаться-то так же, но просто… я такой же, как и вы, я знаю более точный способ, как с меньшей же энергией защититься от вас. Это первое, и второе — здесь используется ещё и защита самого организма, — она включается. Понимаете? А вот когда «они»… они же говорили тогда, что они посторонние, мозг воспринимает их как посторонних, он ставит против них защиту, и им приходится защищаться и от меня и от вас.
(Васильева) — Ну это не «предохранители», это же наши…(Губин) — Ну прежние, да.(СвСоз) — Понимаете в чём дело, дело в том, что вот этот принцип «не навреди» заставляет соблюдать очень много…
(Васильева) — Этические правила, нормы, допустим.(СвСоз) — Да. И поэтому, чтобы не вмешиваться грубо и в то же время как-то всё-таки произвести диалог… Не будет обмана, не будет превращаться в какую-то… Хотя это можно, конечно, не имея физики, можно создать любую физику. Прийти в любую физику и под неё подстроиться, потому что не имеешь своего потенциала. И можно легко воспринять любой другой. Можно сделать так, что, в принципе, они будут частью меня, и мозг даже не сможет их…
(Белимов) — Различить.(СвСоз) — …идентифицировать, что они чужие или вообще пришли ещё куда-то, — вообще, идентификации никакой абсолютно не будет. Но они этого не сделают.
(Васильева) — Ну и правильно.(СвСоз) — Почему, потому что они тогда возьмут часть меня, и они с этой частью должны будут потом уйти.
(Губин) — Скажи, если я не перебил, конечно. Не перебил?(СвСоз) — Я слушаю.
(Губин) — Скажи, пожалуйста. А вот, допустим, они когда-то говорили, что ищут (способ) с нами соединиться, что, так сказать, у нас какая-то сила. Сила чего? Сила действия в этом мире, что ли, получается? Т. е. физика?(СвСоз) — Нет. Понимаете…
(Губин) — Что-то не пойму.(СвСоз) — …дело в том, что мы привыкли чисто на материальном уровне. И вот когда речь идёт о воссоединении, мы почему-то искажённо это воспринимаем. Понимаете, мы должны в духовном плане, чисто в духовном, даже не в психологическом плане. В психологическом плане у нас очень много собеседников. Это когда мы… Друзья. Понимаете, чаще всего, к сожалению, друзья — это всего лишь только совместимость в психологическом, физическом плане. Что ещё интересно, например, маленький ищет друга большого или большой ищет друга маленького, по принципу покровительства, дополнения, как говорится, физически. Ну и, соответственно, значит, психологически. А в духовном плане очень мало друзей. Многие так и проживут, имея множество друзей, а духовного будет ни одного. И вот соединение семьи должно быть именно в духовном плане, а всё остальное — это будет просто
(Губин) — Ложь.(СвСоз) — …цирк, театр… Ну это нельзя назвать ложью, потому что, в принципе, мы можем не заметить этой лжи. Будет постоянное просто неудобство, вот это нежелание, неуют, попытка уйти, попытка соврать. Т. е. попытка просто подстроиться, чтобы было как можно меньше, допустим, вреда. А вот попытка подстроиться под кого-то, это уже говорит о том, что нет духовного соединения. Или когда говорят о соединении духовном, это может быть абсолютно что угодно. Понимаете, духовно можно соединиться даже со стулом.
(Губин) — Как это?(СвСоз) — Необязательно даже с человеком. Вот. Психологически… психологически я тоже могу соединиться с этим стулом. Я просто люблю эту вещь, допустим, понимаешь? У меня любовь к этой вещи, у меня любовь к этим цветам. Я люблю это платье, допустим, или этот костюм, больше всего ко мне подходит. Я чувствую себя в нём более комфортабельно, более удобно. Вплоть до того, что даже будет излечивать этот костюм. Понимаете? Но это в психологическом плане. А в духовном плане, это не значит, что всё, что переживает стул, скажем, буду переживать и я: если на стул садятся, то я буду чувствовать, что вроде как на него сели, и на меня сели тоже — нет, это вот как раз-то просто наш вымысел. Просто именно действительно будет единение. Понимаете? А не то, что я буду кричать всем, что вот этот стул живой. А вот именно… как бы вам сказать… Ну это трудно описать… Просто…
(Губин) — Ты будешь чувствовать себя стулом.(СвСоз) — Нет, я не буду себя чувствовать стулом, и стул не будет чувствовать меня человеком… (Обрыв.)