2021.05.01
(Отвечающие: Мабу, Составитель карточек, Носитель красок, Г.М. - «Геннадий Михайлович»)
(Около пяти минут Геннадий входит в изменённое сознание)
— Вас двое. Не хватает.
(Миссаров) — Не хватает заряда?— Давайте попробуем по-другому. Мабу не может считаться, ибо он не доверяет вам. Давайте подключим переводчика. Вы согласны? Он будет с вами.
(Сидоров) — Хорошо.— Будьте внимательны! Дайте счёт от 272 до 274 трижды.
(Сидоров) — 272, 273, 274. 272, 273, 274. 272, 273, 274. (пауза)(СвСоз) — Во, а я вас вижу. Не вижу — чувствую.
(Сидоров) — У нас не хватает третьего участника, поэтому тебя подключили.(СвСоз) — В смысле, как так?
(Сидоров) — Ты будешь третьим нужным для сеанса.(СвСоз) — А как же тогда я (буду) с «Первыми» разговаривать?
(Сидоров) — Ну, скорее всего, ты будешь в двух сознаниях.(Миссаров) — Переключаться будешь.(Сидоров) — Мы правильно вас понимаем? Таким образом будет?— Да.
(Сидоров) — Скажите, пожалуйста, основная причина этого сеанса, это ухудшение состояния переводчика. Вы могли бы дать какие-то рекомендации, чтобы помочь ему по здоровью?— Мы дадим силы для лечения его же руками.
(Сидоров) — Что нужно для этого сделать?(СвСоз) — Что-то у меня не получается, чтобы и там и там был, честно скажу. Но я буду пробовать.
(Сидоров) — К сожалению, мы не хотели брать лишнего человека, кого попало, и поэтому решили в узком кругу провести сеанс. Но это чисто для здоровья, поэтому не стали кого попало приглашать.— Его руки будут способны лечить. Но предупреждаем, это временное.
(Сидоров) — Какой период это будет?— Время лечения.
(Сидоров) — А что ему передать? Как это лечение должно происходить?— Зачем передавать, если он с вами?
(Сидоров) — Ну, чтобы мы запомнили инструкции.— Мы дадим ему инструкции. Точнее дадим не ему, ибо он забудет, а дадим его брату.
(Сидоров) — Какая-то информация для нас возможна полезная, чтобы помогать ему?— Однажды вы дали непредсказуемый счёт, однажды вы разобрали. Мы на стороне Мабу. Напомним, Мабу не доверяет вам.
(Миссаров) — А подскажите, пожалуйста. Прошлый сеанс выходили не вы, я правильно понимаю?(Сидоров) — (шёпотом) Давай не будем об этом. По здоровью. (голосом) Действительно, было два момента — разобранность и внезапный счёт. Постараемся этого избежать. Т. е. те случайные люди, которые этим занимались, навредили, и вот мы поэтому… Мы правильно понимаем, что именно эти моменты дали сбой по здоровью?— Не вы первые. Первые ошибки — 94-ый год, и далее. Вы спорите о полезности или вредности сеансов Переводчику. Если вы не ошибаетесь — полезно. Если ошибаетесь — откладывается.
(Сидоров) — А что он должен руками делать, если не секрет, чтобы он помочь себе смог?— Накладывание рук на больные места.
(Сидоров) — Т. е. это шея, позвоночник, голова?— Да.
(Миссаров) — Это система Рейки, — правильно понимаю?— Нет. Вы тоже можете воспользоваться этим.
(Миссаров) — Хорошо.(Сидоров) — Вы имеете в виду лечение руками?— Да.
(Сидоров) — Вы имеете в виду на период, когда это будет функция для него работать?— Да.
(Сидоров) — Какие ещё процедуры необходимо, и полезно ли будет лечение, которое прописал доктор переводчику?— Ваш доктор земной — болезни земные, вы и решайте.
(Сидоров) — Я просто к тому, что, не навредят ли эти таблетки лечению? Вы не сможете прогнозировать этот момент?— Да.
(Сидоров) — Вредят? (пауза) Я правильно понял?(СвСоз) — Что-то мне анатомию какую-то показывают. Я так понял… Да я и не разбираюсь в этом. Ну почки, наверное.
(Сидоров) — Можно ещё раз уточнить? Лечение таблетками вредят переводчику?— Пользу принесут больше, чем вреда. Но и вред… (Срыв.)
(Сидоров) — Вред тоже, да? Но пользы больше. (пауза) Ген, если тебе показывают какую-то анатомию, опиши что показывают?(СвСоз) — Да я в классе… Причём я так понимаю, что в пятом классе, что ли. Почему-то в пятом классе и на уроке биологии. И стоит, как человек… Странно, что он живой. Но как-то вот, все органы как-то видны на нём.
(Миссаров) — Может, у него какие-то органы себя проявляют, Ген? Ну, там, выделяются. (длинная пауза)(Сидоров) — По собранности и разобранности, вот эта ситуация и неправильный счёт. Какой-то, может быть, нужен счёт специальный, чтобы вывести эту ситуацию в нормальное состояние.
(Мабу) — Хитренькие какие! Один разберёт, а другие собирать будут? Вы разобрали, вы и собирайте!(Сидоров) — Нужно привлечь того человека, кто этот вред принёс? (пауза) Как мы можем помочь? Есть подсказка какая-то нам?— Хорошо. У вас есть возможность записывать?
(Сидоров) — Да.— Пишите.
(Сидоров) — Пишу.— 5… (в целях безопасности числа счёта не публикуются) По окончании, когда вы дадите обратный счёт от 274 до 272 трижды, произнесёте этот счёт. Не забудьте! Минус тоже является (важным).
(Сидоров) — Угу. Это сейчас можно сделать, или после, далее?— Вы невнимательны. Мы сказали, по окончании обратного счёта от 274 до 272 трижды, вы дадите этот счёт.
(Сидоров) — Угу. Хорошо. По поводу разобранности, что-то ещё можно будет сделать? (длинная пауза) Производить сейчас счёт? (длинная пауза) 274, 273, 272. 274, 273, 272. 274, 273, 272. 5… (далее счёт не публикуется)— И вас снова двое? Мы не просили вас о счёте. И снова нехватка. Вот вам пример ошибок.
(Сидоров) — А что я сделал неправильно?— Мы не говорили заканчивать. И вы дали счёт. Вспомните, мы говорили, по окончании вы дадите счёт, и далее. Или вы заканчиваете уже?
(Сидоров) — Нет, просто вы молчали. Я думал, что уже нужно сейчас это произвести действие. Тут, понимаете, цель самая главная, чтобы помочь переводчику. Поэтому диалог приветствуется, и был бы интересен нам. Но самое главное — это помочь переводчику. Поэтому я думал, нужно произвести это действие сейчас.— Ваше желание продолжить или заканчивать?
(Сидоров) — Можно было бы продолжить.— Тогда давайте снова.
(Сидоров) — Счёт 272 делать?— Да. Вы уже назвали. Вы уже назвали сейчас, продолжайте!
(Сидоров) — 273, 274. 272, 273, 274. 272, 273, 274.(Г.М.) — Нет, я не пописать ходил, — я смотрел, есть ли там травка или нету.
(Сидоров) — Где травка?(Г.М.) — На полянке.
(Сидоров) — Что там ещё есть на полянке? (длинная пауза)(СвСоз) — Что-то я вас потерял. Но вроде как снова нашёл.
(Сидоров) — Ты полянку ещё видишь, нет?(СвСоз) — Полянку? Да нет.
(Сидоров) — Ты сейчас говорил про полянку. Это, наверное, Мабу был?(СвСоз) — Нет, я не думаю, что Мабу про полянку говорил.
(Сидоров) — Какое ещё лечение можно применить? Можешь уточнить?(СвСоз) — Это я раскис, когда вот началось вот это всё, раскис, да? — мне Мабу приснился, и он мне притащил старые часы. Древние такие часы. И говорит: «Они не ходят. Отремонтируй!» Я говорю: «Да как-то мне сейчас не до этого». - «Давай ремонтируй! А то, палкой дам!» Ну, заставил меня ремонтировать. Ну вроде как я и приподнялся духом. А так что-то совсем прям раскис было.
(Сидоров) — Ну это вина сеансов неудачных с цифрами и разбором?(СвСоз) — Ну если честно, то больше разборки помешали, — не сам сеанс. Вот. Потому что я как бы его не помню, честно говоря, этот сеанс, но может как-то это повлияло. А вот когда пошли разборки вот эти вот: как сеанс прошёл или не прошёл — вот тогда у меня и началось как бы вот это всё, начало такое вот.
(Сидоров) — Т. е. на тебя действует реакция людей?— Самый первый сеанс 11 ноября 93 года. Интересный был сеанс. Мы надеялись на многое.
(Сидоров) — Чем интересен был сеанс?— Вниманием. Концентрация внимания. Тогда ещё только интересующих, неумеющих спрашивающих, и переводчик ещё молчал. Был очень большой заряд, было очень интересно с ним работать. Потом заряд стал ухудшаться, стали путаться в ответах. И тогда пришёл Мабу, пришёл сам. Надавал подзатыльников спрашивающим. Дал подзатыльник переводчику, чтобы научился говорить. (длинная пауза)
(Сидоров) — Вам помочь как-то удерживать контакт? Потому что счёта нету. Может быть, необходимо счёт давать параллельно, когда замолкаете?— Тогда Мабу даст нам подзатыльников.
(Сидоров) — Мабу настолько влиятельный персонаж, что может всем раздавать подзатыльники?— Он просто защищает.
(Сидоров) — А кем он является всё-таки переводчику, если не секрет?— Ну вы сказали, братом, мы согласились.
(Сидоров) — Это он так назвал, поэтому я продублировал, потому что вариантов-то нет точных. У меня вообще-то предположение, что Мабу — это прошлая жизнь переводчика. Это он же сам, только в давние времена. Это моё личное мнение.— Одно другого не исключает. Ибо это была другая личность, другой формы. Давайте поговорим о личностях? Вы считаете, что вы переносите личность… (Срыв.)
(СвСоз) — Ну я понял их смысл, в принципе. Только как-то теряюсь, как-то не могу, получается. Получается, что мы как бы говорим о личностях, считаем, что личность, — мы вот умерли, а личность осталась, потом обратно. А они, получается, говорят, что нет. Личность — это то, что наработано здесь, вот в этой жизни. Я так понял. Есть «Я», а есть «Личность». И личности — они разные. Я так понял.
(Сидоров) — Ну личность входит в троицу — вот эта вот Душа, Дух и Личность, — получается Эго. (пауза) Личность — просто интересная тема, потому что сознание используется ещё. Т. е. сознание, получается, разное при разных воплощениях?— Если речь идёт о личности, как о временной, — как она может входить в вашу троицу? Троица неизменна.
(Сидоров) — Т. е. личность — это нарабатывающая опыт часть тела, получается. Правильно?— Относительно — да.
(Сидоров) — А её опыт суммируется в троицу?— Нет.
(Сидоров) — А какая цель тогда?— Что в Вашем понятии опыт?
(Сидоров) — Опыт — это приобретение реакции на жизненный путь.— Хорошо. Ваш путь изменился, — нужны эти реакции? Или будете стараться повторить всё как есть, как и было? Бег по кругу.
(Сидоров) — Это зависит от задачи. Мы же не знаем цель. По сути, это наша и есть…— Хорошо, давайте спросим по-другому. В этой жизни, скажем, Вы художник. В следующей жизни пусть будет музыкант. Много общего?
(Сидоров) — Ну творчество. Я вообще считаю, что…— Много. Согласны. Хорошо. Но у Вас другие семьи, у Вас вокруг Вас другие люди, у Вас другой круг общения, совершенно другой. Согласны?
(Сидоров) — Да.— Личность изменяется. Учитывается, что и родители другие. А они являются одними из строителей Вашей личности.
(Сидоров) — Согласен. Но, чем больше, наверное, проходишь личностей, тем больше у тебя опыт.— Давайте попробуем снова. Вы обожглись на молоке — опыт? Опыт. Вы применяете этот опыт на воде. Так?
(Сидоров) — Да.— Так. Есть ли в этом смысл?
(Сидоров) — Да.— Почему? Это не опыт, — это страх.
