1995.02.07
(Губин) — …первый раз не получилось именно потому, что он почувствовал, что кто-то должен прийти и помешать?— Настрой.
(Губин) — Подождите, а слово «настрой» имеет ли понятие «нас трое»?— Нет.
(Губин) — Это чисто каламбур получается, да? (молчание) Хорошо. Вот такой вопрос: вы можете сказать, что вот в моей куртке в левом кармане?— Нет.
(Губин) — Нет? Это именно потому, что не знает Переводчик?— Переводчик знает.
(Губин) — А, вы просто не хотите. Ну ладно. Согласны ли вы немножко рассказать о том аппарате мыслечтения, о котором вы говорили?— Тогда давайте вспомним основы физики.
(Губин) — Давайте.— Давайте сделаем наоборот — мы будем задавать вам вопросы.
(Губин) — Ну давайте.— Но вы не отвечайте. Вы будете отвечать их после. Вы согласны?
(Губин) — Ну попробуем.— Можно ли сыграть на одной доске одновременно две партии в шашки, не мешая друг другу? Далее. В вашем понятии существуют точки равновесия, и, по вашему понятию, все планеты движутся силами притяжения. Совместите, и найдите здесь ошибку.
(Губин) — Шашки с планетами совместить?— Нет. По вашим понятиям, существуют точки равновесия, и кольцо Сатурна существует, благодаря этим точкам, и все ваши планеты, по вашим понятиям, движутся силами притяжения. Соедините эти два понятия, и найдите ошибку.
(Губин) — Это всё? Вопросов больше не будет?— Пока да. Мы можем подсказать вопрос о шашках — пример параллельного мира. (длинная пауза) Отвечайте. (длинная пауза)
(Губин) — На одной доске две партии сыграть, не мешая друг другу, в нашем мире, на мой взгляд, это невозможно.— Разве?
(Губин) — Ну если только взять, разделить доску надвое, чтобы не мешали…— Зачем же? Пускай одна партия ведётся на чёрных клетках, другая — на белых. Вы согласны?
(Губин) — Хм… Ну, в шашках я не силён. Я не люблю просто эту игру, в принципе… Возможно.— А вы попробуйте, и подумайте. Обычно партия ведётся только на чёрных клетках, и шашки не могут перейти на белые, и наоборот.
(Губин) — А, ну возможно. Я не вдавался в подробности шашечной игры.— Вы никогда не вдаётесь в подробности. Вы всегда всё хотите взять поверхностно.
(Губин) — Верно.— И когда не получается, вы говорите, что это невозможно. И вы ссылаетесь на закон инерции и многое другое, хотя это всего лишь только ваша леность и невнимательность. Если быть точнее, только леность, только лень не даёт вам внимательности и трудолюбия. Вы говорите, что не любите эту игру — вы никогда не играли в неё?
(Губин) — Нет, играл.— Вы не знали этих правил? Мы взяли вам простейшее.
(Губин) — Я согласен. Я не помню просто этих правил. Это было давно, когда я последний раз играл… несколько, может, даже десятков лет назад.— Вы не помните? Вы дали себе понятие, что вы не помните, и этим оправдываете себя всегда, тем, что вы не помните.
(Губин) — Вот на эту тему я бы…— Вы были бы счастливы, если бы вы могли всё и вся забывать. Вы… Ну давайте тогда скажем точнее: ваш мозг не забывает ничто, каждый удар сердца запоминается. Далее. Вы сознанием глушите память свою.
(Губин) — А сознание — не память, получается, да?— Сознание и память? Это несовместимо. Разве сознанием вы вспоминаете? Если да, почему же тогда вы вспоминаете то, что не хотели бы вспомнить, и не можете забыть то, что хотели бы забыть?
(Губин) — Угу, ясно.— Отвечайте.
(Губин) — На второй вопрос? Ну на второй вопрос можно тоже привести пример параллельного мира, где в нашем мире — притяжение, в другом — отталкивание, и в результате в равновесии находятся, скажем так. Но всё-таки движется, и каждый год Земля уходит на миллиметр с орбиты, насколько это известно.— Хорошо, давайте скажем по-другому. Как вы называете точку, где взаимодействия двух тел уравновешиваются?
(Губин) — Точка отсчёта.— Разве?
(Губин) — Ну как… нуль… Не знаю.— У вас есть два тела, имеющие поля притяжения. Точка между ними, где равны силы притяжения. Как вы называете эту точку? (пауза) Лагранжа. Вы забыли?
(Губин) — Как?— А теперь давайте думать далее.
(Губин) — Не помню.— В вашем понятии, кольцо находится в этих точках. Но в тех же законах физики, если меняется сила притяжения любого из тел, смещается и точка. Вы согласны?
