1996.05.30-2
(Отвечающий: Свободное сознание)
(СвСоз) — …Получается, такое ощущение, что это и есть мои прошлые жизни.
(Губин) — Слушай, а может быть…(СвСоз) — Потому что они уже вроде как проиграны у меня в сознании. Соответственно, значит, подсознание.
(Губин) — Слушай, а может, это ложная инкарнация, как ты вот говорил, фэнтези. Ты их просто, так сказать… или тебе их внушили.(СвСоз) — Может быть, запросто. Но понимаешь смысл в чём? Сознание — это вот именно, что у меня сейчас есть какой-то кусочек памяти, которым я владею.
(Губин) — Угу.(СвСоз) — А память — довольно-то маленький сейчас объём: это вот немножко прошлого, как говорится, чуть-чуть помню, и вот сейчас. А подсознание — оно помнит всё абсолютно, — такой архив, мощный архив. Получается, сознание пользуется маленьким объёмом памяти…
(Губин) — Оперативная.(СвСоз) — …а подсознание всем.
(Губин) — Ага.(СвСоз) — Всем, что было всю жизнь, начиная от рождения и так дальше.
(Губин) — Это как на компьютере — оперативная память и постоянно запоминающая, да?(СвСоз) — И получается, подсознание почему? — получается так, что мол неосознанно что-то вот, не естественно сознанию. Ну потому что подсознание помнит даже те мелочи, которые вроде как не обращал внимания сознательно. Например, ну, скажем, шёл я по дороге, да? — вроде бы я и не смотрел на эту дорогу, но я всё равно помню каждый кустик, каждый листочек, каждое дуновение ветерка. Потому что, ну, физически-то я всё это ощутил же.
(Губин) — Угу.(СвСоз) — Подсознание всё запомнило. И, соответственно, оно потом на своём уровне там что-то даст: какое-то воспоминание, допустим, или что… ну какое-то действие. А это сознание не помнило же этой дороги-то.
(Губин) — Ну да.(СвСоз) — И поэтому получается вроде как: «О, подсознание какое могучее!»
(Белимов) — Ну тогда, может быть, сейчас в этом состоянии ты вспомнишь, ну, время своего рождения? Вечер был или день? Как ты почувствовал свет? Можешь вспомнить? Или даже до рождения, зачатия. Или это нельзя? Ты же говоришь, что эту жизнь только помнишь. Ну-ка вспомни.(СвСоз) — Ну не знаю, надо попробовать.
(Губин) — Ну давай, попробуй.(Белимов) — Ну давай, что было в период зарождения, вот соединения клеток? Как ты ощущаешь это всё, вспоминай? Вспышка, боль или что?(СвСоз) — Туннель.
(Белимов) — Туннель?! Надо же! Как и при смерти.
(Васильева) — Падаешь?(Белимов) — Падаешь или что?(СвСоз) — Да, падаю.
(Васильева) — И потом, раз! — и ничего не помнишь.(Белимов) — Скажи, пожалуйста, когда ты был…(СвСоз) — Почему не помню?
(Васильева) — Помнишь? Ну?(СвСоз) — Туннель… очень-очень быстро двигаюсь…
(Белимов) — Так.(СвСоз) — А потом какое-то яркое что-то.
(Белимов) — Всё же есть вспышка, да?(СвСоз) — Не вспышка — просто какой-то яркий огонь.
(Белимов) — Свет.(Васильева) — Где? Куда летишь?(СвСоз) — Ну внизу, в туннели, да… или вверху… ну просто в туннеле, в конце туннеля.
(Белимов) — Так. Скажи, пожалуйста, когда…(СвСоз) — Нет ни вспышек, ничего — просто я вроде как уже.
(Васильева) — Уже пришёл.(СвСоз) — Да, вроде как уже и пришёл.
(Васильева) — И что дальше?(СвСоз) — А я даже не понял, как я пришёл.
(Васильева) — Ну а дальше что?(Белимов) — А когда душа…(СвСоз) — Просто свет.
(Васильева) — И всё?(СвСоз) — И всё.
(Васильева) — И ты себя ощущаешь, осознаёшь, что ты — это ты.(СвСоз) — Тебя даже не поймёшь. Честно говоря, я не ощущаю себя, что… Я вроде как и свет… и есть этот свет, а вроде как я в свету просто. Не знаю как…
(Васильева) — А ты какого цвета?(СвСоз) — Белый, ну… да, светлый.
(Васильева) — С желтизной? Бело-жёлтый… Зелёного нет?(СвСоз) — Нет, я не знаю какой цвет, но яркий, очень яркий такой. Чистый цвет, скажем так.
(Васильева) — Да?(СвСоз) — Да.
(Белимов) — А когда ты начнёшь себя ощущать мальчиком, допустим?(Васильева) — А дальше. Дальше иди!(Белимов) — Рассказывай дальше. Как в утробе? Что ты там? Что там ещё чувствуешь?(Васильева) — Ты слышишь, мать что говорит? Мать что-нибудь говорит? Слышишь? Что она чувствует? Что она думает? (пауза)(Белимов) — Есть ли у тебя страх?(СвСоз) — Я иду вниз. Страх?
(Васильева) — Страха нет?(СвСоз) — Нет, не страх.
(Васильева) — А любовь?(Губин) — Приятное чувство или нет?(СвСоз) — Нет, я слышу разговор.
(Васильева) — Какой? Говори.(СвСоз) — Мужчины и женщины.
(Васильева) — Ну говори! Что они говорят?(Белимов) — А по словам, по смыслу не понимаешь, да?(СвСоз) — Нет, я слышу просто разговор, а я не знаю, о чём они говорят.
(Васильева) — А, просто разговор. А эмоции присутствуют?(СвСоз) — Да.
(Васильева) — Положительные, отрицательные? Или просто спокойный разговор.(СвСоз) — Да нет, не спокойный.
(Васильева) — Отрицательный, да?(СвСоз) — Нет.
(Васильева) — Наоборот, хорошо? (пауза) Они, наверное, говорят, что вот скоро у нас кто-то родится.(Губин) — Он уже родился.(СвСоз) — Ну не знаю, я слов не понимаю.
(Васильева) — Нет, ну вот эмоции, как? Эмоции тебе как вот?..(СвСоз) — Ну хорошие, положительные.
(Васильева) — Хорошие, да? — радостные. Ага. Потом. Дальше, давай дальше! Дальше ты родился, рождаешься вернее.(Белимов) — Ну обождите, до рождения ещё довольно много. А когда ты почувствовал, что… свою душу, допустим? Это на третьем месяце происходит или в самом раннем периоде? Как ты думаешь? (пауза) Нет, ну говорят, что на третьем месяце.(СвСоз) — Ну я не знаю.
(Васильева) — У каждого по-своему.(СвСоз) — Как по месяцам? У меня здесь нет времени.
(Белимов) — А-а.(Васильева) — Ну да, да-да.(Губин) — Слушай, раз времени нету, скажи, а как до того как ты пришёл, в этот туннель упал — что там видел?(Васильева) — Ты помнишь?(Белимов) — Что было?(СвСоз) — До туннеля?
(Губин) — Да.(Белимов) — Откуда ты появился?(Губин) — «Откель» пришёл?(Белимов) — К тебе не приходили мужчина и женщина со свитком, и не говорили никакие имена, что ты должен родиться?(Губин) — Установки не давайте! Пусть сам скажет!(Белимов) — Помнишь ты такое?(СвСоз) — Нет, у меня…
(Белимов) — Так.(СвСоз) — У меня голубой камень.
(Белимов) — О!(Васильева) — Ага, понятно, у тебя. А какой он? Опиши его! Он имеет вот камень… Как он камень? Ты ощущаешь его, как… ну камень — прозрачный там, какой?(Белимов) — Он огранённый?(СвСоз) — Нет, я не могу сказать…
(Васильева) — А, ты просто чувствуешь, что это…(СвСоз) — Просто камень, и я знаю, что он голубой.
(Васильева) — И всё?(СвСоз) — Да, всё.
(Губин) — А кто тебе его дал? Дальше иди тогда.(Белимов) — Откуда он у тебя появился в руке?(СвСоз) — Нельзя.
(Васильева) — Нельзя.(Белимов) — Нельзя говорить?(Васильева) — Хорошо, дальше.(Губин) — Погоди, а почему? Кто сказал нельзя? Это конец твоей памяти сознательной, так сказать? Или кто…(СвСоз) — Нет, нельзя.
(Васильева) — Хорошо, давай тогда к рождению ближе.(Губин) — Ну ладно, не будем гадать.(Васильева) — Так, к рождению ближе, давай-давай. Как ты рождался?(Белимов) — Ты боялся уйти из этого мира?(СвСоз) — Я падаю в туннель.
