1996.05.30-1
(Отвечающие: Говорун, Свободное сознание)
(Белимов) — Сегодня 30 мая 1996 года. Мы вновь собрались на сеанс контакта, причём спрашивающий давно уже не был, и сомневался, состоится ли он. Нам удалось выйти на вас. Как вы оцените состояние Переводчика? Он способен работать?(Говорун) — «Атонэсфир».
(Белимов) — Ещё… не расслышали.(Говорун) — «Атонэсфир».
(Белимов) — Вы говорите на иностранном языке?
(Губин) — Повторите, пожалуйста!(Белимов) — «Астенес хил» — мы так разобрали. Но мы не уверены, что правильно поняли речь.(Говорун) — No.
(Белимов) — Вы знаете…(Говорун) — «Атонэсфир».
(Губин) — Here (англ.) — здесь. Кто здесь — да? (Всем) Слушай, на англичанина вышли.
(Васильева) — Что?(Белимов) — What is your name?(Говорун) — No.
(Губин) — How?(Белимов) — No, no.(Васильева) — По-английски, наверно, говорит.(Белимов) — Don't remember you?(Говорун) — I am <…> life, groupo!
(Белимов) — Прекрасно! Прекрасная речь! Вы можете ещё более…(Васильева) — Do you speak Russian?(Говорун) — No.
(Белимов) — Do you speak English?(Говорун) — No.
(Васильева) — Do you speak France?(Губин) — French.(Васильева) — French.(Белимов) — Ну «No» — это как раз English.(Васильева) — Мы не знаем языка.(Губин) — La France <…(павеу)>.(Говорун) — Это мёртвый язык.
(Васильева) — Французский?(Губин) — Нет, вот этот. (Говоруну) Это латинский?(Белимов) — А-а, мы говорили на латинском?(Говорун) — Латинский более свежее.
(Белимов) — А откуда у Переводчика эти знания?(Губин) — Это ещё древнее латинского?(Говорун) — А вы не знаете?
(Губин) — С прошлой жизни, наверное.(Васильева) — Да, знаем, конечно.(Белимов) — Догадываемся.(Говорун) — Мы с вами здоровались.
(Белимов) — А-а, спасибо! От вас каждый раз новые сюрпризы. Так почему вы решили, что сегодня надо так с нами пообщаться?(Говорун) — Много ли вы знаете слов, как вы говорите, иностранных?
(Белимов) — К сожалению, нет. У нас нет, практики…(Говорун) — Хорошо. Хотя бы сумейте три раза поздороваться на разных языках.
(Белимов) — (вздыхая) Good day! Ciao Bambino — это до свидания. Нет, не можем.(Губин) — Ciao — это здравствуй. Ciao, по-итальянски, здравствуй.(Белимов) — Ну «здравствуй». Ну да, больше не помню.(Губин) — Салют.(Говорун) — Хорошо. Вы изучали немецкий.
(Губин) — Кто?(Говорун) — Скажите «спасибо»?
(Белимов) — Я английский, я немецкий не изучал.(Губин) — Я английский.(Васильева) — Я немецкий не изучала.(Губин) — Немецкий? Вы ошиблись.(Белимов) — Thank you, по-английски, это я помню.(Говорун) — Один из вас изучал немецкий.
(Губин) — Не изучали.(Белимов) — А-а, это, наверно, Переводчик. Я лично не изучал.(Говорун) — А вы уже делите?
(Белимов) — А?(Васильева) — Делите.(Говорун) — Тогда назовите себя.
(Белимов) — Ну, мы привыкли не называть.(Говорун) — Кто из вас Переводчик?
(Губин) — Вот который с нами говорит.(Белимов) — Который с нами говорит. Через которого вы говорите.(Говорун) — Но мы не видим отдельно.
(Губин) — Простите, а вы, извиняюсь, кто?(Говорун) — Имя?
(Губин) — Нет, ну вы те же, которые с нами всегда говорили с самого начала? Личности те же? Сущности.(Белимов) — Вы впервые с нами общаетесь?(Говорун) — А вы знаете те сущности?
(Губин) — Ну они, по крайней мере, знают себя. Они могут себя идентифицировать, допустим, себя те, себя этими. Они хотя бы и так знают, что это были они, говорили… ну, мысленные посылки там… или как… разговор происходит на энергетическом, наверное, уровне, на мысленном.(Говорун) — Мы просили вас назваться.
(Губин) — Ну, мы жители…(Говорун) — Давайте договоримся, сколько вас, если вы уже говорите.
(Губин) — Ага, ну ясно. Вообще, в данном помещении четыре человека.(Говорун) — И кто из них Переводчик?
(Губин) — Переводчик тот, который…(Белимов) — Его имя Геннадий.(Васильева) — Не надо говорить!(Губин) — Имя не надо говорить!(Белимов) — Ну и моё тоже имя Геннадий. Ну вот хотят узнать.(Губин) — Нет, ну… как сказать… Выше вы…(Говорун) — Почему вы боитесь представиться?
(Губин) — Ну нам, вообще-то, сказали, что нельзя.(Васильева) — Имена нельзя называть!(Белимов) — Нам почему-то запрещали другие, кто к нам приходил.(Губин) — А может быть, и те же.(Белимов) — А вы, какое имя?..(Говорун) — Знаете ли вы значения имён?
(Белимов) — Смутно. Но хотели бы, хотелось бы узнать больше. Если бы вы нам сейчас что-то разъяснили, мы были бы благодарны за это. Вот, допустим, Геннадий, уже названо имя, — можете сказать, что это? Значение.(Говорун) — Да, можем.
(Белимов) — Так.(Говорун) — А вы?
(Белимов) — Ну, мы знаем, что…(Говорун) — Мы уже даже заинтересовались.
(Белимов) — …в переводе — благородный. Ну, там есть ещё другие значения, но твёрдо не помню.(Говорун) — Хорошо. Слово «благородный», как будет звучать на нашем языке?
(Белимов) — На каком?(Васильева) — На вашем?(Говорун) — Пусть это будет латынь, если вы хотите.
(Белимов) — Ну вы о нас большого мнения, наверное, хорошего. Мы эти языки не знаем, мы не изучали их.(Васильева) — А на чём, на вашем языке?(Белимов) — Ну на латыни, говорит.(Губин) — Ну у них свой язык, наверное.(Васильева) — Так, значит, вы личность?(Говорун) — Безусловно.
(Белимов) — Ну мы-то разговаривали с энергетическими субста… сущностями, они себя не идентифицируют.(Говорун) — Эти термины нам ничего не говорят.
(Губин) — Скажите, Вы житель Земли?(Говорун) — Да.
(Губин) — А в каком времени вы живёте, в вашем исчислении?(Говорун) — Точка отсчёта?
(Губин) — В вашем исчислении.(Белимов) — Ну от Рождества Христова хотя бы.(Губин) — Да.(Говорун) — Мы не знаем, о чём вы говорите.
(Губин) — А-а, значит, до того как. Ну хорошо…(Васильева) — Простите, а вы вот… вы человек?(Говорун) — Да.
(Губин) — Вы на двух ногах ходите, да?(Говорун) — Человек? На двух ногах.
(Губин) — Ну вот нас…(Васильева) — Гер, дай, что спрошу.(Губин) — Погоди. Скажите, вас зовут не Ор?(Говорун) — Нет.
(Васильева) — А вы кто по профессии?(Говорун) — Я?
(Васильева) — Да.(Говорун) — По-вашему, это будет Говорун.
(Губин) — Ага, понятно. А у вас как — Племя, город там, или как? Как вы живёте? Общественный строй.(Говорун) — Вы говорите очень много нам не знакомых слов.