(Губин) — Верно, конечно.— А теперь представьте, какое количество массы изменяется только на вашей планете, не говоря о больших (планетах). По вашим понятиям, кольцо должно было бы распасться из-за одного малейшего метеорита. Но этого же не происходит.
(Губин) — Да, это есть.— Далее… (Срыв.) …Вы знаете законы сложения волн?
(Губин) — Ох-х.— Мы не требуем от вас абсолютных знаний. Хотя бы приблизительно.
(Губин) — Ну да-да.— Знаете. Тогда подумайте, можно ли обмануть ваши чувства?
(Губин) — Можно.— Приведите пример, как это сделать.
(Губин) — Убедить в обратном.— Зачем же? Давайте конкретно — слух.
(Губин) — Обмануть извне или обмануться самому?— Давайте так. Вы хотите обмануть кого-то, и вы это уже делаете, только вы не называете это обманом. Хорошо, мы вам подскажем. Где вы применяете сложение волн? В технике.
(Губин) — Ну да, верно.— Где? Мы говорим о звуке.
(Губин) — О звуке?— Вспомните, и подумайте.
(Губин) — Ну динамик.— Нет. Вы высокие частоты модулируете низкими, и называете это радиостанцией. Вы согласны?
(Губин) — Да.— А теперь представьте, как можно обмануть ваш слух.
(Губин) — Понятно.— Как?
(Губин) — Ну, информацию, как говорится, квантовать высокими частотами.— Ну зачем же? Достаточно на обычную речь наложить неслышимый вами диапазон, что вы делаете радиостанцией, и что вы применяете в ультразвуковой связи, — и вы уже не слышите. И вам остаётся сделать всего один шаг, чтобы вы слышали, но слышали иное, не то, что говорится. Вы согласны?
(Губин) — Ну т.е…— Это сделать очень просто.
(Губин) — Мысли, да?— Зачем же? Мы пока говорим о технике, о той, что вы уже пользуетесь, и что не надо изобретать.
(Губин) — А «иное» — это что? Что-то я никак не…— Ну мы с вами ведём диалог. Для постороннего наблюдателя, мы должны говорить о погоде.
(Губин) — Угу, смыслокод, короче, нужно применять, да?— Зачем же? Мы говорим вам технически. Мы только что говорили вам о сложении волн.
(Губин) — Ну.— Мы пришли к тому, что вы уже можете сделать неслышимым тот разговор.
(Губин) — Верно. В этом ничего сложного нет.— Нет. А что же тогда сложного, чтобы изменить этот разговор для постороннего наблюдателя, используя те же законы сложения?
(Губин) — Ну, т. е. разговаривать ультракороткими волнами, что ли?— Подумайте, и не спешите.
(Губин) — Я что-то не пойму, что вы меня спрашиваете, извините?— Мы ведём с вами диалог. Посторонний наблюдатель должен слышать разговор о погоде.
(Губин) — Угу. (длинная пауза) А на самом деле, это не будет разговором о погоде, так?— Да, но только для нас с вами, а для посторонних — иное.
(Губин) — Ага. Это вы насчёт чувств, я так понял, да? (пауза)— Думайте.
(Губин) — Ну это применяется вообще-то в жизни. Я так уже встречался.— Где и как?
(Губин) — Ну, частенько… ну, как сказать… Говорят об одном, а подразумевают другое.— Мы говорим вам «технически»! Будьте внимательны! Технически!
(Губин) — Опять технически.— Вы хотите обогатеть. Мы не можем дать вам, в вашем понятии, определённую сумму или сказать, как её взять, но вы можете её заработать. (пауза)
(Губин) — Хорошо.— Продолжайте. У вас будет ещё время подумать об этом.
(Губин) — Ну да.— Но помните, мы говорили вам о техническом. Вы не можете прийти в патентное бюро и получить свидетельство о чём-то духовном.
(Губин) — Понятное дело.— Поэтому мы вам говорим о техническом решении. У вас уже достаточно знаний, и именно у вас, чтобы сделать многое. Вы не можете их соединить. Вы говорите, да, открытия происходят на стыке наук, но почему вы только говорите, но не делаете того? Мы же предлагаем вам сейчас предложение, где не надо говорить даже о стыке, где берётся только одна наука.
(Губин) — Хорошо, я подумаю.— Далее. Как обмануть ваше зрение?
(Губин) — Технически?— Технически.
(Губин) — Ну, двигаться быстро, допустим.— Вы можете передвигаться быстро сейчас?
(Губин) — Нет.— Мы говорим вам о техническом. Вы можете сделать так, что вы будете видеть истинную картину, иные же будут видеть иное? Только не говорите «голография», нет. Голография, в вашем понятии, это не идеально. Мы говорили вам о параллельных мирах, вы помните начало?
