1994.04.28-2
(Губин) — Скажите, а можно задавать вам вопросы по прошлому? Или нежелательно?— <…>. (Срыв.) (Обрыв.)
(Губин) — Скажите, а вот девушка, вы сказали, что она была няней. Я так понял, это моей няней. Правильно я понял?— Нет.
(Губин) — Нет. У нас там возникли разногласия насчёт одного слова, сказанного вами. Так и не поняли…
(Алекс) — Чьей же она няней была?(Губин) — Да.— А вы подумайте. В прошлой жизни двое из вас были во дворе, и один из вас, как вы говорите, при дворе. Подумайте.
(Алекс) — При дворе монах был. Нет?— Нет, в то время не было монахов.
(Алекс) — Но это был он?(Губин) — То же лицо?— Да.
(Губин) — Хорошо.— Далее. Мы говорили вам о няне. И подумайте, няней могли иметь только в богатых сословиях.
(Губин) — Да. Следовательно, двое из нас были, скажем так, богатыми, состоятельными людьми.— Мы не говорили вам.
(Алекс) — Значит, это была няня моя.— Мы не говорили вам, что няня была ваших детей. Вы были знакомы. Будьте внимательны, мы говорили вам о тесноте.
(Губин) — Ну я так понял, то время, что было в Петербурге, сейчас все люди, так сказать, перемещаются почему-то вот к Волге. Это не случайно ведь, да?— Во-первых, мы не говорили вам о Петербурге. Далее. Вы опять себя возвеличили. И это, в вашем понятии, Поволжье? (без ответа) Спрашивайте далее.
(Губин) — Тогда непонятно в каком дворе мы были.— Думайте.
(Алекс) — Но это может быть и скотный двор.(Губин) — Да.
(Анна) — Вы самостоятельно по нему гуляли, вам же говорили.— Думайте.
(Анна) — Необязательно царский двор.— Спрашивайте далее.
(Алекс) — Боярский двор.(Губин) — Скажите, вот наш ушедший товарищ (Белимов) хотел про Луну задать вопрос. Что вы, максимум, можете сказать о ней?— Спрашивайте.
(Губин) — Вы сказали как-то, что там жизнь кишит, мы просто не верим. Т. е. наше сознание не допускает, ставит преграды, что бы мы ни видели. Я правильно понял?— Тут он не промах.
(Алекс) — Но есть ведь такой вид жизни, где-либо в солнечной системе, которую мы можем увидеть?— Есть. И вы её видите даже на Луне.
(Анна) — А вот сейчас, чтобы мы увидели нашим зрением.— Вы были там?
(Анна) — Не знаю.(Губин) — А биологическая…— Мы говорим о вас, о всех.
(Губин) — На Луне?— Были ли вы там?
(Губин) — Да нет. Я не помню.(Алекс) — Ну мы видели фотографии, которые сделаны были на Луне.(Анна) — Мы видим её отсюда.— Все-все были на Луне? Вы считаете, что если вы узнали несколько шагов — вы знаете всё? Простите, у вас есть множество, где можно спуститься к вам, сделать несколько шагов, и сказать, что у вас на Земле нет жизни.
(Губин) — Так, ещё такой вопрос на счёт сознания и с тем, как… Что-то я не понял. Сознание было когда-то тоже инстинктом, просто оно возвеличило себя, что ли?— Нет, сознание всегда было сознанием, инстинкт был всегда инстинктом. Разница только в том… и будьте внимательны, мы говорили о 15000, и дали вам понять вам, что ранее вы пришли и знали всё.
(Губин) — Да.— Подумайте. Сознание ваше было могучим, гораздо. Вы пришли в этот мир, и стали жить в нём по его правилам. В его же правилах, в его природе, сознание было слабым, и вы потеряли. Вы это называете «потерять опыт», «потерять навык».
(Алекс) — Можно сказать, что теперь сознание и подсознание поменялись своими местами.— Нет.
(Губин) — Но раз так мир устроен, что, живя здесь, уже сознание мало…— Вы пришли в этот мир изменить его.
(Губин) — А-а!— И мир изменил вас.
(Губин) — Видать, мы слабы были.(Алекс) — Наверно, это невозможно сделать.— Мы когда-то говорили вам, что мир изменил вас. Вы же приходите в другие миры, изменяя по вашим мерам. Вы говорите: «Наш Бог!» — и вы только этим понятием уже делите мир на множество. Вы говорите: «Наш Бог!» — значит, есть и другие боги. Потому вам и множество, потому и войны ваши. Далее. Вы, куда бы вы ни пришли, куда вы ни придёте, всегда будете мерить мир через себя. Вы мир видите через себя, через ваше сознание, — не через чувства. Те же, кто видит через чувства, вы их называете «сумасшедшими», и создаёте лечебницы. Далее. Вы, придя сознанием, которое всего лишь доли, много ли увидите в мире том? И будете менять его, потому что вам не будет нравиться многое, вы не будете знать, что и к чему. Вы же не знаете его, сознание ваше не знает его, потому не знает причин. Вот вам проблемы иные. Вы это сейчас называете экологией. Подумайте, и сопоставьте. Куда бы ни пришли вы, всегда будете менять по-своему, вместо того чтобы прийти и жить, просто жить.