(Сидоров) — Угу.— И чаще ваш опыт, именно, на силе страха, на силе выживания. Вы почему-то боретесь в этом мире, вы всегда боретесь в этом мире: боретесь сами с собой, боретесь с другими. У вас не жизнь — борьба.
(Сидоров) — Ну, честно говоря, да. Так воспринимает большинство, я думаю.— И вот, если бы этот опыт остался, опыт военных действий, и в следующей жизни, даже если бы вы попали в райские чуши, вы стали бы что делать? Применять боевой опыт. Глупо?
(Сидоров) — Да. (пауза) Ну это глубокие мысли, получаются. Необходимо различать страх и опыт. Это разные чувства, хотя мы их объединяем, получается.— Мы бы сказали по-другому. То, что вы наработали здесь, не обязательно потребуется, и чаще будет являться неким торможением в другой, скажем, жизни, в другой сфере обитания. И поэтому вы обладаете свойством забывать, терять опыт. И зарабатывать его заново, даже если вы попадаете в эту же сферу. И опять же, о каком опыте вы говорите: опыте сознания, опыте подсознания, опыте Души, опыте Эго, других сил?
(Сидоров) — Ну, насколько я понимаю, это всё вместе работает, в одной сущности воплощения. И кому какая сила больше интересна, тот на неё и заостряет внимание. Хотя, бывает, забывает про другие варианты.— Да. Есть множество дорог, но есть одна — большая дорога, совмещающая все дороги. Вы выбираете одну, чаще всего такую мелкую тропиночку — тихую, спокойную — и идёте по ней. Вас совершенно не интересуют другие дороги, вас не интересуют обочины. И если попадается какой-то прохожий, чаще всего вы настораживаетесь, и только потом изучаете его. Потом привыкаете. Потом… (Срыв.)
(Сидоров) — Вы нас слышите?(СвСоз) — Ну я слышу.
(Сидоров) — Вы как-то остановились, что есть дороги, а мы выбираем тропинку, и прохожих не замечаем, привыкаем. Было высказывание, что очень важно смотреть по обочинам даже важнее, чем сама дорога. Т. е. я так понимаю, это цель? Если ты взял цель, и к ней стремишься, несмотря ни на что, то это бывает бесполезно, потому что, достигнув цели, нет стремления, а опыт сам и важные моменты, это то, что осталось сбоку.— Мы говорим о всесторонности, о всевидении. Вы же выбрали цель, и идёте к ней. И не замечаете более коротких путей. Не замечаете помощи. (длинная пауза)
(СвСоз) — Ну они говорят, что подсказки, вот это всё мы как бы воспринимаем… не воспринимаем мы. Мы просто вот идём по дороге, и не оглядываемся, куда-то топаем. Там решили то-то то-то сделать. А есть там какие-то ещё. Кто-то рядом там что-то просит, да? А мы проходим мимо, и не замечаем. Вот. А это потом нам отдаётся, потому что тот, кто просил, он уже потом даст, а отдаст потом как раз именно в трудную минуту. А в трудную минуту мы, получается, одиноки. Потому что мы проходили мимо, и никого не замечали. Кто по гордыне, кто по… (Срыв.)
(Сидоров) — Т. е. любая просьба должна быть удовлетворена? Если кто-то просит, то это нужно не проходить мимо всегда.(СстКрт) — Вы думаете так просто составить карточку ваших желаний, если вы постоянно их меняете? У меня этих карточек — целая гора. Вы думаете, я буду составлять новую? Нет, я возьму старую карточку. Немножко подправлю, там подстиру, здесь ещё что-то, и в итоге будет ваше желание. Старое ваше желание, но я немножко переписал её, и вы воспринимаете её как за новое. И всё. Потому что в следующий момент вы опять захотите что-то другое, я опять должен составлять карточки. А я ценю свой труд. Если вдруг получилось так, что карточку никак не могу приспособить к вам, потому что вы уже всё поменяли решительно, и всё вам не хочется, и совершенно всё иное и другое, — ну что ж, я дам эту карточку другому, чтоб она не пропадала. Ни одна карточка никогда не пропадёт. То, что вы надумали, а потом бросили — ну что ж, значит, эту карточку я подарю кому-нибудь другому. И у него появится идея — ваша идея. Но она стала его идеей, и всё замечательно. Но поверьте, я беру так же карточки другие и к вам. И у вас множество идей — не ваших идей. Но вы принимаете за свои, потому что я же дал вам эту карточку. Нет, это не плохо, это не страшно, это не обман. Это жизнь. А вы изменчивы. Вы любите строить планы, тут же их разрушать, вы любите их корректировать. А я должен пыхтеть, составлять новые карточки. Да я закопаюсь в этих карточках, если я буду делать, как вы хотите. А представляете, если вас двое, трое? У вас одна общая идея, но каждый решает её по-своему. И вот мы сидим втроём, и перебираем карточки, ищем совпадения. Ну чтобы вы хоть как-то сошлись в своих мнениях — не спорили, не дрались, — а просто выполняли свои желания. Мы их перебираем, а вы капризничаете: то вам так, то не так, то эдак, не эдак. Вы не можете прийти… (Срыв.) Чего? Хе-хе! Как-как-как? (пауза) А, это я виноват. Я почему-то «консенсиум» принял и вспомнил из фильма это слово: «Попрошу ко мне его не применять!» И всё, и сбил. А так бы, наверно, и дальше бы отвечали. Ну вот такой вот я.
(Сидоров) — Про карточки? Кто это был? Исполнитель желаний?(СвСоз) — Да, составитель карточек. Они как-то так называли их, я помню.
(Сидоров) — Ну да, они были давно. Я хотел спросить: какой срок исполнения, отчего зависит, как и когда, и как может исполниться желание по карточке? (пауза)— У нас не бывает чисто одного цвета. Мы всегда с оттенками. Ну, в общем, ну можно назвать меня жёлтым цветом, но это не значит, что я буду жёлтым. Я же живу со всеми цветами, и поэтому перемешиваюсь. И тогда есть вера, есть сомнение, и они живут вместе — и вера, и сомнение. И кого больше кормишь, тот и побеждает. Если вы сомневаетесь в том, что у вас получится — у вас ничего не получится. Но если получится, то как-то не так, как вы хотели, или тогда, когда вам это уже не надо.
(Сидоров) — Т. е. вера питает энергией цели. Было оговорено, что вера очень сильный заряд даёт, и поэтому, если ты так веришь, что даже видишь, как должно быть, то так и будет.— Любое чувство даёт заряд. И неверие может быть сильным зарядом.
(Сидоров) — Угу. Это основной критерий для исполнения веры?— Попробуйте вдумайтесь, что Вы сейчас спросили - «в исполнении веры».
(Сидоров) — Исполнение желаний.— Нет, мы хотели бы всё-таки придраться к Вашей оговорке. Попробуйте ответить сами, почему Вы оговорились? Это будет часть ответа, поверьте, вашего ответа. Попробуйте ответить.
(Сидоров) — Исполнение веры?— Исполнение веры — Вы оговорились.
(Сидоров) — Угу, этого я даже не заметил.— Хорошо, попробуйте сами ответить на эту оговорку, и именно на эту оговорку. Мы не говорим, что она оговорка — правильно, неправильно — мы хотим, чтобы вы задумались, почему Вы так спросили. И хотим, чтобы вы попробовали ответить сами. Вас двое. Отвечайте оба.
(Миссаров) — Ну по отношению к вере… Вера — это то, что ты действительно сам создаёшь, и это воплощаешь, как бы ты в это веришь. Ты отдаёшь свою любовь и искренне как бы своими надеждами создаёшь именно это.(Сидоров) — Ну, видишь, вера в веру как бы, да? — говорится. Т. е. вера…— Исполнение веры.
(Сидоров) — Исполнение веры.(Миссаров) — Вера — это то, что, наверно, должно жить всегда при неважно каких обстоятельствах. Если у тебя она есть, то она и будет. В исполнение — это, наверно, неправильное немножко высказывание — в исполнение веры. Исполняться могут желания, а они могут меняться с потребностями.(Сидоров) — Нет, видишь, они в том-то и дело, что они эту оговорку, именно надо её объяснить, почему я так оговорился в этом вопросе.(Миссаров) — Потому что вера — это когда ты веришь, а не когда ты её исполняешь. Если ты будешь исполнять, это будут какие-то просто действия исполнения своих желаний и там чего-либо. А вера — она у тебя живёт внутри, т. е. это вера, с чем ты идёшь: это твои мысли, твои упоры, замыслы в жизни. Ты что-то захотел что-то сделать, ты как бы придаёшь сам эти силы, — это и есть вера. Ты в это веришь искренно, с надеждой, с любовью.(Сидоров) — Бескомпромиссность — если ты веришь, получается. Т. е. исполнение веры, вот эта оговорка, она говорит о том, что ты делаешь вроде бы вид, что ты веришь, а ты на самом деле просто делаешь вид. Т. е. на самом деле веры и нет, она как будто инструмент какой-то используется.(Миссаров) — Да, вот в этом отношении я с тобой соглашусь. Как бы само словосочетание «исполнение веры» — это человек, который даже не верит, что это принуждение, что его принуждают, что он должен…(Сидоров) — Да. Это как будто порядок действий, который ты думаешь, что его сделаешь, и будет вера. Но это другое. Т. е. получается, она так не работает.(Миссаров) — Нет, она не должна так работать. Вера — это то, что живёт в тебе. Это ты сам…(Сидоров) — Ну это как любовь, — любишь или не любишь.(Миссаров) — Это твои силы… Да. Это любовь, которую ты отдаёшь другим, потому что ты отдаёшь её, и ты тем самым воплощаешь, во что ты как бы, грубо говоря, веришь.(Сидоров) — Ну это одно из чувств. Вот у меня такая теория была, что чувства — они такая капризная вещь, ну, с хорошей точки зрения, что ты не можешь их ни купить, ни подарить. Т. е. оно либо есть у тебя, чувство это, либо нет. И если ты начинаешь их в себе затормаживать или контролировать, они обижаются и больше не приходят. Т. е. чувство — это такая основа какая-то в жизни, которая сама по себе существует. И если ты пытаешься её контролировать твоему сознанию, как ты думаешь, что правильно будет — вот это любить, вот это не любить, это делать, это не делать — то искренние чувства могут настолько испариться из твоей жизни, что даже когда ты захочешь что-то чувствовать, ты не будешь ничего чувствовать, и невозможно это вернуть назад.(Миссаров) — Нет, понимаешь, чувства должны быть, как тебе сказать, в равных долях.(Сидоров) — Должны быть. Вот кто кому должен? Никто не должен. Чувства — они…(Миссаров) — Ну никто не должен, но должны, как волны вот так вот…(Сидоров) — Ты же не можешь их регулировать, правильно?(Миссаров) — Ну ты можешь страх. Страх — это твоё состояние, которое ты сам себе внушил, да? — грубо говоря. А вот почему ты не можешь, например, без страха быть?(Сидоров) — Мы увлеклись. Что вы думаете по нашему диалогу?— При объяснении вы упомянули любовь. Любовь обязывает вас к чему-то?
(Миссаров) — Любовь — нет. Можно любить искренне.(Сидоров) — Ну я бы сказал, обязывает жертвовать. Не жертвовать. Опять «жертвовать». Сейчас снова спросят. (смеётся) Любовь, я думаю, обязывает, в хорошем смысле, что тебе хочется отдавать. Т. е. отдавать, а не брать.— Она будет влиять на отношение к любимому предмету, и будет обязывать к нему, — правильно?
(Сидоров) — Ну по сути да.— Это и есть исполнение?
(Сидоров) — Исполнение чего, любви?— Исполнение любви, исполнение веры. Вы сейчас любовь и веру поставили в равенство.
(Сидоров) — Т. е. если эту теорию развивать, то вера и любовь на одном уровне, если ты обязанность какую-то себе вводишь, в состояние, то это не вера. Я считаю всё-таки, чувства — они сами по себе, их не спутаешь внутри. Но научиться ими управлять — невозможно, я думаю, практически.— Веру вы отделяете от чувства, — мы правильно Вас поняли?
(Сидоров) — Я думаю, это одно из чувств.— Вера — одно из чувств.