(Васильева) — Ага, падаешь в туннель. А камень где? Камень с тобой?(СвСоз) — Я камень.
(Васильева) — Ты камень?(Белимов) — Уже ты, угу.(Васильева) — Ага. А сколько у тебя граней?(СвСоз) — Не знаю.
(Васильева) — Много?(СвСоз) — Не знаю!
(Белимов) — Он, может, не огранённый. (пауза) Ну и как рождение происходило? Ты боялся? Страх был? Ты не хотел уходить из того мира, где ты пробыл девять месяцев? Или ты с радостью ушёл?(СвСоз) — Нет, боль.
(Белимов) — Боль? Непонятно.(СвСоз) — Умираю.
(Белимов) — Ощущение, что ты умираешь.(Васильева) — А-а, ты там умираешь, а здесь рождаешься.(Белимов) — Ясно. Ты своё имя помнил?(СвСоз) — Имя?
(Белимов) — Да.(Васильева) — Каким назовут тебя именем, знаешь? Кем ты должен родиться, как тебя назовут, — ты знаешь это?(СвСоз) — На камне написано.
(Белимов) — Что? Написано? А ты помнишь его?(СвСоз) — Нет, не знаю.
(Белимов) — Не знаешь?(СвСоз) — Я знаю, что там написано моё имя, но я не знаю…
(Васильева) — Как…(СвСоз) — Там написано всё.
(Васильева) — Всё, и что ты должен делать, да?(Белимов) — И твоя судьба написана?(СвСоз) — Там написано всё.
(Васильева) — Как ты должен прожить жизнь, да?(СвСоз) — Всё написано!
(Васильева) — И всё даже! Ага, всё ясно.(Белимов) — Но ты никак не можешь вспомнить, хотя бы отрезки? Как ты проживёшь жизнь, когда умрёшь — вот это не помнишь?(СвСоз) — Я не хочу.
(Белимов) — А, ну нельзя вспоминать.(Васильева) — Не надо, не надо. Ты вспомни… т. е. не вспомни — давай, рождаешься, — как ты вот… ну, перед тем как родиться, какие у тебя ощущения? Перед тем как родиться здесь, в этом мире. Что там? Как вот? Ты захотел или кто захотел? Как это происходит?(Белимов) — Что тебя выталкивало?(СвСоз) — Просто стало неудобно.
(Васильева) — Неудобно, да?(Белимов) — Угу.(Васильева) — А неудобно — это как? Тесно или что?(СвСоз) — Просто неудобно.
(Васильева) — Неудобно. И что? Неудобно и нужно куда-то уходить, да? Или выходить, да?(СвСоз) — Нет.
(Васильева) — А как? (пауза)(Белимов) — Тебе кто-то подсказывал, что надо выходить? С тобой кто-то общался?(СвСоз) — Нет, просто… просто меня выкидывают.
(Васильева) — Выкидывают?(Губин) — А кто?(СвСоз) — Не знаю.
(Губин) — Угу. Ну и дальше.(СвСоз) — Боль.
(Белимов) — А потом? Свет? Яркий свет, да?(СвСоз) — Нет.
(Васильева) — Нет, наоборот, темно, да?(СвСоз) — Нет, темно.
(Белимов) — Темно?(Васильева) — Да-да.(СвСоз) — Пятно… Человек. Это пятно превращается в человека.
(Васильева) — Ага.(Белимов) — Врача?(Васильева) — Нет.(СвСоз) — В женщину.
(Васильева) — Мама.(СвСоз) — Нет, в женщину.
(Белимов) — Ну это врач.(Васильева) — Ну да.(Белимов) — Ну кто принимает роды.(Васильева) — Ага, превращается в человека. Дальше, она что говорит?(СвСоз) — Она через шесть лет умрёт.
(Губин) — Через шесть лет?(Васильева) — Она?(Белимов) — Ты её знаешь судьбу?(СвСоз) — Я всё знаю.
(Белимов) — Угу. Имя ты её не помнишь, не знаешь, да?(СвСоз) — Имя?
(Белимов) — Да.(СвСоз) — Наталья Васильевна.
(Белимов) — Так.(Губин) — И фамилию мож…(СвСоз) — Синицына.
(Белимов) — Синицина? А это что, она работала в роддоме?(Васильева) — Акушер?(СвСоз) — Да, наверное.
(Белимов) — Так. А ты сейчас знаешь, в каком городе ты родился?(СвСоз) — Нет.
(Белимов) — Тебе ударили по попке? Для чего? Ты помнишь этот момент? Как ты вздохнул в первый раз?(СвСоз) — Нет, никто не бил.
(Васильева) — А ты кричишь?(СвСоз) — Нет.
(Белимов) — А как ты вздохнул? Тебе больно было лёгкие раскрывать? Ты помнишь это?(СвСоз) — Такое ощущение, что я тону.
(Белимов) — Тонешь?(Васильева) — Тебе страшно?(Губин) — Захлёбываешься, что ли, да?(СвСоз) — Тону и больно.
(Белимов) — А потом? Когда стало легко?(СвСоз) — Когда закричал.
(Белимов) — Ага, закричал. Ну вот лёгкие. Это они…(Васильева) — Маму, маму свою помнишь, когда ты маму это… молоко захотел, кушать захотел? Помнишь? Ну-ка вспомни!(СвСоз) — Я не хотел.
(Белимов) — Как маму звали? Как маму… ты, когда узнал первый раз имя её? Как её зовут?(СвСоз) — Я всегда знал.
(Губин) — Даже когда шёл?(Васильева) — А отца?(СвСоз) — Я всегда знал!
(Васильева) — А отца?(СвСоз) — У меня же был камень, и я был этим камнем, а там было всё написано.
(Белимов) — Угу.(СвСоз) — А я закричал…
(Васильева) — И забыл.(СвСоз) — Нет, не всё забыл.
(Васильева) — А отца, как зовут?(СвСоз) — Многое забыл.
(Белимов) — Многое забыл. Но кое-что помнишь, да?(Губин) — Да не стреляйте вы в него вопросами! Пусть говорит!(СвСоз) — Многое забыл. Дедушка… Я сплю, просыпаюсь, — дедушка умирает.
(Белимов) — А сколько тебе лет?(СвСоз) — Не знаю, я только маленький.
(Васильева) — Маленький? (пауза) Маму любишь? (пауза) Счёт.(Губин) — Ты слышишь?(Белимов) — 11, 12…(Губин) — (шёпотом) Наоборот, если обратный.(Белимов) — Да нет, ну, может, его ещё поддержать? Что, сразу выходить?(Губин) — 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19.(Белимов) — Гена, ты слышишь нас?(Васильева) — Назад, назад-назад-назад надо!(Белимов) — Обожди!(Васильева) — Ну он уже… (возможно, Переводчику нужно в туалет)(Белимов) — Ну мы мало поговорили.(Васильева) — Ты хотел уйти?(СвСоз) — Я не хочу об этом говорить.
(Васильева) — Понятно.(Белимов) — Скажи, когда дедушка умирал, ты маленьким был, ты вид…(СвСоз) — Я не хочу об этом говорить.
(Васильева) — Не хочу, не хочет.(Губин) — Ага, хорошо. Тебя вывести назад?(СвСоз) — Нет, просто давайте не будем об этом.
(Белимов) — Давайте говорить о другом, хорошо.(Васильева) — Что-нибудь вспомни, как ты первый раз… мать тебя грудью накормила, молоком. Ну-ка вспомни, какие у тебя ощущения были?(СвСоз) — Отвратительные.
(Васильева) — Отвратительные? Правда?!(Губин) — Отвратительные? Ты есть не хотел, сказал, да? (пауза)(Васильева) — А ты мать свою любил? Ну вот в смысле, как ощущение.(Губин) — Да смени пластинку, тебе сказали!(Васильева) — А…(Белимов) — Ну тогда о чём говорить? Странно. Ну спрашивайте вы.(СвСоз) — Я в первый раз принимаю пищу, именно такую пищу.
(Васильева) — Угу.(СвСоз) — Ну, конечно, для меня было отвратительно, я же привык не так питаться.
(Губин) — А как?(Васильева) — Ну да, всё понятно.(Губин) — А как?(СвСоз) — Ну, естественно, я укусил мать сразу же.
(Губин) — Ага.(СвСоз) — Потому что для меня… А уж только потом я буду знать, и потом мне уж станет вкусно-то. А сейчас мне просто пихают что-то, а я даже не знаю, что это такое и зачем это нужно.
(Васильева) — Угу. Кошмар!(Белимов) — Ясно. Ну тебя правильно назвали твоим именем? Ты это имя ожидал, которое на камне было?(СвСоз) — Я не знаю.
