1994.04.28-1
(Белимов) — Сегодня 28 апреля, мы рады новой встрече с вами, но хотели задать бы вам вопросы. Вы знаете, что случилось после завершения последнего сеанса с нашим Переводчиком?— Спрашивайте.
(Белимов) — Ну, по крайней мере, он рассказывает, если вы не знаете, что к нему сюда на это место пришли двое: старик и молодой парень. Скажите, пожалуйста, кто это был?— Мы говорили вам о вас, как о множестве, и подумайте, сколько вас в вас.
(Белимов) — Но это были, видимо, нереальные типы люди? Голографические?— Мы когда-то говорили вам, и вы говорите «мысль материальна». Подумайте. Да, физически нереальна.
(Белимов) — Но чьей мыслью рождены эти люди? Переводчика или кого-то из нас? Мы, например, ни сном, ни духом.— Будьте внимательны.
(Белимов) — Так.— Мы говорили о вас, как о множестве. Подумайте, кто приходил к вам? Вы же. Каждый из вас носит в себе многое. Если хотите, пусть это будут ваши мысли: мысли есть добрые, есть злые. Подумайте, в вас множество, и это множество приходит к вам, и говорит вам. И многое множество приходит, чтобы пугать вас в своём, и те, кто пугает вас для того, чтобы двигались дальше. Мы говорили вам, что самое сильное чувство в вас — страх, и потому и доброе, и злое будет приходить, и будет воздействовать на то, что болит в вас.
(Белимов) — Нам показались… ну, Переводчику показались эти люди агрессивного плана, в отличие, скажем, от вас. Это действительно так?— Поймите, каждый миг, и даже короче, чем вы можете представить, идёт борьба, и в той борьбе рождаются и погибают многие. Вы же, сознание ваше не видит того.
(Белимов) — Скажите, это опасный симптом для нас и для Переводчика? Или это можно пропустить?— Подумайте. Если враг приходит открыто, то, значит, это последнее, что он может сделать.
(Белимов) — Ну, это значит, получается, что это враг, и он с угрозой пришёл. Может быть, надо отнестись к этому очень осторожно и внимательно. В чём-то, может быть, послушать.— Поймите, и враги, и друзья созданы вами, вашими понятиями — вот и приходит понятие ваше к вам. И если вы поддадитесь своему же страху, что будет с вами? Вы будете задушены, и погибнете.
(Белимов) — Ну Переводчик, видимо, правильно реагировал: он не испугался, и настроен продолжать наши сеансы, несмотря ни на какие угрозы и явления.— Если бы только в вашем понятии храбрость говорила этим, было бы правильно.
(Белимов) — А что им ещё руководствует?— Поймите, вы упрямы.
(Алекс) — Упрямство.(Белимов) — Упрямство? Ну, может быть, это и не такое плохое качество. Но из чувства самосохранения…— Смотря какие корни.
(Белимов) — Что бы вы порекомендовали из чувства самосохранения Переводчика?— Мы говорили вам, создайте один ствол — вы же не можете. Вот вам и гости. И мы приходим к вам в гости, вместо того чтобы быть вами, и они приходят гостями для того. (Срыв.) (Срыв.)
(Алекс) — А какие корни у его упрямства?— Давайте спросим, какие корни у вас? Вы можете сказать о себе? Если вы не можете сказать о себе, почему вас интересует иное? Если не можете понять себя, но вы хотите понять других, почему? Может быть, проще, вы хотите увидеть себя в других.
(Белимов) — А почему пришли именно старик и молодой человек? Кто они, если так разбираться?— Мы говорили вам о врагах и о друзьях. Но если вы скажете «враги» — победа их.
(Белимов) — Как нам защититься? Вдруг они каждый раз будут приходить. Это вообще-то назойливо. Есть способ защиты?— Есть.
(Белимов) — Какой?— Вспомнить, и не делать ничего сознанием, ибо, когда вы хотите сознанием, ничего не получите. Поймите, в вашем понятии есть инстинкт, — не тот, что вы ругаете — другой. Дайте ему сделать своё дело. Если вы будете вмешиваться… (Срыв.) (Срыв.)
(Белимов) — Скажите, почему именно Переводчику являются эти люди, а ни к кому из нас ни сном ни духом не являются, и мы спокойны? Он что, особенно чувствительный человек?— Разве? Когда-то вы были на его месте, и когда-то вам приходилось биться. И вспомните о нечистой силе, что приходила к кому-то из вас, и указывала на ошибки. И что сделал он? Что? Он ушёл от себя.
(Алекс) — Вы не о монахе?(Белимов) — Это, который в степи замёрз?
(Губин) — Не перебивайте!— Вспомните, мы говорили вам, и вы же говорили, нельзя уйти от себя. Если в вас сидит та сила, не уйдёте от неё. Если будете бороться её способами, способами той силы, то она победила вас.