(Миссаров) — Одно из проявлений любви.(Сидоров) — Ну нет, я отдельно всё-таки думаю это. Ну, моё мнение, что это отдельное чувство, но оно довольно сильное.— Хорошо. Если вы веруете, что вы сейчас сможете что-то сделать, пускай пустяк какой-то — помыть полы. Как вы думаете, это относится к вере? Относится к любви, о которой вы сейчас говорили, или нет? Вы верите в свои возможности?
(Сидоров) — Ну если брать простейшее какое-то действие, то верить в него несложно. Но в таком разрезе, конечно, тут с любовью тут ничего не связывает.— Угу, появились разрезы. Т. е. Вы разделяете веру от чувств, разделяете ещё веру по категориям. Мы правильно Вас поняли?
(Сидоров) — Ну да, получается. Ну вера… можно верить в то, что ты, не знаю, покоришь Эверест, или помоешь полы, — это же разная вера.(Миссаров) — Почему? Ты выполняешь исполнение действия, но ты же в это веришь. Т. е. своей верой ты придаёшь себе действие.(Сидоров) — Нет, подожди.(Миссаров) — Ты сознательно знаешь…(Сидоров) — Вера во что-то большое и во что-то маленькое, — это разная вера или нет?(Миссаров) — Это нет. А чем маленькое отличается от большого?(Сидоров) — Ну в сознание укладывается одно, а другое не укладывается. Ты веришь, что ты сделаешь три сальто назад?(Миссаров) — Ну, если сильно в это верить как бы, можно сделать. Если веришь, что полетишь, ты полетишь.— Увы, нет. Вы забываете о законах физики. Давайте не будем всё мешать. Даже по-вашему боги этого не делают. Вы можете верить во что угодно, вы должны исполнять веру. Для того чтобы сделать сальто, вами упомянутое, вы должны хотя бы потренироваться, и тогда вы сделаете. А вот силы, которые будут помогать вам в тренировках, это и есть вера. И когда вы сделаете этих три ваших сальто, это и будет исполнение веры. Зачем вы так глубоко копаете? Почему вы решили, что вера — это обязательно должно быть что-то возвышенное?
(Сидоров) — Было в сеансах упомянуто, что вера — основной заряд, который даёт исполнение замыслу. Я так понимаю, в жизни это одно из важных, получается, чувств, который даёт вообще возможность что-то добиваться. По сути — материализация. По-моему, упоминалось, что материализация происходит из-за безусловной веры. Т. е. безусловное — это не просто сказать, что я верю, а чувствовать на самом деле.— Любой поступок, любой ваш поступок — мытьё полов, покорение Эвереста или желаемый полёт — это и есть вера, и вера, что у вас получится. Это и есть то, что вы называете и… (исполнение веры) (Срыв.)
(СвСоз) — Ну они говорят типа, что любой поступок мы должны как-то… ну любое наше действие мы должны применять какие-то энергии. И чем больше мы будем верить, что у нас получится, тем будет больше шансов, что у нас получится, — у нас будет больше энергии, азарта. Я так понял.
(Сидоров) — Угу. А сколько всего чувств вообще важных? (пауза) По-моему, семь чувств, да? Сколько перечислений было? Есть какие-то чувства, которые мы не используем и не знаем их в жизни на Земле?— Нет таких чувств. Вы их используете, но можете не знать о них.
(Сидоров) — А они все одинаково важны?— Безусловно. Если мы говорим о едином, как же мы будем говорить, что это нужно, а это нет? Поймите, любой пустяк, по-вашему, влияет на вашу жизнь, хотите вы того или нет. Будете вы это отрицать или не будете отрицать, это будет влиять на вас. И даже скажем: чем больше вы будете отрицать, тем больше он будет существовать в вашей жизни. Если вы ярый атеист, и говорите, что бога нет, то поверьте, в вас столько же энергии, сколько у верующего в бога. И участие бога в вашей жизни будет одинаковым. Только вы будете говорить, что его не существует, с той же энергией, как другой оппонент ваш будет говорить, что его не существует. Есть в этом разница?
(Сидоров) — Ну, видимо, нет. (пауза) А это правильная теория или нет, что если пытаешься контролировать чувства, то они могут перестать возникать?— Усталость. У вас есть понятие усталости. Если вы будете загрублять какое-то из чувств, оно постепенно будет исчезать, конечно же. Но наступит момент, когда оно сработает как пружина. Вы не можете уничтожить чувства, какие бы они ни были. Какие бы ни были… (Срыв.)
(Сидоров) — Вы нас слышите?(СвСоз) — Я слышу.
(Сидоров) — Как-то можно помощь сбою? Отчего происходят? Что мешает?(СвСоз) — Да я и сам не знаю. Я сперва думал, что это я как бы мешаю, потому что я… Я не знаю, у меня вообще такое интересное состояние, у меня никогда такого не было, чтобы как бы я… и я как бы с вами, и, причём сижу даже… Вот я чувствую, я сижу прямо с вами — не лежу, а сижу — и в то же время я на себя гляжу со стороны, смотрю на лежащего, и слушаю. Вот. А когда они говорят, я как бы… ну как бы у вас, более так… Ну, перестаю видеть, короче говоря. Вот. И я такой пугаюсь: «А что это я себя уже не вижу, ёлки-палки? А где я? Может, я ещё и в зеркале не отражаюсь». Вот. И всё, и тут происходит какой-то сбой. Я понимаю, что это глупо, ну а что я с собой сделаю? Ну…
(Сидоров) — Ну это вынужденная мера. Это из-за того, что человека третьего не взяли. Тем не менее, может быть, они подскажут что-то? Ну если мы счёта не применяем… Они говорили, что нужно… на голос они идут. Т. е. нужно заполнять паузы, может быть, чаще, чтобы не пропадала связь.(СвСоз) — Паузы… Я не видел паузы. Постоянно идёт разговор.
(Сидоров) — Ну а срывы, — это наша вина, или маленький заряд. Есть какой-то ответ на это?(СвСоз) — Чего есть?
(Сидоров) — Ну, может, маленький заряд, или наша вина, почему идут срывы?(СвСоз) — Блин, ну честно тебе скажу. Вот когда я сижу среди вас, я понимаю, что срывы есть. А вот когда я внутри себя, я срывов не видел, идёт постоянный диалог.
(Сидоров) — Сложная, конечно, у тебя ситуация. Тебе нужно, как ты говоришь, научиться водить машину заново.(СвСоз) — Заново. Да я и не умел никогда водить. У меня не было такого опыта.
(Миссаров) — Водить машину?(СвСоз) — Нет, вот как сейчас. Ну и машину заодно тоже.
(Миссаров) — Ну будет опытом теперь для тебя. И для нас будет опытом.(Сидоров) — Продолжим разговор о чувствах? (пауза) Может быть у вас есть вопрос к нам?— Да. У нас есть к вам вопрос. Что вы считаете чувствами, и почему вы их пронумеровали?
(Сидоров) — Это вопрос конкретно к человечеству, или к нам, конкретно к человеку?— Мы сейчас говорим с человечеством?
(Сидоров) — Ну нумерация, это имеется в виду просто… Ну у меня нет градации, что важнее, что меньше, что больше. Но хотя любовь, конечно, считается одно из первостепенных чувств. Вот. Т. е. градация… Ну пронумеровали, чтобы понимать, сколько их всего. Чтобы можно было объяснить друг другу не на пальцах, а на конкретном примере, что ты испытываешь в данный момент. Вот.— Не в обиду вам сказано, но чувство «любовь» для вас не главное, к сожалению. Себялюбие — да.
(Сидоров) — Угу, есть такое. Я, кстати, пытаюсь контролировать это состояние. Обвиняю себя часто в этом, но пока не могу избавиться от этого.— Потому что вы обвиняете. Попробуйте не обвинять, — попробуйте просто изменить образ жизни. И почему мы слышим только Вас?
(Миссаров) — Я отвечу вам тоже. Я чувствую, не подлежат нумерации, потому что при разных обстоятельствах преобладает то или иное чувство. Но они всегда есть. В разных ситуациях мы воспитываем разные чувства: где-то мы пугаемся, где-то мы любим, где-то в нас проявляются чувства искренности, проявляются именно чувство заботы, — то, что мы стараемся уделить заботу человеку или окружающей среде, животным, которые нас окружают, — тем живым существам, которых мы действительно искренне любим своей искренней любовью. Где-то у нас возникает гнев, который в любом случае мы должны уметь, наверно, подавлять в себе. Но не до конца подавлять, потому что всё равно должно присутствовать это в равных долях — одно не может без другого. Я бы вот так выразился.— Хорошо. Подавление, — это есть чувство?
(Миссаров) — Подавление?— Подавление ваших чувств. Само подавление, сам факт подавления, — это есть чувство или нет?
(Сидоров) — Ну, силу контроля можно назвать чувство.(Миссаров) — Ну да, соглашусь сейчас.— Хорошо. Самоконтроль, что в вашем понятии?
(Сидоров) — Это не откликаться на те раздражители или реакции, которые возникают в результате ситуации.— Иначе, самоконтроль не является чувством, — мы правильно вас поняли?
(Сидоров) — Ну это сознание, мне кажется, да? — работает.— Сознанию не нужны ваши чувства, поверьте. Они мешают только чувства.
(Сидоров) — Так сознание пытается руководить чувствами. Оно пытается ими руководить. Т. е. самоконтроль — это порождение сознания.— Вы спрашивали о количестве…
(Сидоров) — Угу, чувств.— …чувств. Мы спрашиваем вас. Самоподавление, сам факт подавления, сама энергия, применяемая для подавления чувств, является чувством или нет?
(Сидоров) — Я думаю, нет.— Мы слышали один ответ.
(Миссаров) — Я думаю, является тоже чувством.— Аргументируйте оба.
(Миссаров) — Когда ты, наверное, кого-то начинаешь подавлять, ты опустошаешься. Чувствуешь именно как бы…(Сидоров) — Нет, подожди. Тут не про кого-то, а про себя, честно говоря, речь пошла, что ты самоконтролем…(Миссаров) — Да. А в плане самоконтроля… В виду самоконтроля, ты понимаешь, что у тебя начинает преобладать, а что-то уходит на более как бы другой план, немножко. Это как… Ну, звуковая дорожка, колебание волны. Где-то пошло на повышение, а где-то пошло на уменьшение. Вот так вот. Т. е. ты ощущаешь по-другому. Да, я думаю, это и есть чувство. Потому что в любом случае, когда ты начинаешь что-то испытывать более интенсивнее, ты понимаешь, что это что-то другое. Даже не знаю, как это правильно рассказать.— Чувство спокойствия — есть ваше выражение.
(Миссаров) — Да. Согласен с вами.— Вы используете чувство спокойствия для подавления других чувств?
(Миссаров) — Ну, возможно.— Возможно.
(Миссаров) — Там техники дыхания использую правильно…— Хорошо. Теперь Вы аргументируйте, почему нет.
(Сидоров) — С моей точки зрения, самоконтроль тот же самый, если брать его за основу вопроса, это как выбор дороги. Т. е. ты, например, чувствуешь подсознанием либо интуицией, что тебе нужно идти сюда, но самоконтролем и каким-то… целью своей идёшь в другую сторону. Т. е. получается, это выбор тропинки, по которой ты идёшь. И в то же время это можно применить на чувства. Т. е. ты выбираешь… Вроде бы ты чувствуешь что-то в данной ситуации, но ты логически для себя выбираешь идти в другом направлении, и испытывать другое. Т. е. это получается, регулятор какой-то, тумблер, который выбирает между жизнью, именно в тех рамках, и чувством, которое ты чувствуешь, и, может быть, в другую сторону тебя склоняет. Т. е. это получается для меня, это как компас между чувством и выбором.(Миссаров) — Я понял тебя. Это как направляющее твоё.— Если убрать слово «тумблер» и «логически», то вы противоречите себе и доказываете, что это является чувством.
(Сидоров) — Ну возможно, я же рассуждаю, я пока не уверен.— Мы хотим сказать, что вы всегда используете чувство, какой бы логики у вас не было. Логика — это уже окончательное решение ваших чувств. Неужели вы думаете, что вы живёте благодаря логике или благодаря чувствам? Почему вы разделяете? Почему не берёте совместно, едино? Нет понятия количества чувств, нет понятия разделения чувств, поверьте. Вы искусственно разделили чувства. Разделили искусственно на… (Срыв.)
