1996.01.04-2
(Отвечающие: Моба, Анур, Сергей 11 лет)
(Моба) — Я сделаю куклу жены…
(Васильева) — Ну?(Моба) — …буду бить куклу — жене будет больно.(Васильева) — А зачем куклу обязательно бить?
(Белимов) — Значит у них есть астральные какие-то…(Моба) — А монахи всегда так делают.(Васильева) — Бьют.(Моба) — Если кто-нибудь убегает, они делают куклу.(Васильева) — А-а, и?(Моба) — А потом он сам приходит.(Васильева) — Сам.(Белимов) — А бывает ли, что до смерти его забивают так? Что, они умирает у вас? Бывает?(Моба) — Умирают?(Васильева) — Ну вот когда больше не жив… когда нет… человек, жена у тебя не двигается.(Белимов) — Глаза закроет и всё.(Моба) — Монахи забирают?(Васильева) — Монахи забирают?(Белимов) — Может быть и монахи.(Васильева) — А, видно, они не знают. Монахи забирают, а он не умирает. (Мобе) Скажи, а как ты ребёнка своего воспитываешь? Что ты ему говоришь?(Моба) — Они его оставили, потому что он не угодный им.(Васильева) — А-а.(Белимов) — Он плохо говорит? Он плохо движется, да?(Васильева) — А вы разговариваете?(Моба) — Он марап.(Васильева) — Марап? А как это? Объясни, что это такое?(Моба) — Ну вы говорили.(Белимов) — Урод? Маразм?(Васильева) — Маразм, маразм, да?(Моба) — Он мне всё равно нравится.(Васильева) — Он тебе всё равно нравится.(Белимов) — Ну конечно, это родной человек, конечно. (пауза) Он ползает или ходит уже?(Васильева) — Ходит? Он ходит?(Моба) — Нет, не умеет.(Васильева) — Не умеет? Ползает?(Моба) — Нет, он только сидит.(Васильева) — Сидит ещё, маленький совсем, да?(Моба) — Нет, он большой.(Васильева) — Большой. Он не может ходить, да? Не умеет.(Белимов) — Тебе его жалко?(Моба) — Как не умеет?! У нас все умеют ходить.(Васильева) — А он сидит. Он как сидит? Сейчас сидит?(Моба) — Ну он же марап.(Васильева) — Маразм.(Белимов) — Конечно. Тебе его жалко, значит. А почему ты ещё ребёнка не родишь?(Моба) — Монахи не приходили.(Васильева) — Они же рожают детей, когда монахи говорят.(Белимов) — Монахи отличаются от вас внешним видом? Они что, лысые, с волосами, с бородами?(Моба) — Не знаю. Они в шкурах.(Васильева) — В шкурах? Монахи в шкурах?(Моба) — Да, только без травы.(Белимов) — Без травы. Ну т. е. <…>(Моба) — А видеть их нельзя.(Васильева) — Вася, а вот ты…(Моба) — А зато я уже слышал два раза.(Васильева) — А что они тебе сказали?(Моба) — А они говорят только с при… при…(Васильева) — Как? Что? Что?(Моба) — Ну когда им нравлюсь.(Белимов) — Ну ты им, видимо, понравился.(Васильева) — Ты им нравишься, наверное? Они часто тебя к себе берут?(Моба) — Они даже водили меня в священную…(Васильева) — Пещеру.(Белимов) — И что же ты там запомнил? Про воду?(Моба) — Твёрдая вода.(Белимов) — Твёрдая вода.(Моба) — Гром.(Белимов) — Гром был?(Васильева) — Свет.(Моба) — А что свет? Ну светло и светло, и что тут такого?(Васильева) — Скажи, а что ещё в пещере там… полы… ну вот как… ногами ходишь по чему… Какое оно? Гладкое или как камни?(Моба) — Противно, я два раза падал.(Белимов) — Скользко?(Васильева) — Ну, так падаешь, да? Скользко.(Белимов) — Запинался?(Моба) — Как после дождя.(Белимов) — Ага, скользко, значит.(Васильева) — А стены? Ну вот…(Белимов) — Стены влажные, скользкие? Или как?(Моба) — Ну, я не дотрагивался.(Васильева) — Ну какие они? Гладкие стены? Вот как пол?(Моба) — Нет.(Васильева) — А какие?(Моба) — Разные.(Белимов) — Скажи, Вася или Моба…(Васильева) — Моба.(Белимов) — …ты часто вот так вот выходишь на разговор с другими? Часто ложишься около костра?(Васильева) — Ещё с кем-нибудь разговариваешь, кроме Пети?(Моба) — С вами.(Васильева) — И с нами. А ты знаешь, как нас зовут?(Моба) — Нет.(Васильева) — А почему ты с нами разговариваешь?(Моба) — Мне нравится.(Белимов) — Тебе интересно, да?(Васильева) — А сколько ты голосов слышишь? Какой голос сейчас слышишь?(Моба) — Как у жены.(Васильева) — А-а. А ещё какой?(Белимов) — А ещё какой голос? Как у тебя, да? (молчание) Нас двое, как ты думаешь?(Моба) — Чего двое?(Белимов) — Нас двое с тобой разговаривают?(Васильева) — Ну жена и муж — два. Жена и муж.(Моба) — Не понял.(Васильева) — Ну вот я жена, да? Я жена.(Моба) — Моя?(Васильева) — А ты кто?(Белимов) — Он «моя» спрашивает.(Васильева) — Нет, не твоя.(Моба) — А как я могу разговаривать с чужой женой?(Васильева) — Нельзя с чужой женой разговаривать?(Моба) — Меня за это будут бить.