(Белимов) — Угу. Вот прошлый сеанс был очень неожиданным для нас вашим откровением: вы много намёков дали на наши прошлые жизни. Мы не всё, конечно, поняли. Вот неужели был ещё и такой намёк: вот вы говорили о писателе, который написал, значит, книгу о монахе, сказку о падающей звезде. Вы можете хотя бы букву назвать его фамилии? Или давайте я буду перечислять азбуку, а вы скажете, да, вот эта буква.— Нет. Вспомните, мы говорили о созвучии. Вспомните. Далее. Вы говорите о намёке. Что даст вам, если я скажут имя вам? Что? Тогда не будет поиска, тогда не будет ошибок, и не будет побед. Далее. (Срыв.) И вспомните, разве монахи носили свои имена? Представьте те времена, русский монах и русское имя. Много ли было ему?
(Белимов) — Т. е. это был писатель-монах, и у него была совсем другая… Тогда тем более нам тяжелее…— Вы невнимательны, мы сказали: «Пусть вспомнит другой!»
(Губин) — Другой монах?(Белимов) — Ну, нам это не под силу.(Алекс) — Другой — это я, наверное?— Поймите, в то время было время других имён. Вы имели своё имя, данное вам матерью, но уйдя, вы взяли другое. Поймите, и подумайте, вы же хотели уйти от себя, хотели уйти от мира, — вспомните, — и потому не хотели быть узнаваемы, и взяли себе другое имя. Далее. Мы вам говорили… (Срыв.) (Срыв.)
(Белимов) — Что вы нам говорили? (пауза) Вы мне говорили… (пауза)— Спрашивайте далее.
(Белимов) — В общем нам, конечно, в этой ситуации трудно будет разобраться. Мы же не можем всё… практически всю литературу поднимать.(Алекс) — Ну он ушёл не только от матери, он сменил национальность, ушёл заграницу. Я так понял?— Да, вы гуляли по свету.
(Алекс) — А мать, какой национальности у него была?— Мы вам говорили, что вы ушли от матери? Или, быть может, вы ушли от дел своих? Может быть, вы перестали быть переписчиком и просто ушли? Может, вы шли, и выгоняла вас нечистая? Вами сказано: «Нечистая сила попутала», — вспомните. И вы хотели уйти от позора, ибо объявили сумасшедшим вас. Почему невнимательны вы? Почему? Если искать будете, найдёте, ибо не потеряно то имя. Если бы было потеряно, не говорили бы вам. Поймите, если дадим вам готовое, что даст вам? Что? Ничто. И вспомните, вы говорили о жёнах… (Срыв.) …птички и далее, вспомните. И поверили, что они вы? Поверили ли? Нет. А если бы было даже такое, и нашли бы сами, то было бы больше веры, ибо вы пережили то. Голые факты не дают чувств, а если дают, то негативны они. Поймите то.
(Белимов) — Вы можете сказать… у нас присутствует девушка среди нас, — как она связана с нами кармически? Какое у неё прошлое было?— Вы даже не можете представить, как тесен клубок. И подумайте, вы можете прожить вместе всю жизнь, и та нить будет всего лишь рядом и не вашей. А может быть, всего лишь миг встречи, но тот миг связывал так вас… (Срыв.) Спрашивайте.
(Белимов) — Так получается и с нашей собеседницей, — вот, с нами рядом сидит, да? Тоже она с нами связана как-то?— Связана, но не так сильно.
(Белимов) — Она кем была хотя бы в недавней жизни? Тоже поэтом, литератором каким-то или монахиней? Кем?— Няней.
(Белимов) — Няней?— Да.
(Белимов) — Есть знаменитые няни.— Нет. Няней, в вашем понятии, дворцового мальчишки.
(Губин) — Кого? Какого мальчишки, извините? (Срыв.) (Обрыв.)— …Далее, далее и далее.
(Губин) — <…> не спрашивают, да?(Белимов) — Ну хорошо, у нас остались прерванные прошлые разговоры. Всё-таки о вашей цивилизации, о вашем обществе. Необходимы ли вам элементы самозащиты, а значит, может быть, наличие военных структур? Ответьте, пожалуйста.— Нет. В вашем понятии, у нас нет оружия, ибо мы сами оружие. Подумайте, мы говорили вам об энергии. Если мы говорим, что мы энергия, — а когда-то мы пытались вам сказать то, но не были поняты вами, — зачем нам оружие, если мы являемся им? Далее.
(Белимов) — И у вас нет врагов?— Врагов? Мы говорили вам, и недавно, что если вы скажете «враг», то, значит, победил враг тот над вами. Нет. В вашем понятии, есть оппоненты.
(Белимов) — Скажите, а есть ли защитные структуры и средства у других цивилизаций, хотя бы в нашем, околоземном мире?— Множество.