(Губин) — А если мы придём в тот мир, где другие меняют, и, так сказать, нам это не понравится?— Ну вы же пришли в тот мир, где меняют другие, и изменились сами, изменились в худшую сторону. Будьте логичны! Мы же сказали вам, и только что. Спрашивайте далее.
(Губин) — Т. е. надо быть самим собою во всех мирах?— Так будьте же самим собой, будьте! А вы же носите множество одежд, множество масок. Вы всегда, каждый миг другой, вы меняетесь хаотично, <…> зависят от обстоятельств. И потому кто вы? Марионетка, которая подчиняется хозяину обстоятельств.
(Губин) — Да, обстоятельства сильнее нас пока.(Алекс) — Скажите, вот вы насчёт Поволжья так немножко иронично сказали… Не следовало… Вы сейчас наверное подумали о том, что двор, который вы упоминали, был тоже на Волге?— Подумайте, вы нам говорили о Поволжье <…>. Далее. Вспомните Христа и искушение Дьявола, он тоже пришёл, и тоже сказал Христу, — не вам, — о том, что он единый и могучий, и этим хотел соблазнить его. Неужели вы думаете, что если вы будете говорить, что только вы правы, и только вы можете изменить мир… изменяете ли? Нет, мир изменит вас, сломает или ещё хуже.
(Алекс) — Но я хотел просто уточнить местонахождение двора. Он был тоже на Поволжье?— Ищите.
(Губин) — А вот ещё такой вопрос: мне не так давно попались стихи одной девушки, жившей тоже в Поволжье. Вот, случайно они мне вроде как пришли, но случая в жизни нет. Я хотел бы знать связь, почему они попали ко мне? Переводчик знает, о чём речь.— Тогда подумайте, и спросите собеседницу вашу: знает ли что-либо она? Слышала ли что-то об этом ранее? Не напоминало ли что?
(Губин) — Тут, рядом сидящую? (без ответа) Молчание — знак согласия вообще-то. Ну а если она вспоминала?— Пусть вспомнит. Но не тешьтесь, — не её.
(Губин) — Ну я так и понял, что это не её. А какая связь со мной? Тогда я не понимаю.— Простите, вы всегда и везде хотите видеть связь? И во всём?
(Губин) — Ничего случайного не бывает, вы же сами сказали.— Тогда найдите сами, если ничего не бывает случайного. Вы знаете этот закон. Что ж, исполняйте!
(Губин) — Отталкиваться-то надо от чего-то.— Отталкиваться? Вам дано многое, и вы оттолкнулись? Сдвинулись ли вы?
(Губин) — А скажите, а имя той, которая писала, и имя нынешней…— Спрашивайте далее.
(Губин) — Спасибо.(Алекс) — Я до сих пор не могу понять точную грань — ну она, конечно, не существует, точная грань, и всё-таки — где граница между предсказанием будущего и грань, как вы говорите, кодировкой, зашифровкой, рабами становимся предсказанного?— Чаще всего <…>, что любое предсказание является кодировкой, в вашем понятии. И чем сильнее, в вашем понятии, предсказатель, тем знаменитее, тем успешнее его предсказание. Подумайте, если его знаете только вы и больше никто, то он может только изменить вас, и то, если вы будете верить. Если быть точнее, не предсказатель предсказывает вам, а вы даёте себе установку по словам предсказателя. И подумайте, если предсказатель ваш не является вам авторитетом, много ли совпадёт? Подумайте, и вспомните, были у вас примеры. И теперь представьте, если придёт иной, более могучий, много знающий, подумайте, если он скажет вам и другим… У вас были предсказатели, и вы называли их вождями.
(Алекс) — Мы называли их ещё и пророками.— Вот и подумайте.
(Алекс) — Так, получается…— Вожди ваши — ваши вожди, вы их создали — не мы. Согласитесь, вы бы могли менять их, если бы захотели. Если бы вы… (Срыв.) (Срыв.)
(Губин) — Скажите, а где грань между установкой и действительно будущим, которое уже в будущем случилось, и просто человек знает об этом?— Давайте скажем так. Вам скажут то-то и то-то, но вы можете прийти туда множеством путей, множеством. Подумайте, эти пути вы выбираете уже сами. Далее. Мы говорили вам о параллельности. Не все же предсказания сбываются, и даже у «великих», подумайте.
(Губин) — М-да.— Хотя, может быть, просто не была названа ваша параллель, а иная. Далее. Чаще предсказание ваше — это всего лишь кодирование вами же. Подумайте, кто-то придёт, и если будет заставлять силой вас делать что-то, то вы не будете делать того, ибо горды. Но можно сделать проще и хитрее: прийти, намекнуть, и далее. И дело пускается так, что вы будете вынуждены сделать то, что не сделаете никогда по принуждению.