(Белимов) — Скажи, Мопа, что ты у нас хочешь спросить?(Моба) — Моба.(Белимов) — Моба. Извини. Что ты нас хочешь спросить?(Васильева) — Может, тебе интересно, как мы живём, ты ни разу не спрашивал нас. Какая у нас жизнь, и почему мы с тобой разговариваем? (пауза) Тебе интересно?(Моба) — Не знаю, я не думал ещё.(Васильева) — Ну подумай.(Белимов) — О чём ты нас хочешь спросить?(Васильева) — Как мы выглядим, хочешь спросить?(Моба) — Монахи говорили, что как они.(Васильева) — Правильно, да, как они, только мы одежду такую не носим длинную: мы ходим… у нас… как ты, как ты, в повязке. Так же. А ещё что? Как монахи говорили? Что о нас они говорили?(Моба) — Они говорили, что вы колдуны.(Васильева) — Что мы колдуны? А что колдуны, что делают?(Белимов) — Колдуны для вас плохие или хорошие?(Моба) — Ой, я не знаю.(Белимов) — Вы боитесь колдунов? Что они могут сделать с вами?(Моба) — Они могут зажигать воду.(Васильева) — А-а.(Белимов) — Да.(Моба) — А мы не можем. Ещё они могут делать шкуры.(Белимов) — Да, всё правильно.(Моба) — А ещё у них есть палки, они ими нас колют, а мы потом долго болеем. А они говорят, чтобы не болели. Дураки.(Белимов) — А палки, это не большие такие, да? Они блестящие, палки?(Васильева) — Ну как Солнце сверкают? Как Солнце они светлые?(Моба) — Нет, как камень.(Васильева) — Как камень?(Белимов) — Ну вам больно от этих уколов, да?(Моба) — Мы потом болеем.(Белимов) — Болеете, кровь течёт, да?(Моба) — Нет, кровь не течёт.(Васильева) — А куда они вас бьют? По голове? Куда колют?(Моба) — Нет.(Васильева) — А куда?(Моба) — В руку.(Васильева) — В руку.(Моба) — И сзади.(Васильева) — Сзади.(Белимов) — Ну укол.(Васильева) — На чём сидишь, да?(Моба) — Нет.(Васильева) — А куда?(Моба) — Под рукой.(Васильева) — Под рукой.(Белимов) — Под лопатку. Значит это уколы.(Васильева) — А они не говорят, зачем они вам это делают?(Моба) — Чтобы не болели.(Белимов) — А вы всё равно болеете, да? (пауза) Но потом…(Моба) — Если бы не кололи, мы бы не болели.(Белимов) — Понятно. (Ольге) Но потом, видимо, выживают. (Мобу) У вас большое?..(Васильева) — Племя.(Белимов) — Племя.(Моба) — Племя?(Белимов) — Да.(Васильева) — Ну где… вот сколько людей у вас, рядом живёт с тобой в пещерах? Много пещер?(Моба) — Я вас не обзывал.(Белимов) — А как, что мы?.. А как вы себя называете? Вы — люди?(Васильева) — Ну племя у вас…(Моба) — У нас так зовут животных.(Белимов) — Животных?(Васильева) — Как живо… А, племя! А вот какие животные? Они же только у монахов.(Моба) — Но мы-то их видим.(Васильева) — А-а. А ну вот у вас, ну… ну как сказать… ну, соседи…(Белимов) — А как вы себя называете? Соседей, деревню, село.(Моба) — Не знаю.(Васильева) — Ну много у вас пещер? Много, где люди живут?(Моба) — Много.(Васильева) — А где они? Вот… камни высокие? Большие? До неба?(Моба) — Да. Я пробовал подняться, но меня поймали монахи и побили.(Васильева) — А там наверху, где камни, там что?(Моба) — Там, говорят, Бог живёт.(Васильева) — А-а. А там, где… наверху большого камня, там есть белое… ну, светлое что-то?(Моба) — Что там есть?(Васильева) — Ну, снег. Ну, что там ты видишь? Что-нибудь видишь такое вот… как зеркало, белое, как зеркало?(Моба) — Небо.(Васильева) — Небо и всё. Камни и небо, да? А у них острые вершины?(Моба) — Острое… А что такое острое?(Васильева) — Ну как укол. Вот когда вам делают… укалывают вас… вот острое — это острое называется.(Моба) — Это надо пойти посмотреть.(Васильева) — А в пещере ты на чём спишь?(Моба) — Шкура.(Васильева) — А раньше как спал, когда монахи тебе шкуру не давали?(Моба) — Как спал? Так и спал.(Васильева) — На камне, да?(Моба) — На камне.(Васильева) — На камне и ничего, и даже травы не дают?(Моба) — Трава только на шкурах.(Васильева) — А-а. А песок? На песке-то мягче спать, удобнее, лучше.(Моба) — А что песок?(Васильева) — А песка нет? Одни камни?(Моба) — А что такое?(Васильева) — Песок — это мелкие-мелкие камни. Очень маленькие. Вот когда ты муку ты на камне разбиваешь… зёрна разбиваешь, и она такая белая, да?(Моба) — Красная.(Васильева) — Красная? А потом… потом ешь. А это можно о камни так мелко-мелко тоже размолоть, и на них можно спать. Если их много-много будет.(Моба) — А зачем, когда можно спать на просто таком большом камне? На нём даже удобней.(Васильева) — Да? Ну да, вообще-то. (Обрыв.)(Анур) — Удалось.