(Губин) — Ну, вы живёте по отдельности или общиной? Там ловите рыбу вместе, там чем-то занимаетесь, там плоды собираете, пшеницу сеете, или как?(Говорун) — А как вы живёте? Неужели человек может жить отдельно?
(Белимов) — Нет, мы тоже в обществе. У нас солнечная система большая.(Говорун) — Если вы считаете, что мы, в вашем понятии, древние, то, наверное, живём в пещерах? Нет, есть и города.
(Васильева) — А вы как свою эпоху называете?(Говорун) — Как её можно назвать?
(Васильева) — Ну вот как? Ну вот мы живём, допустим, во время…(Белимов) — После Рождества Христова.(Васильева) — Да, там мы — палеозойская эра, там называется.(Говорун) — Ну, как мы поняли, Рождеством Христово вы называете точкой отсчёта.
(Губин) — Нет, условно, конечно.(Белимов) — Условно, конечно. Ну всего 2000 лет оно длится.(Васильева) — А у вас имя Христа не знакомо?(Говорун) — Нет.
(Губин) — А какие у вас имена самые известные?(Белимов) — Это, может, Атланты из Атлантиды. Вам что-то говорит это?(Говорун) — Нет, мы называем себя Аудзэани.
(Губин) — Аудзаняне?(Говорун) — Вы не можете повторить?
(Белимов) — Не можем. Первый раз слышим это.(Губин) — Мы плохо расслышали, наверное.(Белимов) — Ещё раз повторите.(Говорун) — Хорошо, тогда я назову своё имя — Альолла.
(Белимов) — Да, у нас такие имена не используются.(Говорун) — А мы слышим даже, что у вас нет и множество звуков, чем владеем мы.
(Белимов) — «Альола», вот мы даже с трудом повторяем это слово.(Васильева) — У вас Солнце какого цвета?(Говорун) — Солнце?
(Васильева) — Да.(Говорун) — Оно может менять цвета?
(Губин) — С течением периода, да. Вернее, не Солнце, а…(Васильева) — В зависимости от эпохи. У нас, например, Солнце жёлтого цвета, а у вас?(Белимов) — Ярко жёлтого цвета, а у вас какое?(Говорун) — Представьте его.
(Белимов) — Яркий, глаза болят. Ну, диск…(Говорун) — А теперь представьте только его.
(Губин) — Давайте пробуем.(Говорун) — Тогда мы поймём.
(Губин) — Давайте представим его.(Белимов) — Я представляю. (длинная пауза) Неужели вам слово Солнце ничего не говорит? А Луна?(Говорун) — Нам не говорит обозначение ваших цветов.
(Белимов) — А Луна? Есть у вас такое понятие, если вы цивилизация, человек?(Говорун) — Луна?
(Белимов) — Да, она светит ночью.(Говорун) — И что это?
(Васильева) — Это ночью. Светило ночью.(Белимов) — Ночное светило, спутник Земли.(Говорун) — Ночь?
(Васильева) — Ночь — это когда темно.(Белимов) — Темно, чёрный цвет.(Губин) — Когда вы выходите на улицу и не видите у себя под ногами.(Белимов) — У вас есть города? Вы как-то… живёте непостоянно же на свету?(Васильева) — Вы когда спите? У вас сон есть?(Губин) — Давайте по одному! А то потом каша — не расхлебаем — один, второй…(Говорун) — Луны нет.
(Губин) — Так.(Говорун) — Солнце?
(Васильева) — Днём.(Говорун) — Цвет, если мы вас правильно поняли, то, наверное, тот же.
(Васильева) — То же, да? А у вас есть численность? Вы считаете числа? 1, 2, 3… вам о чём?..(Говорун) — Вы считаете нас за дикарей?
(Васильева) — Да нет.(Белимов) — Ну мы хотим понять, с кем имеем дело.(Губин) — Мы не знаем, с кем, какое у вас развитие вашей культуры, цивилизации?(Говорун) — Я всего лишь, в вашем понятии, говорун.
(Губин) — Но вы-то живёте в обществе. Вы знаете, чем оно…(Говорун) — И я тоже не знаю, с кем говорю.
(Васильева) — Мы ваше будущее.(Говорун) — И я только учусь видеть вас, и потому не могу сказать сколько вас. Вы назвали два имени.
(Губин) — Нет, тут ещё два.(Васильева) — Два имени, да.(Белимов) — Можем ещё назвать.(Васильева) — Не надо!!!(Говорун) — А вас ещё…
(Васильева) — Скажите, вы нас слышите?(Говорун) — …трое.
(Васильева) — Да. Вы нас слышите?(Говорун) — Я же говорун, значит, и слышу.
(Васильева) — И учитесь видеть, да?(Говорун) — Только учусь.
(Васильева) — Скажите, а вот имя Мабу вам о чём-нибудь говорит? Есть какое-то воспоминание?(Говорун) — Мабу?
(Васильева) — Да.(Говорун) — Нет, у нас нет таких грубых имён.
(Васильева) — Грубое. А у вас имена более мягкие, да? Значит, по отношению к нам, вы живёте… если это прошлое…(Белимов) — Если другого нет, то это большой перелёт.(Васильева) — По отношению к нам, если это прошлое, то вы живёте, как мы понимаем, в Эпоху Атлантиды. Т. е. у нас, так мы называем эту эпоху.(Губин) — Скажите, у вас есть самодвижущиеся телеги?..(Васильева) — Тран… на чём вы перемещаетесь?(Говорун) — Да.
(Губин) — Есть да?(Говорун) — Да, только когда вы спрашиваете, пожалуйста, представляйте!
(Губин) — Ага, вот вы как! Значит, у вас телепатически, так сказать, развивается. А много таких, как вы, вот с такими задатками, у вас?(Говорун) — Говорунов?
(Губин) — Ну, Ведунов, Говорунов, Знахарей.(Говорун) — Ведун? Вы знаете это?
(Губин) — Ну да, а что такого?(Говорун) — Что они делают?
(Губин) — Они ведают.(Говорун) — Именно.
(Васильева) — Знают будущее.(Губин) — Что вы говорите? (Ольге) Не перебивай!(Говорун) — Знают будущее?
(Губин) — Да.(Говорун) — Нет, тогда у нас другое понятие Ведунов.
(Губин) — А у вас как? Он знает, куда вести людей?..(Говорун) — Нет. Это люди, которые не имеют права быть среди нас.
(Губин) — А отчего они такое заслужили?(Белимов) — Они талантливы же.(Говорун) — Может быть, это просто совпадение слов?
(Губин) — Ну да, может, мы называем разные вещи одним и тем же именем.(Васильева) — Скажите, их изгоняют или они просто сами отдельно живут?(Говорун) — Нет, они служат нам.
(Васильева) — Они вам служат. И они живут отдельно, да?(Говорун) — Да.
(Губин) — На окраине города?(Говорун) — Почему же? Тогда им было бы неудобно служить.
(Губин) — Ну приходили бы, да служили.(Васильева) — Там где-то храм, да? В храмах? В храме?(Говорун) — Храм?
–
(Губин) — У вас, вообще, там как насчёт поклонения какому-нибудь верховному божеству, есть там такое? Бог есть, вообще, в вашем понятии?(Говорун) — Да.
(Губин) — А как его зовут?(Говорун) — Ацсола.
(Губин) — Ацыоло?(Говорун) — Ацсола. У вас очень грубый язык, у вас грубые звуки.
(Васильева) — У нас много согласных, а у вас больше гласных, чем согласных.(Белимов) — Вот у них названия такие, как у инков.(Васильева) — Скажите, вы что-нибудь… понятие имеете о звёздах?(Говорун) — Конечно! Я должен иметь эти понятия, иначе я не был бы Говоруном.