(Губин) — Ну…— И теперь подумайте, если вы видите одну реальность, и приходит кто-то, и, в вашем понятии, технически изменяет видимую реальность. Технически. Будьте внимательны! Когда-то вы решали этот вопрос, и продвинулись достаточно намного.
(Губин) — Это было в этой жизни, или?..— Нет.
(Губин) — Угу. Хорошо, мы будем анализировать записи. Честно говоря, я пока «пробка».— Анализируя, помните, технически. Мы не говорим вам о гипнозе.
(Губин) — Ясно.— Мы не говорим вам о внушении, а мы вам говорим о физическом. А точнее, реальность остаётся, но воспринимаете вы её по-иному. Вы поняли? Вы должны научиться!
(Губин) — Скажите, вот вы нам говорите, ну, вроде технически, технически. Вот. Вы как-то сказали, что любой технический путь тупиковый. Я так поглядел вокруг, получается, мы все идём в тупик прямыми шагами?— Простите, многие говорят «тупиковый» и отказываются полностью, и живут, отказавшись от всего. Это тоже крайность. Нельзя брать крайности! Нельзя ходить абсолютно голым, ибо вы не приспособлены к этому. Уже.
(Губин) — И не будем никогда.— И нельзя основываться и полагаться только на технику, иначе вы станете просто придатком этой техники, и не более. Но можно же использовать разумно и не быть рабами? Можно.
(Губин) — Можно.— И чем меньше вы будете зависеть от неё, тем легче вам будет уйти.
(Губин) — Угу, но всё-таки уйти.— Рано или поздно вы уйдёте, но тогда тоже будет техника, но иная, — не та, что сейчас. Представьте, каменный топор и современный отбойный молоток, есть разница в том? Есть. Когда-то каменный топор считался открытием, и считался верхом техники. Вы поняли?
(Губин) — Ну понятно. Всё двигается, всё изменяется, всё совершенствуется.— Техническое называется всё то, что отделено от природы.
(Губин) — Да, извините, но техника состоит из природных материалов, даже если они синтезированы, но всё равно взято.— Отделено от природы. Не гармонирует с ней.
(Губин) — Угу. Значит, закон гармонии есть.— Ну а как же вы думаете? Как бы вы могли бы жить, если бы не было его? Представьте, вы — сообщество клеток, сообщество атомов, и далее, — и представьте, в этом нет гармонии.
(Губин) — Да, верно.— Далее. Что в вашем понятии техника? Для чего она вам? Ответьте.
(Губин) — Да вот я задумывался недавно над этим вопросом. А зачем же она нужна? Ведь, в принципе, чтобы человеку жить…— Сейчас вы не можете отказаться от неё.
(Губин) — Ну я просто беру крайности полярные такие. Ну, когда-то всё-таки…— Техника ваша губительна.
(Губин) — Это верно.— Но есть техника иная. И мы потому говорим «иная», чтобы не давать даже намёка вам.
(Губин) — Угу.— Хотя мы сказали уже достаточно много.
(Губин) — Ну да, вам-то виднее, что вы сказали много. Но мы-то тут пока ещё «плаваем».— Нет. Виднее вашему истинному разуму, но не сознанию. Сознание привыкло к конкретным фактам.
(Губин) — Да.— Оно любит конкретные слова и выражения, тогда оно прекрасно себя чувствует. А много ли мы вам дали пищи для сознания?
(Губин) — Нет.— А для разума? (молчание) Вы не можете этого сказать, ибо будете мерить сознанием разум ваш.
(Губин) — Скажите, а что они воюют-то? Сознание, разум там. Почему?— Воюют?
(Губин) — Ну, раз сознание…— Воюет сознание ваше, возгордившись силой своей, — и вы становитесь техникой. Вы становитесь технократичными. Мы говорили вам о рабах техники: чем больше будете рабами, тем больше будете придатками этих машин. И когда-то превратитесь сами в машины, — это и есть чистое сознание. Машина, компьютер… вот.
(Губин) — Угу. Ясно.— И когда-то вы создадите машины могучее вашего сознания, и тогда вы будете рабами искусственного. И будет трудно уйти вам от этого, а вы уже идёте к тому.
(Губин) — Это вы о суперкомпьютерах, которые сами себя программируют?— Пусть будет так.
(Губин) — Ну это начальная стадия, я так понял, этого этапа.— Вы спрашиваете о машинах.
(Губин) — О машинах.— Вы спрашиваете и ждёте от нас ответа, что мы дадим вам готовую схему.
(Губин) — Зачем? Я просто…— Ибо вам было бы лучше, если бы вам принесли? Что будете делать с ней? Что?
(Губин) — Выкину.— Выкинете?
(Губин) — Обязательно.— Прежде использовав.
