1995.02.13
— 524 год: вам по наследству старинная книга.
(Губин) — Где?— 35-ый год: ища пропитание, идёт на обман, как бы переводит страницы той рукописи, и называет её книгой судеб. 95-ый год: книга завершена, многократно переделывалась, дважды горела. Сын во имя отца берёт клятву сохранить книгу. (Обрыв.) Три друга изучают книгу. Есть и женщина, желающая одного из них, и презирающая их занятие. (Обрыв.)
(Губин) — Скажите, вы можете ответить на такой вопрос. Вот у меня при пробуждении не так давно я почувствовал на своей голове руку. Я её пощупал, и потом опять ушёл в сон. И сзади кто-то стоял мужского пола. Вы не можете сказать, это домовой был или кто-то другой с какого-то мира?— Мы не должны отвечать на подобные вопросы. Это касаются Вас, Вас лично. Если хотите, мы можем сказать так: это были Вы.
(Губин) — Ага, спасибо хоть за это. При прошлой нашей беседе Переводчик говорил, что провели рукой, но это делал не я. Я так понял…— Это уже был он.
(Губин) — Это тоже был он, хорошо. Я тут послушал кассету, наконец-таки, последнюю, насчёт невидимого. Я ведь действительно в этой жизни думал насчёт этого, как это может происходить. Скажите, мои мысли насколько верны?— Вы, похоже, невнимательно слушали кассету. Вы так говорите, что вы не присутствовали на контакте. Мы говорили вам о прошлом, вы невнимательны.
(Губин) — Ага.— Далее. О каких мыслях говорите вы? О каких?
(Губин) — Ну, насчёт преломления…— Если вы только издалека глянули и пошли далее, не поняв, и не заметив, а только запомнив, что куда-то глядели. А вы говорите уже о мыслях.
(Губин) — Ну понятно. А вы не можете сказать, вот тут Переводчик соорудил, — ну, не один он, — скажем, систему одну, где пропадают всякие энергии, и лучи выпрямляются, и модуляция пропадает. Скажите…— Вы создали пустоту, и вы должны её заполнить, а вы же только создали. Далее. Как вы можете отличить переменный ток от постоянного?
(Губин) — Ну, только по времени.— Хорошо. Скажите, постоянный ток, что это, в вашем понятии?
(Губин) — Движение электронов. Ну что… Ну шум-то есть какой-то, наверно. Переменная составляющая присутствует.— Хорошо, давайте говорить о времени.
(Губин) — Ну, постоянный ток — это количество… а, это Ампера, сила тока. Разность потенциалов между двумя электродами.— Тогда простите, в чём же разница между переменным и постоянным током?
(Губин) — Переменный меняется во времени.— Значит, по-вашему понятию, по времени не меняется постоянный ток.
(Губин) — Постоянный ток не меняется по времени… ну, может, меняется в небольших пределах, за счёт шума…— А как же вы тогда существуете, если, в вашем понятии, не меняется во времени? Все науки ваши связаны со временем, а вы говорите, не меняется. Вы можете назвать… Что вы называете постоянным и переменным током?
(Губин) — Постоянный ток не имеет собственной частоты, т. е. колебаний за единицу времени, а переменный, естественно, имеет.— Хорошо, давайте так.
(Губин) — Ну давайте. Что-то не так понял, наверное.— Переменный ток. Вы можете…
(Губин) — Амплитуда меняется.— И всего лишь?
(Губин) — Ну, и сила тока.— Хорошо, в чём разница тогда, между переменным и пульсирующим?
(Губин) — Пульсирующий одного знака идёт.— Хорошо, а что вы называете переменным?
(Губин) — Меняется значение… от отрицательного к…— Как вы говорите «знака».
(Губин) — Ну знака.— Пойдёмте далее. Вы получили одну полярность, и вы говорите, что обладает частотой. Тогда скажите, измеряя существующими у вас приборами во времени, когда прибор покажет вам пульсирующее напряжение постоянным, и даже переменным?
(Губин) — После диодного моста.— Зачем же? С какой частотой… давайте тогда уж прямо, с какой частотой, с каким временем приборы должны переменное напряжение зафиксировать постоянным?
(Губин) — Ну, наверное, за период гораздо меньший, чем период переменного тока, чтобы… ну, как сказать… схватить значение. Или я опять не понял?— Когда ваши приборы уже не смогут зарегистрировать, что будет им мешать?