(Васильева) — А почему же вы о Солнце тогда так… А-а, это вы о цвете! Ясно. А что вы знаете о звёздах? Можете нам рассказать?(Говорун) — Называйте любую звезду.
(Васильева) — Ну, например, Сириус.(Говорун) — Сириус?
(Васильева) — Да, мы так зовём. Может, у вас по-другому?(Говорун) — Тогда представьте!
(Васильева) — Её?(Говорун) — Да.
(Губин) — Вот я сейчас представляю её. Вы видите?(Белимов) — Сатурн ещё можно представить, а Сириус вряд ли.(Говорун) — Сатурн?
(Губин) — Сатурн.(Белимов) — Да, есть планета Сатурн — она с кольцами, её представить можно. Это планета.(Губин) — Венеру можно представить, Марс можно представить.(Белимов) — Ну неужели вам не известны названия этих звёзд?(Говорун) — Цсиор.
(Васильева) — Так называете вы, да?(Говорун) — Цсиор, если мы правильно поняли, то это Сатурн.
(Васильева) — Угу. А Венера?(Губин) — Вторая планета.(Васильева) — Или ещё у нас называют «утренняя звезда».(Белимов) — Она самая яркая на небосводе.(Васильева) — Утром и вечером она самая яркая. Знаете такую звезду?(Говорун) — Ваал.
(Губин) — Ваал?(Васильева) — Это у нас такой есть Бог — Ваал, мифический.(Говорун) — Бог?
(Васильева) — Да.(Говорун) — Или богиня?
(Васильева) — Бог.(Говорун) — О нет.
(Васильева) — А у вас богиня?(Говорун) — У нас богиня.
(Васильева) — А у нас её зовут просто Венера, богиня Венера.(Губин) — Богиня любви.(Васильева) — Или Изида…(Говорун) — И она для нас значит многое.
(Губин) — Почему?(Говорун) — Пример?
(Васильева) — Да.(Говорун) — Если первое, что увидел её — значит, день будет счастливый.
(Васильева) — Угу. Скажите, а вот у вас одежда какая? Вы можете рассказать, в чём ходите?(Говорун) — Но мы не знаем ваших имён.
(Губин) — Ну хорошо. Скажем так…(Васильева) — Нет, мы имеем в виду…(Губин) — У вас жарко, холодно, как? Снег идёт или Солнце постоянно греет, растёт трава там, — растительность какая-нибудь есть?(Говорун) — Что значит Эдемо(в) сад?
(Губин) — Эдемов сад?(Васильева) — Эдемов сад?(Губин) — Это райский сад, по-моему.(Говорун) — Кто из вас это подумал?
(Губин) — Я не думал.(Васильева) — Кто? (ко всем)(Белимов) — Ну, наверное, у меня мелькнуло что-то такое.(Губин) — Вы сознательно помните что-то? (Белимову)(Васильева) — А вы знаете, что это такое?(Говорун) — Но вы так представили, и мы согласились.
(Васильева) — Да? Это хорошо. Скажите, а какие у вас ещё боги? По именам назовите, пожалуйста.(Говорун) — Каждая звезда имеет правителя…
(Васильева) — И какие названия, можете назвать?(Говорун) — …и каждый город имеет защиту.
(Губин) — От чего?(Говорун) — Ваш город должен иметь свою звезду, а значит, и своего Бога.
(Васильева) — Понятно. Скажите, у вас понятие об астрологии есть? Звездочёты есть, вот так называемые?(Говорун) — Говоруны.
(Васильева) — Говоруны, ага.(Губин) — А у вас говоруны техническими средствами вооружены или они чисто своими возможностями видят звёзды, внутренними, так сказать, взглядами?(Белимов) — Приборы есть у вас?(Губин) — Или техника развита? Технические приборы, телескопы.(Говорун) — Очень много слов и мы не поняли.
(Губин) — Хорошо, вот у вас глаза есть? Чем вы видите в вашей жизни там.(Говорун) — Человек!
(Губин) — Человек, да? Значит, полностью и тело человеческое. Ну а если у кого плохое зрение, кто плохо видит, есть такие? Старики, допустим, там или больные. Есть?(Говорун) — Да.
(Губин) — А на глаза им что-нибудь одеваете, чтобы они лучше видели?(Говорун) — Нет.
(Губин) — Нет?(Говорун) — Зачем?
(Губин) — Ну, чтобы человек не страдал…(Белимов) — Улучшить зрение.(Говорун) — За него видят другие. Это так сложно?
(Губин) — Нет, ну не всегда другие находятся рядом.(Говорун) — Разве? Вы можете оставить его одного?
(Белимов) — Надо спрашивать об этих… о Земле…(Васильева) — Скажите, пожалуйста, вот как вы вот… правительство у вас… есть правитель? Как вы его называете? Не имя, а просто как вы его называете. Правитель и всё, да? Или царь, допустим, король, или, может быть, какой-то другой.(Губин) — Главный над вами кто-нибудь есть, которого вы все слушаете?(Говорун) — «Аллёувальсмико» — это вы говорите «Верховное правительство».
(Губин) — А-а, правительство всё-таки, сборная, так сказать, да?(Васильева) — У вас нет одного, у вас…(Губин) — Совет.(Васильева) — Совет.(Говорун) — Избирается.
(Васильева) — В совете избирается правитель, да?(Говорун) — Семь по семь.
(Васильева) — Семь по семь.(Губин) — Семь лет по семь правителей, что ли?(Васильева) — Скажите, а вот как у вас семьи устроены? Семья есть? Муж и жена.(Говорун) — Да.
(Васильева) — А сколько? Бывает много жён или нет? Или у вас это не принято?(Говорун) — Много жён?
(Васильева) — Да. (послышался лай собаки)(Говорун) — У вас принято это?
(Губин) — Ну, в некоторых странах принято, а в некоторых нет.(Говорун) — Это вы называете падение нравов?
(Губин) — Нет, просто у каждой страны свои, так сказать…(Васильева) — Обычаи.(Губин) — Обычаи.(Говорун) — Обычаи?
(Губин) — Ну, устоявшиеся…(Говорун) — Обычай выше закона?
(Губин) — Ну, свои законы. На основе обычаев делаются законы. Потому что…(Говорун) — Даже боги подчиняются законам!
(Губин) — Хорошо, какие у вас законы?(Говорун) — А вы свои? (пауза) Семь по семь!
(Васильева) — Скажите, а говоруны имеют жён, или живут одни?(Говорун) — Одни.
(Васильева) — А правители имеют жён?(Говорун) — Имеют?
(Васильева) — А кто это?..(Говорун) — Если бы они имели жён, как бы они тогда могли править?
(Белимов) — А детей у вас не бывает, что ли?(Говорун) — Почему?
(Белимов) — Ну и по сколько у вас в семье детей, в среднем?(Говорун) — Я не имею!
(Губин) — Ну а кто имеет?(Белимов) — А у других?(Губин) — Вы же знаете людей.(Белимов) — Двое, трое детишек.(Говорун) — Да.
(Васильева) — Скажите, а чем вы занимаетесь? Вот какие у вас, допустим?..(Белимов) — Основные занятия.(Васильева) — Да.(Белимов) — Вот вы Говорун, Астролог…(Васильева) — Да, а другие?(Белимов) — А другие?(Говорун) — Вы говорите о нас или о Ведунах?
(Васильева) — Нет, мы говорим о людях, вообще.(Губин) — Ведуны — люди надеюсь? Не собаки, не свиньи ни что-то там.(Говорун) — Люди.
(Губин) — Угу.(Васильева) — Вот простые люди, которые живут в городе, или у вас только говоруны и только ведуны?(Говорун) — О нет.
(Васильева) — Нет?(Говорун) — Поняли.
