1996.12.08-1
(Отвечающий: Своб.сознание)
(СвСоз) — Не чувствую.
(Васильева) — Кого?
(Белимов) — Их не чувствуешь?(СвСоз) — Нет.
(Белимов) — Они в тот раз попрощались, может, это не случайно. Тогда, может, мы дадим счёт выхода на сознание Переводчика?(СвСоз) — Ну, я и есть здесь.
(Васильева) — Ты как чувствуешь, надо без них сеанс продолжать или нет?(СвСоз) — Наверное, можно, раз этот получился.
(Васильева) — А никого нет? Ты один?(СвСоз) — Не знаю, ну, скорее всего они ушли, а допустим, краски-маски, скорее всего, остались. Всё-таки вроде как мои…
(Белимов) — Ну а что если мы… Оль, давай, попробуем…(Васильева) — Тебя можно по имени называть?(СвСоз) — Думаю, да.
(Васильева) — Думаешь, но точно не знаешь? Но лучше не надо, наверное, тогда. Или, может быть, тебе поддержка нужна?(СвСоз) — Не знаю.
(Белимов) — Я сейчас дам счёт: нам нужно свободное подсознание. (Даёт счёт до 29)— Не желательно то, что вы сейчас сделали.
(Белимов) — А почему? Мы не подготовлены или Переводчик не подготовлен? Он остался как бы без защиты, что ли?— Ещё не освоен первый десяток.
(Белимов) — Да, но мы там почти всё задали, даже перинатальный период рассмотрели, и как-то вопросы уже исчерпались… Мы хотели бы подсказку, что мы не освоили там. А подсказки не было. Поэтому сейчас свободное сознание более расширенное, и мы хотели бы почувствовать, что в этом состоянии Переводчик может ощущать, что может вспомнить, и так далее. Коль, мы вышли на этот сеанс, можно продолжить? Или скажите тогда алгоритм возврата.— Обратный счёт.
(Белимов) — Обратный счёт? В случае чего, так же дать, да? Хорошо, мы будем иметь это в виду. Но сейчас меня интересует вот что: в этом состоянии Переводчик действительно получил более расширенное сознание памяти? Может ли он вспомнить, допустим, итальянский язык, какие-то фразы из него, если он никогда не изучал этого?— Заметьте, расширенное сознание.
(Белимов) — Так.— А вы в сознании знаете иностранные языки?
(Белимов) — Нет, в сознании, если изучали, то вспомним и знаем. Но мы ожидаем, что…— Тогда вспомните, мы говорили вам о памяти и о принципе её работы. Как вы можете вспомнить сознанием? Сознание работает только с настоящим временем.
(Белимов) — Так, а расширенное сознание? Может быть, включает период с раннего детства, с пелёнок или дальше? Может, оно захватывает и области из будущих?..— Не всегда. (Обрыв.)
(Белимов) — Скажи в этом состоянии, уж, коль мы на него вышли, может ли Переводчик вспомнить вещи, которые он намертво забыл?(СвСоз) — Ну вы говорили, что будете по имени называть. Переводчик — это как-то не…
(Белимов) — Хорошо, Геннадий, вспомнишь ли ты те моменты, которые намертво забыл, не должен бы помнить? Ну, допустим, мы начнём с детского периода. Вот «расширенное сознание», мы не понимаем этого термина, — в каком смысле расширено? До какой степени расширено? Поэтому у нас и вопросы в этом состоянии ещё не подобраны.(СвСоз) — Нет, просто меньше границ «нельзя-можно» — мораль. Очень многие наши законы строятся из морали, которые выдуманы на настоящее время по отношению к нам. И по отношению к другим, допустим, наши законы являются исключением, или даже наоборот — запрещёнными… (Обрыв.)
(СвСоз) — …Часы.
(Васильева) — Чувствуешь, да?(Белимов) — Но это только на кухне, недалеко, а здесь у нас нет часов. Ты это ощущаешь или вспоминаешь что-то связанное с часами?(Васильева) — Ты слышишь, да?(СвСоз) — Я чувствую такт, который меня сбивает.
(Белимов) — Это, наверно, всё-таки магнитофонные такты. Но, к сожалению, мы это устранить не можем. Ты, как электронщик, должен знать, что без мотора мы — ничто. Сейчас мы спрячем часы в ванну. (Обрыв.)(СвСоз) — …а значит, я могу вспомнить, что было намертво забыто. И, в принципе, ваши вопросы являются силой, которая движет это окошечко по памяти. Ну как ещё можно определить свободное сознание? Когда я более, скажем так, развязан, что ли.