(Губин) — Скорость, наверное.— В вашем понятии, время.
(Губин) — Ну время.— Так почему же вы тогда говорите о постоянном? Мы говорим вам о пустоте, и вы не можете совместить понятие пустоты и постоянный ток. В вашем понятии постоянный ток — это пустота частоты. Примитивно…
(Губин) — Ну да. В нашем — да.— …по вашим приборам.
(Губин) — Верно. Всё верно.— Согласитесь, что даже ваш курс физики прекрасно знает, что нет ничего постоянного. И вы говорите «электроны», но это же дискретность, вы согласны?
(Губин) — Согласен.— Так почему же вы тогда называете постоянным?
(Губин) — Ну электроны бегут со скоростью 1.9 см/сек. Вычислено уже.— Хорошо.
(Губин) — А ток двигается гораздо более, скажем.— По волновой.
(Губин) — Ну да.— Как вы можете объяснить движение электронов, и в то же время сигнал, передаваемый ими, обладает скоростью света?
(Губин) — Ну, электроны находятся на… ну, близко расположенные, ударяют друг об друга, и за счёт передачи, так сказать.— Колебаний.
(Губин) — Колебаний.— Почему же вы тогда это называете постоянным током?
(Губин) — Угу. Ну, вы правы, наверное.— Нет. То, что делает сейчас ваша наука — мы не правы, но пока вы не переступите и не отбросите эти понятия. Вы слишком много разъединили. Вы говорите о волновой среде и тут же подразумеваете о постоянном — это несовместимо. Но вы умудряетесь совмещать, исключая или то или это, потому и не можете взять вместе. Вспомните теорию единого поля.
(Губин) — «Вспомните». Если бы я её знал.— Помните. Мы не говорим вам, что вы её знали, но вы должны примерно догадываться, что это такое. Примерно.
(Губин) — Ну, приблизительно.— Приблизительно. И поверьте, ребёнок знает более вас, ибо он не отягощён научными понятиями, не отягощён границами возможного и нет; не отягощён терминами, которые тормозят вас и очень сильно, и мы когда-то говорили вам об этом.
(Губин) — Да.— Слова ваши губят вас, ибо слова ваши имеют уже и подразумевают, потому и истина, высказанная, есть ложь. Спрашивайте далее.
(Губин) — Скажите, вот насчёт детей завели разговор. Но ведь если ребёнок не отягощён ни понятиями, ни запретами никакими, т. е. он фактически может всё. Так получается?— Нет. Вы забыли о себе. Вы забыли о взрослых, окружающих его, о среде, что держит его. Вы же говорите: «Аура, мысли вещественны». Но почему же вы тогда не можете понять, что это всё вещественное может задержать любого.
(Губин) — Ясно. Т. е. по-вашему выходит, если отгородить ребёнка, ну, скажем так, на необитаемом острове, и он…— И что же? Вы можете найти здесь необитаемый остров?
(Губин) — Нет, здесь нет.— Что вы имеете в понятии «биополе человека»?
(Губин) — Ну, более тонкая, скажем так, энергия, материя, тепло, плюс… ну всё, все излучения, которое оно излучает.— И каков радиус его действия?
(Губин) — Радиус, наверное, до бесконечности, только сила уменьшается, скажем так, что ли.— Сила уменьшается?!
(Губин) — Ну, или тоньше становится, т. е. на более грубое не воздействует. Ну вот скажем так.— Назовите радиус в вашем понятии.
(Губин) — Вселенная.— Вселенная. Вы говорите о силах, что уменьшаются с расстоянием. Значит, тогда вы можете говорить о радиусе, где вы ещё можете заметить биополе?
(Губин) — Понятно.— Назовите. Это же одна из ваших мер вашего могущества. Вы говорите, у него столько и столько-то…
(Губин) — Ну, считается, что 10-12 метров — уже много, биополе сильное.— И чем вы измеряете силу? Чем? Давайте так: вы возьмёте грубейший прибор, и попытаетесь им что-то измерить. Кто-то иной подойдёт с более чувствительным прибором, и он скажет, что здесь более, — и вы будете спорить. Так кто будет из вас прав? Почему к вам приходят и говорят: «У вас 10-12, а у него 8-7»? И вы верите тому. Но вы забываете о чувствительности.