(Губин) — Нет. (длинная пауза) Скажите, вот вы тут с нами диалог ведёте, да? Ну, вы находитесь там, где видны наши эмоции, я не знаю. Воспринимаете ли вы нашу душу или отголоски души? Что конкретно?— Мы говорили вам, что мы приходим в ваш эмоциональный мир.
(Губин) — А, я понял.— Ибо он более силён и ярок.
(Губин) — По эмоциям вы можете судить, что мы думаем… вернее, можете судить качество того, что мы думаем, скажем так, цвет, вкус, запах там, но не конкретно что, о чём.— Примитивно?
(Губин) — Ну… почему примитивно?— Да, но вы забываете другое: вы имеете множество полей, множество, разделённое вами, хотя оно одно.
(Губин) — Сознанием разделённое, я так понял, да?— Сознанием. Сознание у вас столь умело разделяет, где и не приглядевшись, можно увидеть разные поля.
(Губин) — Вы хотите сказать, что электрический ток и, так сказать, постоянный магнит — это одно и то же.— Сознание ваше разделило так, что создало ложную реальность.
(Губин) — А, вот в чём дело! Вот тут бы я хотел поговорить насчёт реальности.— И когда приходят к вам, и смотрят тем же сознанием, то да, они увидят отдельно и биополе, и отдельно все семь тел. Нам же приходится создавать приборы, в вашем понятии, чтобы увидеть отдельно ваши тела. Нам приходится разделять единое, чтобы вести с вами диалог, чтобы понять всё же, кто вы. А чтобы понять вас, мы должны стать вместо вас.
(Губин) — Угу.— И если вы разделяете, приходится разделять и нам.
(Губин) — Верно.— Представьте теперь, как трудно, когда имеешь целое, и ты должен разбить.
(Губин) — Угу. А, вот ещё вопрос: вы как-то говорили, что вы пришли в солнечную систему 15000 лет назад, да?— Мы говорили о вас.
(Губин) — Да? Я понял, что о вас.— Тогда вы невнимательны.
(Губин) — Надо будет подумать с этим делом.— Тем более, что вы уже спрашивали дважды.
(Губин) — Ну это наша невнимательность.— Вы спрашивали: «Что было 15000 лет назад?» Хорошо, тогда скажите, а что было 20 веков назад? Почему вы взяли отсчёт…
(Губин) — От Христа?— Что было ранее?
(Губин) — До Христа? Ну что? Что там было? Египет, насколько я знаю, была цивилизация. Майя…— Хорошо, самая древняя и более-менее известная вам дата, назовите её?
(Губин) — Самая древняя? Насколько сейчас наши учёные вычислили, 12000 лет назад пришла Луна.— Хорошо, кем был человек 12000 лет назад?
(Губин) — Да на Земле.— Мы говорим, кем?
(Губин) — А, кем? 12000 лет назад? Ну, первобытнообщинный уже, наверное, прошёл строй… или был… Вот где-то менялись эпохи, смотря, на каких континентах, в каких странах. Ну в основном общиной жили.— А теперь подумайте, вы говорите «первобытный», и всё же называете человеком. Чем же тогда отличается первобытный человек от вас, от современного? Чем отличается египтянин от вас, современного?
(Губин) — Ну, извините, они всё-таки жили не в «химии», как вы заметили раз, а жили на свежем воздухе, и питались экологически-чистыми продуктами, более гармоничными, чем сейчас.— Вы говорите о химии, вы говорите о строении тела. Разве тело было иное?
(Губин) — Так «всё во всём».— Нет, минуточку, разве анатомия была иной?
(Губин) — Анатомия? Нет.— В чём же разница, между тем и вами?
(Губин) — Биологически, 12000 лет назад? Ничем.— Почему же тогда его называете первобытным, а себя современным? Значит, вы знаете разницу, или подразумеваете её.
(Губин) — Ну, наверно… ну, как сказать, не знаю… сознанием, что ли…— Да, вы всё меряете сознанием. Всё. Сознание основывается только на чувствах, на восприятии. Сознание воспринимает что-то образно — нет, сознанию нужны чувства: слух, зрение, ощущения и далее.
(Губин) — Да.— Иного оно не видит. Как убог ваш мир, мир сознания. Много ли вы видите?
(Губин) — Согласен.— И много ли вы слышите?
(Губин) — Согласен.— Что вы ощущаете? Так почему же ваше сознание считает себя… (Срыв.) (Обрыв.)
(Губин) — Скажите, а вот вы можете, допустим, прийти к другому индивидууму? Или вы обращаетесь к целому, а тот слышит, скажем так?— Мы пришли и играем в вас. Мы весь мир поделили на вас, чтобы разговаривать с вами.