(Белимов) — Более развязан в разговоре или в понимании предметов?..(СвСоз) — Меньше закрепощения. Потому что, в принципе, мы всегда находимся в напряжении, совершаем какую-то работу, и подчас работа, которая совершенно не нужна: вот эти вот навязчивые мысли, от которых мы не можем уйти. Или вот ненужные воспоминания — откуда приходят? Мы не можем даже понять корней, почему вспомнилось именно это. Нет, корень, конечно, был, что-то же открыло эту ячейку памяти, но вот эта работа, шум мозга, очень сильно заглушает нас, сбивает. И здесь можно сказать так, что поменьше шума, и больше, как неудивительно, хаотического движения. Т. е. не упорядочены вот этим вот логическим «можно-нельзя».
(Белимов) — Скажи, мне интересен и выход сверхсознания, или инопланетян на нас, но также интересна работа и резерва подсознания. Может, мы сделаем такие открытия, когда сможем отключать свой мозг от подсознания или сознания так, что извлечём для человечества какие-то большие способности. Может, это даже лучше для нас, чем общение с разными инопланетянами и прочее. Т. е. узнать себя больше. Ты можешь в этом состоянии оценить перспективы такого общения и извлечения наших способностей, увеличения знаний наших способностей.(СвСоз) — Да, они, безусловно, увеличиваются, но в данном случае мозг ставит защиту, и я забываю: сейчас выйду из контакта и я забуду. Почему? Потому что я должен забыть разницу между обычным моим привычным состоянием и этим. Иначе я буду себя чувствовать довольно уродливым и больше поставлю границ. А так, конечно, наверно было бы лучше, но… (Срыв.)
(СвСоз) — Напомните.
(Белимов) — Скажи, пожалуйста, у нас в сеансах было, что мы не случайно здесь собрались, по крайней мере, несколько человек. Ты в этом состоянии можешь припомнить, что нас свело? Имели ли мы когда-то в жизни, или в прошлой жизни, между собой знакомства и контакты? Нам тогда упорно говорили, что нас должно быть четверо, мы так и не нашли, четверо мы или нет. Ты сейчас можешь что-то прояснить в этом отношении?(СвСоз) — О четверых, нет. Но, видите ли, чаще всего мы ссылаемся на игру судьбы за свои действия. То, что сейчас эти люди собрались — это не значит, что мы где-то встречались в прошлой жизни или что-то. Нет, это просто совпадение взглядов, скажем так, коллеги. Потому и… (Срыв.)
(Белимов) — …да, он не подошёл. А ты чувствуешь почему? Ты знаешь, почему он не подошёл? Ты можешь в этом состоянии почувствовать, что случилось?(СвСоз) — Вначале я понял, что он здесь, а потом уже обратил внимание, что что-то не хватает.
(Белимов) — Ну нас четверо, конечно. Правда, новый человек пришёл, Геры нет. Ты, кстати, нового человека как-то ощутил в этом состоянии?(СвСоз) — Не очень.
(Васильева) — Скажи, вот сейчас дали счёт с 21 до 29, но я так думаю, что ты, конечно, не в этом состоянии. А вот как тебя поддерживать? Как считать, чтобы поддержать? С 1 до 9?(СвСоз) — Нет, до 7.
(Белимов) — До семи? С 1 до 7?(СвСоз) — Да.
(Васильева) — И обратно, да?(СвСоз) — Да.
(Белимов) — Ну обратно — это когда уже во сне.(СвСоз) — Нет, почему? Иногда можно давать счёт и обратный. Если не выводишь прямым счётом, то можно давать и обратный, просто не нужно давать его до единицы. Т. е. как бы не давать уйти полностью — до двух, до трёх.
(Васильева) — Ага, ясно.(СвСоз) — Потом проводите обратный, поднимаете счёт… (Срыв.)
(Белимов) — Мы говорили о счёте, но сейчас нас меньше это интересует. Скажи, пожалуйста, вот вы с Герой по жизни свелись и так далее, мы так поняли, что вы и в прошлых жизнях имели контакты, имели предыдущие жизни, так сказать, вместе. Ты в этом состоянии можешь что-нибудь подтвердить или опровергнуть?(СвСоз) — Нет, о прошлых жизнях, нет.
(Белимов) — Но на какой-то стадии ты чувствуешь, что мы можем говорить о прошлых жизнях. Может, счёт дальше — 3, 4, да?(СвСоз) — Ну дальше в счётах я не знаю, ну а здесь… да, в этом сознании я допускаю, что есть прошлая жизнь, но это чисто умозаключение. Найти что-то в себе из прошлой жизни я не могу, потому что это не было прожито этим телом, и химически это не могло, наверно, отложиться.
(Белимов) — Ясно.(СвСоз) — Я могу сейчас найти области, содержащие того же Анура или красок — практически всех героев, которые разговаривали, и могу даже по желанию подключить их диалог. Но нет ничего о прошлой жизни.