(Васильева) — Что удалось?(Белимов) — Что удалось?(Анур) — Анис, я уже слышу их!
(Васильева) — Кого?(Белимов) — Скажите подробней, кого вы слышите? Нас?(Анур) — Вас.
(Васильева) — А кто вы?(Анур) — Я?
(Васильева) — Да.(Анур) — Анур.
(Васильева) — Анур?(Белимов) — Анур? И ты хотел с нами связаться? И у тебя вдруг сейчас получилось?(Анур) — Анис пришёл…
(Васильева) — И сказал?..(Анур) — Сказал, что будешь разговаривать.
(Белимов) — Ты в это не верил, а теперь убедился, что получилось?(Анур) — Почему не верил? Анис никогда не врёт.
(Белимов) — У тебя первый раз это получилось?(Анур) — Да.
(Белимов) — Ты хочешь нас о чём-то спросить? Задавай вопросы.(Анур) — Хочет Анис.
(Белимов) — Анис? Так.(Васильева) — А может он тебе говорить, а ты нам?(Анур) — Он мне пытался объяснить, как происходит, чтобы мы могли друг друга понять. Он говорит, что у вас другой язык и совершенно другие понятия.
(Васильева) — Всё правильно. А у тебя?(Анур) — Но слава Гею, Анис достаточно умён, чтобы заставить меня говорить вами.
(Васильева) — А ты какой? Кто ты? Национальность какая?(Анур) — Что значит национальность?
(Васильева) — Народ, какой народ? Из какого ты народа?(Белимов) — Племя или… национальность, нация какая-то. Анур, где ты живёшь?(Анур) — Здесь я живу.
(Белимов) — У вас там тепло?(Анур) — Да.
(Белимов) — У вас стоят пирамиды или горы?..(Васильева) — Жилища у вас какие?(Белимов) — Какие жилища?(Анур) — Круглые дома.
(Белимов) — Круглые?(Васильева) — А как вы себя называете?(Анур) — Люди.
(Васильева) — Как?(Анур) — Люди.
(Белимов) — Люди? Вас много?(Анур) — Да.
(Белимов) — Сколько? Сотни? Тысячи?(Анур) — Около восьми.
(Белимов) — Человек или тысяч?(Анур) — Тысяч.
(Белимов) — Тысяч. У вас большое село? Большой город такой?(Анур) — Нет, нас окружает море.
(Васильева) — Вы на острове живёте?(Белимов) — А оно тёплое, море?(Анур) — Да.
(Белимов) — Вы плаваете по нему на кораблях?(Анур) — Нет, кораблей у нас нет, но мы можем плавать.
(Белимов) — Как? Вплавь? На чём? На плотах?(Анур) — Нет, сами.
(Белимов) — Сами купаетесь?(Анур) — Мы не плохие пловцы.
(Васильева) — И вы далеко можете плавать?(Анур) — В соседние острова.
(Белимов) — Их рядом много островов?(Анур) — Много.
(Белимов) — Они богаты растительностью?(Анур) — Да, мы добываем там пищу. Наш остров скуден, на нём стоит большой город, и просто негде расти. Один дворец занимает всю вершину.
(Белимов) — О, у вас дворцы есть?(Васильева) — Атлантида. Слушай — Атлантида!(Белимов) — Да-да-да. У вас есть дворцы? Они…(Анур) — У нас есть дворец.
(Васильева) — Один.(Анур) — Зачем нам множество дворцов? У нас один правитель.
(Васильева) — А простые люди живут где?(Анур) — В стенах дворца.
(Васильева) — А он большой дворец? Огромный?(Анур) — Да, он занимает всю вершину.
(Белимов) — А как зовут правителя?(Анур) — Адонис.
(Белимов) — Адонис? Он хороший правитель? Он умный?(Анур) — Конечно.
(Белимов) — Он пожилой или молодой?(Анур) — Нет, он молодой. Он всего лишь только второй год, как мы выбрали его.
(Белимов) — Вы выбирали его?(Васильева) — А сколько ему лет? У вас есть счёт?(Анур) — Да.
(Васильева) — Сколько ему лет по вашему счёту?(Анур) — 28.
(Белимов) — Анур, а тебе сколько?(Анур) — 31.
(Васильева) — Ты женат?(Анур) — Нет.
(Белимов) — А почему не женат?(Анур) — Слава Гею, повезло.
(Белимов) — А это плохо? Что, женитьба тебя как-то сковывает?(Анур) — Я знаю много друзей женатых, это всё равно что быть скованным.
(Васильева) — Скажите, а планета… Вы знаете, на какой планете вы живёте?(Анур) — Земля.
(Белимов) — Земля? Она круглая?(Анур) — Кто?
(Белимов) — Земля круглая?(Анур) — Не знаю.
(Белимов) — А у вас есть Солнце и Луна?(Анур) — Конечно.
(Васильева) — Ну если планета Земля.(Белимов) — Нет, Луна не всегда была. Скажите, а из чего сделан ваш дворец?(Анур) — Камень.
(Белимов) — Обработанный, белый?(Анур) — Нет, больше красный.