(Губин) — Скажите, а у вас есть какие-нибудь свои проблемы, дела, заботы? И вообще, чем вы живёте, дышите, скажем так?— Чем дышите вы?
(Губин) — Да, мы дышим практически одними проблемами. Иногда бывает радостно, когда день светлый, солнышко греет, всё вроде есть… причина жить.— Поймите, вы поделили мир на счастье и горе, на добро и зло, и потому вы видите кусками. Сейчас вы настроились на проблемы, завтра вы настроитесь на что-то другое, послезавтра — другое и другое, и вы можете меняться каждую минуту. Вы не можете слышать всё.
(Губин) — Да.— Сознание ваше слабо. Вы хотите воспринять сознанием, поэтому вы — узконаправленный луч. Проблемы? — значит, только проблемы, и трудно будет отвлечься на иное.
(Губин) — Ну отвлечься-то можно, это не трудно, но всё время тебе напоминает…— Тогда представьте, вы видите только проблемы или что-то одно и одно. Хорошо, если вы прыгаете, а если вы только идёте по одному направлению и видите только одни проблемы?
(Губин) — Да, жизнь в копеечку покажется.— А теперь представьте, мы, не хотящие делить, и для нас нет понятий проблем, счастья, радости и горя. Мы живём, мы просто живём и видим сразу всё. И поэтому мы не можем сказать, что мы сегодня радостные или горестные, ибо мы не делим, поэтому у нас нет и этих понятий.
(Губин) — Так же как у вас.— Вы скажете, и когда-то уже говорили это, скучен мир ваш, нет искусства у вас, и далее… Вы помните?
(Губин) — А, ну это…— В вашем понятии, нет у нас искусства, ибо вы искусство создаёте, или только для слуха, или только для глаза.
(Губин) — Сейчас комбинированные начали создавать.— Комбинированные?
(Губин) — Да.— И что вы из этого получаете?
(Губин) — Допустим, светомузыка.— Да? Назовите мне светомузыку, ту, которая могла бы одна без музыки сказать, о чём говорит она. Комбинацией называется лишь только то, если оба компонента имеют равную силу. Вы привели неудачный пример. Вам лучше было бы сказать: «Картину и музыку».
(Губин) — Да, есть и такое. Я просто не вспомнил вовремя.— А тогда подумайте, когда вы всматриваетесь в картины, слышите ли вы музыку? Или когда вы слышите музыку, всматриваетесь ли вы в эту картину? И можете ли вы увидеть картину полностью, целиком? Когда вы слушаете музыку, и вы желаете быть более внимательным, вы теряете множество из-за вашей внимательности, ибо вы начинаете прислушиваться к какому-то одному инструменту.
(Губин) — Вот, вы тут сегодня противоречите сами себе.— Пожалуйста.
(Губин) — Вам напомнить, или вы это поняли?— Пожалуйста.
(Губин) — Ну вы обвинили меня, что я не вдаюсь в подробности, что я «верхушечник», как меня мой друг назвал, — я с ним полностью согласен и не обижаюсь, — и тут же говорите, что если увлекаться в одном, так сказать, направлении, не брать целиком всё, что я просто закопаюсь в этих конкретностях, и всё, целиком ничего не увижу.— Вот ваша поверхностность и здесь. А вы подумайте, и давайте повторим. Вы слушаете музыку, если вы захотите прослушать её внимательно, то вы будете обострять внимание на какой-то отдельный инструмент, и уже будете менее слышать другие. А можете ли вы слушать цельно? Можете, но только тогда, когда вы невнимательны, то тогда уже сознание не слышит. Вы в это время можете читать книгу, смотреть фильм, и что угодно.
(Губин) — Да.— Музыка для вас — только фон.
(Губин) — Да.— Только для сознания. Вот вам и способы гипноза.
(Губин) — Угу.— Когда вы хотите что-то внушить, но чтобы об этом не знали. Вы поняли?
(Губин) — Ну понятно.— И вот вам один из ответов, точнее будет, подсказок на вопрос, который вы должны решить об обманчивости реальности. Далее. Как вы думаете, в какой мир смотрите вы? В каком мире вы живёте относительно сознания: в реальном или нет?
(Губин) — Мне кажется, я вообще живу не в том, где мне хотелось бы.— Мы вас спрашиваем.
(Губин) — Ну, в реальном, скажем так.— В реальном. Какова же его реальность, если мы говорили вам, и вы согласны, что вы видите столь малое и слышите ещё менее?
(Губин) — Подождите, их куда деть? Такие, ну, как сказать, не знаю… Навевает, вы говорите вот, вот эта мне жизнь навевает что-то вот не то, что она из себя представляет.— А что вы решили навевает, чувства или ваше сознание?
(Губин) — Ну не знаю. Интуиция, может, а может, сознание.— Интуиция?