(Васильева) — Скажи, как в школу ты пошёл, — в школу ты пошёл в первый класс, в первый раз? Вспомни, приятно тебе было? Ну-ка, как ты, ждал не ждал этого дня?(СвСоз) — 5:30 — я вскочил, родители спят. Я решил, что они проспали, и бегом в школу. Я пришёл, а там никого.
(Белимов) — Так и было?(СвСоз) — Я долго стоял, носился вокруг этого забора, и всё возмущался: «Когда же начнутся уроки? Я сегодня первый день, а они никто не торопятся». Мне было очень обидно. Потом пришли родители. Они смеялись и даже не стали меня ругать.
(Васильева) — Ну а за что ругать? Конечно! А когда десятый класс заканчивал, выпускной помнишь?(СвСоз) — Помню.
(Васильева) — Ну-ка расскажи! Приятные были воспоминания или как?(СвСоз) — «Наконец-то отмучился».
(Васильева) — Так. А когда…(СвСоз) — Вообще-то было, честно говоря, я вроде бы как и отмучился, и в то же время как-то жалко — привычка, вроде сколько я уже проучился, и такой страх - «А что же дальше-то будет?» А с другой стороны, получается, вроде как - «Ой свобода!» В общем, довольно-то, ощущения такие, не очень-то. Поэтому я, наверное, и поспорил на бутылку водки, что выпью.
(Васильева) — Ничего себе! И выпил да?(Белимов) — И выпил?(СвСоз) — Выпил.
(Васильева) — И что было?(СвСоз) — Ничего, я шёл домой, и действительно всё кругом шаталось, и я говорил, что: «Смотри, не брешут собаки, — правда всё шатается!»
(Белимов) — Ну правильно. Скажи…(СвСоз) — Потом я позвонил в дверь… А я не испугался, что мать увидит, что я пьяный — я так настроился… Но мать, мать не заметила.
(Васильева) — Ничего себе!(СвСоз) — Потом я лёг спать.
(Белимов) — Ну всё правильно по идее.(Васильева) — А вообще, у тебя какие мечты были вот после школы? Вот ты закончил школу, мечты какие-то были? Ну, сокровенные ты уж не говори, конечно. Ну, такие вот…(Белимов) — Ну вот выбор профессии для всех юношей был всегда тяжёл. Он совпал с твоими увлечениями?(СвСоз) — Нет, для меня это не было тяжёлым.
(Белимов) — Ты уже знал, что…(СвСоз) — Для меня было тяжёлым только устроиться на работу, и не больше. Я носился по всему городу и пытался пройти медкомиссию, потому что у меня падало зрение и никуда не пропускали.
(Белимов) — Угу. А ты уже сразу радиотехникой…(СвСоз) — Я с Андреем поехали на химию в Поликлинику. Выходя из трамвая, щенок. Я взял этого щенка, и, благодаря этому щенку, я прошёл комиссию.
(Васильева) — Почему?(СвСоз) — Потому что я этого щенка подарил медсестре, которая должна была поставить печать.
(Васильева) — А, и он понравился.(СвСоз) — Да, она забрала его.
(Губин) — Слушай, Геныч, вот один важный момент: вспомни ту газету с дельфинами!(СвСоз) — Помню.
(Губин) — Вспомни всё, что ты хотел знать о ней! (пауза) Ты меня о чём-то спрашивал, я забыл, о чём ты спрашивал, но тебе эта газета была важна, что-то она тебе говорила такое.(СвСоз) — Эта газета, да, это была газета «Пионерская правда». Там была фотография мальчишки и дельфина. Довольно-то коротенькая статья, просто описание этой фотографии, и я… «Пионерская правда», одна копейка.
(Губин) — Число какое? И месяц.(СвСоз) — И я куп… Не знаю. Я… да, я очень хорошо разделался: я украл рубль у родителей и купил на этот рубль все газеты, — все 100 газет.
(Васильева) — Ничего себе! Из-за этой статьи?(СвСоз) — Нет, из-за этой фотографии.
(Губин) — А что она тебе сказала?(СвСоз) — Не знаю.
(Губин) — Вспомни, что она тебе тогда говорила? Ощущения вспомни, когда ты смотрел. Что напоминала?(Белимов) — Другую жизнь, может быть.(Губин) — Может, ты был дельфином?(СвСоз) — Нет, не знаю. Нет, по-моему, я просто завидовал…
(Губин) — А-а.(Васильева) — Что мальчик с дельфином.(СвСоз) — Нет, там была статья… (пауза) там говорилось, что кто-то держит террариум.
(Васильева) — Ну? С дельфинами.(СвСоз) — Дельфинарий.
(Губин) — Ну-ну.(Белимов) — Угу.(СвСоз) — И вот фотография: как его сынишка катается с дельфином. Может, связано с отцом? Не знаю, я сам не могу понять, что это была за <…>. Я сейчас не могу… Я просто хорошо помню, но я не помню, что именно чувствовал.
(Белимов) — Гена, вот ты интересовался радиотехникой в школе. А скажи, насколько тебя литература интересовала?(Губин) — Художественная, да?(Белимов) — Ну, писать самому, может быть…(СвСоз) — 16 марта 76-ого года я отослал рассказ в «Юный техник» (журнал).
(Васильева) — Напечатали?(СвСоз) — Это был рассказ о голубе и кошке: как они подружились. И я получил ответ.
(Васильева) — Ну, и что в этом ответе было?(СвСоз) — В этом ответе было написано, что всё это чепуха, это ерунда и такого быть не может.
(Белимов) — Угу. Ну это ты эпизод выдумал или всё-таки?..(СвСоз) — Эпизод был выдуман, конечно.
(Белимов) — А-а, ну да, да.(Васильева) — Ну я тебе потом расскажу, который я эпизод видела своими глазами. Как ты говорил про кошку и голубя, да? Ой…(СвСоз) — В «пионерской правде», как говорится, первая моя публикация.
(Белимов) — Была?(СвСоз) — Турнир смекалистых.
(Васильева) — Угу.(СвСоз) — Я участвовал в нём, и там был один из вопросов об уголовном праве. Я пошёл в библиотеку и один к одному переписал ответ. Ну и с остальными ответами отослал. И вот этот ответ в шапке статьи был напечатан, и был подписан: «Геннадий Харитонов».
(Губин) — Сдул, короче.(Васильева) — Ясно.(СвСоз) — Ну почему сдул? Это же было чисто о праве и всё.
(Белимов) — Он правильно использовал это.(Губин) — Слушай, ещё такой вопрос, Геныч: ты можешь вспомнить сны? Ты помнишь сны? Память охватывает этот массив?(СвСоз) — Ты хочешь спросить о часах?
(Губин) — Нет… и о часах тоже. (пауза) Часы помнишь? Цифры можешь называть? — какие ты зубрил всю ночь.(СвСоз) — Часы?
(Губин) — Повтори.(СвСоз) — Я помню полностью этот сон.
(Губин) — Повтори цифры. (пауза)(СвСоз) — Четвёрка.
(Губин) — По порядку.(СвСоз) — Две четвёрки — первые. Потом идёт восемь.
(Губин) — Восемь? (длинная пауза)(СвСоз) — Нельзя.
(Васильева) — Всё правильно, ладно.(Губин) — Почему нельзя?(Васильева) — Ну, значит, нельзя.(СвСоз) — Не знаю. Это я должен, может, как-то по-другому вспомнить.
(Губин) — Слушай, Геныч, ещё вопрос: ты во сне видел книгу, ты её писал, читал или что-то там. Вспомни этот сон! Что ты там? Хотя бы предложение. (пауза)(СвСоз) — 22 сентября 67 года.
(Губин) — Так.(СвСоз) — Тогда я впервые начал читать эту книгу.
(Губин) — Впервые.(Васильева) — Название.(СвСоз) — Нет, впервые, вообще, во сне я стал читать эту книгу.
(Губин) — Как она называется?(СвСоз) — Да, но я читал её… я же не умел читать? Но я читал её.
(Губин) — Ну во сне.(Васильева) — Ну во сне всё можно, ты же нам сам говорил.(Губин) — Слушай, кассета кончается. Ты давай, чего можешь вспомнить? Как предложение там, или как начинается, кто написал.(Белимов) — О чём она.(Губин) — Дата издания, если есть.(СвСоз) — Нет, меня это не интересовало, я читал саму книгу.
(Губин) — Хорошо, что там было?(СвСоз) — Я помню, что писал и читал. Хорошо, я сейчас попробую вспомнить.