(Белимов) — Ну ясно. Скажи, как ты в этом состоянии оцениваешь странную нашу возможность разговаривать с людьми, явно жившими в прошлом, с тем же Сергеем Ивановым или с Мабу, который первочеловек, наверно, тысячи лет назад; и мы с ними разговариваем, как в настоящем времени, мы прослеживаем судьбу от сеанса к сеансу. Как это получается? Как будто «безвременье». Как ты в этом состоянии оцениваешь?..(СвСоз) — Нет, дело в том, что в этом состоянии, я не смог бы найти ни Мабу, ни Сергея, потому что в этом состоянии, я работаю только со своей памятью, только со своим биологическим, содержащим себя. Химически, в мозге они присутствуют, потому что они были, с помощью контрагентов, вызваны из прошлой жизни, может быть. И разговаривая о них, память фиксировала, потому что память запоминает практически всё. Это является как бы ещё и защитой. И вот разговоры об этих героях наложили свой отпечаток, и теперь они реально существуют. Допустим, я приду к кому-нибудь, и мне скажут, что вот ты был в прошлой жизни тем-то или тем-то. И если я этому человеку верю, и, главное, если мне этот герой понравился, т. е. я сам в прошлой жизни, то происходит как бы резонанс, и я начинаю достраивать, дорисовывать этого человечка. И рано или поздно уже даже анатомически можно найти признаки о прошлой жизни. И если бы мы могли сейчас разложить вот эти ячейки мозга, то мы бы сказали, что да, в прошлой жизни он был действительно тем-то и тем-то. А он не мог быть им там, он мог им и не быть. Просто мозг построил матрицу, из-за того, что этот герой нам понравился. И потому — да, я вижу сейчас Сергея Иванова, вижу остальных героев, но я не могу уверенно сказать, что это были действительно истинные герои, или, может быть, просто были нарисованы с помощью их или моей фантазии — вот этого я не могу точно сказать. Я знаю, что они здесь есть, но подтверждения о прошлой жизни нет.
(Белимов) — Ты не можешь сейчас сказать, какая судьба у Сергея Иванова? Мы потеряли его судьбу, так и не знаем, попал ли он в сталинские концлагеря или как-то по-другому жизнь его распорядилась. Ты не можешь в этом состоянии сказать нам что-то?(СвСоз) — Ну почему же? Здесь есть данные: 34-ый год — он был расстрелян.
(Белимов) — Расстрелян? Так рано?(СвСоз) — И вы должны были знать об этом.
(Белимов) — Нет, мы ни разу не выходили на такое. Расскажи, поподробнее.(СвСоз) — Дело в том, что у меня в памяти сохранены практически все контакты, и я знаю, что один из контактов был именно с Сергеем Ивановым… (Срыв.)
(Белимов) — Мы тебе напомним про Сергея Иванова. Возможно и был контакт: может, я не помню, я не на всех был. Он расстрелян в 34 году — это, видимо, в связи с событиями Кирова. Тогда ещё не было таких массовых репрессий, и он попал под эту мясорубку. Так что ли?(СвСоз) — Нет, дело в том, что вы присутствовали на этом контакте, это были отрывки как бы его произведений.
(Васильева) — Вслух не произнёс, наверное, да?(СвСоз) — И дело в том, что было такое понятие, как Сатанизм. И очень сильно был развит спиритизм, если помните. И молодая республика должна была с этим бороться, потому что одной из причин борьбы был — это когда многие пытались, как говорится, найти царя, чтобы поднять дух… (Срыв.)
(Белимов) — Скажи об Иванове всё-таки…(Васильева) — Что сейчас было, ты помнишь? Кто-то пытался… Чужой? Нет?(СвСоз) — Да нет, здесь как-то не чужой, а что-то типа какого-то удара, что ли. Т. е. такая реакция, что вроде бы я не туда залез. Но, к сожалению, я даже не помню, куда залазил.
(Васильева) — И тебя оттуда выгнали, да?(СвСоз) — Ну да, наверно, что-то типа такого. Ну выгнать не выгнали, потому что все эти герои во мне и носят мой характер, окрашены этим характером. Просто, видимо, мной было неверно что-то понято, или, может быть, рамка… Помните, я говорил, что ваши вопросы — это рамочка, которая…
(Белимов) — Открывает окно.(СвСоз) — …продвигается, да. И вот, может быть, это рам… (Срыв.)
— …какой же теперь знак?
(Белимов) — В каком смысле? Мы на чём остановились?— На треугольнике.
(Васильева) — А-а, на треугольнике, да, это было недели две назад. Сейчас, вспомним… Мы остановились…— Две недели назад. Понимаете, в вашем понятии существуют рамки времени, «это было две недели назад». Интересно, а как вы умудрились отложить это в памяти? Наслоением других каких-то событий?