(Белимов) — Вы его обжигаете или делаете из скал, вытачиваете?(Анур) — Нет, середина дворца — это скала, только обработанная, а снаружи мы брали металл и камень, и соединяли их.
(Васильева) — А металл какой?(Анур) — Металл смерти.
(Васильева) — А как по-другому? Как металл смерти?(Анур) — Говорят, в других странах за него убивают.
(Васильева) — А, золото, наверное.(Белимов) — Неужели из золота?(Анур) — Я не знаю ваших названий.
(Васильева) — Скажи, а какого цвета у вас небо?(Анур) — Красное.
(Васильева) — А Солнце?(Анур) — Красное.
(Васильева) — Всё красное? А звёзды есть?(Анур) — Конечно.
(Васильева) — И тоже красные?(Анур) — Почему же?
(Васильева) — А какие?(Анур) — Они просто яркие.
(Васильева) — Ну а цвет, какой?(Анур) — Есть и синий, есть и красный, есть и белые. Моя звезда, как говорит Анис, зелёная.
(Белимов) — А сколько лет Анису?(Анур) — 42.
(Белимов) — О, он уже взрослый. А чем вы занимаетесь, ты и Анис? Какие у вас профессии? Что вы умеете?(Анур) — Я?
(Белимов) — Да.(Анур) — Я леплю горшки.
(Белимов) — Делаешь горшки?(Анур) — Я учусь делать их.
(Белимов) — Из глины или из металла?(Анур) — Глина.
(Белимов) — У тебя красиво получается?(Анур) — Пока не очень.
(Белимов) — А Анис, что делает?(Анур) — Он приближённый Гею.
(Белимов) — Объясни нам, пожалуйста, кто такой Гей?(Анур) — Бог.
(Белимов) — Да? Так он, получается, как монах?(Васильева) — Жрец.(Белимов) — Жрец?(Анур) — Да.
(Белимов) — Он умный, Анис?(Анур) — Я не встречал глупых жрецов.
(Васильева) — А скажи, как вы с ним нашли общий язык? Ты же горшки вроде… или в монастыре…(Белимов) — Вы встретились как-то? Почему он понял, что ты умеешь?..(Анур) — Он пришёл ко мне, и сказал, что вылечу тебя.
(Белимов) — Ты болел?(Анур) — Да.
(Белимов) — Чем?(Анур) — Я терял себя.
(Белимов) — А, на время уходил куда-то.(Васильева) — Ты сознание терял, это у нас так называется. Отключался, да? Т. е. не помнил ничего.(Анур) — Да, я терял себя, как бы спал, а когда просыпался, то не мог ничего вспомнить, и всегда было больно.
(Белимов) — И говорил необычные вещи, наверное, да? Рассказывал.(Васильева) — Ты что-нибудь рассказывал?(Анур) — Ну я же не помню и не знаю.
(Васильева) — А жрец… вот этот вот… Ты где живёшь?(Анур) — Он пришёл, и сказал, что вылечит меня.
(Васильева) — И что дальше?(Анур) — Теперь я ученик.
(Васильева) — У него.(Анур) — Нет, я леплю горшки.
(Васильева) — А раньше…(Анур) — Зато я уже не теряю себя.
(Васильева) — Ага, ты уже не теряешь. А раньше ты чем занимался?(Анур) — Ничем, я болел.
(Белимов) — У тебя были родители? Есть родители?(Анур) — Есть.
(Белимов) — Они богатые люди, или чем занимаются?(Анур) — Ну, у нас нет такого понятия «богатый-бедный».
(Васильева) — У вас почти все одинаковые? Все, кто работает, тот что-то…(Анур) — Ну, немножко не так. Есть «приближённые», есть «белые»…
(Васильева) — Цвет кожи у них белый?(Анур) — Нет, мы называем их так «белые», потому что они занимаются нефизическим трудом. Они пишут стихи, рисуют картины, сочиняют оперы — развлекают нас. Есть «зелёные»…
(Белимов) — Так, кто это?(Анур) — Это такие, как я.
(Белимов) — И что, ваше основное занятие какое?(Анур) — Зелёные?
(Белимов) — Да.(Анур) — Это больные люди. Их просто… заботятся о них, как заботились обо мне: кормят, поят и стараются научить.
(Белимов) — Но их не уничтожают?(Анур) — Что значит уничтожать?
(Белимов) — Ну, не убивают, как ненужных.(Анур) — Это было бы глупо.
(Белимов) — Было бы глупо, да?(Васильева) — У вас… Вы воюете с кем-нибудь когда-нибудь? Войны бывают?(Анур) — Нам не с кем воевать.
(Васильева) — Вы мирно живёте?(Анур) — А с кем воевать нам?
(Васильева) — А соседние острова.(Анур) — Соседние острова? Там есть «чёрные», но они слишком слабы, чтобы воевать с нами.
(Белимов) — А у вас разве есть какое-то оружие, или вы мысленно можете других пугать?(Анур) — Монахи… как вы говорите, жрецы или монахи, как вам будет точнее?
(Белимов) — Так, и что они?(Анур) — Они говорят, могут. Но я ни разу этого не видел.
(Васильева) — Нет, ну а зачем это делать? Скажите, а сейчас… как его? Анис. Что он сказал вам, чтобы вы разговаривали с кем или как?(Анур) — Он накрыл меня туникой…
(Васильева) — Ага.(Анур) — И долго давил на глаза.