(Белимов) — Да.(Губин) — Скажешь когда, попробуем… (Обрыв.)(СвСоз) — «…Сколь множество раз мы мечтали о встрече и столько же уходили от неё, только для того, чтобы снова мечтать. И так прошло множество жизней, и всё оставалось на своих местах. Однажды, услышав голос и произнеся его вслух, отныне стал го…» — Говорушкой, что ли?
(Васильева) — Говоруном, да?(СвСоз) — Да, наверное, говоруном.
(Васильева) — Ну?(Белимов) — (всем в полголоса) Переплетается.(СвСоз) — «И сперва, чувствуя игру и забаву, и способ убить время, стал разглядывать и сочинять свои картинки. И если бы не его друзья…»
(Васильева) — То?(СвСоз) — Всё, надо страницу переворачивать.
(Васильева) — Переворачивай. (Обрыв.)(Губин) — …Погоди, погоди, заново! Значит, те друзья, дают тебе эту книгу?(СвСоз) — Да. (Обрыв.)
(Белимов) — Дедушка? Так он же умер.(СвСоз) — Он в белом… ну как… у него белая накидка… был в длинном…
(Губин) — Понятно, хитон.(СвСоз) — Да, он сам весь белый. В одной руке у него шар, типа как у царей держава.
(Губин) — Угу.(СвСоз) — А в другой — перо, гусиное перо, большое.
(Белимов) — Диктует он тебе, да?(СвСоз) — Нет, нет… И мужчина и женщина.
(Губин) — Это с того сна, когда они к тебе приходили, шар давали, да?(СвСоз) — Да.
(Губин) — Те же самые?(СвСоз) — Да.
(Белимов) — Они тебе приятны? Они, мужчина и женщина…(СвСоз) — Ну они же друзья.
(Белимов) — Друзья, да?(Губин) — Слушай, а как ты их идентифицируешь? Они где-то живут, ну, с какой-то цивилизации…(СвСоз) — Никак. Я просто радуюсь, когда они приходят, и всё. Я никогда не задавал им этого вопроса, и, по-моему, они даже довольны этим.
(Белимов) — А ты чувствуешь, это пришельцы?(СвСоз) — Я никогда не задумался кто они, — просто друзья и всё. Я никогда не задумывался, откуда они берутся и для чего они нужны, — просто друзья.
(Белимов) — В реальности ты их не встречал, в реальности, да? — когда не во сне.(СвСоз) — В реальности?
(Белимов) — Да.(Васильева) — И что такое реальность?(СвСоз) — В реальности? А в реальности я иду среди леса, а ко мне выходят животные и прощаются со мной.
(Белимов) — Хм-м.(Губин) — А, это другой сон, ты его рассказывал.(СвСоз) — Это не сон…
(Белимов) — Нет, это не сон!(СвСоз) — …это реальность.
(Белимов) — Ну разве так бывает, чтобы выходили животные, они же боятся человека?(СвСоз) — Нет, это другое, это совершенно другой мир.
(Белимов) — А-а.(СвСоз) — Они выходят, а я им обещаю, что я вернусь.
(Белимов) — Угу. А, может быть, ты сам был животным?(СвСоз) — Выходит дед…
(Белимов) — Так.(СвСоз) — …и говорит, что мне не нужно было бы этого делать. Я говорю, что я сильный и смогу справиться, и смогу вернуться. Он говорит: «Вернуться — ты вернёшься, но это будет слишком долго, — слишком долго ждать, когда ты наконец-то поймёшь, что самое родное именно то, что ты чаще всего не хочешь и не любишь. Тебе кажется, что мы уже надоели. И тебе хочется приключений только из-за того, что ты здесь не можешь найти друзей. А друзей ты не можешь найти только из-за того, что тебе просто лень, лень дружить. И ещё. Ты хочешь множество знаний для того, чтобы хоть как-то выделиться среди друзей. Ты хочешь всё пощупать. А зачем, когда это можно всё увидеть и не надо щупать». Но я всё равно, я прощаюсь со всеми и куда-то улетаю.
(Белимов) — Скажи, а когда ты почувствовал необычные способности в себе, типа ясновидения, предвидения?(СвСоз) — Мне было два года.
(Белимов) — Так. Что в это время произошло? Подробно вспоминай.(СвСоз) — Мать разозлилась на меня и откинула. Я стукнулся о батарею, заплакал, мать испугалась и у меня пошла кровь. Мать испугалась, а я вдруг почему-то увидел… я как-то увидел её по-другому, — её страх, что ли.
(Белимов) — И понял, что она будет наказана за это или что?(СвСоз) — Да нет, зачем? Просто Вы спрашиваете, как я первый раз почувствовал.
(Белимов) — Ага.(СвСоз) — Вот я и ответил.
(Губин) — Ясно видеть начал.(Белимов) — Ясно. Астрально ощутил, ага.(Губин) — Это внутреннее ощущение.(Белимов) — А потом какие были ещё такие, ну, необычные способности? В школе, допустим. Допустим, ты мог узнать билет, который тебе попадётся или что-то. Какие-то были ещё случаи?(СвСоз) — Для меня всё это не было проблемой.
(Белимов) — Как? Как это не было?(СвСоз) — У меня всегда была одна тактика — заучивать первый и последний билет.
(Белимов) — Так. И они тебе как раз попадались?(СвСоз) — Нет, они не попадались, но я почему-то всегда умудрялся сделать так, что экзаменатор считал, что мне попался именно первый билет или последний, или тот, который я выучил.
(Белимов) — Так, может, ты даже гипнозом, внушал это экзаменатору?(СвСоз) — Нет, я просто вытаскивал билет и говорил: «Двадцать третий!»
(Белимов) — И рассказывал ему, а он был как раз последний, да?(СвСоз) — Нет, это был совершенно другой номер. И я его ложил, и ложил, причём очень нагло. Я считал, что наглость это как раз помогает убрать лишнее подозрение. И я тут же давал ему в руки этот билет… (Обрыв.)
(СвСоз) — … понял что вроде как и неудобно, понимаете, он даже не смотрел на него, он ложил на стол и говорил: «Отвечай или иди готовься!»
(Белимов) — Гена, ну это мудрость твоя так проявлялась?(Васильева) — Какая мудрость? Хитрость!(Белимов) — Ну мудрость, хитрость.(СвСоз) — Бесплатно…
(Белимов) — Так.(СвСоз) — Я любил ездить бесплатно в автобусах, потому что меня не замечали, — кондуктор. А я играл в это время роль невидимки.
(Губин) — А, у меня тоже было.(СвСоз) — У меня не было денег и я думал про себя, я невидимка. Стою среди друзей, у друзей забирают билеты, а у меня нет.
(Белимов) — И получалось? И ни разу не залетел?(СвСоз) — Получалось, но это получалось только когда именно делал это спонтанно. Когда я тут же старался специально повторить…
(Белимов) — Ага.(СвСоз) — То уже нет.
(Белимов) — А ещё какие были случаи, действительно?(Губин) — Слушай, ты входил в состояние такое, да? — как будто отрешённость от этого, да?(СвСоз) — Нет, я просто желал, чтобы это было и всё.
(Губин) — Угу, ясно.(СвСоз) — Играл, играл, просто играл.
(Белимов) — А взрослым ты это не пробовал делать?(СвСоз) — Ну, наверное, сейчас то же самое, что с моим проездным.
(Белимов) — Т. е. этот проездной нереальный?(Губин) — Да липа голимая!(СвСоз) — Нет, он нереальный, но ещё в этом никто не сомневался.
(Белимов) — Вот видишь как пользуется! Т. е. в тебе, видимо, есть задатки очень необычного характера.(СвСоз) — А у меня, скорее всего, просто вид такой.
(Губин) — Да. Слушай, ещё вопрос такой…(СвСоз) — Вроде бы как простенький, вроде не обманывает. А может быть, опять же та самая, в принципе, наглость.
(Губин) — Слушай, Геныч, насчёт сна, вот твоего, когда ты уходил из леса, там прощался со всеми. Да? Ты помнишь?(СвСоз) — Помню.
(Губин) — Слушай, у меня аналогичная ситуация была во сне, когда я ле… Почти аналогичная. Ты слышишь сейчас?(СвСоз) — Слышу.
(Губин) — Вот. Помнишь, я тебе рассказывал, что планета, там какой-то электронный голос передаёт координаты, ну, всё о ней, короче. А я лечу, и эту тарабарщину, значит…(СвСоз) — Вредно.
(Губин) — А?(СвСоз) — Вредно.
(Губин) — В то время?(СвСоз) — Я не смогу так долго.
(Васильева) — А, назад счёт, да?(СвСоз) — Нет.
(Васильева) — А что?(СвСоз) — Просто задавайте больше вопросов или что, но я не смогу так долго быть: меня уже ждут.