(Белимов) — Ну, у нас время течёт в одном направлении.— Время течёт в одном направлении. От одного факта до другого факта вы определили время, и это было две недели назад. А как вы определяете это время? Без часов, пожалуйста! Как ваш мозг умудряется составить этот временной промежуточек?
(Белимов) — Ну это довольно просто: день-ночь, день-ночь. У нас иного не бывает состояния.— И всё?
(Белимов) — И всё примерно, да.— День-ночь, день-ночь. Ну хорошо, давайте мы вас посадим в комнату и будем через 12 часов вам устраивать «суточки».
(Белимов) — Мы потеряем ощущение, хотя биологические часы существуют, якобы они по лунному календарю работают. Т. е. там не 24 часа в сутки, а 21 приблизительно.— Ну, что ваш мозг нарисует? В 2 раза больше?
(Васильева) — Что мозг нарисует, то и будет.— Как вы легко отговариваетесь. А если мы будем на ваши вопросы отвечать так же как и вы?
(Белимов) — Нет, мы ожидаем от вас большей информативности и порядочности.(Васильева) — Ну мы как думаем? Мы живём, и для нас всё, что наши родители, общество преподнесло, так каждый из нас и развивает свою жизнь дальше. Т. е. существует время… Как оно существует? Вот в сутках 24 часа, есть день и ночь, вот мы к этому и привыкли. Т. е. это не придумано, а существует на самом деле.(Белимов) — А вы что можете сказать? Мы так живём? Или так не надо жить? Или лучше без времени?— Убежали. Так и не ответили. Так в 2 раза больше вы нарисуете дней или нет?
(Белимов) — Скорее всего мы можем нарисовать в 2 раза больше.— В два раза больше. И значит, у вас «вешками» является Солнце.
(Белимов) — Да.— Ну хорошо, а если вы будете находиться в том месте, где нет восхода и захода солнца? Ну, скажем так, посадили вас в комнату, и вы будете бодрствовать целых 2 недели.
(Васильева) — Нет.— Почему?
(Васильева) — Ну заложено же…(Белимов) — В механизм биологического времени.— Биологически. Но вы нарисуете, что это был один день. Хорошо, давайте сделаем по-другому: возьмём часы и сделаем, чтобы они шли в 2 раза чаще. Как вы думаете, что будете делать вы? Вы успеете сделать одни и те же дела?
(Васильева) — Нет.(Белимов) — Вряд ли.— Успеете!
(Белимов) — Успеем разве?— Успеете. Вы будете двигаться гораздо… (Срыв.)
(Белимов) — Гена, про Иванова нас интересует. Когда он был арестован, почему расстрелян, в связи с каким процессом, Кировским или какая-то другая ситуация? Попробуй нам сказать, мы всё-таки мало осведомлены.(СвСоз) — Дело в том, что я же объяснял вам, как это было нарисовано. И вот этих данных, например, нет. Может быть, потому, что Сергей Иванов не успел этого рассказать. Понимаете, этих данных нет.
(Белимов) — Ясно.(СвСоз) — Ну вы вспомните, как я вам объяснял. Дело в том, что он пришёл извне. Может быть, «они» явились этим автором Иванова. Я не могу сказать, существовал он действительно или нет. Может быть, «они» дали какую-то интригу для интереса. Может же быть такой вариант, допускается? И я запомнил только всё то, что он или о нём говорилось. И если нет… ну как вам сказать…
(Белимов) — Окончания канвы и прочего. Понятно.(СвСоз) — Да, я не могу этого сказать. Понимаете, я могу сказать о себе, я могу, допустим, вспомнить, как вы говорите, то, что намертво забыл.
(Белимов) — То, что глубоко ушло, можешь вспомнить чего-нибудь?(СвСоз) — Ну, пожалуй, в принципе, можно было бы что-то вспомнить, но именно то, что отложено. Т. е. я могу вспомнить героев каких-то… (Срыв.)
(Васильева) — …Мабу?(Белимов) — Мабу, что ли? Как ты попал сюда?
(Мабу) — Как я попал?! Это как вы мне попали?.. (Срыв.)(СвСоз) — …жизнь — это хотя бы для того, чтобы вы могли как бы…
(Белимов) — Ориентироваться.(СвСоз) — Нет, ни в коем случае. Ориентироваться мы никогда не умели и не умеем. В принципе, мы все делаем практически наугад: или по настроению, или по нужде, но не всегда, что нам нужно. Наоборот, чаще мы делаем то, что не хотим делать. Мы не хотим идти на работу, но нам надо идти. Мы не хотим читать, мы не хотим писать, не хотим смотреть. Или мы хотим сразу всё, но у нас на это нет времени, и тогда мы начинаем выбирать… (Срыв.)