(Губин) — Да, верно.— Если вы имеете, в вашем понятии, только в вашем понятии… пусть у вас будет множество метров, но если нет резонанса, то вы можете сказать, у него и нет этого поля. А для многих биополе — это чушь. Они тоже правы, они его не видят и не чувствуют. А другие доказывают, что видят, и даже могут указать размер. Кто из них прав?
(Губин) — Ясно. Каждый относительно самого себя прав.— О какой силе говорите вы? Что вы подразумеваете под силой, говоря о биополе? Вы можете ответить на этот вопрос?
(Губин) — Ну да, это понятие относительное, получается.— Относительное?! А вы уже ставите ярлык.
(Губин) — Согласен. Так, ну и что же, выхода нет никакого, получается? Т. е. мы своими мыслями губим фактически в зародыше всё, так сказать, действительно истинное.— Прекрасно вы рассуждаете. Ребёнок только родился, и если он не умеет ходить, можно сказать, он и не научится. Он ползает на четвереньках — это губит его. Значит, он никогда не станет на две ноги.
(Губин) — Но были случаи, когда в стае волков, по-моему, девочка, и её потом поставили на ноги, она ползала на четвереньках, выла по-собачьи. И она долго не протянула, скажем так, в городе.— О чём говорите вы? О чём? И что задаёт вопрос ваш?
(Губин) — Ну, вот сказали насчёт ребёнка, что он ползает… до 12 лет девочка ползала, а потом умерла.— Какой вопрос задавали вы?
(Губин) — Я задавал о наших мыслях, о том, что они губят всё в зародыше, получается так.— И что ответили мы вам? И как вы приняли ответ?
(Губин) — Ну принял я, возможно, неправильно.— Мы когда-то говорили вам, что нельзя осуждать человека за то, что он просто другой расы. Вы помните?
(Губин) — Ну да. Помню.— Вы же, кроме того, умудрились разделить и на остальное: у вас есть и первые, и вторые, и третьи, и далее, и далее. Вы помните тот разговор?
(Губин) — Угу, это я там насчёт развития чакр там… способностей человека, да?— Чакры?! Хорошо, давайте скажем так. По вашим понятиям, дикий человек… рассуждая вами, у него не развиты чакры, и он низок.
(Губин) — Ну он дик… он, может, не низок…— В вашем понятии, низок. Ибо вы так говорите.
(Губин) — Хорошо, пусть будет так.— Далее. Вы говорите, что он низок, ибо не развиты чакры. А вы уверены в том? Почему вы решили, что чем ниже, тем меньше развиты чакры? Как вы связываете первые-вторые-третьи и первые-вторые-третьи чакры? Да можно быть диким и иметь все развитые чакры, а можно быть и шестым, но пустым. Вы можете это совместить? Нет. Потому что вы придумали одну меру, меру по чакрам. Тогда объясните. Дьявол, сколько же развито у него чакр? Он же не совершенен?
(Губин) — Ну, не знаю… наверное, одна, две.— Да? Как же тогда он борется с вами и довольно успешно, имея всего одну-две чакры? Как же вы можете тогда представить, придут люди «шестые», и будут сильны, и будет борьба со злом? Что, шесть чакр будут воевать против одной-двух?!
(Губин) — Угу. (Обрыв.)(Губин) — Скажите смысл, Переводчик говорил, что у него с детства такие цифры сидели в голове: 17, 23. Это, вообще, что за число такое? Какую роль оно играет в его жизни? И вообще, подсказка это или что?— Это решать ему.
(Губин) — Ясно.— Это может зависеть от него, будет ли это подсказкой или пустым звуком, или что-то ещё. Ему искать, потому и дано. А если мы придём, и укажем путь вам, мы будем только врагами вам, и не более.
(Губин) — Ясно. Ну т.е…— Многие приходят к вам, и помогают. И вы говорите, он добрый, и далее, и не замечаете, что вас просто хотят отучить ходить.
(Губин) — Угу. Вот насчёт этой темы, вот у меня сны такие бывают, скажем, пророческие, что ли… ну, личного плана. Сбываются, ну, сам смысл их сбываются с течением времени…— А, может быть, вы создаёте эти сны? А может быть, вы любители подбирать факты, удовлетворяющие вас? А может быть, это оправдание, выдуманное вами?