(Васильева) — А-а, ну давай назад счёт дадим.(Губин) — Ну давай, мы дадим. Ладно, я прекращаю (запись).(Белимов) — Нет, подожди, мне интересно! Гена, как ты вышел на первописание психографического своего… томик, вот этих, что ты записываешь в общей тетради? Как это пришло к тебе в голову? Как это даются тебе, вот эти афоризмы?(СвСоз) — Очень просто.
(Белимов) — Как? Ну-ка!(СвСоз) — Гера пришёл и стал хвастаться, что он видел передачу: там какой-то экстрасенс, который с помощью гипноза куда-то впадал. И он так это горячо рассказывал, что я просто тоже этого захотел.
(Васильева) — Угу, всё ясно.(Белимов) — И получилось?(Губин) — Я как детонатор был, да?(СвСоз) — Ну, наверное, я был уже, похоже, готов к этому.
(Губин) — Угу.(СвСоз) — Ну просто мне нужна была какая-то причина, толчок, чтобы это сделать.
(Белимов) — И вот ты так, примерно, вышел и на контактную ситуацию, так? Ты так же вышел?(СвСоз) — На контактную ситуацию?
(Белимов) — Да. Как у вас получилось это?(Губин) — О, я помню даже без него!(Белимов) — Нет, ну я хочу от него. (Переводчику) Гена, ну вспоминай!(СвСоз) — Да, я помню. Мы стояли около вагончика с колёсами. Гера, когда уходил от меня, — мы просто болтали пустые разговоры, — он уходил от меня через дырку в заборе, и когда он вышел за забор… Да, кстати! Я подошёл к забору, он стал мне рассказывать о передаче по телевизору. И потом он поспешил, ему было некогда. А на следующий день он пришёл и мы уже пробовали.
(Васильева) — Ген, скажи, кто тебя сейчас зовёт? Я вот тоже чувствую, вот уже какое-то время почувствовала, что-то так как будто прорывается что-то, кто-то. Это тебя зовут, да?(СвСоз) — Да, меня кто-то зовёт, а точнее говорят, чтобы я был осторожен.
(Белимов) — А почему? Тут же твои друзья сидят. От кого эта осторожность?(Губин) — Мы же не ведаем, что мы творим. Мы можем спросить вопрос, а ему будет плохо от этого.(СвСоз) — Нет, осторожность в том, что я не должен многое знать.
(Васильева) — Ага, много говорить.(СвСоз) — Нельзя.
(Васильева) — Нельзя, да.(СвСоз) — Дело в том, что если я смогу сейчас прочитать всё, что на камне, то это будет довольно-то трудно. А теперь я хорошо понимаю на себе, что значит, если предсказатель участвует в предсказанных событиях, то эти события уже не сбудутся.
(Белимов) — Не сбудутся. Ага.(СвСоз) — Да. Поэтому, по этой причине, всегда всё говорилось притчами, вокруг да около, только намёками, — только из-за этого, чтобы не нарушить ход событий.
(Васильева) — Ты знаешь, ты сейчас говоришь, как Сергей Иванов говорит. Тебе имя это что-нибудь говорит?(СвСоз) — Сергей Иванов?
(Васильева) — Да.(СвСоз) — Да.
(Васильева) — Что говорит? Если можно, конечно.(СвСоз) — Я знаю трёх Сергеев Ивановых: один Сергей Иванов, это мы с ним вместе работали на телеграфе.
(Васильева) — Угу.(СвСоз) — Потом он уволился, работал ди… Ну дальше я не хочу уже говорить.
(Губин) — Да.(Васильева) — Ну да.(СвСоз) — Второй Иванов — бабушкой в садике.
(Васильева) — Ха! В садике.(СвСоз) — Да… А я его не знаю? Не должен знать.
(Белимов) — Ну ты вспомнил, хорошо. Третий Иванов?(СвСоз) — Так подожди, я не должен его знать!
(Губин) — Ну слышал.(СвСоз) — Значит, я прочитал… я прочитал от мальчишки, от сына. Ещё Сергей Иванов — что-то старое… что-то старое.
(Губин) — Что-то старое?(Белимов) — Вспоминай получше! Где он живёт? Какая между вами связь была? Не помнишь?(СвСоз) — Так, ну это что-то… похоже, это тот Сергей Иванов, о котором-то и… ну вот до революции, дореволюционные времена.
(Губин) — Ты помнишь о нём чего-нибудь?(СвСоз) — Я вижу его.
(Губин) — Какой он?(Белимов) — Какой он из себя?(СвСоз) — Молодой, прыщавый, худой.
(Васильева) — А волосы?(СвСоз) — Ну волосы… волосы…
(Губин) — Коричневые, тёмные?(СвСоз) — Нет, белые.
(Белимов) — Белые? Светловолосый.(Васильева) — Седые.(Белимов) — Или седые?(СвСоз) — Да, пожалуй, седые.
(Белимов) — У него была кличка «Седой», допустим?(СвСоз) — Лысый.
(Белимов) — Лысый?(СвСоз) — Да.
(Белимов) — Ты же говоришь, что он седой.(Васильева) — Он старый.(СвСоз) — Нет, лысый!
(Белимов) — Он молодой, прыщавый.(СвСоз) — Да, но у него кличка «Лысый».
(Губин) — Ну ладно, бог с ним.(Белимов) — А-а, кличка «Лысый»! Хорошо, а он в Москве жил или где? Не помнишь?(СвСоз) — Не знаю, я просто вижу его — я же не знаю, где я его вижу.
(Губин) — А комсомольский билет ты не видишь его? Можешь вспомнить?(СвСоз) — Нет, я просто вижу его и всё.
(Белимов) — Гена, когда у тебя зародилось желание писать афоризмы твои? Почему ты их так, такие красивые получаешь тексты? Откуда они идут? (молчание)(Васильева) — Нельзя.(Белимов) — Нельзя?(СвСоз) — Не знаю. Это будет точнее.
(Белимов) — Ну, может, это твой путь? Так, тогда мы, может, скоро закончим сеанс, скажи, пожалуйста, мы какие делаем ошибки при контактах с другими через тебя? Мы не подготовлены или чего? Кто эти четверо, которые должны объединиться?(СвСоз) — Я этого ничего не скажу. А… интонация у вас очень сильно заметна. Например, вот когда… ну вот сегодня взять — вы «девять» сказали с таким удовольствием, что «ну наконец-то!»
(Губин) — Свершилось, да?(СвСоз) — Да.
(Губин) — Помягче надо быть, да?(СвСоз) — Нет, просто чувствуется в интонациях ваших… т. е. вот этих вот словах чувствуются ваши эмоции.
(Белимов) — Угу.(СвСоз) — Вот. Вот Вы, например, с таким удовольствием, что, ну типа: «Ну, наконец-то!» В принципе, то же самое: что «девять», что вот эта фраза — один к одному.
(Губин) — Угу.(СвСоз) — Картинка та же самая.
(Губин) — Эмоции то есть. Ну понятно. Слушай…(СвСоз) — А Гера, очень здорово, когда он… когда не просто, понимаете, когда не просто сухой счёт, а когда типа: «Ну давай, давай ещё немножко!..» Ну такое, чисто вот человеческое, вот как сегодня ты сделал.
(Белимов) — Ну мы подчас не отдаём себе, конечно, отчёта, ну…(СвСоз) — Ну типа не хватает какой-то причастности, — сухость, вот эта вот серая краска, стальной цвет… или свет.
(Белимов) — Скажи, Гена, я тебе сегодня говорил на кухне, что у меня важный, ну, переворот в жизни: переход на другую профессию и прочее…(СвСоз) — Нет, не буду.
(Белимов) — Не будешь?(СвСоз) — Не буду.
(Белимов) — Т. е. это грозит мне какими-то жизненными трудностями?(СвСоз) — Нет, в первую очередь это будет грозить мне в будущем, а потом только Вам.
(Белимов) — Почему?(Васильева) — За разглашение.(Белимов) — Ты же в моей судьбе не больно-то участвуешь.(Васильева) — Ну нельзя говорить. Зачем…(СвСоз) — Ну как я не участвую, если?.. Участвую, и участвую напрямую.
(Белимов) — Да?(СвСоз) — Ну а подумайте, сколько времени было убито хотя бы на те же самые контакты? Вы согласны, что уже изменили многое?
(Губин) — Да, Вы уже верите, что душа бессмертна.(СвСоз) — Ну пускай, хорошо, пускай… Нет, дело не в душе, не в этом, хотя и в этом, конечно, есть… А вот именно… хотя бы то самое количество. Сколько мы могли бы сделать многого другого? <…>
(Белимов) — Да нет, это я считаю, одно из самых полезных наших занятий.(СвСоз) — Я не говорю о вредности — я говорю о том, что изменилось, изменилось очень многое.