(Белимов) — Что ты чувствуешь?(СвСоз) — Понимаете, он меня сбивает.
(Белимов) — Ну, наверно, это моторчик всё-таки, он имеет определённую частоту вращения. Но раньше-то он не мешал. А можешь более присмотреться, сказать, в чём тут дело?(СвСоз) — Понимаете, сейчас я больше вижу красками, чем просто…
(Васильева) — Ты знаешь, ритм какой-то, я тоже его слышу. Как будто…(Белимов) — Может быть, это работает где-то наверху, и ты слышишь по стенам передаётся?(СвСоз) — Нет, видите ли, дело в том, что… чем отличается, допустим, звук, да? — от цвета. Только длиной волны. А я сейчас не могу точно распределять это. Т. е. граница распределения, вот это для ушей, а это для глаза — это как-то менее выражено, и многие звуки я вижу как бы цветами, а некоторые цвета, я могу видеть звуками. И вот эта ритмика, где-то порядка 10-15 герц, вот эти яркие вспышки… я понимаю, что они вызваны не светом, а звуком, но вот определить характер и направление этого звука я не могу, потому что, к сожалению, я вас слишком сильно слышу.
(Васильева) — Нам потише надо.(Белимов) — Даже нас слишком, да? Мы как бы громко у тебя резонируем, да?(СвСоз) — Ну с вами работать легче, потому что здесь я могу как бы блокировать вас от себя. Вот почему бывает, что я сильно увлекаюсь, особенно когда идёт… (Срыв.)
(СвСоз) — …просто меня сбило сейчас то, что я почему-то подумал, что я должен быть сейчас не Харитоновым, а Дудкиным.
(Белимов) — Да?(СвСоз) — Был бы Геннадий Владимирович.
(Белимов) — А тебе это имя о чём-то говорит?(СвСоз) — Нет, это мой просто родной отец.
(Белимов) — Может быть, это твой отец, на этот период, на этот момент зашёл в тебя? Нет, не может быть так?(СвСоз) — Ну это вряд ли, скорее всего. Просто воспоминания.
(Белимов) — Ясно.(СвСоз) — И дело в том, что с ним связано много тайн, с отцом, потому что я его практически не помню. Только в 86-ом году я наконец-то понял, что живу с отчимом, а не с родным отцом. Хотя раньше я вроде бы слышал об этом, но никогда этому не верил. И единственное, что я хорошо помню, это было 15 февраля, и мне нужны были паспорта, чтобы получить талон. И когда я взял паспорт отца, то вдруг заметил, что там гораздо позже, 68-ым годом — я ему отношусь сыном. И… (Срыв.)
— …Попробуем, возьмём краску. Ну назовите любой цвет, какой вам бы больше всего нравился? Или давайте, какой самый первый цвет вам придёт на ум, не задумываясь?
(Белимов) — Ну, зелёный нам нравится больше всего.— Вам?
(Белимов) — Да.— А другим?
(Таня) — Персиковый.— И?
(Васильева) — Белый.— С какого цвета начнём?
(Белимов) — Ну давайте с персикового. Что он означает и что он даёт?— Ну хорошо, давайте попробуем его разобьём на запчасти. Какие цвета?
(Белимов) — Содержит?— Да.
(Белимов) — Жёлтый, розовый.(Васильева) — Оранжевый.(Таня) — Коричневый.— Тогда давайте уточним тон.
(Белимов) — Ну мягкий такой, приятный.— Нет, простите, вы говорите о зелёном, а другие говорят и описывают свой цвет.
(Васильева) — Кто задал, тот и описывает, так?— Итак, каких красок больше?
(Таня) — Розовых и жёлтых.— Розовых, жёлтых. Жёлтый, вспомните, это что? Сомнение.
(Васильева) — Нет, оранжевый — сомнение.— Разве?
(Васильева) — Жёлтый — разочарование.— Нет, подождите. Сперва по гамме цветов что идёт?
(Васильева) — Красный.— Подождите, мы говорим об этих двух цветах.
(Васильева) — Ах…— У нас спор был о них.
(Васильева) — Ну да.— И вот смотрите, у вас сперва сомнение, а лишь потом будет разочарование.
(Васильева) — Ну да.— Не бывает наоборот.
(Васильева) — Правильно.— Итак, сомнения. Другой цвет?
(Таня) — Розовый.— Розовый. Напомните, вы были бы должны помнить, что обозначает хотя бы красный цвет.
(Васильева) — Это мне сказали тогда?— Не помните.
(Васильева) — Ну розовый…— Хорошо, давайте так… А мы вам даже облегчили, мы говорили о красном, красный — у вас понятие огня. Розовый — это что? Можно назвать огнём?