(Васильева) — Ну, и что дальше?(Белимов) — А потом у вас получилось, и вы вышли на нас.(Анур) — Ну сперва мне было больно и я видел огни.
(Васильева) — Угу. Какие? Разные?(Анур) — Разные. Потом он сказал: «Видишь голубой?» Я сказал: «Вижу». Тогда он перестал давить, сказал: открой глаза, но чтобы голубой остался. Я открыл, и я вижу его…
(Васильева) — И голубой свет.(Анур) — И его.
(Васильева) — А голубой свет?(Анур) — Конечно.
(Белимов) — Опиши его, Аниса? Какой он из себя? Мы его не видели. Ты не можешь описать его?(Анур) — Он выше меня.
(Васильева) — Ну примерно, рост какой? Вот как?(Белимов) — У вас есть метрическая система? Два метра, метр.(Анур) — Я только начинаю учиться.
(Васильева) — А ну примерно, в локте. Вот сколько локтей?(Анур) — Локтей?
(Васильева) — Да. Ну вот рука до локтя, сколько примерно?(Белимов) — Он высокий человек?(Анур) — Девять-десять.
(Белимов) — Девять-десять.(Васильева) — А ты?(Белимов) — Пониже?(Анур) — Ну, где-то на локоть, и ещё…
(Васильева) — Ниже.(Анур) — В половину. Где-то так.
(Белимов) — Ага, понятно, спасибо! А цвет кожи у него какой, и тебя?(Анур) — Красноватый.
(Белимов) — Красноватый. А растительность на голове есть? Борода есть?(Анур) — Бороды нет, а волосы есть.
(Васильева) — Волосы какие, кудрявые или прямые?(Анур) — У него?
(Васильева) — Да.(Анур) — Белые…
(Белимов) — Белые?(Васильева) — Он старый?(Анур) — …и кудрявые.
(Белимов) — Нет, он не то говорит.(Васильева) — А, белые — такие, как золото, как металл?(Анур) — Да.
(Белимов) — А у тебя?(Анур) — У меня грязные волосы.
(Белимов) — Чёрные? Тёмного цвета?(Анур) — Нет.
(Васильева) — А, просто грязные. Не моешь.(Анур) — Нет, зачем же? Цвет грязи.
(Васильева) — А, цвет грязи. А, тёмный, да? Значит, тёмные.(Белимов) — А глаза у вас какие? Цвета какого? Разный бывает цвет, нет?(Анур) — Я вообще-то видел мало людей своей болезни, но у всех, кого я видел, они голубые.
(Белимов) — Голубые глаза. А у вас женщины красивые?(Анур) — Да.
(Белимов) — Они высокие тоже? Пониже мужчин?(Анур) — Нет, есть и выше.
(Васильева) — У них волосы… как вот обычно, длинные или короткие?(Анур) — А это трудно понять: они их собирают в пучок и прячут.
(Белимов) — Подо что прячут? У них косынки какие-то, головные уборы?(Анур) — Да.
(Васильева) — Какие?(Белимов) — Какие?(Анур) — Красные.
(Васильева) — Не это цветом, а форма какая?(Анур) — Как мой первый горшок.
(Васильева) — А-а. А одежда, какая?(Белимов) — О, ушёл… (Срыв.) (Обрыв.)(Белимов) — Скажите, сейчас мы, несколько, видимо, благодаря вам… несколько этапов в жизни Переводчика узнали. Скажите, вот самый первый этап, когда он был с тремя жёнами, не мог считать, и когда помогали ему монахи что-то, познавать мир, скажите, это какое время было на Земле? Это очень раннее, да?(Васильева) — Ну примерно.— По-вашему — да. Но благодаря вам, он добился даже семи жён.
(Белимов) — Семи жён со временем? Он…— Сбылись его мечты.
(Васильева) — Он мечтал об этом.— Как говорит, его сделали стариком.
(Белимов) — Старейшиной?— Нет.
(Белимов) — Стариком?— Стариком. Это значит дать жизнь больше, чем другим.
(Белимов) — Т. е. благодаря контактам с нами, он стал великим человеком, по-своему, так?— Да.
(Васильева) — Благодаря своему устрою, наверное… вот внутреннему, наверно… сути, внутренней сути.(Белимов) — Он сам тоже оказался необычным, умным человеком?(Васильева) — Это тот, который сейчас перед нами лежит? Т. е. вот ну… который сейчас, как Переводчик наш — это он?— Это уж сами гадайте.
(Белимов) — Хорошо, спасибо! Мы…— Для чего же мы всё устраиваем? Чтобы потом всё разжевать?
(Васильева) — Нет-нет. А можно…(Белимов) — Всё, спасибо.— И нет смысла в спектакле.
(Васильева) — А можно ли тогда сказать, что вы — это наше будущее, что вы — это будущее нашего Переводчика? Можно так сказать?— Относительно вас?
(Васильева) — Ну да.— Нет. Это было бы, скорее, настоящее.
(Белимов) — Я хочу о прошлом спросить? Скажите, вот, с монахом и вот этим первым человеком, что за пещеру ему показывали? Это действительно была пещера, кладезь каких-то знаний, может быть, инопланетных?..— Он будет ещё разговаривать с вами. Будьте внимательны! Мы же говорили вам о семи жёнах, его и расспросите.
(Белимов) — Прекрасно, мы так и хотим. Но нам надо заранее знать, какое это время. Это что, начало цивилизации человеческой?— Думайте и решайте сами!