(Белимов) — Защитных структур?— Далее. Подумайте, мы говорили вам о единстве, а вы говорите о врагах. Далее. Да, есть те, кто недовольны нами и воюют с нами, но не вашими методами. Есть методы другие: есть более жестокие, есть более мягкие… (Срыв.) (Обрыв.)
(Белимов) — Скажите, вам известно о действиях оборонительных структур в других околоземных цивилизациях в последние годы?— Да.
(Белимов) — Это были серьёзные акции?— Да.
(Белимов) — Они как-то повлияли на землян?— Более чем вы думаете. Посмотрите на себя, и подумайте: что заставило вас вершить дела ваши, и что заставило вас повернуть вспять?
(Белимов) — Вспять от коммунизма?— Подумайте, и посмотрите, что делаете. Мы говорили вам, что вы маятник, и вся Земля ваша — маятник. Посмотрите, вы говорите, Россия, страдает Россия, — одна ли? Вглядитесь: был подъём, теперь опускаетесь. И не многие выживут, и не многие поймут, и не многие увидят. И многие ослепнут, желая увидеть то, что не суждено видеть. В вашем понятии, вы говорите «нечисть», вы говорите «оборона», но не имеете понятия. И потому против вас не нужна…
(Белимов) — Так вы часто стали говорить о том, что нам грозят серьёзные катаклизмы и кровь. И недавно прозвучала речь нашего верховного церковного правителя, он тоже сказал, многие из вас не доживут до следующей Пасхи. Откуда он знает эти?..— Подумайте, приходят к вам враги ваши, угрожают вам (…зажёвывание ленты…) нет, мы будем жить <…> трудно ему придётся <…>, и если уверуете, и будете знать его, бороться будет сложнее. (Обрыв.)
(Белимов) — Так, мы можем продолжить?— Спрашивайте. Вот вам.
(Губин) — Рабы техники, понятно.(Белимов) — Ясно. Скажите, против кого приходилось применять оборонительные структуры: против землян или против каких-то других цивилизаций? Мы-то не почувствовали вот…— И то и другое.
(Белимов) — И то и другое?— Далее. Поймите, мы говорили вам о сознании, и говорили о битве. И говорили, что сознание ваше не видит. И потому битва идёт за вас и в каждом из вас. И вы являетесь и той обороной, и той защитой, и той силой. Силу даёте вы для борьбы. Вы кормите силы зла и силы добра. Вы сегодня можете быть противником зла, а завтра, или, может быть, даже сегодня, вы будете уже его сторонником. Вы меняетесь, вы непостоянны. И каждая мысль ваша — энергия, и ту энергию даёте и даёте. Вспомните, вы же говорили о вампирах и не знаете, — нет, не вампиры приходят к вам, — вы, вы рождаете, вы даёте силу, вашими силами воюют, и нет иных.
(Белимов) — Скажите, вот у нас провалилась доктрина «от каждого по способности, каждому по потребности». Как иные цивилизации решали вот эту проблему? Чтобы каждого брать по способностям, и каждому по потребностям. И решали ли они, другие цивилизации?— Да, есть такие лозунги и на других… Но если вы говорите, у вас провалилась, почему же тогда у других может не получиться? Подумайте, следовали ли вы тому? Следовали ли вы вашим законам? Следовали ли вы вашим заповедям? Нет.
(Белимов) — А, вообще, решаема ли эта проблема в целом, вот эта проблема потребительства? Может, её как-то решили с помощью генной инженерии, т. е. изъяли из душ жажду наживы, которая сейчас человечеству фактически вредит.— Неужели вы думаете, что все чувства ваши в генах, все чувства ваши в физике? Да, мы говорили, эмоции — мир физический. Но и вспомните, мы же говорили вам, что вся физика ваша — это всего лишь отзвуки души. Далее. Вспомните, говорили вам о преступниках. Вы помните?
(Белимов) — Что-то припоминаю.- «Что-то». И подумайте далее. (Срыв.) (Обрыв.)
(Белимов) — Мы чувствуем, что человек не совершенен именно потому, что у него есть такая неистребимая черта, как жажда наживы, жадность. У других, может быть, цивилизаций нет этого?— Поймите, вы — целое, и это целое вы раздробили на множество кусочков: на кусочки добра, на кусочки зла, на кусочки щедрости, жадности и далее, далее. И все эти кусочки бьют вас же. Те же осколки сидят в вас и ранят вас. Вы же должны соединиться, и стать совершенным. Вспомните ваши заповеди, вспомните вашу Библию, вспомните. А вы же разбились на столь множество, что не узнаёте своё же. К вам приходят другие, вы говорите: «Не моё! Чужие!» — и начинаете, и начинаете… Вот вам начало ваших бед, когда вы сказали: «Не моё! Чужое!» (Срыв.) (Обрыв.)