(Васильева) — Можно.(Белимов) — Разгорание, рассвет.(Таня) — Солнце.— О нет, никак нельзя связать с рассветом или разгоранием огня: огонь никогда не разгорается с этого цвета. Итак, вы уже сами попытались ответить: Солнце — что-то связанное с теплом.
(Васильева) — Да.— Итак, попробуйте теперь сами взять и соединить «сомнение» и «тепло». Что у вас получится?
(Васильева) — Что получится?— Вы постоянно… горите…
(Васильева) — Сомневаясь.— …сомнением.
(Таня) — Это разве плохо?— Мы разве сказали, что это плохо?
(Таня) — Сомнение — это, в какой-то степени, истина.— Мы говорили о плохом? Мы просто сказали, что вы постоянно боретесь с сомнениями. Это ваша специальность. А вы должны это делать, и каждый из вас должен бороться с сомнениями. Но присутствует ещё какой цвет? (пауза) Ну давайте подскажем — негативный.
(Васильева) — Коричневый.— Коричневый. А… (Срыв.)
(СвСоз) — Напомните.
(Белимов) — Ну мы говорили вообще-то о твоём отце. Ты можешь вспомнить в этом состоянии подробности, которые ребёнком?.. Ты, конечно, забыл уже. Как он тебе, нравился отец?(СвСоз) — Ну он был со мной до 4 лет.
(Белимов) — Так.(СвСоз) — И я всё-таки 62-го года рождения, а не 64-го, как вы посчитали.
(Белимов) — Ага.(СвСоз) — Как всё происходило? Вы знаете, мать обвиняет, в принципе, свою мать. Дело в том, что 2 февраля были сваты. Ну знаете это мероприятие, да?
(Белимов) — Да.(СвСоз) — И получилось так, что был большой дождь, — меня ещё не было, это был 60-й год, — и мой будущий отец остался ночевать. Им была выделена в избе отдельная комнатка, загородили занавеской. А вот мать, ложась в постель, вдруг почувствовала какой-то песок. Потом действительно оказалось, что её мать, иначе моя бабушка Матрёна, насыпала какого-то порошка, какого-то зелья, которое взяла у колдуньи, чтобы как не было… не могли отец с матерью жить. Т. е. здесь уже даже начало было связано с каким-то колдовством. Да, действительно в соседней деревне… Соседняя деревня — это «Белые…», точно не могу дальше сказать название, она находилась где-то в километрах 30-ти. И там жила колдунья, которую звали Алёна. Звали её так потому, что ей хотя и было около 80-ти, но она откликалась только на это имя — Алёна. Она не признавала никаких документов, у неё практически… Ну представьте наши времена, у неё не было паспорта, а была всего лишь карточка, на которой был написан примерный год рождения. И вот моя бабушка подружилась с этой Алёной. И Алёна, в один прекрасный день почему-то сказала, что дочь её не должна выйти замуж, и потому дала это зелье, и оно было рассыпано. И вот эта память о зелье… Когда мне было 4 года и когда шёл разлад, и отец хотел уйти, я помнил об этом зелье и старался как бы его попробовать на вкус, узнать что это такое. И мне пришлось… довольно трудно это было, но мне пришлось, как вы говорите, уйти в ненормальное состояние, т. е. это был мой самый первый контакт. Чтобы я мог вернуться и поговорить с тем мальчишкой, который ещё не родился, но который уже был. Ну вам когда-то говорили в контакте, что ребёнок уже заранее приходит к родителям, и, в принципе, он и заставляет родителей, чтобы был ребёнок. И вот мне надо было поговорить с этим мальчишкой. И зная, что это я же, мне всё равно было трудно найти выход на него. И вот тогда-то, в те времена, я и начал читать книгу, которая должна была бы подсказать, как это сделать, как найти этого мальчишку. Я очень долго работал с этой книгой… Ну читал, это не в каком-то прямом смысле читать, потому что в те времена, сами понимаете, я ещё не мог читать. И вот мне надо было как бы пережить заново многие страницы, которые в принципе-то говорили только о будущем, а я должен был их заранее прожить. Т. е. чтобы уйти к этому мальчишке, я должен полностью осознавать то, что осознавал он. Т. е. обладать всеми теми знаниями и чувствами, что обладает он, потому что он — это я. И чтобы не вернуться в какое-то прошлое или уйти в будущее, я просто должен войти в резонанс, что ли, а попроще — стать этим человеком. Вот поэтому мальчишка знает полностью эту книгу. Он практически полностью прожил всю жизнь. И хотя она имеет множество вариантов… но мне надо было найти именно тот вариант жизни, иначе я бы мог уйти к другому мальчишке, и, соответственно, было бы ложно. Но мальчишка был. Понимаете, просто существует множество вариантов. Ведь что такое жизнь? Это ветвь. Сделали вы сейчас одно или другое — это уже изменение дальнейшего. И вот такой маленький пустячок… вот вы сейчас привстанете с кресла, это пустячок, но этот пустячок обрастает, как снежный ком, и жизнь может быть уже совершенно другой. И вот мне удалось прийти к этому мальчишке. И вот тогда-то я и познакомился со старцем. Помните?