(Васильева) — Да-да-да.— Побудьте в наших шкурах!
(Васильева) — Да-да, точно.(Белимов) — Да, да, мы понимаем, как вам с нами тяжело разговаривать, именно на этом примере, когда хочется иной раз и бросить разговор, потому что он наивен. Наверное, и мы такими представляемся вам, к сожалению. Но давайте иметь терпение друг к другу, нам очень интересно всё равно общаться. Но скажите, просто наши боги приходят, по его мнению, откуда-то, прилетают и уходят из этого восприятия…— Всё спросите у него.
(Белимов) — Хорошо, ладно. Тогда следующий вопрос. С кем Анур? Это что за времена хотя бы?(Васильева) — Это Атлантида, если по-нашему. Ну как мы как бы…(Белимов) — И мы хотели бы об Атлантиде Анура очень подробно расспрашивать. У нас есть что спросить, мы просто сейчас не успели.— Вы должны были бы заметить…
(Васильева) — Что все одинаковые, да, краски?— …что все разговаривающие с вами, в какой-то мере были больны.
(Васильева) — Ну да.(Белимов) — Да-да-да.— И это их отличало от общей массы.
(Васильева) — Да.— Потому они могли разговаривать. Вы должны были знать из их истории, что монахи всегда выделяли их.
(Васильева) — Да.— И последние, как вы говорите, двести лет, уже не нужны больные, потому что уже монахи не ищут их. И вы растёте всё-таки. Что такое больной в вашем понятии? Это не могущий себя контролировать. А раз так, значит, он более восприятен к внешнему. Вы согласны?
(Белимов) — Согласны, да.— И это помогает и облегчает говорящему. Но вы растёте. Вы говорите, что не помните, но не помните только вы. Но есть память, а значит, и есть знание.
(Белимов) — Ну вот сейчас напрасно монахи отошли от такой практики — они, видимо, себя ограничивают в чём-то, в познании, они зациклились, догматически воспринимают…— Монахи потеряли свою власть.
(Васильева) — А, они уже стали не теми монахами, которыми были раньше. Раньше монахами были люди, которые более знающими.(Белимов) — Просвещённые, они несли знания.— Раньше были монахи, а сейчас просто одевающие их одежды.
(Васильева) — Ну ясно.(Белимов) — Т. е. надо сказать, что они, видимо, потеряли своё значение для человечества, как полезное?— Нет. Просто монахами становится кто угодно. Тот же, кто должен стать им, он не может, потому что его оттолкнули. Потому что для вас теперь сила важнее, сила и способность заплатить.
(Васильева) — Вот как! Да.(Белимов) — Всё правильно.— Этим мы и отличаемся в наше время.
(Белимов) — Вот скажите, мы так поняли, что если раньше только редкие больные могли выходить на такие контакты и являлись информационно интересными для монахов, то сейчас уже становится больше количество людей, способных на это выйти. Мы знаем, даже в нашем городе достаточно много контактёров, которые что-то получают какую-то информацию. И мы имеем уже…— Есть множество способов войти в контакт: один из них — болезнь, другой — это когда, как вы говорите, не выдерживают нервы, когда жизнь бьёт вас и вы уже на грани срыва. Тогда контакт может быть предохранителем, или, наоборот, погубить вас, но это уже одержимость.
(Белимов) — Угу.— Здесь такие тонкие грани, что нельзя уже определить. И каждый из вас, в принципе, болен.
(Белимов) — Угу.— В принципе, каждый из вас уже одержим. Ибо все мечты ваши… и вы стараетесь их выполнить любыми путями. Разум ваш уже одержим, потому что возомнил себя и сделал себя владыкой мира. Потому вы говорите о Боге, как о пустом. Бога вы понимаете, как разум, сверхразум, и даже не можете вспомнить о чувствах. А что для вас чувство? Это что-то низкое. Вдумайтесь, ведь это становится так.
(Васильева) — Да, и большинство…(Белимов) — Ну это, конечно, деградация человечества, это наше упущение, это плохо.— Это не деградация, это одна из ступеней — разветвление, а куда вы пойдёте и какой путь выберете?.. Да, вы можете погубить, и мы когда-то говорили вам, когда вы спрашивали о конце света. Но конец света вы представляете обязательно физически, и не знаете, что каждый из вас однажды уже умирал. Вы это называете «перелом».
(Васильева) — Перелом?(Белимов) — Разум — это такая терминология…(Васильева) — Ну если, не знаю… Может быть, вы обо мне говорите? Я…— Мы говорим обо всех.
(Васильева) — О всех? О людях вообще, в общем, да?— Каждый из вас, можно сказать, умирал, в каждом из вас двое, трое, десять. Мы приводили вам примеры, какие вы бываете в автобусе, какие вы бываете дома, какие вы бываете на работе, и вы не можете найти себя. Приходит время, когда вы сбрасываете все эти шкуры и становитесь самими собой — очень трудное время, потому что вам очень трудно разговаривать с другими, потому что вы чувствуете ихнюю ложь, ихние шкуры. Вот вам переломный возраст.
(Васильева) — Да, это точно.— А потом вы одеваете новые одежды…
(Васильева) — И новое по-новому, да?— Правильно. Вы же придумали: «В волчьей стае, по-волчьи выть». (Срыв.) (Обрыв.)