(Белимов) — Скажите, как другие цивилизации решают проблему профессии? Вот, допустим, никто не хочет быть шофёром, строителем, асфальт укладывать, а хотят все творить, писать, сочинять, или сочинять музыку. Как это решается в других цивилизациях?— Давайте скажем так, что многие хотят всё-таки стать шофёрами, подумайте, — не многие хотят только работать. Далее. Мы говорили вам о подобных вам. И представьте, да, есть в вашем понятии, тунеядцы… (Срыв.) (Обрыв.)
— …о мире подобном себе. Вы спрашиваете о нас или о подобных? У подобных то же, что и у вас: у вас машины, у них другое. Какая разница, шофёр или что иное? Далее. Да, вы все хотите писать, вы все хотите рисовать и далее, ибо вы, в вас есть начало творения, и в каждом оно больше или меньше.
(Белимов) — Ну т. е. нет элемента насилия в других цивилизациях, чтобы индивидуумы занимались только тем, чем положено.— Давайте сделаем так. Вы спрашиваете или выше или о подобных себе? Если о подобных, возьмите и оглянитесь, и посмотрите на себя.
(Белимов) — А если выше?— Выше — да, есть насилие и там, ибо тогда это был бы совершенный мир. Но то насилие психическое. Здесь же вас бьют физически, а вы же понимаете за психическое. Подумайте, что делаете вы? Вы рабы не только техники, вы рабы физики, рабы столь страшные, что не можете даже понять, как уйти от того. Мы вам когда-то говорили: попробуйте мечтать не о физическом, а о духовном, — вспомните. Вы не можете сделать того, ибо вы живёте в этом мире столь глубоко, что трудно будет уйти вам отсюда. Вы говорите: «Как же мне покинуть это тело? — и говорите, — если это тело умеет любить». Даже одно это понятие, что тело умеет любить, уже вы отвергаете, что есть любовь без тела. Вспомните, вы говорили об искусстве, вы помните?
(Губин) — Угу.- «Как можно покинуть этот мир, ведь тогда не будет искусства?» В вашем понятии, в нашем мире нет искусства. А вы подумайте, и проведите хотя бы аналогию в вашем мире: посмотрите на наскальное искусство, и посмотрите сейчас. И подумайте, неужели ранее наскальные рисунки не были искусством? Сейчас вы создаёте множество, в вашем понятии, культур, искусство, и не можете подумать: что будет, если вы уберёте хотя бы одну верхнюю оболочку. В вашем понятии, не будет ни любви, ни чувств, ни боли. А может быть наоборот? Наоборот, те, кого называете… (Срыв.) (Обрыв.)
— …о телах, и что в каждом теле вы должны умереть, вспомните. И вспомните, что душа ваша в одеждах, во многих одеждах, и потому не видите мир, не видит настоящего, ибо преломляют одежды ваши. Подумайте: что будет видеть душа без ваших розовых или тёмных очков, без ваших одежд? Она будет видеть то, что есть то, чем живёт. Сейчас же живёт в телах ваших, и потому видит тела ваши. Тела же ваши физические. (Срыв.) (Обрыв.)
— И вспомните детство ваше, вспомните чувства ваши. Вы же не знали об иных мирах, вы не знали многих понятий, которые знаете сейчас. Вы не знали, что существуют инопланетяне, и далее, далее, что есть множество тел. Подумайте, вы не знали, что такое биоэнергетика, и многое, многое. Но вы же говорили о том, и вы называли это детскими фантазиями. И кто-то, в вашем понятии, взрослые, пришли, и растоптали фантазии ваши. И сейчас многие из вас делают то же. И потому губится в вас, и потому одежды ваши, когда родились, были тонки и просвечивали. И можно было увидеть… Душа ваша могла видеть сквозь них, ибо тела ваши были молоды. Но с годами, в вашем понятии, цивилизаций, тела ваши твердели, каменели, и всё меньше и меньше видит душа ваша. И когда-то, если не остановитесь, если не поймёте, станете камнем. И уже другие, в вашем понятии, расы, и далее, придут на Землю ту, и увидят камни, и скажут: «Вот те камни — предки наши». Подумайте, ведь когда-то была и такая религия. Вспомните.
(Белимов) — Угу.— И будут ходить по вам, а вы же будете камнем, и не сможете вспомнить. Бойтесь того! И потому приходят к вам, и говорят вам: «Остановитесь!» Если это было… (Срыв.) (Обрыв.)
(Белимов) — Хорошо, спасибо за подробный и развёрнутый ответ. Но вот как подобная проблема профессии, занятия, решается у вас, в вашем обществе?— Подумайте, вы говорите о профессии. В вашем понятии, профессия — это физика. У нас нет физики, у нас нет профессий. Подумайте. Какие у нас могут быть профессии, если мы не обладаем никакой техникой?