(Губин) — Да, есть такое. Психологическое давление.(Алекс) — Так, значит, нам не стоит всерьёз относиться к библейским пророчествам? К тому же о конце света в откровении…(Губин) — Иоанна Богослова.(Алекс) — Так что же?— Не стоит. Будьте внимательны, мы вам сказали: «Станьте подобны Богу!» Подумайте, вспомните ваше библейское. И вам же говорят о конце света, вам говорят о судьбе. А вы же принимаете впрямую: в вашем понятии действительно будет конец света физически. Поймите, каждый из вас умирает и рождается в этой жизни много раз.
(Алекс) — Ну в моём представлении, конец света как раз идёт с представлением о новом этапе эволюции человека.(Губин) — Человечества.(Алекс) — Человечества.— Давайте скажем так. У каждого из вас свой срок. (пауза) Подумайте, вы говорите о боге, как о силе добра, и тут же говорите, что Бог принесёт зло «концом света», и будет суд над вами. Здесь вы противоречите себе, здесь нет вашей логики. Почему? Если будете внимательны и сможете пережить всё, что сказано, всё, что слышано вами, вы найдёте, где ложь и где правда. Подумайте, мы говорили вам, Библия ваша писана вами, людьми, и потому искажена. И есть другие силы, более могучее вас, и они искажают вас. Что движет вашей рукой? Не мысль. Вы же не знаете начало мысли, и потому не можете управлять этим началом. Кто-то иной приходит, и искажает вас. Подумайте. Так же и многое написанное искажено.
(Алекс) — Ну а кто же тогда диктовал мысли пророкам? Даниилу, Матфею… да кому угодно.— Подумайте. И как понимаете его? Как понимаете? Подумайте. Вы говорите о пророках, называете имена, говорите Моисей и далее. Так почему же тогда, когда пришёл Христос, никто не понял? Подумайте. Ибо ждали так, как написано, впрямую: во славе и далее. Пришёл к вам плотник, и не признали его. И придёт к вам другой, придёт к вам Христос, и вы опять не узнаете его, ибо не будет совпадать по вашим понятиям. Далее. Вы говорили иносказательно, а понимаете буквально. Как же вы тогда найдёте спасителя вашего?
(Губин) — Да, у нас мысли…— Подумайте, и вспомните историю Христа. Многие ли признали его, ибо у многих не сбылось предсказание о Христе. Подумайте.
(Алекс) — Но вы уверены, что этим пророкам не являлись никакие видения, никакие голоса или шёпот, как вы говорите, не было контакта, как сейчас происходит?— Как вы можете говорить так? Тогда вспомните, как был писан Коран. Разве видел он Бога? Он только слышал. Подумайте. Тогда, в вашем понятии, не существует снов, или сны — это игра вашего мозга. Да, здесь вы правы, это игра вашего мозга, но правила той игры не ваши.
(Алекс) — Но вы постоянно говорите, что вами написана Библия. Я как раз привёл пример, что она не нами была написана, а с чей-то помощью всё-таки.— Да. Но вы невнимательны, мы говорили вам о «чёрных» и «светлых». Подумайте, вы говорите о боге добром, и тут же говорите о боге злом, о карающем. Вы говорите: «Уверуйте! Уверуйте в меня, и тогда будет вам Царство небесное! Иные же — не будут». Так, может, это ваш эгоизм, и не более? И вы дали эгоизм свой Богу, очеловечили его своими чувствами. Подумайте.
(Алекс) — Ну дайте ключ к разгадке тех моментов, где было продиктовано свыше именно, и где «человеческое» что-то низменное.— Простите, что вы просите? Чтобы залезли в душу вашу, и стали копошиться там? Что вы делаете? Вы никому не должны позволять то! Никому! Вы должны в том разобраться! Вы! Кто бы ни пришёл к вам, и если не готовы, он не убедит вас. Подумайте, зерно растёт в подготовленной почве, — в иной не будет расти. И если вы говорите: «Я стал веровать в Бога…» Поймите, если бы не была подготовлена почва та, ничто не заставило бы вас веровать, даже сам Бог.
(Губин) — Можно ли сказать так. Вы сказали как-то, во снах вы не помните, где вы бываете. Получается, душа летает по разным телам, когда из этого тела, скажем так.— Давайте скажем так: она гуляет по миру, где нет понятия о времени, и потому она может уйти и в прошлое, и в настоящее, и в будущее. Она гуляет, не зная понятия о расстоянии, и потому для неё нет «вперёд-назад», «вверх-вниз». Она просто гуляет и видит совершенно иное, чем ваше сознание, чем ваши глаза и далее. То мозг строит картины, подобные, как вы и делаете. Приведите аналогию, можете ли вы сказать, что такое любовь словами? И скажете мне, и пойму ли я вас? И поймут ли вас другие? Нет, вы не скажете. Вы будете подбирать слова, и это будет всего лишь аналогия, грубая копия. И вы будете знать это. И подумайте, одни и те же слова «я люблю вас», вы можете сказать любому, и лишь только один из вас поймёт. Подумайте, понимает ли он слова или чувства ваши?