(Губин) — Ну знаете, по-моему, это… по крайней мере, не телесное, так сказать, «Я» это придумало. Потому что…— А как вы разделяете «телесное» и «нетелесное», и при этом, будучи, находясь сейчас в сознании, и отвечая, и спрашивая сознанием? И вы говорите, нетелесное?
(Губин) — Ну, скажем так…— Мы говорили вам о том, что вы любите столь искусно лгать, что уже сами забываете, где правда, а где истина. И многое выдумано вами, вашим сознанием, которое хочет обмануть вас, чтобы вы дюже уж не старались уйти от неё, или сделать вопреки ей.
(Губин) — Угу. Отсюда и…— Поймите, чем тоньше ложь, тем она правдивей для вас.
(Губин) — И насчёт гаданий разных можно так же сказать, да?— Да вы чаще лжёте. Вряд ли вы когда говорите правду. Говорите одно, и считаете, что вы правдивы? Вы лжёте, и вы прекрасно это осознаёте: вы говорите, не нашёл слов, и далее, далее.
(Губин) — Скажите, но откуда тогда, когда знаешь человека… Буквально день-два-три снится сон, что вот так и так будет, или приходит чувство, что будет так-то и так-то, и это сбывается, хотя вроде всё делаешь, чтобы этого не было.— Как вам объяснить? Бывают такие сны, воистину вещие. А есть и те, что создаёт сознание ваше. Оно создаёт игру, в которую вы играете, считая, что игра идёт по вашим правилам, или даже не замечая, что вы играете, и выполняете её прихоти за свои. (Срыв.) (Обрыв.)
(Губин) — Я вот тут замечаю частенько, что вот вы тут к нам обращаетесь, что-то говорите впрямую… вы что-то говорите о нас, когда на самом деле такого не было, ну, по крайней мере, в сознании. А то, что за сознанием находится, мы просто ещё не осознаём. Так что вы как-то корректируйте это дело, и не обижайтесь в случае чего, если мы не так поняли или что-то ещё.— Чаще всего вы не понимаете. И мы когда-то говорили вам, что вы принимаете за игру то, что вам больше нравится, а всё остальное ложно. Неужели вы думаете, что сжигающие на кострах неверующих, сомневаются в Боге? За веру в него и сжигали, и считали себя правыми. Прошло то время, и теперь они обвиняются вами, и вы считаете, что вы правы. Придут другие, и обвинят вас, что вы были… И так будет всегда, и всегда вы будете считать, что вы правы, ибо вы чаще подвластны времени. (Обрыв.)
(Губин) — А вот скажите, как отличить сны? И кстати, кто их даёт, действительно, которые вещие, вы сказали? Откуда они идут? Или это мы их видим?..— Здесь всё верно, любой ответ будет верным, потому что они различны. Да, есть сны, что даёт ваше сознание, и есть сны, что называете мечтами. Как правило, мечта сознания и мечта истинного вашего «Я» совершенно различны, хотя бы тем, что сознание мечтает в связи с материальностью. Иногда оно хитрит, хитрит и создаёт вам сны, в которых вы духовно развиты сильно, или уходите в другие миры, чтобы утешить вас, чтобы успокоить вас, обмануть, приостановить. Страшны эти сны тем, что они правдивы для вас, и трудно вам определить, ложны они или нет. Ибо ложь никогда не бывает голой, она основывается на чём-то, и просто искажает правду. Есть сны, что созданы вашими мечтами. Как правило, вы их не помните, потому что вы не можете мечту свою произнести словами. Истинные ваши мечты не произносятся словами, никогда не произносятся вслух, потому что вы не найдёте слов, потому что они рождены чувствами. И потому снов тех помнить не будете, но играют роль больше, чем сны явные.
(Губин) — Ясно. Так, ну, вы нам довольно-таки много сказали, насчёт снов. Скажите, вот вы вроде о духовном собирались всё время говорить, сказали, что технического ничего не даёте, а сами вроде как нас подталкиваете - «техническое», «техническое». Ну это понятно, что для сознания даёте, потому что по-другому мы пока не можем с вами говорить, к сожалению. Но вообще непонятно одно: вы вроде всё время придерживались, неохотно насчёт техники говорили, а тут вдруг прямо целый час…— Вы просите.
(Губин) — Ага, ясно.— И мы отвечаем. Мы могли бы отвечать на любые заданные вами вопросы, мы могли бы это говорить прямо.