(Губин) — Слушай, Геныч! Скажи, такой вопрос: вот если кто-то подправляет, так сказать, не даёт разгласить то, что должно быть — значит, оно уже где-то у кого-то созрело, и он просто этот план приносит на Землю.(СвСоз) — Толчок.
(Белимов) — Ну это от бога идёт?(СвСоз) — Ой, от Бога, это сложный вопрос.
(Белимов) — Ага.(Губин) — Это даже там не знают.(СвСоз) — Вообще-то, честно говоря, как говорить? — от Бога, от Дьявола. В принципе, здесь немножко неверно. Потому что… ну как сказать… даже самый святой человек — он услышит голос Дьявола. Он просто чутьём понимает. Вот как мы можем чутьём определить: это мужчина, это женщина, это ребёнок, это взрослый человек. Мы даже не можем объяснить толком, как мы это понимаем.
(Белимов) — Угу.(СвСоз) — Вот так же и он. Тот же самый святой человек, допустим, не понимает, что это вот от Дьявола, а это от Бога.
(Губин) — Так всё едино!(СвСоз) — О нет, никак не едино! Нет, едино — да, действительно это едино, но в нас сейчас нет этого единства. Кусочки мозаики всего лишь. Душа где-то в одном месте, а мы где-то здесь шляемся. У нас получается, душа, в принципе-то… в материи нет совсем. Вот у нас ищут в теле душу, а её там нет. Это извне она где-то находится, извне, причём находится так далеко… ну как далеко… Ну нельзя сказать даже и далеко, и близко, и здесь она, потому что у неё там другие меры.
(Белимов) — Ну т. е. не внутри.(СвСоз) — Даже не знаю, даже не знаю, как сказать. Она, можно сказать, что далеко, и в то же время можно сказать, что именно в душе и живу, понимаете? — другая мера совершенно. Ну я лично не знаю.
(Васильева) — Ген, скажи, а вот есть люди, которые как душа живут? Т. е. они чувствуют в себе душу, которая действительно живёт в них. Есть такие люди? Вот ты встречал?(Губин) — Такие тут не живут.(Васильева) — Живут.(СвСоз) — Да, к сожалению, я не встречал.
(Васильева) — Ты не встречал?(СвСоз) — Потому что мы все материально всё-таки связаны.
(Васильева) — Ну материально — да…(СвСоз) — Да она понимаете, как получается… В принципе, вот сколько много… Ну можно сказать, что это всё-таки относится больше всего к монахам, да?
(Васильева) — Угу.(СвСоз) — А всё равно у них есть. Всё равно у них есть. Хотя бы взять то же самое, что отпраздновать крещение — надо заплатить 40000, это уже говорит всё-таки о материальном. И это один из способов заработать просто деньги. А отлучение церкви от церкви — это всего лишь борьба за власть.
(Губин) — Ну это политика, понятное дело.(СвСоз) — Это даже дело не только в политике, потому что мы… Дело в том, что вот идёт оно, распятие, да? И считают, что он будет… м-м-м…
(Губин) — Страдать?(СвСоз) — …испытает муки божьи, муки Иисуса, он испытает их. Он даже физически это не сможет испытать, потому что он идёт во славе всего народа, который ведёт его к этому кресту. Понимаешь, и все кричат: «Слава! Наконец-то! Молодец! Какой он сильный!» — и так далее. Ну, всё хвалебное. Поэтому даже физически вот эта эйфория, даже физическую боль, не даст ему прочувствовать, какая была у Христа. А смысл-то не в физической боли.
(Губин) — Ну естественно, да.(СвСоз) — А духовной он никак не сможет прожить, потому что духовно его никто не оплёвывал.
(Белимов) — Гена, а вот оценивая божественное направление и дьявольское, ты сейчас в этом состоянии можешь сказать: увлечение НЛО, контактные ситуации, — это от Бога или от Дьявола? Нас же обвиняют в этом, что это дьявольские игры.(СвСоз) — Да, но, видите, как получается — церковь обвиняет.
(Белимов) — Так.(СвСоз) — Она говорит о движении души, говорит о том, что мы должны духовно расти, а любое движение души она тут же объявляет бесовщиной. Понимаете? «Всё это Дьявольщина, Дьявольщина!» Но ведь можно же…
(Белимов) — Да-да.(СвСоз) — …изучать. Мы должны всё изучать, в конце концов, мы должны познать Бога. А как мы познаём Бога? Изучаем ту же самую физику, химию, те же самые все обычные науки — вот это тоже познание Бога. И даже когда тот же самый врач… ну как раньше врачей гоняли, за что? «Помешал промыслу божьему». «Бог решил, что он должен был умереть, а ты его лечишь». А потом наконец-то дошло: «Так это что же получается? Тогда получается, врач сильнее бога, что ли? Бог решил, чтобы ему умереть, а врач взял его и вылечил». И тут же быстро взяли и политику поменяли. Чисто человеческое такое. Решили убрать эти камни преткновения, чтобы поменьше неверия было: «Нет, это теперь он помогает божьему промыслу!»
(Губин) — Кстати, а действительно, где грань? (молчание)(Белимов) — Гена, а скажи…(Губин) — Что, запретная тема, да?(Белимов) — Нельзя? Т. е. мы занимаемся богоугодным делом в познании?(Губин) — Да он, по-моему, завис.(Васильева) — Назад счёт, назад?(Белимов) — Да почему счёт назад? Интересный разговор идёт.(Васильева) — Ну он всё, не говорит.(Белимов) — А потом можно обратный сделать.(СвСоз) — Э-э, слушаю я.
(Белимов) — Гена, ну если ты почувствуешь, что пора прекращать разговор, мы можем дать обратный счёт. Не надо?(Губин) — Что нам сделать?(Белимов) — Объясни, что нам делать?(Губин) — Что там с тобой?(Белимов) — Мы в твоё состояние первый раз в такое ввели тебя.(Губин) — Ну мы-то не первый раз. При Вас первый раз.(СвСоз) — Шесть раз.
(Белимов) — Шесть раз уже было? Ну хорошо.(Васильева) — А вот скажи, счёт не давали с 11 до 19, а ты всё равно в это состояние вышел. Ты сам захотел этого?(СвСоз) — Нет, это же вы давали счёт. Ну вы же хотели.
(Белимов) — Я хотел.(Васильева) — И я.(СвСоз) — Вы хотели. А раз вы хотели, то вы уже, значит, даже сказали.
(Васильева) — И я хотела…(Белимов) — Я хотел тоже. Нет, потому что с теми уже неинтересно было беседовать и всё такое.(Губин) — Слушай, такой вопрос: вот эти «Первые», с которыми мы сначала беседовали — они, я так понял, специально других просят поговорить, чтобы не надоедали.(СвСоз) — Нет! Просто, не имея контроля как бы… просто различный фон эмоций, различные толчки, а значит, различные направления…
(Губин) — Т. е. мы тебя толкаем.(СвСоз) — Т. е. я, получается, лечу то туда, то сюда. У меня есть желание выйти просто.
(Губин) — А, просто выйти. А конкретно…(СвСоз) — А конкретно именно, вот что, куда — я не знаю. Если я буду, даже сейчас вы скажете: «А давай попробуем, Ген, так! Давай ложись и думай: с первыми, с первыми, с первыми…» — я всё равно не выйду. Геннадий Степанович, это бесполезный способ. Вы уже подумали сейчас об этом.
(Белимов) — Да. Ну я подумал о том, чтобы как бы ты вышел на Сергея Иванова, потому что там есть к нему вопросы.(СвСоз) — Ну вот видите! А я вам отвечаю, что не получится так. Потому что это будет чисто так вот сознательно это всё твердить, а… ну не знаю, как это назвать…
(Губин) — Слушай-слушай, может, тебе там видно, как сознание соединить с подсознанием? Как вот это объе?..(СвСоз) — А как соединить? Оно было всю жизнь соединено. Кто же его рассоединял-то?
(Губин) — Нет, ну как осознать, что ты осознаёшь неосознанное, скажем так? Т. е. подсознательное. Т. е. сознательно знать, чем ты оперируешь.(СвСоз) — Сознание это не допустит. Сознание не допустит. Вот почему могу я сейчас так говорить? Потому что просто… ну как… Вот тот же самый алкоголик.