(Губин) — Понятно. <…> Ну вот чувства… раз мы не можем описать их, можем как-то прочувствовать… понятно, что человек живёт в мире чувств, а мозг рисует ему «картинку». А как вот так вот назад в детство вернуться?— Назад в детство? А вы подумайте, вы приходите, и говорите: «Я люблю вас!» — и если вы готовы опошлить, то будут всего лишь слова. Подумайте. И возьмите пример влюблённого, и подумайте, что двигает вами в то время? Что? Ничего. И сознание оттого ребёнок. Вы же, говоря слова те, включаете сознание, ищете слова, которые могли бы подойти лучше, и вам кажется, что так будет сказано лучше и лучше. Подумайте. Ребёнок не знает слов ваших, подумайте, как же он думает? И как вы думаете? Словами. И в вашем понятии, ребёнок не умеет думать, ибо он не знает слов. Тогда как думает животное? Неужели собака думает только «гав-гав», в вашем понятии?
(Губин) — Нет. Ну тогда зачем нам даны язык, слова, глаза, уши? Вообще, тело зачем нам? Получается, чтобы жить.— А мы и говорили вам: обострите. Ваши глаза могут видеть гораздо больше. Ваши уши могут слышать гораздо более, чем слышите. Ваше тело слышит всё: ваши глаза, ваши уши — тело. Вот и подумайте.
(Алекс) — Но вы иногда говорите, что если вы не можете что-то делать, только потому, что вы знаете, что это нельзя сделать. Но иногда ребёнок, что ни на есть грудной, который не знает, что такое горячее или холодное, он возьмётся за раскалённую сковородку, у него всё равно ожог будет, он же не знал об этом, что она горячая.(Губин) — Так что этого нужно бояться.— Подумайте. Потому и говорим вам, что и сознание нужно, но сознающее всё. Неужели вы слова Христа о детях понимаете так буквально, что должны даже сознанием стать дитём? Чувствами вы должны стать, как дети — сознанием же, как глубокий старик.
(Губин) — Вот для этого надо, наверное, и жизнь пройти, чтобы…— Пройти или прожить? Чаще вы проходите или пробегаете.
(Губин) — Верно.— Потому ничего не видите и не слышите. А если что и было слышано, то забыто или исковеркано. Спрашивайте.
(Губин) — Скажите, как вы относитесь к тому, что бытовые проблемы просто не дают «глаз открыть», потому что всё время надо кого-то кормить, уходишь в проблемы и заб…— Мы говорили вам вначале, что вы рабы обстоятельств. И чаще те обстоятельства создаёте вы, множество из них создаёте вы. Вы, простите, создаёте себе трудности, чтобы потом с успехом их преодолевать, и гордитесь, когда преодолели, хотя было бы проще не создавать их. Вы гордитесь ушедшим от жизни, говорите «монахи» и далее. Гордитесь ими, ибо они ушли и не мучаются с вами. И презираете тех, кто рядом с вами, кто мучается рядом с вами, кто живёт с вами, помогает жить вам — тех вы не видите, тех вы не слышите.
(Губин) — Ну всё-таки я не то хотел спросить… (Срыв.)— Что вы хотите? Чаще всего вы ищете себе оправдание. Вы боитесь согрешить, вы боитесь показаться кому-то плохим, и ищете оправдание. Многое… больше, чем вы думаете, и всего лишь оправдываетесь и не более. И потому создаёте обстоятельства, чтобы оправдать своё предательство.
(Губин) — Ну а если не предательство, то опять растворишься в проблемах, чтобы, так сказать, других тянуть…— Что поняли вы? Вы говорите, других тянули, вы не можете вытянуть себя, и говорите о других. А, быть может, чаще вы топите других, а не тянете? Вы предаёте, предаёте себя, а значит, и многих других, и ищете себе оправдание, множество оправданий. Вы любое воспринимаете, как попытку оправдаться. Вы лжёте себе всегда. Да, бывает очень редко, когда вы признаетесь, что вы врёте, что вы лживы, но вы быстро забываете.
(Анна) — Как же определять в самом себе эту ложь, эту правду?— У вас есть сердце, у вас есть чувства. Что вы делаете с чувствами? Что? Вы их давите словами, давите обстоятельствами. Вы боитесь раскрыть их, чтобы не поранили вас, и создаёте множество брони, чтобы защитить себя. Становитесь более равнодушными и далее, далее… или агрессивными. Подумайте, что вы делаете? Вы говорите, создаю защиту — вот вам. Тем более сейчас, многие в вашем понятии… (Обрыв.) …что придут и натопчут вам. Подумайте. Хозяйка, созывающая гостей, она же открывает двери, и не думает, что потом убирать придётся. Подумайте. Вы же чаще приоткроете щель, а вам дует, и вы боитесь, и закрываетесь поглубже. А вы говорите, чувства, сердце. Открыли ли вы сердце, чтобы говорить так? Раскрыли ли вы чувства? Нет, чаще вы выбираете слова, чтобы передать свои чувства.
(Анна) — А как же передавать чувства?— А вы подумайте, мы говорили вам о влюблённых, и мы говорили вам, приводили в пример «я вас люблю». Пройдите, и скажите многим эту фразу. Поймут ли вас? Нет. И только один, услышав от вас это, то же слово, ту же фразу, поймёт вас, и будет любовь. Вот и подумайте, в чём разница, если были одни слова.