(Васильева) — …Что?(Белимов) — А оно яркое, светлое?(Иванов) — Погреться, понежиться, встретит восход его. А сейчас, будь оно проклято, жжёт и жжёт.
(Белимов) — Очень жарко? Почему? Приблизилось светило к вам?(Иванов) — Когда же будет конец-то?
(Белимов) — У вас нет воды даже? Вы не можете скрыться от солнца? А в пещеру, почему не уйдёте в пещеру?(Иванов) — Миражи…
(Белимов) — Мираж?(Иванов) — Миражи…
(Васильева) — Нет, это не миражи.(Иванов) — Я потерял дорогу, хотел увидеть горы… Мираж…
(Васильева) — Мираж? Какой мираж?(Иванов) — Они же говорили, пустыня обманчива. Дурак.
(Белимов) — У тебя воды не осталось? Ты бредишь?(Иванов) — О, я уже и голоса слышу — нормально. Сколько же мне ещё-то осталось?
(Белимов) — Ты давно ушёл из города в пустыню? Сколько ты идёшь?(Иванов) — Интересно, с кем я разговариваю? Самим с собой?..
(Белимов) — Нет.(Иванов) — Да, похоже я уже идиот.
(Васильева) — Нет, нет. Ты в пустыне один? Мы тебе поможем. Ты в пустыне один?(Белимов) — Мы тебе поможем.(Иванов) — Галюники мне помогут — нормально. Мне бы воды…
(Васильева) — Верблюд есть?(Иванов) — Воды бы мне.
(Белимов) — Он говорит, это галлюцинации у него. Это не галлюцинации! Мы люди! Мы тебе поможем! Мы слышим тебя. Надейся! Ты выживешь! Слышишь? Ты выживешь! Ты ещё немного пройдёшь и увидишь воду.(Иванов) — Солнце.
(Белимов) — Ты давно ушёл из города? Скажи нам!(Иванов) — Хотя, может, это даже и лучше, вроде как не один помру.
(Васильева) — Кто? Как тебя зовут?(Белимов) — Как тебя зовут, скажи?(Иванов) — Что я, самого себя уже не помню?
(Белимов) — Скажи нам. Мы другие.(Иванов) — Сергей.
(Белимов) — Сергей?(Васильева) — А фамилия? Иванов?(Иванов) — Точно, сам с собой.
(Васильева) — Ты в пустыне? Ты воюешь? Ты на войну ушёл?(Иванов) — Нет, любопытничать пошёл.
(Белимов) — Сергей, не переживай! Это нормальное явление, тебе плохо не будет.(Васильева) — Вспомни, вспомни, мы с тобой уже разговаривали, вспомни, это было в 22 году 18 мая. Вспомни.(Белимов) — Сейчас какое число?(Васильева) — Сегодня какое число, день, месяц?(Иванов) — Да, действительно уже теряешь. Уже всё поперепутал.
(Васильева) — У тебя был друг Андрей. Ты учился на РабФаке.(Иванов) — Я даже не знаю, что такое РабФак.
(Белимов) — А скажи, какой сейчас год? Скажи вслух.(Иванов) — 12-ый.
(Васильева) — 12-ый год?(Белимов) — Так ты ещё маленький.(Иванов) — Хм, маленький.
(Васильева) — Сколько тебе лет?(Иванов) — Одиннадцать.
(Васильева) — Одиннадцать? А ты как любопытни… Где ты живёшь, в каком городе?(Иванов) — В деревне.
(Васильева) — Тебя же отец в три года привёз в Москву, мать у тебя умерла, ты его не помнишь, ты это знаешь?(Иванов) — Мать я не знаю.
(Васильева) — А отец?(Иванов) — Отца я помню. Но я помню его только постоянно пьяным, и он меня постоянно гонял. Потом он меня как-то выгнал из дома, и я пошёл. Благо лето было, лапти с собой взял, да ушёл. Потом меня кто-то подобрал.
(Белимов) — Тебе было горько и жалко? Ты голодный был, да?(Иванов) — Да, похоже, я действительно умираю, если вспоминать начинаю.
(Белимов) — Нет, ты выживешь. Это просто у тебя такое состояние здоровья, — ты не здоров сегодня.(Васильева) — Ты в какой пустыне заблудился?..(Иванов) — Меня подобрали, а что было дальше-то?..
(Васильева) — Мальчик! Ты в какой пустыне?(Иванов) — Меня подобрал…
(Белимов) — Тебя увезли куда-то?(Васильева) — В какой пустыне ты сейчас?(Иванов) — Чем же я болел-то?..
(Белимов) — В болезненном состоянии.(Васильева) — Чем ты болел? У тебя было отключение сознания?(Иванов) — Какое-то слово интересное забыл…
(Васильева) — Оно большое слово, длинное?(Иванов) — Помню док…
(Белимов) — Эпилепсия?(Иванов) — Помню доктора.
(Васильева) — Доктор, что тебе сказал?(Иванов) — Бил по щекам, и говорил: «Ты будешь жить, только начни улыбаться!»
(Белимов) — Всё правильно! Он правильно говорил! Вспомни болезнь!(Иванов) — Потом меня отправили в детдом — это я помню.
(Васильева) — Сейчас в какой ты пустыне?(Иванов) — Но я не мог вспомнить, сколько мне было лет.
(Белимов) — Скажи, ты болел холерой, чума? Ну, когда галлюцинации. Высокий жар у тебя был, да?(Иванов) — Какая же болезнь?