(Белимов) — Угу.— Зачем она нам, если мы можем везде быть? Вспомните, у нас нет психологов, ибо у нас нет памяти. Вы же говорите «психолог», а не ведаете, что психолог ваш — память. Все болезни ваши — память, ибо не помните, память. Вы же стараетесь лечить иное. Вы приходите к врачу, и говорите то-то и то-то, вас мучает что-то. И вас лечат, лечат физически, но не память вашу. А было бы проще и надёжней, если бы вас заставили вспомнить, чтобы вы пережили заново, но сделали правильно. И тогда не было бы болезни той. А вы же лечите физически, и потому… (Срыв.) (Обрыв.)
(Белимов) — Скажите, ну, хорошо, у вас нет профессий, но есть ли у вас великие композиторы, художники, писатели? Т. е. люди духовного плана.— Вы повторяетесь, мы ответили вам. Да, есть и у нас искусство. Есть.
(Белимов) — Мы как-то с вами контактируем в этом плане, или вы отдельно идёте, а мы отдельно?— Как вы можете представить единый мир, в котором бы всё было отдельно?
(Белимов) — Т. е. ваше и наше искусство имеет общие точки соприкосновения, да?— Поймите, в вашем понятии, искусство имеет один корень. Подумайте. Один корень. Чем вы создаёте? Чем? Сознанием? Тогда спросите любого, и спросите себя. Вы пишете научную статью чисто о физическом, и что? Пишет сознание ваше? Оно всего лишь даёт вам знаки. А что дали вам знаки те? Подумайте.
(Белимов) — Вот нас тревожит вопрос, или волнует. Нас, землян, кто-то пытается колонизировать? Или есть такой закон, который не даёт колонизировать? И почему до сих пор не колонизированы?— Подумайте, мы говорили вам о подобных вам. Вы не знаете космических законов — значит, есть множество подобных вам, которые не знают их тоже. И потому будут приходить и, как вы говорите, делать вас рабами. А вы посмотрите на себя, и подумайте: вы — рабы техники, рабы. А теперь подумайте, кто вам дал технику? Вы скажете, инопланетяне? Нет, вы создали технику, вам помогли. Вы своими руками, как вы говорите, роете могилу. Своими руками. Зачем вас колонизировать, если вы уже рабы?
(Белимов) — Угу.— Вы — рабы! И не страшен рабовладелец, подобный вам. Страшиться надо вам себя, ибо вы рабы себя — вот самое страшное. Вот вам и ответ. (Срыв.) (Обрыв.)
(Белимов) — Скажите, вы не можете нам дать хотя бы основные законы космоса? Вот первый, второй, третий…— Вы хотя бы исполните свои. Научитесь выполнять свои.
(Белимов) — Ну они, наверное, близки к десяти заповедям, или есть какие-то особые положения?— Близки. Вы знаете законы те, знаете. Вы называете это чувствами, предчувствием, и не можете найти слова им. Но подумайте, неужели космос ваш говорит словами вашими? Неужели законы те написаны вашими словами? Даже у вас на Земле их множество, множество языков. Каким же языком написать законы ваши?
(Белимов) — Угу. Хорошо. Вот в наших газетах…— Есть один язык, и когда-то мы говорили, универсальный, — то душа ваша, душа. (пауза) Спрашивайте.
(Белимов) — Можно? В наших газетах промелькнуло тревожное сообщение, что якобы одна из монахинь-ясновидиц восемь лет назад сообщила, что на Юпитер упадёт гигантская комета, в результате образуется огненный шар, который уничтожит Землю. Конечно, её никто не слушал, — мы люди недоверчивые, земляне, — но недавно астрономы открыли неизвестную комету, которая несётся в сторону Юпитера. Первая часть предсказания этой монахини нашла научное подтверждение: что комета должна, по расчётам учёных, столкнуться с Юпитером между 16 и 22 июля 2000 года.— Поймите…
(Белимов) — Это так?— Поймите же, и проведите аналогию: ваш ребёнок, вы обучаете его, но не понимает он, что делаете вы? Вы создаёте условия, в которых мог бы он всё-таки понять. Вспомните, как вы учите детей плавать.
(Губин) — Угу.— А теперь проведите аналогию далее. Но если мы не можем заставить вас, или кто-то, или что-то, не может заставить вас уйти от первого тела, то можно, можно сделать и так.
(Губин) — Т. е. это будет насильственное, так скажем, благо.— В вашем понятии, насильственное благо, ибо будет, в вашем понятии, сознание. Поймите, ваше сознание — это первая плоть, потому оно будет бороться и кричать, кричать. Вы же, боясь, забыли о душе. Вы говорите: «Всё в божьих руках», — вы же говорите — не мы. И вы же сами себе противоречите, и сами боитесь.
(Губин) — Ну, значит, вы подтверждаете, что именно на эти числа выпадет этот день.— Поймите. Поймите, не все из вас погибнут, в вашем понятии, так, не все.