(Губин) — А если почему-то любовь проходит — это, значит, что? Мы ставим защиту?— Любовь проходит?! А, быть может, не было любви той? Быть может, всего лишь был сквозняк?
(Губин) — Т. е. открыли дверь, хлопнули, и закрыли.— Нет, когда вы откроете полностью, любовь не уйдёт. Любовь не может уйти, не может, поймите. Всё остальное — всего лишь влечение. И если вы говорите, ушла любовь, это просто говорит ваш эгоизм, это вы просто нашли ещё один повод оправдаться.
(Губин) — Да, но у нас есть такие понятия, как мораль.— Мораль и любовь. Что говорите вы? Что?
(Губин) — Я говорю о тех законах, которые здесь существуют пока.— Что вы называете законами? Закон любви вы забыли, а закон морали помните. Что такое мораль? Это всего лишь способ жить в этом мире. У вас есть хорошая пословица: «В волчьей стае по-волчьи выть» — вот ваша мораль.
(Губин) — Верно. Жить против этих законов — значит, быть изгоем общества. Так нас не поймут. И куда идти?— Что вы боитесь? Боитесь изгоя? Вы боитесь, что обстоятельства те будут бить вас. Страх в вас говорит, страх. Вы хотите жажды, вы хотите попасть в Рай, но как-нибудь полегче и желательно на лифте.
(Анна) — Скажите, а вот вы прошлый раз говорили… ну, мы спрашивали про… (Гере) Мы про цвета говорили?(Губин) — Да, про цвета, <…> холодный синий цвет.(Анна) — Сказали, что у меня синий цвет холодный, и почему-то сказали, искусственный. Вот как это понять?— Поймите, очень многое вы получаете с рождения, очень многое вы приобретаете живя. И если вам что-то не хватает, то вы создаёте иллюзии. В этих иллюзиях купаетесь, и получаете иные, ваши мечты. Вы желаете быть такой-то и такой-то, но где-то в глубине души вы знаете, что это ложь, и вы не такие, и вы создаёте множество. Подумайте. Вы находите, а ищущий всегда найдёт. Желающий всегда увидит то, что хочет. Мы ответили вам?
(Анна) — Да.(Алекс) — Вы как-то сказали, чтобы я, конкретно, обратился к известным нам экстрасенсам…— Обращаетесь ли вы ко всем известным вам экстрасенсам? Да, вы ещё хотите спросить: что обозначает то? А вы подумайте о прошлой жизни, подумайте. Монах, шаман… мы говорили вам, что это одно и то же. Вы можете представить священника шаманом? Вы можете представить его? (Срыв.) (Обрыв.)
(Алекс) — Ну у меня очень мало известных мне экстрасенсов, поэтому я практически ко всем обратился, кого знал. Вы сказали, что у меня должен был быть символ «крест», но никто из них не увидел его.— Ищите. И кто скажет вам то?.. И будьте внимательны.
(Алекс) — Кто-то?— Подумайте. Если человек скажет вам то, что вы услышите — значит, человек хочет <…> чем другим. Далее. Вы знаете, что значит, искажённая вера? Понятие желания веры. Но когда-то… И вспомните, мы говорили вам, когда-то вы пришли в церковь молиться, а через 20 лет пришли, чтобы разрушить её. (Срыв.) (Обрыв.)
(Алекс) — Ну, вера, вы сказали, искажённая вера, но вы сами сейчас искажаете веру, которую мы понимаем по Библии.— Как мы можем исказить вашу веру, если она искажённая уже? Мы исказим лучше или хуже? В лучшую или в худшую сторону? Подумайте, её исказили, пришли и исказили мы, к лучшему или к худшему? Ближе мы стали или нет? Далее. Мы исказили веру вашу? А во что веруете вы? Во что? Вы себе веруете более, чем другим.
(Алекс) — Но вы сегодня на контакте так и сказали, что так и надо поступать: верить себе больше.— Да, но вы забыли о сердце и о чувствах. Зато хорошо помните о сознании.
(Губин) — Да, нам трудно определить, где от чего идёт. Но мне кажется весьма возможным, что если мы не можем объяснить, откуда это идёт, то это из сердца.— Разве?
(Алекс) — Из подсознания?— У вас есть множество других, которые могут прийти, и сказать. И многие из них, в вашем понятии, черны. А вы подумайте. Тогда многие, совершающие убийство в невменяемом состоянии — что, сердце им подсказало сделать то?
(Губин) — Ну, инстинкт самосохранения. А есть, кстати, такой?— Да? Инстинкт самосохранения? Многие убивают не из-за того, что опасно… (Срыв.)
— Спрашивайте. Спрашивайте далее.
(Алекс) — Если бы у вас была возможность обратиться к человечеству, что бы вы передали?— Человечеству?
(Губин) — Да, ко всем.— Ко всем. Будьте человеком, тогда будет вам человечество. Сейчас же вы больше похожи на иное.
(Губин) — Скажите на такой вопрос: вы можете физически проявиться в нашем сознании?— Физически в вашем сознании?