(Васильева) — Поняли, ага. Простые люди.(Говорун) — Обычная…
(Васильева) — Да, обычные люди.(Говорун) — Обычная семья. Обычно все имеют семьи, и лишь только я не имею…
(Васильева) — И такие, как вы.(Говорун) — Агооба не имеет, Маула не имеет, и не будут иметь.
(Васильева) — Угу.(Говорун) — Лишь только в том случае, если они отдадут и откажутся говорить.
(Васильева) — Угу. Скажите, а Вы сейчас один или с Вами кто-то есть?(Говорун) — Двое.
(Губин) — А кто ещё?(Говорун) — Ауба.
(Васильева) — И?(Говорун) — Я.
(Васильева) — Всё, вас двое, да? А Ауба — это кто?(Губин) — Женщина?(Говорун) — Женщина.
(Васильева) — Женщина. Скажите, а вы живёте отдельно? В храме где-то?(Говорун) — Мы служим.
(Васильева) — Вы служите. Ну вы отдельно живёте?(Говорун) — Нет.
(Васильева) — Нет? Как прям все в городе, да? — так же живёте.(Говорун) — Да.
(Губин) — У Вас свой дом?(Говорун) — В храме нельзя жить! В него можно только приходить и служить! И приходит время, и ты должен покинуть храм.
(Васильева) — Угу.(Белимов) — Всё правильно.(Васильева) — Скажите, а вот то, что вы с кем-то разговариваете, потом куда это… кому вы рассказываете или записываете? У вас письменность есть?(Говорун) — Здесь есть ещё два Ведуна, и они пишут.
(Васильева) — Пишут. А Ведуны старше Вас или нет?(Губин) — Кто кому подчиняется?(Говорун) — Вы издеваетесь?
(Губин) — Нет, ну, спрашиваем. У нас просто такая система: все кому-то подчиняются.(Васильева) — Нет, ну вот, допустим…(Говорун) — Они служат нам.
(Васильева) — Они служат — ах вот как!(Белимов) — Они записывают на бумаге наши разговоры?(Говорун) — Что бумага?
(Губин) — А на чём записывают, как они?..(Васильева) — Как вы называете, на чём записывают?(Говорун) — АгОго.
(Васильева) — А у нас бумага называется. А как вы… из чего делаете это?(Говорун) — АгО?
(Васильева) — Да.(Говорун) — Это листья.
(Васильева) — Листья дерева, да?(Говорун) — Наверное. Меня это не интересовало.
(Васильева) — А скажите…(Губин) — Сколько вам лет?(Говорун) — Мне?
(Губин) — Да.(Говорун) — Вашими?
(Губин) — Нет, в ваших лет? У вас циклы у природы есть?(Говорун) — Мне 186 в вашем.
(Васильева) — В нашем понятии, а в вашем?(Белимов) — Ух ты!(Говорун) — В нашем?
(Васильева) — Да, чтобы мы сумели посчитать, как со временем. Может…(Белимов) — Они уже перевели — 186, т. е. они многожители.(Васильева) — Нет, а в вашем времени?(Говорун) — Две азЫ и пять лЁко.
(Васильева) — Две азы — это что означает?(Белимов) — Две тысячи?(Говорун) — Мы вам сказали.
(Губин) — Сколько у вас пальцев на руке, скажите, по-вашему?(Говорун) — Один лё.
(Губин) — Один лёк?(Говорун) — Один лё!
(Васильева) — Один ло.(Губин) — Лок.(Васильева) — Один лё.(Губин) — Значит, т. е. на двух руках у вас один лё пальцев.(Белимов) — Ты про одну руку сейчас спросил.(Губин) — Нет, я на руках спросил.(Говорун) — Одна рука — один лё.
(Васильева) — Понятно?(Губин) — Ага.(Говорун) — Всего у меня пальцев — лёгОно.
(Белимов) — Десять.(Васильева) — Всего да?(Губин) — Десять, значит. Понятно. Надеюсь, вы не трёхпалые, так сказать?(Белимов) — Это долго высчитывать.(Васильева) — Скажите, а Вы свою внешность можете описать? (Срыв.)— Ну вот, «здрасьте».
(Белимов) — Так, тихо! (Обрыв.)— …Вы почему-то всегда не готовы. Или вы теряетесь, и не сумеете задать те вопросы, которые могли бы вам помочь хотя бы определиться с кем вы разговариваете.
(Губин) — Да как-то с бухты-барахты.— Разве это было первый раз?
(Губин) — Не первый, но всё равно.— Вы могли бы привыкнуть. Ну тогда хотя бы готовитесь, готовьтесь заранее к этим ситуациям, проигрывайте их. Представьте, вы попадаете в чужую страну.
(Губин) — Ну да.— Какие вопросы, минимум вопросов вы должны узнать об этой стране, как можно больше? Вы не знаете этого? Тогда вспомните самый первый контакт и когда вас спросили о годах — вас спросили: что это значит. Вы помните?
(Губин) — Да-да-да, помним.— И как быстро было всё освоено.
(Белимов) — Угу. Ну и кто сейчас на нас выходил, вы можете подсказать? Какие эпохи? Будущие, прошлые?— И почему будем отвечать мы?
(Васильева) — Да, мы сами должны, конечно.— Задавайте вопросы им — вы с ними говорили. Мы не хотим быть третьими. Вы любите, когда вмешивается третий?
(Белимов) — Ну да.(Губин) — Ну если по делу вмешиваться — ради Бога.— По делу?
(Губин) — Ну в смысле по теме там помочь или что-то, или как-то, или где… А так, чтобы там…— Много ли вы воспринимаете помощи?
(Губин) — Ну это наша, конечно, беда, что частенько воспринимаем всё насмарку, так сказать.— Вы очень удивительны. К вам приходит помощь, вы благодарите этого человека, а потом проходит время, и за эту же помощь вы его корите, обвиняете. Если бы он не дал этого совета, то не было бы того-то и того-то. Как часто у вас это бывает?
(Губин) — Да, вот…(Белимов) — Ну вот сейчас можно задать вопрос, который, может быть, повлияет и на мои решения? Я чувствую, мы разговариваем с нашими прежними друзьями. Сейчас прежде…— Мы никогда не назывались вам друзьями.
(Губин) — Угу. Ну хорошо…— Мы всегда старались держать дистанцию. Не именно из-за того, что мы горды или что-то… Вы должны держать дистанцию. Ибо сколько раз мы вас обвиняли во вседозволенности?
(Губин) — Было такое, да.— Что делаете вы, прежде, чем говорить с нами? Вы готовитесь? Нет. Вы привыкли, как вы говорите «русский авось», так и действуете. И вся жизнь, тогда у вас получается, просто авось.
(Белимов) — Ну сегодня я готовил вопросы, но вышла совсем не та ситуация, и с ними было бесполезно разговаривать по нашим вопросам. Давайте сейчас вернёмся к тому, что мы готовили. Перед сеансом, действительно, было длительное размышление, о чём разговаривать. Вы готовы подержать такое? И вот след…— Нет.
(Белимов) — Не готовы?(Васильева) — Ой вы простите, можно вас спросить? Вы как-то на одном из… так сказать, совсем недавно сказали, что вы устали от нас. Может, действительно, мы такие настойчивые, что ли? Может быть, нам…— Нет, вы не настойчивые — вы упрямые.
(Васильева) — Даже упрямые, да. Может быть, действительно, нам… Всё-таки скажите нам правду.(Губин) — Вы вообще…(Васильева) — Отдохнуть от нас.— Когда есть открытая дверь, а вы ломитесь в стену рядом — вот она правда — вместо того чтобы сделать шаг в сторону, и войти в эту дверь. Иногда, к сожалению, случайно, вы становитесь на русло, на ту дорогу, которая ведёт именно к этой двери, но подойдя к ней, вы стараетесь открыть её в другую сторону, и тем больше клините её. А потом возмущаетесь.