(Губин) — Угу.— Кто-то уйдёт ранее, кто-то уйдёт позже. Потому и приходят к вам, и говорят вам: «Уйдите, уйдите сами! Уйдите сами!» А вы же поймёте о самоубийстве. Нет, мы говорим чисто о психическом. Мы говорим вам: Уйдите от этого тела! Уйдите душой! Уйдите!
(Губин) — Угу.— Но не делайте так (о суициде). Не надо насилия! (Срыв.) (Обрыв.)
(Губин) — У меня вот такой вопрос: недавно, в субботу под утро, под восход солнца, я был на какой-то планете, где мои одноклассники были. Вот такой прекрасный мир… и типа того я им помахал рукой, и сказал, что ещё вернусь. Это я в астральном мире был или в ментальном? У меня такой вопрос.— Давайте скажем так. Как вы понимаете «астральный» и «ментальный»? Видите ли вы эту разницу? Что для вас значат те слова? Что? Почему вас интересует, в каком это было мире, если вы не знаете разницы той? Подумайте, как вы спрашиваете.
(Губин) — Да, возможно я неправильно сказал. Но я хотел другое сказать.— Подумайте.
(Губин) — Это была одна из реалий…— Мы говорили вам о словах ваших и о значениях их.
(Губин) — Да.— Если вы задаёте вопрос, задаёте словами его, то и мы будем отвечать вам на слова услышанные, заданные вами словами. Но не будем отвечать на мысли ваши.
(Губин) — Хотя вы и мысли слышите, я так понял, да?— Подумайте. (Срыв.) (Обрыв.)
— Далее. Мы говорили о вас, как о множестве. Ну почему же вы не можете дальше понять, даже вашей логикой? Ведь сознание не отрицает того, что вы можете одновременно быть во множестве, если вы множество. И подумайте. Вы идёте по улице, и, в вашем понятии, вас что-то тронуло. Быть может, кто-то «в вас» пришёл к вам, и рассказал, где был. Но сознание не слышит, ибо нельзя передать словами. Вспомните ответ о языках ваших.
(Губин) — Да, я понял.— И вы принимаете это как чувство.
(Губин) — У меня такой вопрос, что-то я не совсем понял. С одной стороны, вы сказали, что нам надо сознанием дорасти до всего: осознать всё своё подсознание, весь мозг. С другой стороны, вы сказали типа того, что вам сознание надо этими чувствами победить.— Подумайте, что говорите вы.
(Губин) — Ну, возможно, я неправильно выразился.— Подумайте. Мы говорили вам: да, сознание ваше — всего лишь доли, и потому мало что понимает. И вспомните, мы когда-то говорили вам, и вы спрашивали, что сознание не нужно. Мы же говорим вам, вы должны осознать всё. В вашем понятии, вы должны быть сознательны. Мы говорили вам, что вы боги, да, но пока не сознали — нет, не боги. Подумайте. Сознание ваше — умение управлять.
(Белимов) — Скажите, в наше время, есть и могут быть «звёздные войны» между цивилизациями?— Они были и есть. И вы многое называете новым или подобным.
(Белимов) — А какие законы позволяют сохранять мир во Вселенной?— А вы подумайте: если мир един, что может в нём быть? Может он разрушить сам себя? Подумайте.
(Алекс) — Ну для землян это Бог. А у вас это как?— Подумайте: может исчезнуть один индивидуум, могут исчезнуть целые планеты, могут, но подумайте, даже у вас есть закон сохранения.
(Губин) — Угу.— Каждый из вас обладал энергией, — да, она не исчезнет никуда. Она преобразуется во что-то иное. Погибает одна планета — рождается новая. Подумайте. Когда-то кто-то был уничтожен, в вашем понятии, в физическом плане, и, благодаря тому, у вас жизнь. И подумайте. Да, могут уничтожить и вас вам подобные, а значит, где-то будет новая жизнь, ибо будет, в вашем понятии, свободная энергия. Вам же надо быть там, ибо… Вы говорите «бессмертная душа», а мы же говорим вам, да, бессмертна, ничто не может вас уничтожить, только вы сами. И подумайте далее. Подумайте, и проведите аналогию. Вы же, вами же сказано, что созданы вы по подобию божьему — значит, вы подобны Ему, значит, вы обладаете энергией Бога. Но вы не умеете управлять ею, вы — хаос. И в этом хаосе вы можете плодить и хорошее и плохое, ибо хаос, и не будете знать, что сделали.
(Алекс) — Считается, что Библия как раз и дана нам, чтобы научить, как сохранить и спасти свою душу. Это так?— Подумайте. Да, но вы делаете шаг в сторону. Вы говорите: «Библия — да, Коран — нет», — и далее. В том ошибки ваши. Вспомните, мы говорили вам о врагах: если вы будете использовать методы врагов против врагов — значит, враги победили вас.