(Васильева) — А она у тебя часто повторяется, или ты один раз болел?(Иванов) — Нет, я заболел ею один раз. И я помню, в деревне меня хотели сжечь.
(Васильева) — За что?(Иванов) — Чтобы я никого не заразил — это я помню.
(Васильева) — Дифтерия?(Белимов) — Цинга?(Васильева) — Чума или холера?(Белимов) — Тиф?(Иванов) — Что же было дальше?..
(Белимов) — Расскажи, что было дальше? Больше рассказывай.(Иванов) — Метрику. У меня было две метрики: в одной метрике мне поставили пятый год рождения, а во второй поставили прочерк.
(Васильева) — Почему?(Иванов) — А я ничего не помнил от этой болезни. Я помню только отца — он был пьян.
(Белимов) — А кем он работал?(Иванов) — Я помню… я помню себя ещё молодым.
(Васильева) — Маленьким?(Иванов) — А когда доктор разбудил меня и вылечил, я уже был старый. Они мне даже кличку дали - «Старик».
(Васильева) — А почему?(Иванов) — У меня был седой волос и старые глаза.
(Белимов) — Хотя ты ещё был маленький по возрасту.(Иванов) — Ну, по одной метрике мне был пятый год, а по другой прочерк — как тут скажешь, какого я всё-таки года? Знал бы я эту деревню, и мне бы увидеть этого отца… Интересно, искал ли он меня?
(Васильева) — А сейчас ты где заблудился? Что за пустыня-то? В какой ты пустыне?(Иванов) — Интересно, с кем я всё-таки разговариваю?
(Белимов) — Ты разговариваешь с людьми, которые тебе хотят помочь.(Иванов) — Что-то я не вижу людей-то.
(Васильева) — Но слышишь.(Белимов) — Но ты слышишь. Ничего страшного, так бывает.(Иванов) — Это уже галлюцинации.
(Васильева) — Нет, это не галлюцинации — это правда.(Белимов) — Что ты нам хочешь рассказать? Расскажи что-нибудь, тебе будет легче. Мы выведем тебя к воде, выведем к людям. Расскажи.(Васильева) — У вас идёт война с германцем, с немцем?(Иванов) — Я помню Ганца.
(Васильева) — Ганца? Немца?(Иванов) — Да, он был немец. И он мне показывал какой-то порошок и говорил, что он победит нас, русских.
(Васильева) — Нет, он русских не победит.(Белимов) — И ты поверил ему, что он победит?(Иванов) — Я видел, как действует этот порошок.
(Белимов) — Как он действует?(Васильева) — Порох.(Белимов) — Он горит?(Иванов) — Нет.
(Васильева) — Взрыв?(Иванов) — Нет, просто он его поджог, мы убегали, он на меня надел какую-то маску, а потом все животные умерли. Я тогда помню, сильно испугался, схватил у него банку и убежал. Я хотел её сбросить в реку, а он меня догнал и избил.
(Белимов) — Сильно избил?(Иванов) — Это я помню.
(Белимов) — Банку отобрал? Банку отобрал, да? (пауза) Химическое оружие. Ну успокойся, мы знаем, что немец нас не победил.(Иванов) — Кого нас?
(Белимов) — Русских. Ты же русский?(Иванов) — Наверное.
(Белимов) — Если ты Сергей, у тебя… ты русский.(Иванов) — Имя мне дали в доме.
(Васильева) — Ну не важно. Но ты же в России живёшь?(Иванов) — Вообще-то я москвич.
(Васильева) — Ну вот, а как ты в пустыню-то попал? (Срыв.) (Обрыв.)(Васильева) — …Кто? Кукла?(Иванов) — Было бы неплохо конечно, но вряд ли. Знаешь, Андрей, у меня есть одна идея…
(Васильева) — Да. Какая идея? (Срыв.) (Обрыв.)(Анур) — …оговорился?
(Васильева) — Что?(Анур) — Да я не верю этому.
(Васильева) — Чему?(Белимов) — Пускай сам с собой говорит. Говори, говори!(Анур) — <…>.
(Васильева) — Говори. (пауза) Ты кто?(Анур) — Подожди, из-за этого стеклянного шарика?
(Васильева) — Ты слышишь нас? (Срыв.) (Обрыв.)(Васильева) — Да-да.— Аллё, барышня!
(Васильева) — Да.— Я не слышу, аллё!
(Васильева) — Да-да-да!— Аллё! Сергей! Ал…
(Белимов) — Говори, говори! Тебя слышно!(Васильева) — Барышня, барышня.(Белимов) — Я Сергей! (Срыв.) (Обрыв.)(Иванов) — …да какая мне разница?
(Васильева) — Что?(Иванов) — Лишь бы жить нормально можно было.
(Белимов) — (шёпотом) Красное, белое. (Срыв.) (Обрыв.)— …Какая глупость. Вам что делать больше нечего? Ну что из-за этого изменится?..
(Васильева) — А зачем убивать царя?(Белимов) — Ты прав, ты правильно думаешь. Это ничего не решило и не решит. (пауза) Говори. (Обрыв.)(Васильева) — Заблудился?— Вот бери одну дорогу и иди по ней. Зачем метаться? Будет интересно — вернёшься, посмотришь. Если бегать туда-сюда — всё равно всё забудешь и попутаешь. (три стука в дверь) (Обрыв.)