— Вот я дурак! Что я лез туда?
(Сидоров) — Искусственно разделили чувства — последняя фраза. Нет раздельных чувств.(СвСоз) — Ну я, наверное, так понял, что есть просто вот как бы что-то цельное. А мы разделили его на подсознание, сознание, там чувства. А как бы всё это единое, ну как бы вот… сознание не может работать без подсознания, и не может работать без чувств. Потому что чувства для них это органы, такие вот датчики, что ли, я сказал бы, да? — сенсоры такие. Вот. И они создают такой единую систему. Ну я так понял.
(Сидоров) — Ну а как тогда отличить, объясняя другому человеку, что ты чувствуешь, если не называть разные чувства разными названиями?(СвСоз) — Нет, я же не говорил, что… Нет, мы как бы условно дали им свои понятия, но границ нету таких, жёстких каких-то границ нету.
(Сидоров) — Ну если это разные названия — значит, они разные?(СвСоз) — А я не знаю. Наверное, всё-таки нет. Мы просто названия свои придумали, и всё.
(Сидоров) — Тогда такой же логикой можно и цвета так же обозвать. Т. е. цвета — это одно и то же, а зелёный и синий — это разное.(Миссаров) — Это человек придумал, имена.(Сидоров) — Вот. Подожди. С цветами, такая же ситуация получается, как и с чувствами? Т. е. это всё один цвет, правильно?(Миссаров) — Конечно. Белый, который разделяется на…(Сидоров) — На спектр.(Миссаров) — Да, на спектр, грубо говоря.— Мы бы сказали бы о частотах, различие частот. Всего лишь. И поверьте, если вы видите что-то зелёное, это не значит, что это зелёное — это просто спектр частот. И ваш мозг для вас ин… (Срыв.)
(Сидоров) — Идентифицирует.(СвСоз) — Ну я почему-то подумал про дальтоников, что они… мы видим один цвет, а они видят другой цвет. Хотя вроде бы одно и то же, один и тот же цвет, но дальтоники принимают, допустим, каким-то другим, да? — а мы другим. Правда, я не успел поймать, о чём речь шла, я как-то отвлёкся.
(Миссаров) — Мы рассуждали на тему, то, что свет разделяется на спектры разные. И они…(Сидоров) — Нет, мы о чувствах изначально разговаривали.(Миссаров) — Да, о чувствах…(Сидоров) — Чувства не разделяются, они все — это одно целое. А я возмутился, в плане того, что как может быть. Получается, чувства — это тоже частота?— Нет. Любое чувство влияет на остальные чувства, — мы бы сказали так. Или… (Срыв.)
(Миссаров) — Это как перемена частот. (длинная пауза)(Сидоров) — Любое чувство влияет на другое чувство.— Есть заряд, давайте назовём так, есть заряд. Если где-то убавили — где-то прибавилось. Если вы пытаетесь придавить какое-то чувство, вы это делаете другим чувством. Вы выбираете из спектра нужный вам.
(Миссаров) — Заряд.(Сидоров) — Комбинацию. (длинная пауза)— Вы заметили, что левая рука, практически не двигается.
(Сидоров) — Угу.(Миссаров) — Да.— Ибо мы исключили общение с другими. Всё-таки вас двое — не забывайте. Мы бы сказали два с половиной.
(Сидоров) — Это имеется в виду, что опасно?— Давайте представим. Вас не менее трёх. Скажем, четыре. Кто-то совершил ошибку
(Сидоров) — Угу.— И если мы будем брать в процентном отношении… Согласитесь, что в его ошибку будет вовлечено меньше, чем вас двое.
(Сидоров) — Угу.— Будем гов… (Срыв.)
(Миссаров) — А вот подскажите…— Спрашивайте!
(Миссаров) — Цифра три — это оптимальное составляющее троих?(Сидоров) — Ну вообще не называй цифр!— Почему вы так решили?
(Миссаров) — Или можно больше?— Ну мы помним, что у вас есть ещё цифра семь — тоже идеальное прекрасное число.
(Сидоров) — Ну имеется в виду, если чем больше людей, тем меньше процент ошибки получается, деля на всех присутствующих.— А, вы говорите о количестве переводчиков, а мы думали о цифрах. Мы — другие. Вы могли бы заметить, что вы сейчас первый раз услышали «Здравствуйте» (пауза) «Спрашивайте».
(Сидоров) — Угу.— Ну, переводчик переводит по-своему. Значит, мы с вами только сейчас начали беседу.
(Сидоров) — На какую тему хотели бы побеседовать?— Спрашивайте.
(Сидоров) — Вы можете рассказать о воде?— Что хотите услышать вы?
(Сидоров) — Какая роль её в жизни людей? Ну, если брать ситуацию, что действительно значение её намного больше, чем мы знаем — понятно, что она большую часть составляет тело, и без неё жизнь невозможна — есть просто представление, что со временем воды будет меньше, и от этого будет зависеть жизнь человечества. Что можете об этом сказать?— Тогда вспомните формулу воды.
(Сидоров) — «H2O»?— Да. А теперь переведите в количество.
(Миссаров) — Два атома водорода, один атом кислорода.— Хорошо. Водород. Что для вас представляет водород?
(Миссаров) — Химический элемент.— А в космическом плане?
(Миссаров) — Составляющий часть космоса.— Часть ли космоса, или практически всего космоса?
(Миссаров) — Всего космоса.— Вывод. Вы — кто? Вы — часть космоса.
(Миссаров) — Да, согласен.— Хорошо. Давайте дальше. Кислород. О чём говорит?
(Сидоров) — Газ.— Нет, зачем? Это говорит о вашем виде, что вам для жизни требуется кислород. Вы — биологическая жизнь. (Срыв.)
(Сидоров) — Кислород? Вода? Биологическая жизнь. (длинная пауза) Дать счёт, может?(СвСоз) — Я четыре раза тонул.
(Сидоров) — Где?(СвСоз) — Ну вот первый раз я был во втором классе. Я даже помню, это было 17 января. Я провалился в колодец. Это было в первый раз. Странно, даже число помню. Потом на речке. Приехал двоюродный брат… Этой речки сейчас нету. Ну она была всего-то метров пять, наверное, шириной. Вот я умудрился там утонуть. О, я испугался, сильно схватился за брата… А буквально в трёх метрах люди лежат на пляже. Лежат и смотрят на нас. Они думают, что мы балуемся. И лишь только когда брат вытащил меня, — испуганный, — и все тогда люди поняли, что я тону. Вот. Почему-то я всё это запомнил. Это был второй раз. В третий раз, мне было 17 с половинкой. И мы пошли на дачу к одному. А чтобы не обходить, решили пройти по трубе через канал. Ну, я поскользнулся — упал. А со мной был рюкзачок — я с тех пор рюкзак не ношу — боюсь его. Но у меня был рюкзак, и он потянул меня вниз. Я здорово испугался. И во мне проявилось чувство жадности. Что меня тогда удивило, и до сих пор удивляет, что с той жадностью я не хотел бросать этот рюкзак. Хотя я понимал, что если я его не брошу — утону. Это как потом мультик был с ружьём. И вот во мне боролись эти два чувства. Ну не жадность — я не так сказал, конечно — там были не мои ещё вещи. И мне почему-то было как-то… мысль такая, что там же и не моё, и будут потом на меня обижаться. Вот какая-то глупая такая мысль. Но благодаря этой мысли, я выкарабкался. Выкарабкался как? Я встал на этот рюкзак. И, получается, я сумел вытащить голову из воды, набрал воздуха; понял, что это не так глубоко; прошла паника, и я схватил рюкзак… ну, по возможности, как я говорю «схватил», — и стараюсь, карабкаюсь там… Но меня удивило другое: что люди опять не поняли, что я тону, и стоят, ржут. Я тогда здорово на них обиделся. В четвёртый ра… (Срыв.)
(Сидоров) — Мы вас слушаем. (длинная пауза) Мы вас слушаем. Вы нас слышите?(СвСоз) — Я слышу.
(Сидоров) — Ты рассказывал, в четвёртый раз, как утонул. Не помнишь?(СвСоз) — Я рассказывал, что тону?
(Сидоров) — Угу. Да, четыре раза тонул.(СвСоз) — Да. Опять повторяется. Я вроде как слышал другое, а вы другое слышите.
(Сидоров) — Ну ничего страшного в этом нет.(СвСоз) — Но я чётко помню, что я не говорил сейчас о том, что я тону, я не рассказывал об этом.
(Сидоров) — Хорошо. Как самочувствие? (длинная пауза) Вы нас слышите? (пауза) Что-то мешает сеансу?— Вы знаете, когда уходят, мы все собираемся, да? — и провожаем. Радуемся за него, вот он где-то сейчас родится. А он нам тайком, чтоб похвастаться, показывает камень. А это запрещено! Страшно запрещено! Но почему-то никто никогда никого не наказывает за это. Он нам показывает камушек, и хвастается. Вот, что я буду там-то там-то, буду таким-то таким-то, и мы ему завидуем. А один раз, он попросил, чтобы ему добавили на камне рисунки, — какой хочешь. И вот он подошёл ко мне, и говорит: «Нарисуй здесь что-нибудь на камне! И это исполнится в моей жизни. Я буду знать, что это ты». А я растерялся, и не знаю, — а что мне там нарисовать ему на камне, так, чтобы вот?.. И я ничего не нарисовал. Я испугался. Не знаю, обиделся он или нет, но ушёл. Я не знаю, как прошла его дальше жизнь, но так уж получилось. А мы любопытные, нам всё интересно: а что, а как дальше, а что там, там в другой жизни, там, когда мы будем жить, там? Мы бежим, расспрашиваем вернувшихся: ну как, что? А они рассказывают, а мы не верим. А они опять рассказывают, а мы ещё больше не верим. А потом, уже когда мы сюда приходим, и вот во время пути, когда мы спускаемся сюда, мы вдруг вспоминаем, мы вспоминаем все рассказы, мы вспоминаем все рисунки камня, которые видели. И самое страшное, если человек засомневается — будущий человек — засомневается, и мысленно скажет: у того рисунок был лучше. И тогда всё. И тогда рисунок его ломается, потому что он отказывается от него. И жизнь его ломается, и судьба его меняется. Поверьте, не в лучшую сторону. И нас учат, нас постоянно учат, чтоб мы верили, что вот этот рисунок не является для вас законом. Но вы не можете его менять, потому что вы не знаете правил этого рисунка, вы не знаете, что и как на нём нарисовано, и что как исполнится. И поэтому мы должны хранить рисунок, мы должны хранить этот камушек. И когда мы в дороге… самое уязвимое — это когда мы в дороге, когда мы спускаемся, материализуемся, — самые уязвимые. И вот тогда мы ещё не приобрели опыт земной, но уже теряем опыт, который был с нами. И у нас просыпается чувство, множество чувств. И эти чувства нас учат, чтобы мы могли как-то сохранить рисунок, независимо от чувств. Наша главная задача — сохранить рисунок, независимо от чувств. Но так не бывает. Дорога большая, длинная, и чувств много — чувство радости, чувство страха, чувство новизны, — и всё это меняет рисунок, меняет. И мы рождаемся уже с другими планами, с другой судьбой, — не той, что предначертана, а уже искажённая, искажённая нами. (длинная пауза)
— Я когда попал в первый раз вот в этот мир, да? Ну понимаю, что очень интересно, — страшно, но интересно. Я начал оглядываться. Тут же подходят ко мне и говорят: «Осторожно! Осторожно в желаниях своих! Они все исполнятся, исполнятся тут же». Я: «Да врёте вы всё!» И представил какое-то чудовище. Чудовище тут же появилось, и давай меня грызть. А мне кричат: «Подумай, подумай о другом! Да что же ты отдаёшься ты ему! Он же тебя съест!» И я так понял, что мир астрала — мир не для слабых. Надо контролировать всё. Удивительно, любое твоё желание исполняется тут же, но исполняется почему-то по-разному, не так как ты хочешь. Потому что не можешь всё сразу предусмотреть. И как-то я спросил: «А зачем тогда нужен этот астрал? Смысл-то его?» А мне сказали: «Чтоб ты обучался. Чтоб ты обучался контролировать себя, контролировать свои чувства, контролировать свою логику, контролировать свои желания». Я говорю: «Ну это что за жизнь, если буду всё время себя контролировать? Ну это же не серьёзно. Я что, только и буду ходить, — вот это можно, вот этого нельзя?» Они: «Ну, тогда и ты ещё останешься здесь. У тебя ещё много будет времени здесь поучиться и понять разницу контроля и разницу носить».