(Губин) — Кстати, есть ли она вообще, или это так, фокус сознания?— Чаще интуиция — это сознание. К сожалению, это чаще.
(Губин) — Вчера удостоверился.— Далее. Вы не можете видеть всю картину, вы смотрите её маленькие кусочки, и поэтому вы не можете понять многих положений, что творятся. Вы не можете понять, отчего и почему, ибо вы только точка в этой картине, и ближайшие точки бьют вас, а вы не знаете почему. А всё просто, незнание ваше только в том, что сознание ваше слепо и глухо. Это говорит даже ваша наука. Далее. О реальности мира. Вы не можете увидеть энергетические поля. Нет? Нет. Но вы прекрасно используете их. Но вы не можете их увидеть.
(Губин) — Да.— А если бы увидели? Представьте, хотя бы на мгновение, что вы будете видеть… Ну давайте не будем об энергетических полях, давайте просто хотя бы немного расширим звуковой диапазон.
(Губин) — Ну давайте.— Хотя бы немножко. На один порядок. Изменит свой мир для вас?
(Губин) — М-да. Ну в общем я так понял, что мы заперты.— Далее.
(Губин) — Ну хорошо.— Поймите, мы говорили вам, что вы <…>. Вы можете ответить, почему мы сказали так?
(Губин) — Более глухи?..— Да.
(Губин) — …чем слепы?— Здесь не нужно брать что-то мистическое, достаточно знать законы физики.
(Губин) — Нет, я вот как раз вычисляю длину волны.— Ну давайте скажем так: свет, это что?
(Губин) — Ну то же самое.— То же что и звук. Вы согласны?
(Губин) — Согласен.— А теперь подумайте, если поменять эти вещи местами.
(Губин) — Мы бы слышали больше, чем видели.— Нет. Давайте скажем так. Вы будете слышать в видимом диапазоне.
(Губин) — Интересно будет.— И будете видеть звуковой диапазон. Интересно?
(Губин) — Интересно это попробовать.— У вас это существует, и вы сами уже изобрели такие приборы.
(Губин) — Но это будет непонятно для сознания.— Да.
(Губин) — Оно просто не поймёт, что это свистит там, кашляет, вспыхивает.— Да, потому что вы сразу начнёте сравнивать. Вы будете брать за эталон то, что видели, и будете сравнивать с тем, что теперь слышите. А теперь представьте, если бы изначально у вас были бы поменяны эти чувства, вы бы поняли ту разницу? Вы бы этого и не заметили.
(Губин) — Верно.— А почему же тогда сознание не замечает сейчас?
(Губин) — Ну потому что оно привыкло не видеть.— Вот мы и пришли к понятию привычки.
(Губин) — М-да.— Что в вашем понятии «привычка»?
(Губин) — Ну, это уже условный рефлекс.— Энергия, и причём очень грубая. Придут физики, и скажут: «Разве мы можем измерить привычку сознания? Разве мы можем изменить чувства?» Но простите, ваши же физики говорят, что электрическое поле воздействует на все виды материи, но почему же тогда они отрицают, что глаз может видеть электрическое поле? Вы можете мне это объяснить? Почему вы противоречите себе?
(Губин) — Извините, я этого и не утверждал. Что-то я вообще над этим не задумывался. (Срыв.)— Спрашивайте.
(Губин) — Скажите, пожалуйста, а вот так как в вашем мире все едины, но думают по-разному, насколько я помню, ну, в смысле, имеют право думать как хотят, т. е. свобода воли существует…— Для вас трудно объяснить, что мы едины, и в то же время мы имеем индивидуумы. Мы не можем вам этого объяснить, ибо ваше сознание сравнивает. А нам не с чем сравнивать с вами, ибо мы совершенно иное. В вашем понятии, мы не имеем физики, и в то же время мы говорим <…>. Вашему сознанию это трудно понять, и оно только допускает, что у нас другие тела, нефизические.
(Губин) — Ну, энергетически…— И вы опять же говорите «энергетически», хотя энергетика — это физика.
(Губин) — Вы и энергии не имеете, что ли?— Простите, в вашем понятии?
(Губин) — Нет, вообще.— Ничего физического мы не имеем, ничего.
(Губин) — Интересная песня.— Ну поймите, мы же говорили вам, что даже ваши биополя, что называете, вы сравниваете физикой, и потому видите только семь, — разделили на семь. И причём последним двум вы придумали только название, и не можете даже представить, что бы они из себя представляли. Ваш мир поделён на семь.