(Губин) — Угу. На эту тему такой вопрос недавно человек задал… (Срыв.) (Обрыв.) Мне один человек задал вопрос на эту тему, он говорит: «А как быть, если в тебя целятся? Если ты его убьёшь — это зло или метод самозащиты?»— Чаще беда ваша — ваша беда. Подумайте: подобное — подобному.
(Губин) — Угу, ясно. Поэтому и заповедь есть «не противься злому», да?— Вспомните, мы говорили вам об оружии, о силе зла.
(Губин) — Понятно.— Вспомните, подобное — подобному. Мы говорим то же, но другими словами. Подумайте, если вы будете использовать методы врага, чем вы лучше его? Вы можете объяснить мне?
(Губин) — Ну, так э…— Чем? Вы скажете, цель иная? Нет. Тогда, получается, цель оправдывает средства. Подумайте. У вас доли сознания, но достаточно, чтобы сделать выводы самим. Подумайте, здесь не нужно каких-либо знаний, — здесь нужно всего лишь уметь логически думать, сопоставлять.
(Губин) — Хорошо.(Алекс) — Т. е. на данном этапе нашего развития, лучше воспринимать веру, религию, и всё, что духовно преподносится, так как оно есть, чем вообще быть неверующим.— Дело не в вере, а в том, как живёте вы. Подумайте. Ребёнок рождается ребёнком, — вы говорите «он безгрешен», — но ведь он же не верит, он же не знает ещё о верах ваших. Подумайте! А он безгрешен.
(Губин) — У меня такой вопрос: вы сказали, одни уйдут рано, другие — поздно, в связи с этим метеоритом…— Мы не говорили вам «в связи с метеоритом», — мы говорили вам, как один из способов, что рано или поздно могут сделать и так. Мы говорили о подобных, и вы спрашивали о «звёздных войнах».
(Губин) — Понятно.— Далее. Мы же говорим вам… (Срыв.) (Обрыв.)
(Белимов) — Чем объясняются такие перерывы трудные у Переводчика?— Вами и им. Сознанием вашим, ибо часто вспоминаем ваше сознание. Оно слышит, и откликается.
(Белимов) — Скажите, Переводчик правильно чувствует, что необходим сейчас перерыв в наших беседах?— Разве чувствует?
(Белимов) — Ну, вроде склоняется к тому, что надо прерваться.— Поймите, мы говорили вам, что это ваши проблемы. Мы приходим, когда зовёте. Да, будет время, когда мы скажем вам «прощайте», и придём к вам только тогда, когда услышите. А вы же не слышите. Вы же, кто каждый из вас и много раз разговаривал с нами, и вы забыли, и не слышите. Лично Вы когда-то легли, в вашем понятии, и увидели прошлое, увидели многое, многое. Сознание ваше, испугавшись, сказало себе: «Нет, не лягу более!» Вы в той жизни ложились, ибо не знали, что уже дали себе, в вашем понятии, установку. Вы пришли в эту жизнь, и уже не можете лечь, ибо вы защищаетесь, не зная отчего. Вы говорите, вампиры приходят к вам, сосут энергию вашу. Но подумайте, то же самое вы можете сказать и о святом, который придёт к вам, ведь он заберёт у вас ваше тёмное, чёрное. А вы же ощутите пустоту, и скажете: «Отобрал, вампир!» Подумайте, чаще вы делаете так. Вы, почувствовав, что убирают от вас, не разбираетесь, плохое ли, хорошее, а вы просто говорите: «Вампир!»
(Белимов) — Скажите, может я уже повторяю, были ли аварии НЛО на Земле? Или это выдумки газетные?— Множество, и мы говорили вам, и отвечали более конкретно. Не помните разве?
(Белимов) — Ну они хранятся, обломки, где-то в Америке или у нас в России?— А вы подумайте. Ничто не исчезает бесследно.
(Белимов) — Я вот прямой вопрос хочу задать: есть ли в Актюбинске такое хранилище, лаборатория такая?— Мы не будем отвечать на подобные вопросы. Подумайте, что движет вами? Почему создаёте, почему пишете, почему ищете? Сомнения ваши. Сомнения.
(Белимов) — Да, нам нужны доказательства.— Ну подумайте, если получите доказательства всего, что вы будете делать? Вы перестанете. Вы скажете: «Да, это есть! Зачем мне более?»
(Белимов) — Да, вы правы.— Поймите, если мы скажем «нет того», вы скажете: «Если нет, зачем тогда я это делаю, если нет того?» Подумайте, вами пишет сомнение. И если бы вы не сомневались, многое не делали бы. И потому говорим вам: вы не машины, ибо вы умеете ошибаться, умеете сомневаться. И бойтесь того времени, когда не будет никаких сомнений вам! Бойтесь того времени, когда не будет чувств вам! И когда вы не будете совершать ошибки, тогда вы просто машина.
(Белимов) — Да, я это чувствую интуитивно. Но вот подскажите, стоит ли мне, так вот по-дружески, стоит ли мне пробиваться в Актюбинск?— Подумайте, мы вам ответили только что.