Интересный мир. Я могу встретить там кого-угодно. Ну пожелаю я встретить какого-нибудь великого… Ну, первый раз мне было лет четырнадцать. Ну много ли я знал великих людей? Нет, конечно. Мне сразу в голову пришла идея увидеть этого Гитлера, подлеца, но, слава богу, он только начал появляться, и, слава богу, я от него отказался. Ну что ж, я понял, что здесь надо быть осторожным, и сел на завалинке на камушек, и стал думать: кого мне вспомнить. А мне почему-то острое желание общения, я должен с кем-то поговорить. А с кем? Почему я должен говорить с такими, как все? Мне хотелось с каким-нибудь с таким вот, крутым каким-нибудь. Ну а кого я могу вспомнить в 14 лет-то? Начинаю кого-нибудь вспоминать, почему-то фантастические герои. Нет, они появляются, конечно. Но они играют свою роль, ту роль, которая в книге, и всё, и не больше и не меньше. А я знаю, я читал эту книгу. Поэтому я знаю даже, какую фразу он скажет следующую. Это не интересно. Надо настоящего. Но кого мне настоящего вспомнить-то? О! Наполеон! Ой, сколько о нём в школе говорили — Наполеон! Здорово! Всё, буду говорить с Наполеоном. Всё прекрасно, всё хорошо, но почему-то Наполеон не появляется. Интересно, как же так? Мне сказали, что в этом мире, и я сам по опыту знаю, что появляться будет, любое исполняться желание. Но почему-то Наполеон не желает появляться. И вдруг я поймал себя на мысли то, что я сказал, что «он не желает появляться». Значит, исполняется сейчас его желание, а не моё. Он не желает со мной разговаривать. Вот так вот постепенно я учился общаться с другими подобными себе. Меня учили, довольно-то жёстко учили не ставить себя выше, но и не ставить себя ниже. Выше — очень легко поставить, очень легко поставить себя выше. И очень тяжело поставить себя ниже. Хотя я считал всегда наоборот.
(Сидоров) — Мы вас слушаем. (длинная пауза) Вы нас слышите?— Да, мы слышим вас. Мы всегда слышим вас. Всегда, поверьте. В каждом из вас есть наша частица, в каждом из вас. И лишь только ваше желание — услышать или не услышать. Не более. Мы не придём к вам не званными. Если вы не слышите нас, мы не будем стучаться и ломать двери. Будем ждать, ждать вас всегда.
(Сидоров) — Может быть, дадите какой-то совет, как вас лучше слышать.— Поиграть вашими чувствами?
(Сидоров) — Ну если это не опасно.— А если вы нас не слышите, — как мы поиграем? Через переводчика?
(Сидоров) — Ну а были моменты, что кто-то из нас вас слышал? Вы можете поговорить? Может быть, мы… Был ли вообще такой момент, что мы слышали, как переводчик?— Неужели вы думаете, что он сейчас слышит нас?
(Сидоров) — Нет, я имею в виду, что мы, каждый из тех, кто с вами…— Мы приходим к вам чувствами. Мы не можем показать вам картинки, потому что вы отрицаете их. И приходим чувствами, вдохновением, гневом. Иногда мы вам ставим палки, чтобы не сбылись ваши желания. Не из-за злости, нет, что вы? Мы просто видим, что сворачиваете не туда, идёте не туда. И тогда мы вам рождаем сомнение, множество сомнений. Но как мы делаем это? Через чувства ваши. Ибо чувства ваши — это и есть тот интерфейс связи с вами. Поверьте, нас нет в сознании. Как такового и сознания-то нет. (пауза) Ранее мы давали переводчику прогуляться, чтобы найти ответ. И мы всегда считали, что правильно будет, если мы будем не вмешиваться в его ответ, и поэтому давали ему прожить порою большие сроки, немереные вами, чтобы он сам нашёл ответ. И он отвечал вам. Если что-то происходило не так, происходили сбои, и мы возвращались. Но чаще всего вы были виновником сбоя. Мы пытались раскрыть множество тем — вы их игнорировали. Мы не стали больше так делать. Мы стали идти по вашему поводу, как вы говорите.
Сейчас переводчик не гуляет, он среди вас. Он является половинкой, — не полный, а половинкой. Поэтому, как сказали, вас сейчас два с половиной. Мабу не может являться.
(Сидоров) — Ну я, кстати, понял, что ответы были… вот эти вот включения разные: краски там, чувства. Это были ответы из внутри диалогов, когда он был… Душа тоже, да? Т. е. это все включения были на ту тему, которую мы начали. Т. е. я это, в принципе, хорошо понял. Единственное что, может быть, мы плохо держали заряд. То, что он сбои чувствовал.(Миссаров) — Ну навряд ли. Если б заряда не было, они как бы не смогли вообще выйти на самом деле.(Сидоров) — Нет, ну они сейчас нам сказали, что мы были поводом того, что были сбои.(Миссаров) — Нет, ну видишь, не сами мы могли, а проводившие сеансы.(Сидоров) — Нет-нет, это сейчас речь о конкретной ситуации. Я, в принципе, сам себя ловил на мысли, что когда идёт рассказ, я теряю восприятие, и это выявляется, то, что невнимательность получается.(Миссаров) — Отвлекаешься, и перестаёшь обрабатывать информацию. Не то, что обрабатывать, а воспринимать себя. Начинаешь о своём думать, и тем самым даёшь им сбой — уходишь, в себя уходишь. Скорее всего вот так вот. (пауза) Ген, ты с нами?(Сидоров) — Нет, подожди, ну они сейчас… это они сейчас на связи.(СвСоз) — Нет, я с вами.
(Сидоров) — Нет, ну они сейчас объясняли, что сбой из-за нас, и те объяснения, которые подключения, были в разные периоды жизни в этом состоянии, не получается такую форму держать. Мы продолжить диалог можем?(СвСоз) — Ну я думаю, да, наверно — я не знаю. Ну я так понял, что как-то всё по-другому. У меня по-другому, скорее всего, чем у вас. Вы говорите, что есть какие-то сбои, — у меня нет никаких сбоев.
(Сидоров) — Они, «Первые» сейчас обозначили, что из-за нашей невнимательности трудно поддерживать эти подключения.(СвСоз) — У меня такое жёсткое ощущение, что у меня на руке часы. Я не могу от этого ощущения избавиться.
(Миссаров) — Нет, у тебя свободны руки.(СвСоз) — Значит они где-то во мне, может быть, в кармане где-то. Потому что я прям чётко чувствую их, прям на руке, они прям давят на меня.
(Сидоров) — Ты можешь дать им пообщаться ещё с нами?(Миссаров) — Мабу я хотел бы ещё услышать. Что он скажет, Мабу.(Сидоров) — Мы можем продолжить диалог?(Мабу) — А что вы меня всё время гоните?(Сидоров) — Кто гонит?(Миссаров) — Мабу, это ты?(Мабу) — И что?(Миссаров) — Здравствуй! Ты можешь нам помочь с вопросом о состоянии здоровья Гены?(Мабу) — Я собираю.(Миссаров) — А скажи по времени. Сколько тебе надо дать время, чтоб ты мог нормально собрать?(Мабу) — Не знаю.(Миссаров) — И какую помощь мы можем оказать тебе? (длинная пауза)(Сидоров) — У тебя получается собирать? (длинная пауза)(Мабу) — Они хитренькие. А вы невнимательные. Вы бы видели, что он махалкой своей махает левой, и дальше не пустили всех — вот они ему и помогают.(Сидоров) — Было вторжение, и левой рукой…(Мабу) — Ой, вторжение. Я сказал, что они помогают, а ты сразу вторжение. Злой ты.(Миссаров) — А каким способом они помогают, подскажи пожалуйста?(Мабу) — А как вы помогаете друг другу?(Миссаров) — Заботимся друг о друге. Стараемся проявить внимание. Проявить там… Ну много способов разнообразных.(Мабу) — А что тогда спрашиваешь?(Миссаров) — Я понял тебя, Мабу.(Сидоров) — Так у тебя получается собрать его?(Мабу) — Нет. Не получается.(Миссаров) — А в чём загвоздка сама?(Мабу) — Ну не знаю. Я же не знаю, как он был собран. Нет, не так я сказал. Я не знаю, как его разобрали. Если бы я знал, как его разобрали, я бы знал, как его собрать.(Сидоров) — А нужен тот человек, который его разобрал, чтобы помочь тебе собрать?(Мабу) — Ну вы начнёте ругаться, и ещё хуже сделаете.(Сидоров) — Нет, ну может быть, он разберёт его…(Мабу) — Не надо его разбирать, — лучше соберите!(Миссаров) — Только собирать.(Сидоров) — Так вот мы…(Мабу) — Только не ругайтесь! Будете ругаться — не соберёте. А вы сразу тут - «гав-гав-гав», «кус-кус-кус-кус».(Сидоров) — Ну тот человек понадобится тебе, чтобы собрать? А то уже времени много прошло, и плохое у него, у брата твоего, состояние. Надо как бы помочь ему побыстрей.(Мабу) — Он должен сам захотеть. А если вы будете заставлять, что он будет делать?(Сидоров) — Он должен сам собраться?(Мабу) — Нет, он должен сам захотеть. А так насильно ничего не бывает хорошего. Наверное.(Сидоров) — А то, что ему хотят подсказать, что руками лечиться, — это поможет собраться?(Мабу) — Да-а. Я помогать буду.(Сидоров) — А ему что-то нужно передать: когда, как это делать, как часто.(Мабу) — Да он же сейчас всё слышал. Дурачком прикинулся, а сам всё слышал.(Сидоров) — Нет, ну почему? Я же не знаю. Вот сказали, что руками должен сам себе помогать. Может быть, это по утрам надо будет делать, или вечером, либо перед сном.(Мабу) — Ну, чем чаще, тем лучше. Нет, перед сном нельзя.(Сидоров) — Почему?(Мабу) — Энергии много будет. Плохо спать будет. Будет ворочаться.(Сидоров) — А как руки, надо как-то подготовить, потереть, чтобы они работать начали, или они всегда работают?(Мабу) — Нет, они всегда работают — зачем тереть?(Сидоров) — Т. е. они включили, и у него будут они работать.(Мабу) — Ой, да вы попробуйте! Если будут у него руки тёплые — работают.(Сидоров) — А они сказали, что мы тоже можем так делать, да?(Мабу) — Нет, вы можете пользоваться его руками.(Сидоров) — А, вон что. Т. е. его руки могут вылечить нас.(Мабу) — Ой, это только временно. А потом отберут. А может, не отберут — кто его знает. Я ведь не понимаю.(Миссаров) — Но они сказали ещё и брат может. Т. е. Мабу, ты будешь ему помогать.(Сидоров) — Ну он же сказал, что будет с ним, помогать.(Миссаров) — Угу, хорошо.(Мабу) — Я их не понимаю. Они что-то по-своему там. Но их много.(Миссаров) — Мы знаем, что их много.(Сидоров) — А сколько их?(Мабу) — Чего сколько?(Сидоров) — Ну ты говоришь «много».(Мабу) — Ой, много.(Сидоров) — А ты их видел, как они выглядят?(Мабу) — По-разному. Смотря чего вы хотите. Бывает, человеками приходят, бывает… Да по-всякому бывает. Даже чудовищами могут прийти.(Миссаров) — А вот подскажи, пожалуйста. Мабу. А есть такие, которые с него энергию забирают?(Мабу) — Конечно. И с вас забирают.(Сидоров) — А ты их тоже видишь?(Мабу) — Ну вы же живёте в обществе, в стае.(Миссаров) — А это как-то влияет на его здоровье, забор этой энергии?(Мабу) — И на вас влияет. На всех влияет. Вы же в стаде… ой-ой, извиняюсь! Вы там в обществе живёте.(Миссаров) — А они понимают, что они тем самым забирая энергию, усугубляют…(Мабу) — Не всегда. Нет. Ну некоторые любят так вот, зло подшутить. Они же не думают, что они зло делают. Они думают, что это просто шутка такая оригинальная, и всё.(Миссаров) — Это касается в отношении и людей тоже, — правильно я понимаю?(Мабу) — А я про кого сейчас говорю?(Миссаров) — Ну хорошо, я тебя понял.(Сидоров) — А как защищаться от таких?