(Белимов) — Ну нельзя ли более понятно тогда объяснить? Где эта дверь, и как в неё входить?— Нельзя. Нельзя, потому что вы должны пройти этой дорогой, и без поводыря. Вы должны прозреть, увидеть эту дорогу, узнать её, чтобы однажды вернувшись на неё, опять не пойти по ней. А если вас просто проведут? Всмотритесь, вы идёте с собеседником по дороге и разговариваете, и не замечаете, как уже прошли эту дорогу.
(Губин) — Угу.— И когда у вас спросят: «Что было на этой дороге?» — вы не вспомните, ибо вы были заняты беседой. Вы сможете потом повторить этот путь? Ну представьте, вы шли по этой дороге и что-то обронили, пусть будет ключик. И когда вы попытаетесь его найти, вы будете упорно вспоминать: а этой ли дорогой вы шли? Вроде бы да, а вроде бы и нет. Вы не обращали внимания. Разве мы не правы?
(Васильева) — Правы.(Белимов) — Ну такие мы люди.— И тогда этот поводырь приведёт вас, конечно же, безусловно приведёт, но вы будете рабами: тем самым Ведуном, о котором вы только что слышали.
(Васильева) — А-а, это ведуны от слова «вести», да? Или вот как…(Белимов) — Поводырь.(Васильева) — Ну у нас принято, что ведуны — это ведать, т. е. от слова «знать».— О нет, первое значение его было — человек, которого ведут.
(Губин) — Угу.(Васильева) — Называется… ага…— Его ведут, он просто идёт, он просто идёт, он не знает дороги. Ему говорят: «Иди сюда!» — он идёт сюда. Ему говорят: «Стой!» — он будет стоять. И отсюда вот вам раб. А вы чаще всего действуете как рабы — ведуны.
(Белимов) — Угу.(Васильева) — Это значит…— Вас ведут. А мы не хотим, мы не хотим, чтобы вы были нашими рабами. Мы не хотим, чтобы вы шли той дорогой, которую показываем мы.
(Васильева) — Скажите, пожалуйста, вот однажды вы сказали, что мы были вашей дорогой когда-то. Вот мы, конечно, может быть…(Губин) — Мы проходили человеческую стадию.(Васильева) — Ну, нет.(Губин) — Плотную, скажем так.(Васильева) — Как вот можно… чуть-чуть, если поподробнее, хоть намёк какой-то. Как наши дороги?..— Ну давайте тогда поговорим так. Что в вашем понятии душа?
(Губин) — Ну это опыт, наверное, который заложился с течением всех жизней.— Ну хорошо. Тогда представьте, вы сейчас человек. В следующей жизни вы превращаетесь в собаку. А зачем тогда был весь этот опыт, как вы говорите «душа», нужен собаке? Нужен ли он ей сейчас — умение держать паяльник, умение читать газету, умение смотреть телевизор и рассуждать о политике? Это нужно собаке?
(Васильева) — Нет.— Это что, исчезло бесследно?
(Васильева) — Да это просто, может быть, наносное, — вот это вот умение, так сказать, что-то делать.— Сколько раз мы говорили вам, и придётся опять повторить, что ваше сознание — это всего лишь, и не больше. (Срыв.)
(Губин) — Да, мы слушаем. (Срыв.)(Говорун) — ДайцутО? Вы слышите?
(Васильева) — Да.(Губин) — Да, мы слышим.(Васильева) — Ну, мы, немножко так… вернее, нам дали немножко понять немножко, вот, как с вами беседовать. Вы всё-таки расскажите о том, как вы живёте? Что у вас вообще в жизни главным считается? Вот у вас, у говорунов, допустим.(Говорун) — Умение правильно услышать, чтобы не обмануть, чтобы не сделать ошибок. И ещё, я должен следить за здоровьем.
(Васильева) — Кого?(Губин) — Себя. За своим.(Васильева) — За своим здоровьем или за здоровьем других?(Говорун) — За здоровьем других.
(Губин) — Других?(Васильева) — А, это у нас ещё называется «целители», да? - «врач». Ну или как…(Белимов) — Ну врачеватель, целитель.(Васильева) — Доктор ещё у нас называется, или целитель.(Губин) — (всем в полголоса) Не кричите в микрофон!(Говорун) — ДоктО.
(Васильева) — Доктор.(Говорун) — ДоктО.
(Васильева) — Да-да. Yes. Скажите, а вот простые люди, вот семьи есть — они, дети ходят в школу, куда-то? Чем они занимаются, дети?(Губин) — Обучают их чему-нибудь?(Васильева) — Чем они занимаются? Их только родители воспитывают или ещё кто-то?(Говорун) — Храм.
(Васильева) — В Храме, да?(Губин) — Это все дети, да?(Говорун) — Это школа.
(Васильева) — Школа — храм. А вот сейчас рядом с вами стоит Ауба, женщина, у вас мужчина и женщина как-то вот подчиняются, допустим, женщина мужчине?(Говорун) — Нет.
(Васильева) — Нет?(Губин) — Равноправие, да?(Говорун) — Она, прежде всего, человек.
(Васильева) — Да-да, правильно.(Говорун) — И почему она должна быть больше или меньше? Единственное, что она не может, это стоять и быть правителем.
(Васильева) — Угу.(Губин) — Ну как? А почему?(Васильева) — А почему?(Губин) — Да, кстати.(Говорун) — У неё другой удел.
(Васильева) — Правильно. А вот у нас вот дети…(Говорун) — Дело не в детях.
(Васильева) — А в чём?(Говорун) — Её предназначение быть женщиной — это первое.
(Губин) — А для чего женщина нужна?(Говорун) — Для чего нужна женщина?!
(Губин) — Рожать детей.(Говорун) — Среди вас есть женщина, пусть ответит сама.
(Васильева) — Так.(Губин) — Просит, почему… для чего нужна женщина?(Васильева) — Ну мы потом поговорим. Всё правильно.(Говорун) — А для чего нужен мужчина?
(Васильева) — Всё правильно.(Говорун) — Вы знаете это?
(Губин) — Ну а как вы считаете?(Белимов) — С вашей точки зрения.(Васильева) — Почему у нас вот есть такое разделение пола, мужской и женский? Вы об этом знаете?(Говорун) — Об этом мы учим детей. Они должны это знать, и не просто знать, но и жить по этому! Это вы говорите, что у вас в каждом городе свои законы.
(Васильева) — Да нет, у нас не города, а страны. Вы знаете, что такое страны?(Губин) — Это много-много городов и сёл. (Обрыв.)— …адаптация всего лишь, и не больше. А вы говорите осознание, осознание. Это адаптирование к окружающей среде на данный момент. И поэтому это очень легко объясняется, почему у собаки одно, а у человека другое сознание. И что такое Душа? А мы говорили вам о нематериальности её.
(Губин) — Ну да, ну да.— Помните?
(Васильева) — Да.(Губин) — Это, наверно, вот это вот…— И в то же время мы говорим, что она воздействует. (пауза)
(Васильева) — На всё. Ну да.— И в то же время она не имеет никакой памяти. А зачем ей нужна память?
(Губин) — А зачем ей нужно воздействие?— Память нужна только материи и всё, и не больше. Представьте, душа создала ещё одну материальную оболочку, скажем, собака. Какой была душа, такой и осталась, ей память не нужна. Лишь только на эту материю воздействует окружающая среда, чтобы получилось сознание, и с другой стороны душа, которая не воздействует в вашем физическом смысле. Это всего лишь, если хотите, алгоритм, работа. И поэтому, это есть личность, именно та самая истинная личность, а не личность собаки.