(Губин) — Ну, чтобы мы увидели.— Физически в вашем сознании — да, можем, но тогда мы будем болью.
(Губин) — М-м-м.— А вы подумайте, когда, или даже в перерывах, всё чаще и чаще, мы и подобные нам проявляются в вас как боль. И вы ищете способ унять эту боль, вы придумываете множество, вы находите множество путей, чтобы уйти от боли той.
(Губин) — Ну это, как сказать, воспоминание о своих грехах, осознание себя, да?— В вашем понятии есть совесть, есть честь. Но не та, что рождена моралью вашей.
(Алекс) — Если бы сейчас на месте данного Переводчика лежал бы другой, ответы были бы точно такие же?— Нет.
(Алекс) — Вы отдаёте отчёт, что всё-таки сейчас говорит сознание, подсознание, или что-то, именно конкретного человека?— Да, и потому мы и говорим им всему миру.
(Алекс) — Скажите, а в ответах сейчас сказывается, именно, его начитанность, какой-то запас?(Губин) — Да, они говорили.— Мы пользуемся его эмоциями, и потому его же знаниями, его же словами.
(Анна) — Т. е. у другого человека могли бы быть другие аналогии?— Да.
(Губин) — Но суть-то так же? Та же самая?(Анна) — Всё что сказал, то же самое было бы?— Да.
(Губин) — Ну всё, что нам и надо было услышать.(Алекс) — Вы, значит, не можете сейчас, например, заставить Переводчика говорить, например, на английском языке? Вам-то, наверно, нет разницы?— Мы смогли бы. Вы должны были бы заметить, что мы не употребляем никаких терминов, хотя Переводчик их знает множество. Мы находимся в той области, которая менее защищена. Мозг ваш, сознание ваше ставит защиту и блокирует. И чем выше логика, в вашем понятии «терминология», тем сложнее было бы нам, и тем более было бы искажено. Мы же приходим к вам, в вашем понятии, на более низкий уровень, не обладающий большими знаниями, понятиями, специализированной терминологией, и потому говорим вам сами. И подумайте. То, что вы называете для него «специальной терминологией», для кого-то другого — обычная речь, и потому другой будет лежать, и говорить по вашей терминологии. И много ли вы тогда поймёте? Вы придумали слишком много новых слов и не знаете их значение.
(Губин) — Да, нам не хватает человека, который смог бы всё объяснить… (Срыв.)— Спрашивайте.
(Губин) — Не хватает, я думаю, человека, хотя бы на Земле, чтобы объяснил наши заблуждения. Потому что мы в этих заблуждениях купаемся, плодим их ещё больше, и конца края этому не вижу, честно говоря.— Поймите, кто бы к вам не пришёл, вы будете вариться в себе, относительно ваших знаний, относительно вашей планеты. Подумайте, если бы было иначе… когда пришёл Христос — уже был бы новый мир, и уже был бы Рай. Но его не поняли. А вы подумайте: его не поняли, а что же вы хотите от других? Каждый из вас, кто бы ни пришёл, <…> в слове вы добавляете свои приправы по своему вкусу. И что не нравится вам, откидываете, не спрашивая, ложно то или истинно. Ибо это ему не нравится, потому и ложно. Вы искажаете столь много, что порою теряется истина.
(Анна) — Почему же мир нас так изменил? Мир-то один, а изменил не одинаково: у кого-то, значит, осталось больше сознания, у кого-то меньше.— Подумайте. Мы вам сказали только что, что каждый меняет по-своему — вот вас и множество, вот вам и множество миров. Каждый воспринимает по-своему, мы вам сказали только что. (Срыв.) (Обрыв.)
(Алекс) — Вы говорили, что дети более близки к природе, к изначальной, и нет ничего случайного. Я когда шёл на этот контакт, то услышал просьбу своего старшего сына, который очень сильно хотел узнать, какую жизнь он живёт. Это случайно, не случайно? Не могли бы ему ответить? Что ему передать?— А быть может, вы виноваты в том интересе? Подумайте. Далее. Поймите, мы скажем вам, скажем вашему сыну, придут другие, и что? Не та энергетика, и то-то, и то-то. Далее. Каждый живёт своей жизнью. Вы же пришли изучать. Изучая, вы вспомните, но вы должны найти сами. И подумайте. Раньше, когда вы были сыном, интересовались ли вы какой жизнью живёте? Вы говорили о количестве?
(Алекс) — Нет, тогда этих понятий не было.— Не было, но тогда вы всё-таки думали, что, может быть, когда-то жили. Вы даже представляли себя взрослым.
(Губин) — М-да.— Вспомните ваше детство. И вы не знали о количестве, не знали. Сейчас дети ваши говорят о количестве. А вы подумайте, что вы делаете? Даже здесь, даже сюда, даже в понятие чувств вы вмешиваете математику и науку. Вы объявляете, любовь — это химия, и говорите не о качестве жизни, а об их количестве.