(Губин) — Ясно. (Обрыв.)(Губин) — Так, ну, значит, целью наших диалогов, ну, вашей целью… ну, скажем так, одна у нас цель, а может просто…— У нас нет целей.
(Губин) — У вас нет.— Мы разговариваем с вами. В вашем понятии, у нас нет целей, и даже в нашем понятии их нет. В том и счастье ваше и наше, что мы не можем и не хотим просчитать все шаги будущего, ибо это было бы слишком скучно и страшно, даже если бы вы знали, что будет счастливый конец. Когда бы пришёл этот конец, вы бы уже не были счастливы, — вы бы знали, что вы просто прошли положенный отрезок пути. Потому и не говорим вам о будущем, потому и не хотим видеть сами.
(Губин) — Ну да, в принципе, было бы скучно жить, если всё знать наперёд. Скажите ещё такое. Ну вот вы говорите, что целей нет, и вроде как просто идёт диалог, но, с другой стороны, вы на прямо поставленные технические вопросы говорите, что схему мы вам не дадим и т.п. Я не к тому, что схему прошу, а просто вот объясните, если у вас нет цели, то, в принципе, вы бы и сказали, что вам какая разница. Получается, что цель всё-таки есть, чтобы мы сами думали.— Хорошо. Какую цель вы ищете, разговаривая с другом? У вас есть цель? Придя к любимой и разговаривая с ней, у вас есть цель? Вы можете назвать? Если вы сможете назвать цель, простите, или он вам недруг или нелюбимая. Или слишком вы циничны. Что, в принципе, одно и то же. Далее. Мы вам говорили о рабах. Если мы будем делать все шаги за вас, принесём вам всё готовое, а что будете делать вы? Это один из способов погубить вас. Придут иные, в вашем понятии, друзья, и будут делать за вас всё. Тогда, кто вы будете? Кто? Растение или аквариумные рыбки, за которыми ухаживают?
(Губин) — Понятно. Ну а вообще, вы могли бы просто сказать, для начала дать толчок человеку, чтобы в зависимости от своего развития, он пошёл дальше, допустим, нарисовать кусок схемы, которую он видел во сне? Вот эта вот плата…— Но ему же дали.
(Губин) — Ему дали, но он в сознании не помнит. Когда просыпается человек, мы мало что вспоминаем, а тем более такие вещи как схемы, текст какой, цифры… помнятся ассоциативно.— Хорошо. Ну давайте мы за вас научимся ходить, мы за вас будем всё помнить, мы за вас будем жить. Всю жизнь проживём за вас, и все ваши беды и счастья возьмём на себя. И если вы не помните, — это ваша вина.
(Губин) — Ну естественно.— А значит, вы ещё не готовы. Вы же знаете множество снов, которые помните, помните как сейчас, и всё до мелочей — значит, вы были готовы к нему? И есть множество снов, о которых вы только имеете понятие, что они были, и даже не можете вспомнить о чём.
(Губин) — Да, есть такие.— Но почему же мы должны за вас решать и за вас всё делать? А кто же тогда вы?
(Губин) — Ну в общем смысл сводится к тому, что делайте всё сами. Сами думайте, сами…— Нет, вы понимаете слишком прямо.
(Губин) — Ну, прямо. А криво как?— Вы и так делаете всё сами. Любой совет, кто бы и что бы вам ни сказал это, вы всё равно делаете сами. Вы просто понимаете и слышите только тот совет, который хотите услышать.
(Губин) — Ага.— А другой вы примете за ложь, или за шутку, или за что-то ещё.
(Губин) — Ясно.— И в любом случае вы будете делать сами. Но всегда у вас будет повод обвинить кого-то, давшего совет, которого вы послушали. Хотя вы ждали его и готовились к нему, но виновным будет он, а не вы. Потому что очень тяжело обвинить самого себя.
(Губин) — Скажите, а вот вы мне как-то говорили, что человечество — это один… ну, как сказать… и вообще, вся Земля, похоже, это одно, вместе с человечеством, с растениями, реками, морями, воздухом, со всеми нашими ощущаемыми чувствами вокруг. Так вы видите нас?— Мы не видим вас, в вашем понятии, ибо вы — физика.