(Губин) — Ну да, семь дней.— Мы говорим вам о семи уровнях. Вы придумали название для всех. Последние два, у вас есть только название, но не можете даже представить, что это такое… (Обрыв.) …Вы говорите «энергетика», но это же физика. Ну если вы учите об энергетике в учебниках физики, разве это не физика? Хорошо, вы скажете, это более тонкие поля, но простите, когда-то вы не знали понятия о радиоволнах, об электричестве. У вас была физика, теперь вы стали знать, что существуют ещё более тонкие поля, по сравнению с теми временами. Ведь существует электрическое поле, существует световое, и далее, далее. Но поймите, логически вы должны понять, что, значит, рано или поздно вы откроете более тонкие поля. Вы согласны?
(Губин) — Угу.— Рано или поздно вы начнёте изучать уже поля, которые носите вы, т. е. ваше тело, более подробно. И вы рано или поздно изучите все эти семь тел, и скажете: «Здесь нет Бога!»
(Губин) — М-да.— Ибо физика ваша в теле, и сознание ваше — физика. И вы никогда не сможете найти именно те поля, — пусть будут поля, чтобы было легче вам, — именно те, что называются человеком. Вы человека приравниваете к своей шкуре, одежде.
(Губин) — Угу. Скажите, а как вы относитесь к Иисусу Христу?— Мы когда-то говорили вам, что он человечнее вас.
(Губин) — Да.— А теперь возьмите, и сопоставьте то, что мы сказали сейчас вам.
(Губин) — Понял как бы.— Да. Как и вы, мы пришли к вам, вашими словами, но это не значит, что мы были.
(Губин) — Ясно.— Далее. Мы говорили вам только что о полях, или, что существуют в вашем понятии поля… <…> …он и есть человек. И теперь вы спрашиваете об Иисусе, и мы говорим вам, что он более человечен. Ну почему? Даже логически ваше сознание не может понять, что Иисус не носит ваших тел. Истина его именно в тех полях, которые не может найти физика. И не найдёт. Она будет допускать, искать, будет совершенствоваться, и придёт в тупик. И когда-то, кто-нибудь найдёт выход из того тупика, но тогда будет другая физика, уже не та. Вы поняли?
(Губин) — Она будет грубее или тоньше?— Она будет <…>. Здесь нельзя говорить о «грубее» и «тоньше», это совершенно иное, не имеющее никаких общих точек с вами.
(Губин) — Хорошо, как понять ваше заявление, что мы — это вы, и путаетесь, что мы — это не вы?— И вы опять думаете сознанием?
(Губин) — Наверное.— Вы поверхностны! Знания ваши <…>, но вы поверхностны. Ну мы же говорили вам об истинном человеке, не имеющем этих полей. Почему вы так невнимательны? Почему вы всегда?.. Вы очень больны. Конкретно Вы!
(Губин) — Что поделать, таким родился.— Таким родился? А может, вы одели одежды, что сделали вас уродами, а теперь обвиняете Бога?
(Губин) — Ну почему Бога?— Бог сотворил по подобию своему. Через эти слова потеряли веру в Бога, ибо: «Как я уродлив, неужели и Бог таков?» (Срыв.)
(Губин) — Скажите, вот, тоже немножко непонятно, может, я действительно сознанием что думаю, — вы как-то сказали, что душа есть у всего и вся, ничто нет бездуховного, без души. Вы говорили так? Ну хотя бы по смыслу, приблизительно. Точно не помню.— Даже приблизительно, это так.
(Губин) — Хорошо. Вот. А в первых контактах, помнится, вы говорили, что множество ходит людей без души, и отказались отвечать на вопрос «почему».— <…> только сознанием, и потому мы будем стараться, чтобы сознание ваше поняло. Мы говорили вам, что да, есть те, кто не имеет душу. Но простите, сознание ваше <…>. А вы не допускаете… Вы же сами говорите: «У него нет души!» Но он же человек, вы согласны?
(Губин) — Угу.— Он ничем не отличается от вас, но вы про него говорите, у него нет души. Но это же не значит, что у него действительно её нет.
(Губин) — Ага, понятно.— Просто она столь глубоко спрятана, что её просто не видно, не ощущаете и не чувствуете. Далее. А мы когда-то говорили вам, что увидеть нас нельзя, но вы можете увидеть реакцию вашей физики на нас. И вы скажете, мы видели вас, и измеряли вас линейками, и далее, далее. В какой-то мере для сознания и для этого уровня вы правы: вы можете оценить ту реакцию физики вашей, приняв за нас. И нельзя сказать, что вы солгали, — ваша физика отреагировала так, и приняло нас за реальность. Просто физика ваша — всего лишь маленький кусочек. И измеряя душу, вы измерили реакцию тела. И если бы вы могли измерить столь грубыми приборами, что существуют у вас, то вы могли бы измерить душу, и как легко было бы её вам уничтожить. Это только внешняя сторона. И нам трудно объяснить вам, что вы одновременно и лжёте, и говорите правду. Сознание — всего лишь переключатель на противоположные вещи. Да, вы лжёте, ибо это всего лишь реакция вашей физики, но вы и правы, ибо для вас это реакция. Подумайте, можно ли обвинить ребёнка во лжи, если он увидит что-то по-другому? И можно ли обвинить того же ребёнка, если он раскрашивает в красный цвет, и увидит, что это зелёный цвет? Он не знает, потому что научили его так. Он лжёт?