(Васильева) — Скажите, вот вообще-то говорят, что личность — это совокупность составляющих качеств материальности, т. е. это вот физическое, астральное и ментальное. Т. е. вот составляющая человека как бы. Ну т. е. ну…— К сожалению, да.
(Васильева) — Так, да?— К сожалению, так. Вы, ваша личность, ваш характер, конечно же, зависит от строения тела, не именно строение тела, а именно наоборот. Лишь только потом, став взрослым, вы уже будете обоюдно влиять на то и другое.
(Васильева) — Угу.— Конечно же, если вы сейчас поменяете фигуру, то, соответственно, у вас поменяется характер. Даже если на вас одеть одежду дикаря, вы уже будете себя чувствовать дикарём.
(Губин) — Да.— Если же… И поверьте, вы будете чувствовать больше вседозволенности. Вы же дикарь?
(Васильева) — Угу.— Мы не имеем в виду, что вы превратитесь в дикаря.
(Васильева) — Ну да.— Именно просто одежда дикаря, одетого. Вам захочется помахать каменным топором, поиграть. Если же одеть на вас строгий смокинг, то, соответственно, вы будете вести себя по-другому. Даже просто, купив простейшую блузку, вы уже придаёте ей значение: у вас уже меняется и походка, умение держать фигуру, уже меняется. Всмотритесь в себя внимательно!
(Васильева) — Да-да, мы заметили это. (Обрыв.)— Спрашивайте.
(Васильева) — Вот скажите, вот всё-таки в чём-то есть смысл, что ли? Допустим, ну, внешность человека определяет, будем говорить так, уровень его развития, ну, если грубо так сказано.— Болезнь Дауна.
(Васильева) — А?— Болезнь Дауна.
(Васильева) — Ну.— Это уже ответ?
(Губин) — Да.(Васильева) — Да. Скажите, а у таких людей, вообще-то с душой как? Вот «идиотия», допустим, болезнь Дауна и другие вот есть психические болезни. У них вот… можно их зомби назвать?— Нет, ни в коем случае!
(Васильева) — Нет. А они просто очень…— Это всего лишь только мало сознания.
(Васильева) — Мало. Угу.— Просто не адаптировались, и всего лишь. А причём их может быть множество: физические, химические, любые. И заметьте, как вы говорите «рыхлое тело». Твёрдость тела — твёрдость характера. И причём вы не строго… (Срыв.) (Обрыв.)
— …Представьте, сознание, которое мы сейчас имеем, получить машину времени. Сколько всего мы переиначим просто так. Просто из-за того, что не вовремя пришёл домой. «Давай время повернём вспять к другому времени!» А что от этого будет разрушено полмира, это будет не заметно, потому что это разрушено было до изменения. А сейчас, в этом понятии, получается, я жил всегда в разрушенном мире. Представляете машину времени — что это такое? Это изменение всего и себя, и при этом даже не будем знать, что изменилось. Можно превратиться в лягушку и будешь считать, что всю жизнь жил лягушкой. И обязательно найдётся прошлое, когда ты вспомнишь, что ты вылупился из личинки.
(Белимов) — Вот в связи с вашими словами, можно задать следующий вопрос? Возможно ли перемещение людей во времени? Из прошлого в настоящее, из настоящего в прошлое?— Можно! Конечно, безусловно, можно!
(Губин) — А кто-нибудь делал это?— Но поймите, уйдя в прошлое, нельзя ничего изменить, нельзя, потому что будущее уже предусмотрело этот вариант. И если вы считаете, что, придя из будущего в прошлое, вы измените так-то и так-то, и тут же рассчитаете, что, значит, в будущем будет теперь то-то и то-то — вы ошибётесь, потому что это уже было предусмотрено. Потому что это было всё-таки, в конце концов, прошлое. Вы согласны, что прошлое создаёт будущее?
(Васильева) — Да-да.— Если вы из этого будущего ввалились в это прошлое и изменили… Но это же было прошлое.
(Белимов) — Да.— А значит, соответственно, будущее осталось неизменным.
(Белимов) — Угу.— Прекрасно. Но есть и другое. Есть и другое. Сторонний наблюдатель увидит разрушения. В замкнутой системе — да, в каком будущем вы были, в такое же и вернётесь: раздавили вы бабочку или нет, вы всё равно не превратитесь в динозавра. А извне, для другого наблюдателя, это будет уже похоже на мыльные пузыри. Представляете ваш мир, ваша вселенная — всего лишь только мыльный пузырь, который может лопнуть в любое мгновение только из-за того, что кто-то изнутри хотел попробовать стенку, и проколол её. Так вот все миры, все миры, и те, в которых вы живёте, и те которые вы даже не можете представить, ибо они совсем непохожи на вас — это всего лишь множество пузырьков.
(Губин) — И между ними есть стенки тонкие.— Между ними есть стенки и переходы. Но эти переходы, как правило, чаще закупорены, по той простой причине, что вы не можете сообщаться, по той причине, что эти миры могут быть антимирами, как вы говорите. Или быть совершенно другими, неподходящие ни под этот мир, ни под антимир, — совершенно всё иное и другое. Но обязательно существует какая-то тонкая плёнка, — та плёнка, на которой держатся, как вы говорите, эти пузыри.
(Губин) — Так. И вы живёте как раз на этой тонкой плёнке.— Никто не может жить на тонкой плёнке. Это всего лишь только переход и не больше.
(Белимов) — Ребята, дайте я задам! Как раз моя тема…(Губин) — Скажите… Минуточку. А значит, переход в другой мир всё-таки возможен. Можно ли перейти, не разрушая, вот допустим, это тело?— Можно. Конечно можно, но для этого вы должны, на время перехода, как вы говорите, вот этой плёнки, должны измениться в тот мир. Если вы здесь были человек и переходите в другой, пусть будет антимир, вы должны стать «антимировцем», вы должны стать уже подобны тому миру, в который пришли. А представьте, что делаете вы. Вы запускаете спутник… Хорошо, вы прилетели на Луну, поглядели, посмотрели, полетели дальше. И чем дальше вы летите, тем больше будет ошибок, потому что вы остались такими, как были. Если у вас текло время какое-то такое-то, с этим же временем вы придёте в другие миры. Иными словами… (Срыв.)
— …Вы пришли и видите безжизненную планету. И вы видите, что эти звёзды… а пока это всего лишь только планеты. А вам говорили, что ваша звезда для кого-то планета, а для кого-то это уже просто мёртвое… Всё зависит от точки отсчёта, как вы говорите.
(Губин) — А вот скажите, вот как, допустим, изменять? Сознанием, что ли, надо измениться или чем, или как? Понять, что есть другое что-то там…— О-о, когда вы сумеете это сделать, вы уже не будете задавать этот вопрос.
(Губин) — Ну это безусловно. Но пока-то я не умею и поэтому задаю.— А это глупо.
(Губин) — Ну пусть будет глупо. Я не умный.— Это глупо. Это всё равно что мы посадим вас сейчас в самолёт и скажем «лети». Мы вам объясним, конечно же, объясним, дадим вам множество инструкций, множество бумаг, книг, и вы будете сидеть за штурвалом, и будете читать и долго искать эту страницу, где же она находится. Даже если вы научитесь и выучите наизусть все эти строки, всё равно вряд ли вы взлетите хорошо. Вы согласны?
(Васильева) — Да, конечно.— Потому что нельзя полностью всё учесть. Всего лишь нюансы, а вся ваша жизнь — это нюансы. И смотрите, если два близнеца будут выращиваться, а это можно сказать только так, выращиваться в одинаковых абсолютно условиях, они всё равно будут разными, их характеры будут разными. А почему?