(Губин) — Угу.(Белимов) — Так-так.(СвСоз) — Именно этот старец олицетворял этого мальчишку. Я сперва этого сразу не понял: «Как же так, должен быть нерождённый мальчишка, а тут вдруг старец?!» И я вокруг да около ходил очень долго, пока наконец-то не догадался произнести имя. (Срыв.)
(Белимов) — Про старца, и ты догадался произнести его имя. Эта встреча очень интересна и для нас и для тебя. Рассказывай дальше!(СвСоз) — Имя?
(Белимов) — Да. Ну ты идентифицировал себя с мальчиком.(СвСоз) — Всё, я помню. И когда я произнёс это имя, тогда подошёл ко мне старец и стал разговаривать со мной. И вот тогда-то он мне дал этот мешочек с зельем, я должен был вот это всё предотвратить. Иными словами, я должен был остановить.
(Белимов) — Развод, разлад между супругами, да?(СвСоз) — Нет, я должен был не дать рассыпаться этому порошку, как вы говорите, изменить прошлое, да?
(Белимов) — Да-да.(СвСоз) — Я должен был просто… иначе, тот нерождённый ещё ребёнок должен был изменить своё настоящее время, а для меня, относительно меня — прошлое. Но так как я не могу изменить прошлое, то мне приходится иметь дело с тем мальчишкой, чтобы именно этот мальчишка, — настоящее-то оно всегда меняется… Но я нашёл не ту линию, ушёл в параллель, и в итоге, получается, всё это дело ещё и испортил.
(Белимов) — Не получилось, и даже ухудшил.(СвСоз) — Даже ухудшилось. Для меня это было довольно сильным ударом. Года два, а если быть точнее, то следующие сны, которые несли бы мне действительно какую-то информацию, а не просто пустыми… они произошли только через два года. А это уже было в 66-ом году. (Срыв.)
(Белимов) — …Это, наверное, у соседей или машина у него там.(СвСоз) — О нет, машины я хорошо различаю. Понимаете, я могу даже сейчас сказать, например, что 2800 оборотов двигателя.
(Белимов) — Ты в этом состоянии чувствуешь?(СвСоз) — Нет, просто я быстро высчитываю. Я не могу увидеть, как ходит цилиндр, но зато я слышу искру. А зная, что двигатель четырёхтактный, я высчитываю обороты двигателя.
(Белимов) — А обороты двигателя магнитофона ты можешь сейчас сказать?(СвСоз) — 840.
(Белимов) — 840?(Губин) — А было 832. Сейчас побыстрее.(Белимов) — Ладно, Геннадий, давай вернёмся всё-таки ко снам. Это первые твои контакты, и они, мы так поняли, происходили во сне. Ты уходил каким-то образом…(СвСоз) — Безусловно, это было без участия сознания. И когда я просыпался, то вспоминал о той яме, в которую лечу. Вы помните, у каждого из вас был фокус?..
(Белимов) — Да-да. А чем он объясняется? Можешь ты в этом состоянии объяснить, почему мы падаем в детстве?(СвСоз) — Ну я и пытался это сделать. Дело в том, что именно это падение в колодец или полёт — это всё то же самое, что ощущает человек при смерти, тот же туннель. Но тот был туннель рождения, смотря с какой стороны, вы рассматриваете туннель — или рождения или смерти.
(Белимов) — Ну да.(СвСоз) — И это есть воспоминание именно самого мозга. А вот вы сейчас по этому же принципу стараетесь лечить родовые травмы. Знаете, да?
(Васильева) — Да-да.(СвСоз) — В состоянии под гипнозом. И… (Срыв.)
(СвСоз) — …Чужой идёт.
(Васильева) — Чужой?(Белимов) — Не знаю, что можем сделать. Это, может быть, в соседних комнатах? У тебя повышенная чувствительность, мы не можем изменить…(СвСоз) — Ладно. Напомните.
(Белимов) — О родовых травмах ты говорил, что мы пытаемся лечить эти родовые травмы, видимо, в гипнозе каком-то…(СвСоз) — Да, т. е. человек как бы заново переживает роды, и это вылечивает. Вот так же и мозгу нужно заново как бы пережить. Но он не может это сделать на физическом уровне, ему хотя бы восстановить энергетический баланс, и тогда он создаёт сны, а если точнее, воспоминание рождения. Ребёнок, рождаясь, это рождение понимает, как смерть. Вспомните, ребёнок в эти моменты, если вы снимете энцефалограмму — у него повышенное содержание адреналина. Грубо говоря, он испуган, он борется за жизнь. У вас есть очень хороший рассказ о двух близнецах, когда один близнец утверждал, что нет, это будет не конец света, а будет начало нового света, а другой говорил, что нет, это будет конец. И когда происходили роды, естественно тот, утверждающий о конце света, да, он действительно погиб.