(Губин) — Т. е. у нас всё с ног на голову поставлено, по крайней мере.(Алекс) — Ну, качество — это уже как был второй вопрос. Я имею в в…— Второй?! Так что же вы считаете? Что? Можно прожить много, но абы как, а можно прожить и одну — качество.
(Алекс) — Многие хотели бы знать, конечно, ответ на этот вопрос: сколько он живёт. Я упомянул сына, потому что речь шла о детях много. Я о сыне задавал вопрос: не случайный ли его интерес? Ясное дело, что он вызван мной и моими рассказами, но ведь случайностей не бывает в этом мире.— Ну а что же вы тогда спрашиваете? Что вы спрашиваете? Вы говорите, случайностей не бывает, и нас же спрашиваете: «Не случайно ли это?»
(Алекс) — Ну вот я понимаю, что это не случайно, и задаю вопрос: какую жизнь он живёт? Я хочу выполнить просьбу своего ребёнка.— Вы говорите о количестве или о качестве?
(Алекс) — Второй вопрос будет уже о качестве.— Вас больше интересует что? Количество? Поймите, если бы вы спросили о качестве, то вы могли бы уже знать будущее сына. Вы спрашиваете о количестве. Ну пусть будет восьмая, вас устроит то?
(Алекс) — Я ему это передам.— Что дало вам это? Что?
(Алекс) — Ребёнка интересовал именно этот вопрос, наверно, не случайно. Придёт время, и он задумается и о качестве.— Возьмите, спросите, и пусть скажет вам любое число, которое первое придёт ему на ум.
(Алекс) — Хорошо.— Ведь вы же говорите, что ничего нет случайного. Тогда подумайте, не вами ли испытывались судьбы? Открывая страницу первую, вы искали ответ. Не вами ли было то? И чаще находили. (Срыв.) (Обрыв.)
(Алекс) — Вы говорите, что болезни нам даются как наказания. И вот тем не менее…— Нет.
(Алекс) — Нет?— Когда мы говорили вам то? Вы можете вспомнить?
(Анна) — Мы сами себя наказываем.(Губин) — Ну это наши ошибки выливаются на нашем теле.— В вашем понятии, это всего лишь ошибки прошлого.
(Алекс) — Ошибки прошлого. Потом вы говорили, что это с памятью связано, что заболеваете там… А вот тем не менее…— Подумайте, говоря о памяти и о болезни, разве имели бы понятия о физических болезнях, если говорили вам, что вы лечитесь физически? Физические болезни лечите физически, психические лечите психикой. Вы же делаете всё только через физику. В вашем понятии можно управлять чувствами физикой, химией. И вы это делаете, и большинство успешно делает то, и потому будет гибель вам.
(Анна) — Т. е. физический путь — он всё равно никуда не приведёт в любом случае?— Подумайте, что будет искусственная любовь. Вам дают химию, и вы любите, и вы искусственно любите. Скоро вы придёте к тому, и будете делать то.
(Анна) — Нет, ну я это…— И это будет называться любовью? Вы хотите летать, вы мечтаете летать, и создаёте самолёты, вы летаете? Нет, летает самолёт.
(Анна) — А, например, самим телом мы не сможем летать? И в каком случае?(Алекс) — Левитация.(Анна) — Да. Если очень-очень захотеть?— Вы можете летать во всех этих телах. Вы можете иметь даже больше тел, и будете летать.
(Анна) — Ну а как это?— А вы подумайте. Тогда в вашем понятии птицы, что летают сейчас, не обладают вашими телами — они выше вас. Подумайте, что вы говорите.
(Губин) — Но у птиц крылья есть.— У них есть крылья, у вас их нет.
(Губин) — Ну это, наверно, надо очень быстро махать руками.— Вы слепы. В вашем понятии, нет крыльев у вас, ибо вы не видите их. Тогда подумайте, почему же ангелы ваши имели крылья? Подумайте.
(Губин) — Но ангелы же не физические, не этого тела, не этой физики, а тонкой.— Подумайте.
(Губин) — Хорошо.— Подумайте. Далее. Неужели вы думаете, что для того чтобы летать, нужны только крылья? Почему вы понимаете всё впрямую? Даже иносказательное, как вы говорите, вы понимаете впрямую. Прямое же вы понимаете иносказательно. Почему? Неужели вы думаете, что только крылья позволяют летать? Тогда вспомните, вы же читали и вы же приводили примеры оттуда, вспомните.
(Анна) — Телом мы, в общем-то, не мешаем…(Губин) — Ну, сознанием летать, представлением, вы называете это фантазией.— Фантазия? Тогда вспомните, вы же читали. В вашем понятии, чакра та летала крыльями? Мы же говорим вам: есть крылья у вас, и более могучие. Птицы ваши не могут улететь в космос, а вы же можете. (Срыв.) (Обрыв.)
— Подумайте, даже здесь иносказательно вам дали подсказку, даже иносказательно мы вам дали понять, что вы можете летать. А вы говорите «нет». Вы помните ту подсказку? Тогда вспомните воскресение.
(Губин) — Угу. (Срыв.)— Спрашивайте.