(Мабу) — Хе, а как вы будете защищаться? Вы живёте в обществе.(Сидоров) — Реагировать можно по-разному. Как нужно реагировать?(Мабу) — Не жадничать. Вот. Будете жадничать — будет ещё больше с вас. Будьте попроще. Не совсем простой. А то начнёте раздавать налево-направо, и самим ничего не останется.(Сидоров) — Ты имеешь в виду не жадничать энергию?(Мабу) — Не жадничать. Если вы будете жадничать, она в вас будет застаиваться, будут создаваться… Ну неправильно будет создаваться. Я не знаю, как это будет создаваться по правильному.(Миссаров) — Высокие вибрации.(Мабу) — Чего?(Миссаров) — Вибрации.(Мабу) — Не-ет. Какие вибрации? Вы всегда вибрируете. Просто будут создаваться… ну болезни будут создаваться. Вот где-то определённое, где-то будете жадничать там, или будете скрывать, или будете… Ой, это сложно. Раздаёте — плохо. Жадничаете — плохо. Тут не поймёшь как.(Миссаров) — Это надо найти именно золотую середину. Правильно?(Мабу) — Нет, вы не найдёте золотую середину. Она сама найдётся, если вы будете правильно всё делать. А найти вы не сможете. Потому что, если вы будете искать золотую середину, вы будете заниматься математикой, будете вычислять, и вам некогда и жить-то будет.(Миссаров) — А вот подскажи ещё, пожалуйста. Чем мы на данном этапе ещё можем помочь Гене?(Мабу) — Чего вы к нему пристали?(Сидоров) — Ну он действительно плохо себя стал чувствовать.(Миссаров) — Очень важно, да.(Сидоров) — А вот у него раздваивается в глазах, — что можно с этим сделать?(Мабу) — Ой, а я не знаю, что у него раздваивается, он мне не говорил.(Сидоров) — Ну он говорит, что не видит чётко всё. У него раздваивается. Не может даже ступеньку увидеть.(Мабу) — Сейчас погляжу. (длинная пауза)— Почему вы всегда такие скрытные? Тот же переводчик. Надо обязательно войти в какое-то определённое состояние, чтобы рассказать о себе. Почему вы все такие скрытные? Почему вы не можете делиться…
(Сидоров) — Вы имеете в виду, что он скрывал болезнь от вас? (длинная пауза)(Мабу) — Ну, размахался.(Миссаров) — Мабу, это ты?(Мабу) — Я.(Сидоров) — Посмотрел?(Мабу) — Посмотрел.(Сидоров) — И что там?(Мабу) — М-м, двоится.(Сидоров) — Двоится?(Мабу) — Ага.(Сидоров) — А что можно сделать? Ты можешь исправить?(Мабу) — Ну я буду стараться.(Сидоров) — Сразу не получается, да?(Мабу) — Нет.(Сидоров) — А ты, может, нам подскажешь, как тебе помочь, чтобы ты его лечил, а мы тебе тоже как-то помогали?(Мабу) — Он упрямый. На него дубинка нужна. Я ему принёс часы. Вот пока я дубинку не показал ему, он не стал ими заниматься. Вот. Пусть отвлекается. А то ему понравится болеть, и будет потом ходить болеть. Чем больше нянчишься с болезнью, тем больше она болеет. Вот как-то так.(Миссаров) — Ну ты его, пожалуйста, поддерживай сильнее, как бы рядом будь. Мы тоже со своей стороны постараемся больше внимания…(Сидоров) — Нам надо чаще встречаться с ним? Поможет это?(Мабу) — Конечно. Вы же делитесь.(Сидоров) — А может, там из еды что-то специально ему покушать?(Мабу) — Это я ему скажу.(Сидоров) — А нам не расскажешь?(Мабу) — А у вас болит?(Сидоров) — Нет, ну чтобы мы ему передали. Может быть, сейчас сразу купим всё это. Что ему полезно будет? Не подскажешь нам?(Мабу) — Фрукты, овощи — как обычно.(Сидоров) — Угу. Чем больше…(Мабу) — Мясо нельзя, соль нельзя, сахар нельзя. Хе, я б не стал так жить.(Сидоров) — Кофе тоже нельзя, может быть?(Мабу) — А я не знаю, что это такое.(Сидоров) — Напиток.(Мабу) — Сейчас посмотрю. (длинная пауза)— Вы ожидаете?
(Сидоров) — Мабу просто сказал, посмотрит, и мы думали подождать, пока он посмотрит. Можем диалог продолжить, если у вас есть возможность такая.— Давайте попробуем, продолжим.
(Сидоров) — Я правильно понял, что наша невнимательность давала сбой вашим попечениям разным?— Мы говорили о всех сеансах, — не конкретно только об этом.
(Сидоров) — Т. е. на мой вопрос, что мешает? Это сбой — это невнимательность.— Чаще всего да.
(Сидоров) — Ну это когда мысли уходят, да?— Давайте скажем по-другому. Невнимательность в сеансах отражается сразу. Невнимательность в вашей жизни отражается постепенно. Вы не всегда внимательны к друзьям, близким, — и это приводит к некоторым разладам. Так что невнимательность — это ваша болезнь.
(Сидоров) — Угу. А вот Мабу сейчас сказал, что руками перед сном лечить нельзя, потому что большая энергия. Ещё какие-то есть инструкции, которые нужно знать, чтобы лечение проходило хорошо?(Мабу) — Ну теперь я тута. Я вернулся. Я смотрел. Нет, кофе нельзя.(Сидоров) — Хорошо.(Мабу) — Нет, можно, но чуть-чуть. Но лучше нельзя.(Сидоров) — А оно вообще неполезное?(Мабу) — Почему? Ему сейчас неполезное.(Сидоров) — А вообще неплохое, да?(Мабу) — Конечно.(Сидоров) — Тебе понравилось? Ты пробовал?(Мабу) — Я? Нет. У нас нет такого. У нас другое. У нас есть источник.(Миссаров) — Святой?(Мабу) — В пещере. Какой?(Миссаров) — Ну который помогает? Исцеляющий или обычный?(Мабу) — Нет, ты другое слово сказал.(Миссаров) — Святой.(Мабу) — Фу, какая гадость.(Миссаров) — (смеются) Ну у нас просто образно люди так говорят, я поэтому так.(Мабу) — Ну пусть будет святой, раз вам так нравится. Нет, просто источник, нормальный хороший источник. Вот. Мы из него пьём, когда не болеем. А когда болеем, у нас есть другой источник. Мы к нему приходим, но там монахи не дают его много пить, потому что это будет плохо. А мы все хотим вылечиться сразу, и мы хотим побольше выпить, монахи нас гонят, а мы на них злимся: фу какие вредные, не хотят, чтобы мы были здоровыми. Вот. Только потом, когда выздоровеем, уже понимаем, что это хорошо, что они нас прогнали. Но ложечки… Я правильно сказал, да? — ложечки осталися. А нет, нашлися, — я вспомнил. Вот.(Сидоров) — А что за вода такая? Это вода? Живая вода, мёртвая вода.(Мабу) — Мы надеялись, что вы заметите, что общение с Мабу — активное движение левой рукой. А вы помните, что левая рука?.. Приглашает. Когда говорим с вами, мы прекращаем, закрываем иные двери. Ибо ваше количество недостаточно. А если быть точнее, недостаточно энергии. Ибо мы помним, когда один человек противоположного пола, — это было важно, — мог вести полноценный сеанс. И однажды даже был сеанс о… (Срыв.)(Сидоров) — И однажды даже был сеанс.(СвСоз) — Ну это ладно. У меня в глазах раздваивается — понятно. Чтобы у меня мысли раздваивались, — это для меня что-то новое, если честно.
(Сидоров) — Ну это потому что половина с нами, половина с ними. (обратил внимание на руку переводчика) Опять левая рука.(Миссаров) — Мабу, это ты, да?(Мабу) — Хорошо, что про жён не спрашиваете.(Миссаров) — Да нет, мы тебя всегда рады слушать. Всех рады слушать. Очень приятно, конечно.(Сидоров) — Так что там за вода, можешь рассказать? В чём её сила?(Мабу) — Какая вода?(Сидоров) — Ну ты говорил, что есть источник. И когда болеете, дают монахи пить эту воду.(Мабу) — Я говорил?(Сидоров) — Да.(Мабу) — Нет, это, наверно, скажу.(Сидоров) — Ну ты можешь рассказать, что там за источник воды?(Мабу) — А какой секрет? Есть вода. Ну она не вода, конечно. Ну пусть будет вода. Вот. Мы с неё пьём. О, а я это уже говорил, да? Мы пьём… А, говорил. Мы пьем, когда здоровые. А другой источник мы пьём, когда болеем. Но его надо пить мало. Есть ещё источник… Вот. О нём только я знаю. Я когда его пью, вот я с вами болтаю.(Сидоров) — М-м, так это не вода?(Мабу) — Нет. А может и вода, я не знаю.(Миссаров) — Это как энергия?(Мабу) — Чего?(Миссаров) — Как энергия?(Мабу) — А что это такое?(Миссаров) — Энергия — это то, что ты принимаешь, как…(Сидоров) — Нет, ну подожди. Ну если он пьёт — значит, она жидкая. А какого цвета она?(Мабу) — Обычная — белый. Лечебный — синий. А которую я пью — жёлтый.(Сидоров) — Ну она на вкус на что похожа?(Мабу) — А я что, на вкус пробовал?(Сидоров) — А как же ты пьёшь, если ты не пробовал.(Мабу) — Я просто пью и всё. Я не думал о вкусах.(Сидоров) — Ну а вкусно?(Мабу) — Ну наверно. Я не знаю. Я об этом не думал. Я же её пью, чтобы жить. А когда лечусь, то чтобы выздороветь. А когда, чтобы с вами поговорить — другая. А про вкус я не знаю. Я не думал об этом.(Миссаров) — Мабу, а вот ещё упоминали, что ты нас как бы побаиваешься. А в чём причина этого? Подскажи, пожалуйста.(Мабу) — А что от вас ждать? Всё время надо что-то ждать от вас, какой-нибудь подвохик.(Сидоров) — Конкретно от нас или вообще с кем ты говоришь?(Мабу) — Ну от всех.(Сидоров) — А ты нас видишь вообще, наши мысли?(Мабу) — Нет, я вижу вас огнём. Вот как, огнём.(Сидоров) — Какого цвета?(Мабу) — Чего цвета?(Сидоров) — Цвет какой-то есть у огня?(Мабу) — А что тебе это даст?(Сидоров) — Ну говорят, что разный цвет — разная характеристика человека.(Мабу) — Э-э, чепуху говорят.(Сидоров) — Да?(Мабу) — Да.(Миссаров) — Ну а этот цвет, ты говоришь огнём (видишь), огонь — как бы добрые намерения, или… Есть какие-нибудь чувства к нему, к этому огню? Что он излучает из себя?(Мабу) — Огонь для чего вам нужен?(Миссаров) — Для жизни.(Мабу) — Для жизни?(Миссаров) — Да. Чтобы помочь, чтобы именно как тепло, а не как для того чтобы уничтожить, а именно как тепло нужен.(Мабу) — Э, нет. Огонь, чтобы уничтожить, я тоже от вас видел.(Миссаров) — А от кого именно, можешь подсказать?(Мабу) — Ну, началось. Я же не про вас говорю, а про всех вас, — как я вас вижу.(Сидоров) — А ты нас помнишь, что мы уже говорили с тобой?(Мабу) — Помню.(Миссаров) — А меня.(Мабу) — Помню. А ты меня не помнишь. Сколько раз мы с тобой говорили?(Миссаров) — Три.(Мабу) — Хе-хе-хе, хитренький какой. А как ты посчитал?(Миссаров) — А я не посчитал, потому что ты просил у меня помощи.(Мабу) — Э-э-э, нет, больше.(Миссаров) — Ну как я понял, ты и раньше меня просил о помощи. Правильно я понимаю тебя? (пауза) Извини, что я тебя раньше не услышал. Я это понял, только недавно осознал.(Сидоров) — Вы нас слышите?(СвСоз) — Странно. Мне такая мысль пришла в голову. Я почему-то вдруг увидел, что я купил кучу-кучу прописей, и пытаюсь поменять почерк. И это как-то повлияет на меня, как-то изменит меня, если я изменю свой почерк. У меня безобразный почерк, и, соответственно, почему-то во мне всё безобразное в итоге получается. А если я изменю почерк на более красивый, то я буду как-то более красиво… Почему чепуху говорю? А, ну да, чепуху, получается. Я буду более ответственный — вот как. (пауза) Неправильно, я буду более ответственный, потому что я буду стараться делать аккуратно писать — и всё связано — и получается, что если я аккуратно буду писать — значит, я аккуратно буду делать всё остальное, и буду аккуратно вести даже сам с собою. Вот как, оказывается, хитро. Ну, наверно, буду брать пропи… (Срыв.)