(Губин) — Понятно. Ну, поняли смысл.— И мы говорили вам, что мы никогда не покидали вас. Вы — физика, но вы состоите… ваше истинное «Я», что называется человеком, не имеет физики. И в этом смысле, мы — это вы, и вы — это мы, потому что мы состоим из одного единого одного истинного «Я». А всё остальное — всего лишь шкуры и одежды, которые меняются столь быстро в нашем понятии, да и в вашем истинном, что даже и забываются.
(Губин) — Угу. Скажите, вы как-то говорили, что у вас есть «высшие», которых вы не пронизываете, — ну, по нашим понятиям. А те тогда, наверное, пронизывают и вас, и ещё более, скажем так?..— Да, и мы думаем, что это бесконечно. Мы тоже ищем, так же как и вы. В нашем понятии, у нас есть своя физика, своя. Когда вы дойдёте до наших, вы скажете: «Мы избавились от физики», и поймёте, что вы теперь получили другую, что вы просто пришли на другую ступень, и надо идти дальше и дальше. И мы тоже не знаем ни начала, ни конца. Начало мы не хотим знать.
(Губин) — А могли бы?— И вы не хотите знать. И причина проста: вы должны осознать её. Почему вы не хотите знать начало? Ибо вы любите тайну. А если быть точнее, только тайны держат вас, только тайны заставляют вас двигаться. И когда вы делаете последний шаг к раскрытию тайны, и знаете, что она последняя и единственная, вы никогда не сделаете этот шаг. Вы уйдёте от него, уйдёте дальше, чтобы потом когда-то вернуться, но никогда не захотите узнать первую истину.
(Губин) — Угу. Но вы как-то говорили, что…— И конец, даже если бы вы желали знать конец того пути, вы не узнаете его, ибо он бесконечен. Представьте, что будет за этим концом? Ничто? Это невозможно. Невозможно, чтобы остановилось развитие. Жизнь — это бег.
(Губин) — Просто бег в никуда.— Разве? Подумайте.
(Губин) — Скажите, а вы проходили нашу стадию?— А как вы думаете?
(Губин) — Ну, не знаю.— Вы знаете, что многие, в вашем понятии, что ниже вас, контактируют с вами, и вы даёте им множество ответов. Они спрашивают вас, и они хотят достичь ваших вершин. Те же тоже кому-то отвечают, и далее, далее, далее. Мы отвечаем вам, но спрашиваем и сами у других. Те тоже спрашивают, и далее, далее, далее. Мы же говорили вам о бесконечности совершенства.
(Губин) — Скажите, совершенство идёт по пути… ну, как сказать… утоньшения материи, энергии?— Отбросьте эти понятия материи! Отбросьте их! Почему вы связываете материю и духовное? Тогда зачем было бы создавать легенду, что Бог создал по подобию своему? Что, он тоже нашил ваши одежды? Он тоже имел плоть, которая имеет свойство болеть? Подумайте, что говорите вы. Далее. Материя вам мешает до тех пор, пока вы зависите от неё. Мы пришли в мир ваш, и разговариваем с вами, но мы же не зависим от вашей физики? Нет. Как и вы, отвечающие более низшим, не зависите от их физики.
(Губин) — Угу. Скажите, Переводчик видел как-то на контакте, как кто-то открыл дверь, — не кто-то, а он, второй, подошёл, сел, и вот беседует с ним, типа того. Ну это, конечно, для сознания, наверно, данная картина была. А вообще, как это, он здесь и он там? Ну это же, в принципе, два разных получается. Хотя, допустим, там другая энергетика, другой разум, свои понятия о жизни, о чём-то… а у него свои. Как он видел себя, я вот не пойму?— Когда-то мы говорили о множестве вас.
(Губин) — Да, я говорил.— И вы тогда говорили, что прекрасно всё поняли, и теперь вы не поняли. Но слушайте далее. Это не обвинение, нет. Вы всегда поверхностны. Вы говорите «понято», потом оказывается, что вы не поняли ничего. Когда нет вопросов, значит, ничего и не было понято. Вас множество, вас самих множество, вы сами себя разделили на множество тел. Но почему бы тогда вашему грубому физическому не спать, астральному не гулять, виртуальному не делать что-то ещё, и так далее, далее. Неужели вы думаете, что они все вместе, и не могут разойтись?
(Губин) — Ну это что получается? Проходной двор, что ли?— Разве? Хорошо. Простите, когда вы ложитесь спать, вы проходной двор? (пауза) Что гуляет по мирам иным? Что?