(Губин) — Ага.(СвСоз) — Вот он напился, у него нет сейчас тормозов, он теряет этот контроль. То бишь он становится, относительно подсознания он становится более…
(Васильева) — Открытым.(СвСоз) — Ну не открытым, нет, а более слабым. Т. е. притупляется вот это сознание, притупляется вот эта вот реакция защиты. Сознание должно, вообще-то, себя постоянно защищать. Вот как они говорили, действительно защищает, чаще всего мы… не чаще всего, а всегда защищаем ложью. Потому что мы ведём себя относительно окружающей среды: в автобусе мы одни, здесь мы другие. Мы постоянно лжём, и уже сами забыли, где мы есть настоящие, честно говоря. А когда начинаешь вспоминать, какие мы настоящие, мы себе места не находим: мечемся по квартире, не можем понять, чего же мы хотим.
(Васильева) — Слушай, может, поэтому иногда люди говорят: «Расслабиться надо!» Т. е. это сознание настолько у нас уже…(Губин) — Завоевало.(Васильева) — Да, что человек уже не выдерживает и напивается.(СвСоз) — Ну конечно, это один из самых простых способов расслабиться. Но только понимаете, дело в том, что придёт время отрезвления.
(Васильева) — Ну да, а слушай, а вообще ещё какие способы есть?(СвСоз) — Да множество способов. Ну возьми любое искусство, возьми любую книгу, просто отвлечься именно от этого. А понимаете, как получается? Вот у нас засела какая-то мысль, и мы вот целыми днями долбим-долбим — вы просыпаетесь с этой мыслью: «А как… то, да сё…» Мы постоянно перебираем именно эту мысль, а всё остальное притупилось.
(Васильева) — Слушай, а вот как…(Губин) — Нет, ну нельзя… Погоди! Ну нельзя же одновременно держать внимание на всех вещах?(СвСоз) — Но и нельзя же зацикливаться на одном. А у нас как получается? Вот проблема: «Надо подготовиться к лекции!» Ложишься спать, проигрываешь эту лекцию: а так или так это… Просыпаешься. И первая же, первая же мысль — это лекция. А уж потом всё остальное — поесть, умыться и так далее.
(Белимов) — Ну так не надо, что ли? Так не надо?(СвСоз) — Так получается, и ночью вы работали именно с этой лекцией, и больше ни с чем.
(Белимов) — Угу.(СвСоз) — А в итоге, получается, вы дали установку — вот она прямая дорога. Любая попытка, шаг в сторону — расстрел. Прыжок в высоту — это попытка улететь.
(Васильева) — Ген, слушай, а вот кроме всех искусств, которые мы сейчас знаем, допустим: живопись, музыка, скульптура и так далее — есть ещё какие-то, вот сейчас?..(СвСоз) — Да для любого они разные: для кого рыбалка…
(Васильева) — Ну ясно, ясно. Т. е. это такое… Какое-то вот новое есть направление творчества, которое мы ещё не знаем, или, может быть, только начинаем как бы открывать для себя?(СвСоз) — Конечно есть.
(Васильева) — И нельзя говорить, да?(Губин) — Нет, почему? Да их много! Ты что, на стыке наук…(Белимов) — Ну-ну, какие, какие?(СвСоз) — О нет! А причём здесь стык наук?
(Васильева) — Наука и искусство…(Белимов) — Ну, может быть, создание компьютерной графики — виртуальная реальность так называемая.(СвСоз) — Это всё к одному относится.
(Белимов) — Видеоискусству, да?(СвСоз) — Да, к одному. Да, конечно, сейчас зарождается очень много. Оно, в принципе-то, всегда и было так. Но дело в том, что… Ну как объяснить… Если я сейчас попытаюсь объяснить вот этот вид искусства, то мне придётся сравнивать его с другими искусствами, которые вроде как похожи, а в то же время нарисую неправильно — это первое. И второе, для меня он не подвластен, этот вид искусства.
(Белимов) — Ну вот скажи, психография — она будет всё больше, или это случайно?..(СвСоз) — Нет, она будет всё меньше и меньше завоёвывать, потому что, в конце концов, надо учиться самому всё больше и больше писать, самому, а не просто быть печатной машинкой.
(Белимов) — Ну ведь на нас кто-то выходит через психографию? Есть прекрасные книги…(СвСоз) — А чаще всего выходим сами же и мы.
(Белимов) — Сами?(Губин) — Т. е. подсознательно.(СвСоз) — Чаще получается… Ну, можно сказать, да, подсознательно.
(Белимов) — Ну это, может, наш мозг…(СвСоз) — Ну это грубо, это грубо говорить, что это именно подсознательно. Это… Понимаете, всё, вот это всё, весь наш мир… человек — он живёт в своём мире. И получается, сколько у нас людей, столько и миров.
(Губин) — Ну да, в принципе.(СвСоз) — Да. И, получается, вот этот вот мир — это всего лишь только реакция души, движение всего лишь только души, реакция души. И если вот эта реакция, как говорится, совпала или как… не была искажена внешне… Почему монахи уходили-то? Чтобы не исказить эту реакцию, не исказить её бытовыми проблемами. И поэтому они уединялись, как говорили вы, «уединиться с богом».
(Губин) — Угу, угу.(СвСоз) — А в итоге они просто-напросто освобождались от других… вот, как говорится, не думать постоянно о лекциях, чтобы не дать этому направление.
(Васильева) — О хлебе насущном, грубо говоря, да? «Где заработать?..», «Как тяжело…»(СвСоз) — Да. И в итоге они становились, как говорится, одержимы одной идеей. В данном случае один мечтает постоянно и думает о лекциях, как их сдать, а другой мечтает и думает о боге. Разницы абсолютно никакой: что там, что там. Просто этому человеку лекция, в конце концов, просто-напросто может даже присниться. А другому приснится просто бог.
(Белимов) — Гена, ну я считаю, что психография — это проявление как раз иных миров на нашем земном плане.(СвСоз) — Мы слишком много хотим сослаться на иные миры, себя потому что не признаём.
(Белимов) — Ну это не так? Я ошибаюсь, значит?(СвСоз) — Да нет, зачем же? Ну не будем говорить о процентах, но получается и то и другое. Есть, да, есть иные миры, а есть своё. А чаще всего…
(Белимов) — Ага.(СвСоз) — …это вот как раз-то одно из направлений нового искусства: как покрасивее… ну как объяснить…
(Губин) — Прибрехать.(СвСоз) — Да, да!
(Васильева) — Себя показать.(СвСоз) — Себя показать. Ну прибрехать здесь грубо, а просто…
(Белимов) — Ну выразить, наверно.(СвСоз) — Выразить себя, пускай даже ложно, но всё-таки выразиться.
(Белимов) — Угу.(СвСоз) — И большинство, конечно, как говорится, психография… если вот заметить, что, в принципе, идёт повтор, повтор всего что было. И при своей жизни, как говорится, он делает это, если не сознанием, так подсознанием: где-то это услышал, где-то это видел. Вот, пожалуйста. Потом у него всё это перерабатывается. Ну нельзя сказать, что это просто переписал, нет, он переработал, он пережил это, и выдал. Я не говорю о чистом плагиате, чистый плагиат — это всё просто: взял, просто списал и переживать ничего не надо. Было же так, что были написаны две абсолютно одинаковые книги?
(Губин) — Как?!(Белимов) — Да, было?!(СвСоз) — Было. И что? Нельзя же обвинить их в плагиатстве, нет. Удивительно стало? А сколько открытий было одинаковых?
(Губин) — Ну да, вообще-то, открытия были.(СвСоз) — Ну можно сейчас сказать, да какой он открыл — он просто первый заметил, и всё, и не больше. Потому что все науки, как говорится, продвигались к этому моменту. Если бы не было…
(Губин) — Да, телефон изобрели с разницей в час, и запатентовали в один час.(Белимов) — Гена, а ты не помнишь, кто сочинил эти одинаковые книги? Не можешь сказать, о чём они? Это вообще интересное замечание. (Срыв.) (Обрыв.)(Губин) — Слушай, я что хотел спросить… Господи, забыл. Что-то я хотел спросить у тебя такое…(СвСоз) — У тебя сейчас что-то такое тёмное проскочило.
(Губин) — Ко мне или от меня?(СвСоз) — От тебя что-то тёмное.
(Белимов) — Первая мысль, наверное.(Губин) — Нет, я вообще-то…(СвСоз) — Нет, не мысль, а какая-то… какая-то уверенность на каком-то эгоизме, замешанная на каком-то… или эгоизм, замешанный на самоуверенности… ну, что-то такое.
(Губин) — А, ну это, наверное, когда я говорил, что с тобой всё в порядке.(СвСоз) — О, я не знаю, я не знаю, где сейчас был.
(Белимов) — А почему ты сейчас завис? Ты этого не понял?(СвСоз) — Нет, этого я не знаю.