(Губин) — От страха.(СвСоз) — Да. И вот это падение в колодец спасает вас от очень многого. И поэтому, чаще всего, это происходит в детстве. Можете ли вы вспомнить эти сны во взрослых снах?
(Белимов) — Нет, редко уже.(СвСоз) — Нет уже такого. И полёты во снах для вас тоже сейчас редки. И заметьте, цветные сны для вас тоже становятся редкостью.
(Васильева) — Да нет.(СвСоз) — Многие всю жизнь видят только чёрно-белое.
(Белимов) — А что это обозначает?(СвСоз) — Это уже другой разговор и…
(Белимов) — Ну ладно.(СвСоз) — Напомните.
(Белимов) — О снах — о цветных, чёрно-белых. Некоторые видят его всю жизнь в тёмных тонах.(СвСоз) — Ну, видите ли, дело в том, что чёрно-белые сны — это просто отношение именно к событиям, совершающихся в этом сне. Как правило, сильно эмоциональные сны будут цветными. В чёрно-белом — это сны, которые несут негативное, например, вам не нравится что-то. Но заметьте, вы будете смотреть чёрно-белый сон, но какую-то деталь вы можете увидеть цветной, потому что вы обратите на неё внимание и постараетесь во сне с ней поближе ознакомиться, изучить. Она может оказаться цветной, а всё остальное будет чёрно-белым. Это именно отношение ко сну, отношение к событиям, которые совершаются во сне. И если вы заинтересованы в этих событиях, если они вас увлекают, и они могут вам принести большую пользу, потому что вы ожидаете от них большего, естественно, они будут цветными. А если для вас это всего лишь только обыденность, и эти сны вам просто-напросто надоели и мешают вам спать, то они все будут чёрно-белые. (Срыв.)
(СвСоз) — …О снах?
(Белимов) — Сны и их воздействие на нас. Идентификация, что мы видим во снах…(Губин) — О чёрно-белых… о деталях цветных.(Белимов) — Ну лучше видеть цветные сны или же чёрно-белые, тоже ничего страшного, ничего плохого?(СвСоз) — Ну дело в том, что, к сожалению, вы сразу делите на плохое и хорошее. И вот это деление, вы делаете это постоянно. И очень много хорошего воспринимаем, как плохое, и очень много плохое, наоборот, в хорошее. Т. е. в этом и есть ложь. Дело в том, что мы стараемся мир разделить на плохое и на хорошее, на холодное и горячее, мы постоянно делим его. У нас есть Бог и есть «Антибог», даже здесь, как говорится, в нашем высшем понятии, мы умудрились разделить, и в то же время умудряемся говорить ещё и о единстве. А представьте, когда было язычество, там вообще, сколько было делений. Что в нашем понятии Бог? Это то, к чему мы стремимся. Ну сейчас мы стремимся к двум богам: Бог и Сатана, антибог. А раньше было язычество. И вот представьте, сколь было множество богов, а теперь эти боги превратились просто в науки. Был Бог огня, а сейчас просто термодинамика. И вот…
(Васильева) — 1… 2… 3… 4…(СвСоз) — У меня такое ощущение, что не о том.
(Белимов) — Не о том говорим, да?(СвСоз) — Да, вы мне напомнили, но, видимо, что-то не так напомнили, и я понял, что говорю не о том.
(Белимов) — Гена, вот в этом состоянии… У нас гостья присутствует, и у неё тоже есть свои вопросы. Скажи, я знаю, что ты достаточно аполитичный человек, тебя не интересуют выборы в области, но скажи, пожалуйста, изменится ли у нас лидер в области? Как ты ощущаешь в этом состоянии: пришёл срок смены лидера или будет тот же самый?(СвСоз) — Ну вы знаете, я не могу конкретно сказать о Волжском (город). Я знаю только, что скорее в 98-ом году, во всяком случае, запланировано так, что в 98-ом году, да, Ельцин будет… уйдёт…
(Васильева) — Сам или?..(СвСоз) — Нет, я говорю о тоннеле.
(Белимов) — Понятно, но мы знаем дату и пораньше, 97 год, и, в общем-то, ждём. Неужели мы ещё полтора года будем выдерживать этот антинародный, по сути, режим?(СвСоз) — Ну вот видите, опять происходит деление… (Срыв.)