(Губин) — Созн… ну…— Ваша физика?..
(Губин) — Нет, естественно не наша физика.— …имея ваше грубое тело. Одно из других тел гуляет, одно из других тел может любить, может ненавидеть и многое, многое. Оно может жить так же как и вы, но оно живёт совершенно по-другому, ибо у него совершенно другое сознание. Сознание же ваше, которым вы видите сон, просто плохой переводчик. Поверьте, если ваше астральное тело ушло гулять на другую планету, и вы увидели это во сне — это не значит, что планета выглядит именно так.
(Губин) — Угу.— Просто сознание ваше перевело, как могло. Потому что в каждом из тел ваших своё сознание, если быть точнее, свой уровень восприятия этого сознания. И всё же, говоря о единстве, мы должны сказать вам, что сознание ваше тоже едино. Вы только разделяете себя на людей, — сознание же одно. Вы, каждый из вас — просто приёмник, причём очень плохо настроенный, и обладающий столь узким восприятием, и… (Срыв.) (Обрыв.)
(Губин) — Скажите, а как тогда быть единым, если каждая часть тебя думает по-разному? Может, поэтому в голове хаос из мыслей, и не всегда можно настроиться на что-то определённое?— Если вы будете пытаться сделать это сознанием, и только сознанием, то вы ничего не добьётесь. Поймите, чисто сознанием вы можете для постороннего, непосвящённого, совершать чудеса. Да, вы можете перемещаться, владеть временем, и далее-далее. Но вы будете всего лишь издеваться над самим собой, убивая самого себя. Рано или поздно вы поймёте, что вы это делали без чувств, или чувства были ложными, созданные сознанием, чтобы успокоить истинное. Далее. Мы говорили о вас, как о приёмниках. Да, каждый из вас — приёмник, но он же должен совершенствоваться? Ребёнок, только рождающийся, не может говорить, он не понимает, что видит, но он всё же видит. А вы можете представить, что, не зная слов, вы будете видеть и думать? Вы можете такое представить, как вы будете думать без слов?
(Губин) — Да я что-то не задумывался над этим.— А вы представьте, сможете ли вы это сделать? Нет. Хотя вы это делаете всегда, но сознанием вы думаете только словами. И если быть точнее, мысль рождается где-то в глубине, и сильно искажённая приходит вам в сознание. То самое, что вы называете сознание поверхностным. И это сознание уже даёт команду мышцам языка, гортани. И это чаще всего вы называете сознанием. Но разве это так? Вы не ищете корни, и не задумываетесь о них — не то, что шевелит язык ваш, а что заставило шевелить его.
(Губин) — Мы, получается, как марионетки, да? Кто-то дёргает за верёвочку, кукла думает, что они что-то делают.— Вот и подумайте. Вы должны совершенствоваться, вы должны это делать, но поймите, чисто сознанием, шевелением языка, это ничего не даст. И вы должны заглядывать глубже в корень, в то, что создаёт эти мысли, в то, что заставляет работать вашему сознанию, и шевелить тем же языком. И вы должны думать, и вы должны чувствовать, и развивать те чувства. Чаще всего, вам даётся, в вашем понятии, талант, что у нас называется даром, и этот дар губится в вас из-за лени вашей. Вы рассуждаете так: «Бог дал мне способности! Вот и прекрасно, что ещё?» И вы будете эксплуатировать эти способности, но не развивать. Для многих непосвящённых вы будете велики. А в чём здесь величие? В том, что вы остановились? В том, что вы этот дар губите на что-то материальное и подобное? И вы называете, — надо прожить! А как же быть? — и далее, далее. Вы находите множество причин, чтобы обмануть себя. Уж это вы умеете.
(Губин) — Ну всё-таки жить-то надо. Вы сказали, что тело тоже нельзя казнить, оно же тоже кушать хочет.— Чаще всего ваше тело хочет кушать более, чем ваш мозг. Это почему же? Почему вы не можете совместить? Почему вы берёте крайности? Если развиваться морально, в вашем понятии, духовно — значит, будешь голодным. А чтобы быть сытым — значит, будешь духовно голодным, и некогда будет говорить о душе. «Если бы у меня был миллион, у меня было бы больше времени подумать о душе!» Ну вы подумайте, что это говорит? Разум ваш? Лень и жадность, и не больше того. (Срыв.) (Обрыв.)