(Васильева) — Ген, скажи, вот я такой вопрос хочу задать: вот мы, когда попали с тобой к хранителям времён, помнишь?(СвСоз) — Я их видел даже.
(Васильева) — Да ты что!(Белимов) — Как они выглядели? Это люди?(Васильева) — Это не те двенадцать, этих?..(Губин) — Старцев.(СвСоз) — О нет.
(Васильева) — Нет?(СвСоз) — Ну как «видел» сказать… ощущал, скорее всего. Это что-то, какая-то чернота, может быть, такое объёмное что-то… ну я не знаю как…
(Губин) — Может, громада какая-нибудь или мощность?(СвСоз) — Да нет…
(Губин) — Или мощность какая-нибудь.(СвСоз) — Знаешь, бесконечность какая-то. Именно вот…
(Васильева) — Чёрная дыра?(СвСоз) — Да, наверное, чёрная дыра. Какая-то такая бесконечность, и причём вот вроде бы темнота, но… темно всё, не мгла, не видно ничего, но это всё живое, дышит…
(Губин) — А-а.(СвСоз) — …и всё это такое огромнейшее. И кстати, темнота, вот эта мысль неверна, что это сразу что-то злое.
(Васильева) — Да-да-да. Ведь всё произошло по индийским всем этим ведам, что всё произошло из тьмы. И они на контакте нам тоже не раз говорили, что…(Губин) — А ты слышала, что знание — свет, а незнание — тьма?(Васильева) — Ну это уже другое.(СвСоз) — А изначально она имела совершенно другой смысл. Незнаний тьма — имелось в виду, что множество не знаем чего. А мы уже переименовали в другое.
(Васильева) — Да, потому что тьма — это много. Вот Мабу нам что говорил? Что такое тьма? Это много времени, да ведь?(СвСоз) — Да, в данном случае это подходит. Оно просто потеряло первоначальное значение.
(Васильева) — Слушай, ну вот, как бы вот… ты не знаешь, чтобы мне туда не попадать больше?.. Зачем мне, если я?..(СвСоз) — А ничего страшного нет, что туда попадаешь. Страшно не это, а страшно то, что боишься.
(Васильева) — Ах, вот оно как!(СвСоз) — А если боишься, то уже чувствуешь какую-то свою вину. Это первое, и второе, что вы очень много насочинили, чего можно и чего нельзя.
(Васильева) — Ах, вон оно что!(СвСоз) — Понимаете, вы сочинили, что больше трёх раз счёт нельзя давать. Этого никогда нигде не было сказано.
(Васильева) — Нет, говорили на контакте. Лично мне говорили.(СвСоз) — Нет, было сказано не так. Было сказано, что вы не должны останавливать счёт посредине, а вы это сделали уже больше трёх раз.
(Васильева) — Да? А-а.(СвСоз) — И причём тут же, тут же в этом сеансе.
(Васильева) — А, ну я не так поняла.(СвСоз) — Т. е. надо всегда завершать счёт до конца. Даже если я проснулся и было всего лишь только «восемь», всё равно счёт нужно вести до единицы постоянно, или наоборот, надо всегда завершать. Если я начал говорить «спрашивайте» — там говорю уже, всё равно надо очень быстро, но закончить счёт.
(Васильева) — Ясно.(Губин) — А мысленно можно закончить?(Васильева) — Нет, нет.(СвСоз) — Нет, ты же работаешь сейчас не мысленно со мной.
(Васильева) — Всё ясно.(Губин) — Угу.(Васильева) — А вот они нам дали тогда понять, когда мы досчитали, по-моему, до семи, а потом назад счёт с семи начали…(Губин) — Так они меня иной раз сами прерывали, говорили «достаточно» — и всё, и продолжали.(СвСоз) — Но это сделали они сами.
(Губин) — А-а.(СвСоз) — А вы очень много придумали своих правил. Вот оно, это чёрное, тёмное, вот это вот, т. е. что я говорил тебе. Вот эта уверенность, что надо так. А она ничем не обоснована, эта уверенность. Конечно, вы сейчас скажете, что самая первая мысль, она верна, эта мысль, — это неправильно.
(Губин) — Как?(СвСоз) — Это неверно! Это неверно, потому что самую первую мысль, как говорится, может дать и сознание.
(Губин) — М-м.(СвСоз) — Что «ну»? Вспомни в Библии, как сказано?
(Губин) — Да не «ну», а «м-м» говорю.(СвСоз) — Самая первая реакция была, что этого не может быть, — самая первая мысль. И лишь только тогда Иисус объявил его, что он и есть тот сын Дьявола, который соблазняет. А мы-то не знаем причин, мы не знаем, что это мысль… Мы говорим «первая мысль», это первая мысль, которая у нас на языке начала ворочиться.
(Губин) — Угу. А что ей ворочить помогло?(СвСоз) — А это всего лишь только уже, как говорится, чисто физический процесс идёт…
(Губин) — Т. е. сознание, формация сознания.(СвСоз) — Да. А вот истина, что мы думаем, она же происходит внутри нас, и мы это никак не ощущаем. Мы можем ощутить это только чувствами и не больше.
(Губин) — Слушай ещё вопрос… Господи, я опять забыл.(Васильева) — Ген, а ты принимал участие в написании Библии?(Губин) — Нет, мы жили в России, они сказали.(СвСоз) — Нет.
(Васильева) — Нет? Не было такого? Ну там монах, когда ещё в былые времена, когда контакт… т. е. был этим, в монастырях, и так далее. Ну я имею в виду в таком плане.(СвСоз) — Я сейчас нахожусь вообще-то в подсознании. А подсознание, я же говорю, что это просто полный объём памяти, но именно за эту жизнь и не больше.
(Губин) — Только за эту. А глубже если копнуть?(СвСоз) — А если взять… как… Ну вот я говорил про Сергея Иванова.
(Губин) — Угу.(СвСоз) — Но, в принципе, это могло быть и ложное, благодаря тому, что это было в контактах.
(Губин) — Да.(СвСоз) — Понимаете, химически, я в прошлой жизни-то не жил же, правильно?
(Губин) — Ну понятно.(СвСоз) — Совершенно другая химия.
(Белимов) — Ну да, всё правильно.(СвСоз) — И поэтому, я не могу точно вам сказать, что именно реинкарнация, допустим, существует. Хотя я чувствую, я знаю, что они есть, но я не могу это ничем доказать. И что самое интересное, это не должно иметь доказательств.
(Васильева) — Всё правильно, да, верно.(СвСоз) — Потому что мы тогда потеряем интерес и совершенно изменим жизнь, и причём к худшему.
(Губин) — К лучшему? Значит, мы всё-таки получше можем?..(Белимов) — К худшему!(СвСоз) — К худшему, к худшему!
(Васильева) — Будем говорить: «Да, это мы ещё раз будем! Мы всегда будем!.. Чего нам работать!»(СвСоз) — Да, нам сейчас нельзя об этом, и поэтому всё, любое… Да, приходят доказательства. Есть доказательства, неопровержимые доказательства, что прошлая жизнь существует. Ну конечно же оно нужно, потому что нормаль… поддерживать в нас нужно эту искорку, понимаете, огонь, но чтобы не был он очень большим, чтобы не сжечь нас.
(Губин) — Угу.— И поэтому тут же, как говорится, подливается вода, что, мол, нет реинкарнаций. Вот для этого и существуют люди верующие и не верующие. Потому что тот же самый фанатик — он не нужен никому, и тому же Богу он не нужен. Потому что фанатик — это тот же самый одержимый, тот же самый больной.
(Губин) — Слушай, ну тогда вообще маразм получается.(СвСоз) — И тогда получается, для этого нужен и неверующий, сомневающийся.
(Белимов) — Да, отсюда движение вперёд, действительно.(СвСоз) — Потому что идёт борьба.
(Губин) — Нет, ну как можно, не веря, строить что-то?(Белимов) — Нет, ну он стимулирует того, кто верит: находить аргументы и прочее.(Губин) — А-а, для поддержки!(Белимов) — Конечно, борьба. Моя жена не верит в это, а я стараюсь ей доказать…(Губин) — Так получается, что каждый из вас фанатик, а Богу они ни к чему?..(СвСоз) — А получается что? Даже сейчас…
(Васильева) — Тихо, тихо!(СвСоз) — …начинаешь говорить, даже не поняв ещё что, ты начинаешь уже говорить. Понимаешь, а в итоге получается или срыв контакта, или переход на совершенно другой разговор, и причём прежний остаётся не законченным. Вот ты неправильно понял сейчас, тут же начал разворачивать — приходится поправлять. А чаще это бывает просто сбоем, потому что у тебя самая первая реакция происходит, это…