(Губин) — Не знаю… выдумает, и говорит… реально.— Что он видит? Другую реальность?
— Тогда давайте скажем так. В чём разница, если с прилавка взяли Вы, или взял годовалый ребёнок? В чём разница?
(Губин) — Для первого это будет шалостью <…>, ну а другой <…>.— Когда вы будете всего лишь слушать эту запись, вам будет стыдно за такой ответ. Вы поверхностный, Вы слишком поверхностный! Для одного это будет воровством. Можно ли назвать вором младенца, если он не знает понятия о воровстве? Вы тут же сейчас скажете: «А первобытный человек не знал, можно убивать или нет? И потому его нельзя обвинить в убийствах».
(Губин) — Ну, в принципе, да, получается так.— Рано или поздно вы бы сказали. А вот найдите разницу в том и в том.
(Губин) — Я знаю, что где-то на островах до сих пор считается хорошей манерой съесть человека.— И было бы очень плохой манерой, если бы вы их обвинили в убийствах. Это всё равно что обвинить ребёнка. Да, по вашим понятиям, это жестоко. Но простите, вы считаете себя современным, а его диким, и поэтому нельзя сравнивать. Вы можете говорить только о степени дикости, но вы не можете обвинять его в убийстве.
(Губин) — Вы хотите сказать, мы можем обвинять только своих соплеменников, скажем так?— Вы можете только говорить о совершенстве.
(Губин) — Ага.— В вашем понятии, убивать нельзя, не дай Бог. Но вы поняли, что нельзя убивать, но убиваете, и очень успешно. Так простите, кто более виновен: вы или дикарь, который не знает, что этого нельзя делать? Кого более обвинят? Вы говорите о божьей силе, кого более обвинят?
(Губин) — Нас.— Подумайте, и вы найдёте объяснение, ответ.
(Губин) — Скажите, у вас философия вообще в почёте? Порассуждать там, ну…— В вашем понятии?
(Губин) — Да.— В вашем понятии, у нас нет философии.
(Губин) — Ну, хорошо, вообще пообщаться, скажем так.— Что мы делаем с вами сейчас?
(Губин) — Общаетесь. Нет, я имею в виду, вы между собой как-то контактируете?— Нет.
(Губин) — Интересно, вы что же, вообще не обмениваетесь ничем?— Простите, как вы обмениваетесь между собой?
(Губин) — Приходим и говорим.— Да? А как вы можете прийти к самому себе? Вы можете обмениваться сами с собой?
(Губин) — Ну вообще-то можно.— Ну представьте, как вы обмениваетесь между собой.
(Губин) — Я ничего не представляю. Когда начинаешь в себе копаться там чего-нибудь, открывать себя заново, ну вот тут диалог и происходит.— Диалог или игра?
(Губин) — Ну, может, и игра. Я ещё не думал об этом. (Срыв.) (Срыв.)(Губин) — Скажите, а разрыв в нашей беседе, это откликается на времени каждого контакта Переводчика, или это не зависящее <…>? (Имелось в виду перерыв между двумя контактами, проведёнными в один день)— Нет. Вы можете не говорить всегда, вы можете не говорить годами — это не изменится. Изменится только в том случае, если в вас не станет желания. И в то же время мы можем сказать, что да, ибо вы столь не стабильны, и желания ваши столь поверхностны…
(Губин) — Наши желания глупые.— Вы правы. Вы уже знаете, что говорили вам о множественном мгновении и качестве. Далее. Мы желаем говорить с вами? Мы не желаем того, — вы желаете, и мы приходим. <…>.
(Губин) — Ну почему?— Далее. Вы хотите говорить с нами, и мы говорим с вами. Почему?
(Губин) — Да.— Потому что нам приходится приходить и разбивать целое, чтобы создать всего лишь мгновение разговаривать с вами. И потом, в вашем понятии, нам <…>.
(Губин) — Вас не сажают в лагеря, как военнопленных? Я думаю, не ограничивают свободой?— Вы хотите разговаривать с нами, <…>, потому и говорим с вами. Но, к сожалению, мы всё больше убеждаемся, что надежды наши не сбудутся, или сбудутся ещё не скоро.
(Губин) — Ну это верно. Ну тогда не буду вас задерживать, ограничивать…