(Губин) — Да.— Нюансы.
(Губин) — Угу.(Васильева) — Реакции, да? — т. е. можно так сказать.(Губин) — Т. е. ничего повторяемого в мире нет. Дважды в одну реку не войдёшь.— О нет. Всё повторимо, всё.
(Губин) — Нет, ну это в общем повторимо, т. е. в каких-то проявлениях общего плана.— Нет. Всё повторимо.
(Губин) — Да?— Всё.
(Васильева) — До тонкости?— До тонкости. Это одно из явлений вечности.
(Васильева) — Ах так!— Ну представьте, представьте, вы берёте стакан воды, и в нём содержится столько-то столько-то молекул.
(Губин) — Угу.— И вы уже можете посчитать, сколько будет вариантов. Согласны?
(Губин) — Да.— Но это же будет конечное число?
(Губин) — Да, безусловно.— Конечно. И через этот, скажем, период снова будет тот же самый стакан воды. Но простите, пройдёт столь множество времени перебора всех вариантов, что для вас это уже будет совершенно новое, и вы уже не будете думать, что это когда-то было. Вот вам и понятие времён. Когда-то давным-давно, уже нельзя даже говорить о числах, была та же Земля, были те же вы, и когда-то будет опять. И до тех пор, пока вы наконец-то не поймёте, что бегаете по кольцу и привязаны колышком. А вот когда вы это поймёте, вот тогда можно говорить о разбегании галактик в истинном смысле, а не просто. И вот тогда вы будете освобождены. А так — бег по кругу.
(Белимов) — Скажите, у наших друзей произошла трагедия: погиб талантливый, очень способный мальчик…— И вы предлагаете…
(Белимов) — Они задают вопросы.— Давайте вернёмся, восстановим, сделаем так, чтобы этот человек не погиб. Вы так хотите? А когда-то мы вам говорили, что нас не интересует даже ваше здоровье. Вы помните это?
(Белимов) — Ну мы думаем, что вы лукавите. Мы…— Нет, мы не лукавим.
(Белимов) — Мы так к вам не относимся. Если у вас будет расстроено здоровье, мы постараемся вам чем-то помочь.— И чем вы нам поможете? А как вы помогаете друг другу? Ну хорошо, как вы можете помочь ближнему человеку, если у него расстроено здоровье? Химией?
(Белимов) — И химией, и экстрасенсорикой… ну, мы не останемся равнодушными.(Губин) — По крайней мере, воздействовать на сознание можно.— И что?
(Белимов) — Мы стараемся помочь. У нас есть и медицина, и просто свои методы.— И чаще получается, вы только ухудшаете ситуацию, чаще так.
(Белимов) — Но благие намерения были первичны. Значит, мы хотим лучше…— А благими намерениями путь в Ад вымощен.
(Белимов) — Ну понятно. Ну так вот скажите…(Губин) — Стоп, минуточку! Вы сказали, благими намерениями путь в Ад выслан. Хорошо, вы так же сказали вначале, я вот давно хотел у вас спросить, что, значит, не деяния, а мысль, от мысли зависит качество поступков, так сказать, как мне указывали.— А вы умеете управлять своей мыслью?
(Губин) — Нет, ну, если я, допустим, человеку даю…- «Ну, если». Если у вас заболел ближний человек, в первую очередь Вам это лично мешает, что он болеет, а лишь только потом вы переживаете. А начало было мысли, что он заболел и мешает вашим делам, у вас новые проблемы — вот ваши первые мысли. А вы их потом прячете благородными. Не так?
(Белимов) — Бывает, но не всегда. Вы плохо думаете…— Не всегда?
(Васильева) — Да-да-да.— Да чаще, чаще вы так и делаете. Мы говорили вам, ищите начало мысли. А вы находите? Вы… сколько раз прослушали от нас о лжи, и вы опять продолжаете лгать. Вы это делаете нарочно, потому что вам вошло это в привычку. Это инстинкт, это одно из основ сознания, чтобы выжить в этом мире. Представляете? Вы выживаете только из-за того, что лжёте друг другу. Вы никогда не скажете прямо человеку то, что хотите сказать ему. А почему? Множество причин. И при этом, как вы говорите, к сожалению, что этот человек заболел, в первую очередь всё-таки, к сожалению, это мешает вам, вы это считаете как помеха. Лишь только потом вы уже вспоминаете, что это всё-таки близкий человек и ему надо было помочь. А посторонний человек заболел, так он даже на нервы действует. Не так?
(Белимов) — У вас совсем не так, видимо, да?— Вы все такие. Вы все, к сожалению.
(Белимов) — Нет, а у вас по-другому? Вы нашли оптимальные пути, да?— Мы? Конечно же нет. Мы же не боги.
(Губин) — Ну тогда говорите: мы все такие.(Белимов) — А от нас что-то много слишком…— Хорошо, мы скажем, мы все такие. И этим вы подтвердили только что сказанное нами.
(Губин) — Нет, ну если и вы такие же, как мы, тогда можно обобщить, по-моему.(Васильева) — Вы его, пожалуйста, простите! Он иногда, по-моему, эмоционально слишком…— Дело не в этом. Дело совершенно не в том. Эмоции всего лишь только помогают ещё легче разговаривать с вами, лишь бы они не были бурными, неуправляемыми.
(Губин) — Ну у меня недостаточно… в смысле нормальные эмоции буйности, так сказать? Нормальные?— А что вы считаете буйностью мысли?
(Губин) — Ну, для вас несильно, так сказать?..— Нет, скажите, что вы считаете буйностью мысли?
(Губин) — Буйностью мысли?— Да.
(Губин) — Но и буйностью эмоций.— Мысли.
(Васильева) — Ну, скорее всего, хаос мысли.(Губин) — Меня спросили вообще-то.(Васильева) — Ну говори.(Губин) — Буйность мысли. Буйность мысли — это когда, наверное, что-то тревожит, тогда выражаешься гораздо буйнее, скажем. Когда ты считаешь это главным, ну, одним из главных, тогда эмоции действительно выпирают, и уже нельзя монотонным голосом что-либо такое сказать.— А первая версия была точнее — хаос. Помните девятый вал?
(Васильева) — Да.— А теперь перерисуйте его для себя.
(Васильева) — Да, можно представить.(Губин) — А, вон оно что! (Ольге) Это этого… художника, да? Ясно.— И при этом этот вал вам помогает — один из способов защиты сознания, как вы говорите, не сойти с ума. И когда вы зациклились на одной мысли, и особенно когда вы потеряли близкого человека, и вы не верите этому, вы создаёте множество фантазий, множество фантастических миров. И рано или поздно, не оставив это дурное занятие, вы станете просто одержимым и не больше.
(Белимов) — Ну если перемещение бывает из прошлого в настоящее, то может быть…— Простите, вы должны, в первую очередь, отпустить этого человека, а не держать его при себе.
(Белимов) — Вот, кстати, может быть…— Что вы делаете?
(Белимов) — …может быть…— Что вы делаете?
(Белимов) — Так.— Вы теряете человека и переживаете, переживаете не о нём, а о том, что вы потеряли его — ваш эгоизм и не больше. А о том, что вы множество раз говорили: «Есть миры иные, он не умер!» — и тут же в это не верите, потому что вы не допускаете того. И вы держите при себе этого человека, а потом удивляетесь: «Откуда у нас здесь столько много 'Шарабашек'?»
(Белимов) — Угу, т. е. надо отпустить?— А вы их мучаете, пытаете, своей, как говорите, жалостью, ведущие…
(Васильева) — Ещё называют это и любовью, к сожалению.(Белимов) — Да, это не жалость, да.— Любовь?
(Васильева) — Но, к сожалению, так называем…— Простите, что вы назвали любовью? Любовью, если только рядом. Вы можете представить, что вы говорите?