(Миссаров) — Вы про девушку рассказывали, которая одна сеанс вела, противоположного пола.— Да, мы помним её.
(Сидоров) — Ну мы тоже понимаем, о ком речь. Т. е. у неё было… Это же не связано девушка или не девушка — у неё был хороший заряд, то, что ей удалось одной сеанс поддерживать?— Нет, заряд у неё сперва был обыкновенный. Но пришёл мальчик… Тот самый мальчик, от которого она постоянно отказывалась, и у неё появилось чувство любви. Но она не поняла, что это появилось чувство любви к мальчику, и проявляла его на переводчика, что позволяло… (Срыв.)
(Сидоров) — Интересно. (шёпотом)(Миссаров) — Мабу, ты здесь?(Сидоров) — Да нет, рука левая стоит.— Да, вы правы. Сейчас вы правы.
(Сидоров) — Продолжим?— Продолжайте. Спрашивайте.
(Миссаров) — Насколько может хватить нашего заряда по времени?— На данный момент?
(Миссаров) — Да.— По вашему времени на 17 часов.
(Миссаров) — Продолжительность самого сеанса, влияет на здоровье самого переводчика?— Он сейчас отдыхает.
(Миссаров) — Ну сейчас у него энергия прибавляется, — правильно мы понимаем?— Поверьте, да. Почему-то многие из вас считают, что мы являемся некими вампирами. Нет, мы производим обмен, обмен энергиями. Это разные вещи. И мы отдаём столько же, сколько и взяли, но иное, переработанное. Мы не нарушаем равновесие, и поэтому мы не являемся вампирами, но и не являемся донорами.
(Сидоров) — Проводниками?— Мы повторим. Мы не являемся вампирами, но и не являемся донорами. Происходит обмен энергиями.
(Сидоров) — А более широко рассказать можете, какую энергию от вас…— Хорошо. Когда вы общаетесь друг с другом, — происходит обмен энергиями?
(Миссаров) — Конечно.— Чем же ваша беседа отличается от нашей беседы?
(Сидоров) — Ну мы не осознаём, что за энергиями мы меняемся.— Хорошо. А вы осознаёте, когда вы беседуете между собой, вы осознаёте обмен энергиями? Будьте честны.
(Сидоров) — Нет.— Чем же мы тогда отличаемся?
(Сидоров) — Нет, ну есть либо приятно общаться, либо нет. Но ты же не знаешь, что за энергией ты меняешься.— Происходит постоянный обмен энергиями, постоянный. Поймите, нет понятия покоя. Нет статических энергий, поверьте. Происходит постоянный обмен энергий. В вашу пользу, не в вашу пользу, но обмен будет всегда. Частично вы замечаете обмен энергиями, и называете это чувствами, какое бы представление вы ни имели бы о чувствах. Это всё есть обмен энергиями.
(Сидоров) — Уточнить хотел всё-таки. Мабу упомянул, что перед сном руками лучше не лечить. Есть какие-то ещё инструкции, которые могут помочь при лечении руками?— Да, здесь Мабу прав. Мы упустили этот момент. Перед сном не рекомендуется делать усилие… (Срыв.)
(Сидоров) — Мабу вмешивается. (смеётся)(Миссаров) — Мабу, ты с нами?(Мабу) — А я их сделал.(Сидоров) — Перехитрил?(Мабу) — Ага. Нет, не перехитрил, это я просто так говорю, чтобы вы повеселели, а то какие-то грустные сидите.(Миссаров) — Да нет, мы вроде нормальные.(Сидоров) — Скажи. Ты вот говоришь, лучше перед сном не лечить руками. А когда, и сколько раз в день лучше лечить?(Мабу) — Ой, да сколько хочешь! Только перед самим сном не делай, да и всё. А то спать будешь плохо. Ты же не пьёшь кофе перед сном? Я теперь знаю, что такое кофе.(Миссаров) — Ты его попробовал?(Мабу) — Не-ет.(Миссаров) — А, ты знаешь, что это напиток.(Мабу) — Да.(Миссаров) — Очень хорошо. А вот смотри. Ты же обучался у монахов. Может, монахи тебе даже способы подсказывали — восстановление здоровья, энергии. Что бы ты мог посоветовать самому переводчику?(Мабу) — Ну я же сказал, что я буду с ним ковыряться…(Миссаров) — Хорошо.(Мабу) — …значит, буду.(Сидоров) — А у тебя какое сейчас время года? У тебя тепло?(Мабу) — У меня нет времени года. У нас всегда тепло.(Сидоров) — Это как так получается?(Мабу) — Ну так получается.(Сидоров) — У тебя снега не бывает?(Мабу) — Нет, вы уже спрашивали. Давно спрашивали, и я вам отвечал, снега не бывает. У нас всегда… Бывает время, когда вода становится твёрдой. Но это не время года, — это состояние воды.(Сидоров) — А ты можешь про воду рассказать? Что такое вода, по-твоему?(Мабу) — Ну это я просто назвал водой. У нас всё это по-другому называется. Ну у нас есть река. Вот вы доболталися, и я попробовал войти в реку. Монахи меня наказали, а потом подошёл один монах, говорит: «А как ты? А почему ты пошёл, зашёл в реку? Ведь никогда никто этого не делал». А я говорю: «А меня научили!» А он говорит: «Там?» А говорю: «Там». - «Да, — говорит, — хорошему там ничему не научат. Но всё-таки пойдём посмотрим, как ты это делаешь». И мы пошли с ним на реку. Я зашёл. А он взял меня и…(Миссаров) — Палкой?(Мабу) — Нет, он меня… Ну, в общем, короче, я… под воду меня всего засунул, и кричит: «Дыши! Дыши!» Дурак, наверное — я так подумал. Как я могу дышать там, если нельзя. Можно.(Сидоров) — Можно?(Мабу) — Можно.(Сидоров) — У тебя получилось?(Мабу) — Да. Это же не такая вода, как у вас. Я дышал там. Вот. Потом думаю: раз дышать можно, надо ещё поесть. Ну и налопался. Вылез оттуда, а потом меня монахи лечили: дышать можно, — есть нельзя. Потому что вода иногда превращается в твёрдое. А она во мне превратится в твёрдое, и мне будет плохо.(Миссаров) — Это твёрдое — холодное, получается?(Мабу) — Почему это холодное? Просто твёрдое.(Сидоров) — Ну это другая вода вообще. А ты про нашу воду что-нибудь знаешь?(Мабу) — Чего?(Сидоров) — Про нашу воду, которая у нас вода, знаешь что-нибудь? Чем она полезна или вредна?(Мабу) — Пойду посмотрю. (пауза) А я их не пустил! А я их не пустил! Я столько не знаю, оказывается, о вас! Я посмотрел, что такое вода. Нет, у нас другое. У вас нельзя дышать. Удивительно как! Она у вас… у неё много-много для того чтоб вы дышали, а дышать вы ей не можете. Хе, интересно!(Сидоров) — Ну что-то ты узнал о ней подробно?(Мабу) — А чего надо было бы знать?(Сидоров) — Ну, почему есть вода хорошая и есть плохая? Чем она отличается?(Мабу) — Ой. А у вас есть еда хорошая, и есть еда плохая?(Миссаров) — Есть.(Мабу) — Ну а вода, — не еда?(Миссаров) — Вода? Ну, как сказать, это тоже еда. Она тоже поддерживает организм, чтобы он жил, даёт жизнь. Мы же ею питаемся. (пауза) (левая рука встала без движения)(Сидоров) — Угу. Всё-таки хотел уточнить. То, что Мабу про лечение руками: вечером, — сказал, — нельзя. Что-то ещё есть, что нужно знать про лечение, для полезности и правильного восприятия?— Мы бы хотели сказать о серьёзности болезни, но вы воспримете это паникой. Поэтому мы будем уходить от… (от ответа) (Срыв.)
(СвСоз) — Честно говоря, я сейчас не расслышал. Они что-то начали говорить…
(Сидоров) — Они сказали, что они могли бы рассказать о серьёзности болезни, но мы бы это восприняли паникой.(СвСоз) — Ну зря ты мне это сказал.
(Сидоров) — Ну я считаю, что нужно выяснить. Мы для этого и собрались, чтобы узнать больше. Нельзя же в иллюзиях каких-то, и надеяться просто. (длинная пауза) Мы сможем, применяя дополнительный счёт, который вы нам дали в конце, и лечение руками эту болезнь победить?— Вы уже применили счёт.
(Сидоров) — Т. е. в конце этого сеанса не нужно ещё раз это делать?— Вы вынуждены будете повторить счёт от 24 до 22, ибо вы должны его закончить, если не забудете, трижды. Но мы не говорим о дополнительном счёте. Вы уже произнесли его не вовремя.
(Сидоров) — Т. е. больше его повторять не надо в конце. (длинная пауза) Всё-таки, если серьёзность болезни на самом деле существует, — что можем мы ещё сделать, можете подсказать? (длинная пауза) Лечение руками поможет избавиться от проблем? (длинная пауза) Нам закончить сеанс?(СвСоз) — Я Стёпку-то увидел, бегом к нему бегу, ору. А он отвернулся от меня… Я понимаю, что он играет. Он отвернулся, а мне всё равно почему-то: ну не хочу я сейчас играть. И вот бегу, и я упал, разбил коленку. Слёзы, конечно. Ну, Степан перестал играть, подошёл. Стоит такой высокий. А я опустился, коленку тру там, на жалость прошусь. А он стоит. А я говорю: «Чё, чё… Ты видишь, мне больно!» - «Вставай!» Я говорю: «Мне больно! Я не могу встать!» - «Вставай!» - «Мне больно». - «Вставай!» Хватает меня за шиворот, поднимает. А что мне делать? Ну я встал. «Что? Стоишь?» - «Стою». - «Больно?» - «Больно». - «Падаешь?» - «Нет, стою». - «Ну и что тогда ревёшь?» Взял, оторвал листок травы, приложил. «Всё, — говорит, — Пошли в партизаны играть!» А я ему: «Чур я буду теперь партизаном!» - «Нет! Ты сегодня будешь немцем». - «А почему это я буду немцем? Так не честно!» - «Вот как раз честно. Ты раненый, а наши раненые не бывают!» Ну вот, я стал немцем. Ну я хочу победить. Я же играю. Как я должен проиграть? И вот я стараюсь победить, и думаю: а если я «победю» — получается, немцы победили? И вот я не знаю, как мне быть. То во мне просыпается такое: я должен победить, и начинаю воевать. И тут же раз: ну тогда немцы победят, и я, значит, готов сдаться. А Стёпка ржёт.
— Пожалуй, это будет впервые, но мы скажем вам спасибо! Дайте счёт.
(Сидоров) — Обратный?— Да.