(Белимов) — Ну, понятно.— Подумайте, что движет вами? И подумайте, даже во лжи есть правда, — сказано вами. Многое, что слышано и писано вами — ложь, в вашем понятии, ложь, но ложь в этом мире. Подумайте, мысль материальна. И что бы вы ни подумали, что бы ни сочинили, — а мы как-то говорили вам, вы не умеете фантазировать, — но и мы же вам говорили, что вы творите множество миров. Подумайте, если пришли к вам, и сказали: «Я был там-то и там-то», — да, в этом мире он солгал, в другом — как хотите назовите его, мыслеформы и далее — он был там, ибо он считая, что сочиняя, увидел. Но сознание ваше знает, что не было того в этом мире. Потому и говорим вам. Вспомните о лжи. И вспомните… (Срыв.) (Обрыв.)
— Вами же сказано: «Станьте людьми!» Вспомните, к вам приходили, и говорили. Если будете внимательны, то вы найдёте слова те, не только Христа, но и ранее. И подумайте, и будьте внимательны, вы говорите «в каждом есть всё», но не видите того. Будьте внимательны, будьте! Аналогию вам приводили только что: вы спрашивали, и мы отвечали вам о детях. Подумайте, даже здесь есть многое, как вы говорите, космическое. Спрашивайте.
(Белимов) — Хорошо. Скажите, как у вас решена или решается проблема добра и зла, проблема преступности? Вы что, покончили с этими понятиями?— Нет. Мы вам как-то говорили, что мы подобны вам, но только выше вас и не имеющие множества тел ваших, только и всего. И вспомните, мы говорили вам, вы спрашивали о преступниках, психических планах, вы помните?
(Губин) — Да.— И вспомните, что было и что спрашивали вначале. Вот вам и преступники, вот вам и добродетель.
(Белимов) — Т. е. у вас есть такие же понятия, такое же отступление, да?(Алекс) — Они — наши мысли.— Подумайте, вы спрашивали первые вопросы, и мы отвечали вам. Вот вам и преступники, вот вам и добродетели. Подумайте, но не называйте, и не говорите, что вы слепой — то ошибка ваша. Это реально, это реально даже более чем вы можете представить. Всё реально, но в других мирах. Вы говорите «предсказать будущее», к вам приходят, и говорят, и это случается, или нет. И не думаете, что, быть может, в другом мире это случилось, а у вас нет, или наоборот. Подумайте, вы приходите, и видите множество миров, но не знаете о том, и говорите как об одном здесь. Вот вам и ошибки предсказаний, вот вам и совпадения. И, быть может, каждый из вас, уже множество раз, перешёл в миры параллельные, не заметив того. Подумайте.
(Алекс) — Вы говорите, чтобы мы прислушивались больше к своей интуиции, к внутреннему голосу, вашему шёпоту. А если это всё совпадает с вашими словами во время этих контактов, кому больше доверять, интуиции или вам?— Доверяйте себе. Доверяйте себе, ибо, если мы скажем, доверяйте нам или кому-то другому, не будет успеха, всё равно не будете доверять.
(Белимов) — А вообще, можно ли покончить с преступностью?— Да.
(Белимов) — Но мир, может быть, не с чем будет сравнивать, и мир, может, не будет развиваться, не имея сравнения?— Подумайте. Возьмите, и прекратите быть преступником сами. Вспомните себя, посмотрите на себя, сколько вы, в вашем понятии, сделали преступлений и грешите? Начните с себя, а потом, когда вы будете истинно святым, даже в вашем понятии, тогда возьмитесь и за других. А вы же, будучи «грязны», хотите очистить других. Вам же было сказано о бревне, вспомните. (В чужом глазу соринку видим, в своём, бревна не замечаем) (Срыв.) (Обрыв.)
(Белимов) — Как вы наказываете своих оступившихся особей, если они таковые у вас есть?— Многие приходят к вам. Но и из выдающихся тоже приходят к вам. Поймите, чем больше энергия, тем жёстче экзамен, тем жёстче требования. И порой, в вашем понятии, герой и преступник встречаются в одном мире. Ибо преступник пришёл как наказание, герой же, в вашем понятии, пришёл в тот же мир для испытания.
(Белимов) — А скажите, возможна ли в отдалённом будущем, если каждый будет совершенствоваться, жизнь землян без преступности вообще?— Это было бы прекрасное время, прекрасное. Но всегда, в вашем понятии, пока вы не поймёте о единстве, будут, в вашем понятии, и преступники. Подумайте. Пока существует личное «Я», возомнившее себя, будет и преступление. Подумайте, даже преступник кричащий, что он совершает во имя мира — нет, он совершает во имя себя. Пока ваше собственное «Я» будет выше иного — будет преступник, будет. (Обрыв.)