(Васильева) — Да, мы можем…— Два близких человека. Если это истинная любовь, то расстояние не имеет значения.
(Васильева) — Да.— А вы: «Я скучаю по любимому… Я скучаю по любимой… Приезжай быстрей ко мне!..» Глупо. О какой тогда вы любви говорите? О физической? Почувствовать рядом — вот оно, моё! Нет разве?
(Васильева) — Да.(Белимов) — А что вы сейчас посоветуете людям, которые потеряли сына? Что лучше всего для них сейчас? Какой метод успокоения?— Да отпустите вы его! Отпустите!
(Белимов) — Т. е. вычеркнуть из памяти.— Пусть идёт дальше! Зачем он должен здесь крутиться вокруг вас? Что вы держите его при себе? «Вычеркнуть из памяти…» А Вы не можете его просто отпустить? Зачем, зачем вы рисуете картинки? «Ах, если бы… ах, если бы…» И тут же: «Ах, если бы он не погиб, то он бы сейчас закончил институт, он был бы сейчас там-то и там-то…» Вот вам иллюзии! Иллюзии, ведущие вас в Ад, а его к пыткам.
(Белимов) — К пыткам. Хорошо…— И вы его пытаете, как вы говорите, жалостью. Да поймите же вы, поймите, в конце концов, и поверьте, и живите, потому что есть множество миров. И есть время, когда надо оставить, оставить то, что вы здесь нажили, бросить. А вы, как говорите, привычкой, а ещё было бы лучше жадностью, не хотите покинуть этот мир. Вы верите, что есть иное, а боитесь смерти. И тут же, если вы решите прыгнуть и разбиться, и будете при этом обманывать себя, говоря, что «Мне надоело! Я решил бросить! Попаду в иной мир. И надо избавляться от физических тел». Здорово…
(Белимов) — Угу.— …от себя избавиться? Не больше.
(Белимов) — Скажите, вы так говорите, как будто вы знаете эту ситуацию очень хорошо, и, может быть, вы сейчас общаетесь с этим умершим человеком.— Слишком хорошо.
(Белимов) — Вы общаетесь с ним? Он через вас, может быть, просит родителей отпустить его. Это не так?— Нет, он не просит. Он не просит. Почему? Да потому что вы не слышите.
(Белимов) — Но мы можем передать.— Он не покидает. Он не покинет вас, и не может покинуть, пока вы будете держать. Он будет стучаться к вам в душу, но она будет закрыта вашей благородностью. И вы, не поняв, что он находится около вас и мучается, будете сочинять новые иллюзии. И эти иллюзии будут губить и его и вас. И в конце концов, если этот человек уже был… (Срыв.) (Обрыв.)
(СвСоз) — Вы с 11 дали счёт?
(Губин) — Нет.(Белимов) — А Вы хотите?(Губин) — Да это он.(Васильева) — Это он.(Губин) — (ко всем полушёпотом) Я же говорил, не говорите числа! Мы если…(Васильева) — Давай, поговорим!(Губин) — …от 1 до 19, то потом от 19 до 11.(Васильева) — Поговорим?(Белимов) — Ну, кстати, я давно хочу поговорить с самим Переводчиком.(Губин) — Ну вот он, пожалуйста. Говорите.(Васильева) — Ну давай, слушаем.(Белимов) — Скажите…(Губин) — Да это он! Что «скажите-то»?(Белимов) — Ну понятно.(Васильева) — Ты слышишь?(Белимов) — С кем мы сейчас контактируем, с сознанием или подсознанием Переводчика?(Губин) — Да это он! Сознание. (пауза)(Белимов) — Ну и помолчи!(Губин) — Нет, ну… Вы не разговаривали, что ли?(СвСоз) — По-моему, всё-таки вместе: и сознание, и подсознание. Только подсознание уже тоже вроде как… ну не совсем на уровне сознания, но уже тоже…
(Белимов) — Но оно подключено. Ведь в обычном состоянии мы подсознание почти не слышим. Сейчас это объединилось, ты сказал.(СвСоз) — Ну, почти да.
(Белимов) — Поэтому. И сейчас из подсознания можно, наверное, извлекать многие знания, которые там заложены. Они включают опыт разных других жизней и прочее?(СвСоз) — Нет.
(Белимов) — Нет?(Васильева) — Скажи, ты нас видишь?(Белимов) — Как ты нас чувствуешь?(СвСоз) — Нет, я чётко слышу… слышу и пятна.
(Васильева) — А скажи, у нас кто-нибудь есть тут новый? Ты можешь это вот…(СвСоз) — Ну я пятна вижу.
(Белимов) — Ну сколько пятен?(СвСоз) — Ну я как… я не вижу, чтобы именно… Общее.
(Васильева) — Общее. А какой цвет?(СвСоз) — Ну серый, вообще-то, такой типа стального.
(Белимов) — Ну это хороший цвет в твоём понимании или не очень?(СвСоз) — Нет, не очень.
(Белимов) — Не очень, да? А есть среди нас светлое пятно, допустим?(СвСоз) — Да нет, одно большое пятно.
(Белимов) — А, одно большое. Ясно.(СвСоз) — Ну, можно, в принципе, так вот… хотя не знаю. Ну, в принципе, может, это просто… ну, общий фон серый.
(Васильева) — Ну как сказали однажды…(СвСоз) — Типа стали, что ли. Красного много.
(Васильева) — Ещё какого?(СвСоз) — Были какие-то бурные эмоции.
(Васильева) — Да.(СвСоз) — Похоже так.
(Васильева) — Да-да, правильно.(Белимов) — Ну были сейчас моменты. Ну вот…(СвСоз) — Потом что…
(Белимов) — Да.(СвСоз) — Боль.
(Васильева) — Боль?(СвСоз) — Да. У кого-то что-то болит.
(Белимов) — Это у Переводчика болит зуб.(Губин) — Физическая боль, да?(СвСоз) — Да нет, у меня, по-моему, он как раз и не болит сейчас.
(Белимов) — Угу. Ну не знаю.(Васильева) — Т. е. у кого-то, да?(СвСоз) — Ну да, у кого-то боль, что-то сейчас болит.
(Васильева) — Это боль или?..(СвСоз) — Да нет, чисто такое физическое, по-моему.
(Васильева) — Физическое?(Белимов) — А как ты это улавливаешь? Через… телепатически или же какими-то… по цвету или что-то такое?(СвСоз) — Да нет, по цвету, наверное.
(Белимов) — По цвету, да? Ну как же вот… мы ожидали, что в таком состоянии, при счёте на выход на тебя, на Переводчика, мы многое узнаем о том… о подсознании, что оно раскрывается.(СвСоз) — Да, но подсознание оно, в принципе, не знает больше сознания. Оно помнит просто, архив памяти просто больше и всё.
(Белимов) — Так вот мы хотим…(СвСоз) — А прошлую жизнь, как я могу помнить прошлую жизнь подсознанием, если у меня сейчас совершенно другое сознание и подсознание?
(Белимов) — Так. А может быть, это блеф, что мы живём много жизней? Может быть, это выдумки, они мало чем подтверждаются. А сейчас ты говоришь, что подсознание не помнит прошлой жизни. Может, их и нет? Как ты думаешь?(СвСоз) — Ну у меня в подсознании есть сейчас вариант, но опять же, все варианты установлены и все связаны с одним из контактов. Получается такое ощущение, что это и есть мои прошлые жизни.
(Губин) — Слушай, а может быть…(СвСоз) — Потому что они уже вроде как проиграны у меня в сознании. Соответственно, значит, подсознание.
(Губин) — Слушай, а может, это ложная инкарнация… (Обрыв.)