(Сидоров) — 274, 273, 272. 274, 273, 272. 274, 273, 272. (пауза) Счёт давай, который нам давали.(Миссаров) — Его уже проговорили.(Сидоров) — Ну он говорит не вовремя. (длинная пауза)(Мабу) — А вы знаете какие-нибудь скороговорки?(Миссаров) — Да.(Мабу) — Ну скажите.(Миссаров) — Из-под топота копыт, пыль по полю летит.(Мабу) — Вот поте… (Срыв.)(Сидоров) — А зачем тебе скороговорки?(Миссаров) — Ген, ты с нами?
(Харитонов) — Да я и был с вами. (пауза) Как-то ощущение какое-то вот интересное. Я такого не испытывал ощущения. Ой! (пытается встать)(Сидоров) — Не спеши, не спеши! Полежи, полежи!(Миссаров) — Ощущение у тебя какое?(Харитонов) — Да у меня ощущение?(Сидоров) — Ген, полежи, расскажи! Ляг, ляг! Ложись!(Харитонов) — Нормальное у меня ощущение.(Сидоров) — Ну расскажи.(Харитонов) — Ну я получается как-то вот… Я сидел между вами, вот здесь я сидел. А там даже стула нет, да? Ну я там сидел, короче говоря. (усмехается) Вот. И вот кучу вопросов позадавал. Тоже вместе с вами задавал вопросы. Вот. Что ещё?(Миссаров) — Поэтому, видишь, разорванности получились в ответах. Они, возможно, и на его вопросы отвечали, не только на наши.(Харитонов) — Я не удивлюсь, если сейчас я буду прослушивать, и буду слышать другое. Я уже начинаю к этому привыкать, похоже. Но меня просто сперва испугал сам факт, что в глазах двоится, а тут теперь и тут я, и тут я, и ещё там где-то. У меня не двоится, — у меня троится, четверится уже.(Миссаров) — А сейчас ты как себя ощущаешь, как ты думаешь?(Харитонов) — Ну как обычно: вы двоитесь, да и всё.(Сидоров) — По лечению, ты помнишь инструкции, нет?(Харитонов) — Да.(Сидоров) — Можешь проговорить ещё раз?(Харитонов) — Э-э. Я руками должен делать себе массаж, — я так правильно понял, — сам себе должен делать массаж в больных местах. И почему-то у меня вместо… А, ну, в принципе, я понимаю, почему. Т. е. здесь у меня есть место, вот здесь вот… крестец или как он называется там… Вот. А-а, шея.(Миссаров) — Область…(Харитонов) — Да-да, область шеи. И потирание висков. Вот это я хорошо помню. Но Мабу мне вот так вот сделал, если я буду перед сном это делать. «Я тебе, — говорит, — вот так сделаю».(Миссаров) — Да, очень много энергии.(Сидоров) — Я думал просто как бы руками делать, а, оказывается, нужно тереть, что ли, получается?(Харитонов) — Ну я понял так, да.(Миссаров) — Ты разгоняешь кровь. <…> энергию <…>.(Харитонов) — Я понял так, да.(Сидоров) — Нет, они сказали, что тебе дают помощь в руках. И ты можешь ими лечить, и не только себя, и других можно лечить. Но это типа на какое-то время такое идёт, пока ты не вылечишься.(Харитонов) — Нет, этого я не помню.(Миссаров) — <…> говорили.(Харитонов) — Ну я понял, понял.(Миссаров) — И Мабу будет тебе помогать. Поэтому, когда он будет что-то просить делать, ты это делай.(Харитонов) — Да Мабу помогает, но он помогает, знаешь как? Он как-то вот с силой помогает. Вот такое, знаешь.(Миссаров) — Мабу молодец, я тебе скажу.(Харитонов) — Он то поколотить меня собирается, то чего-то…(Сидоров) — Он говорит, часы надо тебе собрать, которые он принёс, — обязательно, он сказал.(Харитонов) — Часы?(Сидоров) — Он говорил, что часы тебе принёс, и палкой ударил, чтоб ты делал их. Какие-то часы он тебе принёс.(Харитонов) — Подожди, но это же было. Но это было… Я после этого часами-то и увлёкся.(Сидоров) — Но ты не собрал эти часы.(Миссаров) — Ты собрать должен их.(Харитонов) — Нет, я так понял, что я просто должен заняться чем-то, в данном случае часами, может быть. Я лично так понял, а не какие-то конкретно часы. Хотя шут его знает. Но я не знаю. Это у меня было давно ещё. Ну как давно… Вот у нас был контакт… Вот «твою мать», я вспомнил. Было такое, был контакт: 20, 21, 22 — что-то такое вот, счёт какой-то был. Вот после него, после этого счёта… Да, был такой счёт — правда. Я не могу его толком вспомнить, правда.(Сидоров) — Это тебе начал говорить цифры времени, — это по телефону с Мишей — там человек (Володин), он тебя ввёл в состояние, и начал говорить типа: 21, 20, 22. И он начал так говорить, типа, он имел в виду время, но такое ощущение было, что кто-то им руководил. И он этими цифрами… Они сразу сказали: это вы применили неправильный счёт, мы вынуждены прерваться, — и выкинули из контакта. Т. е. это на тебя повлияло.(Харитонов) — Ну это в ту ночь, после вот этого счёта, получается, пришёл Мабу и он принёс…(Сидоров) — Часы.(Харитонов) — Часы. Причём часы, имеется в виду такие часы, ну, типа, песочных. Но всё равно конструкция у них какая-то хитрая. У них не песок, а… Ну как бы, примерно, принцип работы, как песочных часов, а так там какая-то жидкость какая-то такая, густая жидкость какая-то течёт, перетекает. Вот. И он типа «починить». А я ему: «Что чинить-то тут? Переверни, и всё». Он говорит: «Нет, ты,— говорит, — чини!» Вот. И я после этого что-то… А, я говорю: «Да я не знаю, что чинить. Они работают». Он: «Ладно, хорошо». Ушёл, пришёл с дубинкой своей, и по этим часам, как хряк! — разбил, и говорит: «А теперь чини! Теперь они точно поломаны». Я на него: «Ты чего делаешь, дурак! Они же работали. Зачем сломал?» - «Чтоб ты…» — как же он сказал-то… Что-то типа того, чтоб ты не копался где-то в себе, что-то такое вот. Вот тебе занятие типа. Типа вот чини. Ну я такой с обидкой на него: «Ну и как это так? Ты разбил — я чини, ёлки палки». - «Ну и что? — он говорит, — Тебя разбирают, а я потом собираю — я же не обижаюсь? И тебе нечего обижаться. Устроил тут…» Ну, такое прям, злой прям. Ну правда, я не видел его таким злым. Вот. И он такой, значит… А я говорю: «Ну и что, я сейчас соберу, а ты их разобьёшь опять». - «Надо будет — разобью». Такой категоричный, такой, знаешь, — представляешь? Вот. Ну как бы и всё. Как бы вот такой сон. А потом… я… и мне попались картинки часов с этими… ну, деревянные часы.(Сидоров) — Угу.(Харитонов) — Попались картинки. И я почему-то вспомнил этот сон, думаю: странно, ассоциация вот эта вот. Никогда не видел этих картинок, а здесь вот они появились. И что-то как-то меня это увлекло вот это. Я совместил его часы, совместил с этими. И вот как бы вот у меня появилась такая идея создать… ну, заняться часами вот этими вот. Вот. Я почему-то прям чётко увидел, вот что мы с тобой были на сеансе… (увлёкся микрофоном на себе) Выключил, что ль?(Сидоров) — Дай я сниму микрофон твой.(Харитонов) — Это… Вот что мы с тобой… ой не сеанс. Помнишь, мы с тобой на концерте Гришковца?(Сидоров) — Ну.(Харитонов) — Я почему-то чётко увидел, что на одной стене висят такие часы вот эти вот, деревянные часы, красивые. И я постарался их запомнить. Я до сих пор даже их помню. И вот я почему-то решил, что надо собрать часы, чтобы ну как бы в реальности вот это было.(Сидоров) — Я видео выключу, а вы пока пообщайтесь. (Ильватану) Поспрашивай его ещё, пока он в этом состоянии ещё.(Миссаров) — Ну а как по ощущениям у тебя было? Вот сейчас хорошее у тебя?..(Харитонов) — А я не знаю, я ещё лежу. (смеётся) Не определился.(Сидоров) — Давай пообщайся, пообщайся!(Харитонов) — Ну вы двоитесь, конечно, но…(Миссаров) — А вот какие, например, энергии чувствуешь? Ты же ощущал, форму как-то ощущаешь?(Харитонов) — Да нет, как обычно.(Миссаров) — Ну как обычно?(Харитонов) — Я обычный человек, в данном случае.(Миссаров) — Хорошо. То, что тебя… наконец-то ты тоже участником был, — ты понимаешь свой опыт в роли участника? Ну я тебе говорю, они сделали так, что ты с нами был третьим.(Харитонов) — Ну мне не очень понравилось. Ну с одной стороны. Ну нет, я бы не так сказал: ни не понравилось, — необычно, не привычно — я путаюсь.(Миссаров) — <…> ты понимаешь, это вот именно твой путь.(Харитонов) — Вот так вот. Мабу меня ругает, Ильватан меня ругает — все меня ругают. Эх, злые вы. Уйду я от вас в монастырь, в женский.(Миссаров) — Они спасибо сказали за этот сеанс.(Харитонов) — В смысле? Кто сказал спасибо? Они?(Миссаров) — Да. Они сказали, мы в первый раз за все сеансы вам говорим спасибо.(Харитонов) — О! Блин, это, наверно, хорошо тогда.(Миссаров) — Пусть там много тем всплывало… ну, таких… Ну, я думаю, Лёша тебе расскажет, или меня будешь спрашивать. Как бы мы с тобой сейчас ближе, наверно, как-то стали. И я тебе тоже расскажу, о чём они рассказывали. Но они сказали спасибо. Но ты должен ещё и сам, сам тоже. Понимаешь? Вот основная цель. Твоё желание. Хотя бы чтобы у тебя было, действительно, желание.(Харитонов) — Ну, наверное, да. Да. (шёпотом) Надо куда-то идти. У меня после этого надо куда-то идти.(Миссаров) — Ну давай прогуляемся.(Харитонов) — А, он включён до сих пор? (о микрофоне)(Миссаров) — Да, он включён. Я думаю, выключить, может быть.(Харитонов) — О! Почувствовал я запах никотина. (Смеётся) (Обрыв.)Комментарий от Геннадия - 2021.05.08
Мабу собирает не кубик Рубика, а мозаику из камушек. Я взял посмотреть один камушек, а он тоже мозаика. Мабу спрашивает: «Откуда камушек взял? Положи на место!» Я ложу, а он говорит, что я не оттуда взял. Но я-то помню, что отсюда. Он: «Ложи, сам смотри». А он правда не отсюда. Мабу говорит, что я сам взял, а положить толком не можешь. А ему, представь, ещё сложнее. Потом объяснил, что человек, — что река с течением: у кого течение еле видное, у кого-то быстрое, с перекатами. Схватил камушек, а вода другая стала, камушек уже не подходит. «Зачем, если не следишь за течением, берёшь?» Я ему говорю, что пословица у нас есть — дважды в одну воду не войдёшь. Он говорит, что в стоячем болоте не действует. И если плывёшь бревном по течению — тоже не действует. Каждый день похож на прежний. И завтрашний такой же. Зачем так долго одинаково жить? Станет вся жизнь, что день один. Зря родился. Одна польза, — что помрёт, хоть шанс будет начать сначала без круга. Мозаика из камушек, камушек тоже состоит из мозаики.
Мабу заставляет меня шарики надувать, говорит «тебе полезно» Мабу говорит, что мы всегда перебираем свои и чужие камушки. Мы любим ими похвастаться. А чтобы были ещё красивее — разукрашиваем. Когда наши краски скудны, воруем краски. Тогда становимся агрессивными, чтобы спрятать свой страх. Любим ими похвастаться, но редко делимся.
Кстати, способности, как у Мабу, у всего племени. Мабу говорит, что они сотворены. Дальше ничего не стал говорить.
«Мабу, почему ты разговариваешь тоном ребёнка?» - «Вы начали, когда стали спрашивать, что такое Солнце, вода, небо. Вы живёте в них и с ними, а объяснить не можете. Вы ребёнок, а не я. Да шучу я — чтобы буками не были».
Скрыть