(Алекс) — Скажите, какую всё-таки роль играют вот эти вот чакры у человека? Как можно открыть другие, верхние чакры?(Губин) — Распределить энергию поровну.— Ну давайте скажем так. Вы должны знать, за что отвечает каждая чакра, и тогда вы уже будете знать пути, как их развить. Подумайте сами. Если вы хотите открыть нижнюю чакру, вы знаете что делать? Почему же вы тогда не знаете, что вы должны сделать, если вам нужно открыть сердечную? И делов всего. Подумайте. Далее. Вы спрашиваете, за что отвечают чакры. Мы же говорили вам, что тело ваше — это всего лишь реакция души. Подумайте.
(Алекс) — Можно сказать, что каждая чакра отвечает за очередное тело.— Ну вы же можете по вашим чакрам сказать, кто человек, сказать его характер и далее. И подумайте, не чакры влияют на характер, а характер влияет на них. Чаще же вы путаете. Вы хотите увеличить чакру, приходите к экстрасенсам, и говорите: «Увеличьте мне сердце, я буду лучше любить!» Увеличили. Но вы не будете лучше любить, не будете. Вы же должны сделать это сами. Поймите, не чакры управляют вашим характером, а характер… Мы говорили вам о лепестках, что двигают мысли ваши, и мысли ваши двигают лепестки те. Вспомните. И если вы хотите увеличить, как вы говорите, или уменьшить вашу чакру… Подумайте, ответ очень прост: за что отвечает, то и делайте.
(Губин) — Понятно?(Алекс) — Да смутно, конечно.— Смутно?! Хорошо, назовите любую, и назовите, за что отвечает она?
(Алекс) — Вот на той неделе только узнал, что вторая отвечает за сексуальность человека. И, как правило, экстрасенс, которая рассказывала, говорит, что у подавляющего большинства людей именно эта чакра открыта.— А вы подумайте, что заставило сказать так. Почему она видит её более чем другие? Может, у неё проблемы с той чакрой?
(Губин) — Хм, и где же найти грань? У нас проблема или у неё?— А мы же говорили вам, верьте себе. Вы же будете верить кому угодно, но если только совпадает с вашим и нравится вам. Кто бы ни пришёл к вам, кто бы ни управлял, но если он скажет, что вы то-то и то-то, но вам не нравится, вы не уверуете. Любому мальчишке… поверите ему, если он скажет вам то, что вам нравится, и вы скажете: неслучайно ли сказал он то?
(Губин) — М-да. Хорошие вы психологи.— Спрашивайте.
(Алекс) — Значит, если я поверю, что у меня открыты все чакры, то я…— Этого будет достаточно, если вы будете веровать. Сделайте проще: возьмите в тихой обстановке, никому не мешая, и просто представьте их, представьте каждую из них, и вы увидите: какую-то одну из них вы увидите больше, другую — меньше. Значит, ту, что увидели больше, она больше меньшей. Вот вам понятие фантазии. Возьмите, и представьте пока их величины, — не берите цвета, ибо сложно то, — представьте их величины, и вы увидите разное. И вы будете знать, какие больше, какие меньше. Но придите к экстрасенсу, и пусть он вам скажет. И посмотрите, совпадают ли? И будьте осторожны, здесь нельзя знать ответа конкретного. Поймите, многие видят чакры те в других, которыми страдают сами.
(Алекс) — Но, так или иначе, если у человека открыта, например, одна чакра, он должен эту энергию, которая через неё проходит, стараться раскидать по всем чакрам, но только изнутри как бы.— Поймите, ошибка ваша в том, что вы хотите энергию той чакры раскидать по всему телу. Ну поймите же. Вас пронизывает множество-множество энергий, а вы же порцию вашу, что заняла одна чакра, раскидаете на всех. И что? Что будет? Ну представьте: ваша семья и одна порция. Согласитесь, что если эту порцию разделить на всех, голодны будут все.
(Губин) — Да, у нас так зарплату на семью раскидывают.— Сделайте проще, вы живёте в мире энергий, но не можете его представить. Почему? Почему вам надо говорить всё от и до? Ну подумайте, мы же говорили вам, представьте, какая чакра больше и какая меньше, и начните увеличивать, — увеличивать, а не уменьшать большую, — и тогда будет вам. Рано или поздно вы получите нужные вам, и заметите, что другие не уменьшились. Вы же, увидев, что одна большая, а другие малые, будете убирать с большой. И что будет? Будут все малые. У вас хотя бы одна была развита, а станут все одинаковые, неразвитые.
(Анна) — Что делать, если я, например, даже не знаю, например, что такое чакра — значит, их у меня нет?— Разве? Вы не знаете многое — этого нет? Возьмите проще, и поделите себя хотя бы на семь частей. Возьмите, и сделайте ещё проще: множество литературы, где нарисованы они, возьмите, и представьте их. И не бойтесь, если не получится. Если вы будете бояться, что не получается, то не получится. Если вы будьте специально настаивать, чтобы получилось, — и не получится. Будьте проще! Вы же читали, и вы же нас спрашиваете.
(Алекс) — Но если я представлю и увеличу таким образом сердечную чакру — следовательно, я стану больше любить?— И мы вам говорили… (Обрыв.)