1996.02.12-1
(Отвечающий: Мабу)
— …изготовленное и приготовленное, и вы не знаете смысла. Вы берёте готовые «кубички», и собираете. Никто из вас ничто не сделал с нуля: всё взято от природы, и плюс ваша фантазия и руки, и не больше.
(Васильева) — Ну, если можно, тогда будем говорить о том, что вот человечество приобрело на Луне, так вот будем, или с другой планеты… вы говорили, что это осколок другой планеты какой-то. Вот почему человек, вот заранее, т. е. уже как бы даже Мабу, который вроде бы ещё такой ребёнок, ещё только начинал развиваться, и то он уже какой-то обман у него так начинается?..— Вы уже говорите о генах?
(Васильева) — Да.— Простите, это был осколок планеты, и эта планета разрушила себя, разрушена была пралюдьми. Так почему о ней не должна была остаться память?
(Васильева) — Это такая глубокая память у человека вот?..— Она гораздо глубже, гораздо глубже, чем вы можете представить. Ну давайте начнём так.
(Васильева) — Угу.— Каждый из вас помнит начало мира, каждый из вас присутствовал в этом начале, и каждый из вас строил это начало, хотя вас ещё и не было, в вашем понятии.
(Васильева) — Да.— А теперь представьте — что ваша память. Мы часто говорим, вспомните будущее.
(Васильева) — Да, оно, наверное, уже существует.— Только в вашем понятии есть время, только в вашем. Там, где есть материя, там всегда будет время. Всегда. Мы же неоднократно говорили вам о нематериальности вашей. И хотя все ваши так называемые чакры это материя, и все вами выдуманные миры это материя, пусть более тонкая, но всё же материя, здесь можно было бы вспомнить о законах физики. Вспомните, хотя вы скажете, что не знаете, что в тонких плёнках уже имеет значение не только волновая, но и корпускулярная теория.
(Васильева) — Да.— Вы об этом не вспоминаете. Частица света, которой являетесь и вы, уже обладает и материальными свойствами, и волной. Физик… (Срыв.) 1906 год. В одном из экспериментов в Англии был обнаружен очень интересный эффект — шла работа с тонкими плёнками. Но эффект нельзя было повторить, и потому был забыт. Ибо вы привыкли называть вещами только то, что можно повторить и множество раз проверить. 1956 год, было повторено то же самое, но была ссылка на невнимательность лаборанта, и опять вы ушли. 1968 год, было повторено в нескольких лабораториях — тест заинтересовал вас, как случайность. Попытались повторить эту случайность, и что? Вы открыли один из законов, но совсем не тот.
(Васильева) — Один из каких законов? Ну т. е. не тот, который подразумевался вначале, так?— Вы не могли понять суть, что произошло. И хотя это привело к множествам последствий, в вашем понятии хорошим последствиям, вы уже стали обладать многими возможностями тонких плёнок, но забыли и не смогли догадаться, что это относится и к вам. Ведь вы называете свои тела тонкими, так почему же тогда не примените и здесь физику? И хотя мы против этих применений, вы к этому придёте, — к сожалению, и нет. Нельзя сказать, что вы плохие или хорошие. Любое ваше открытие приводит вас, но и уводит. Любая ваша ошибка не только губит, но и движет вами. Потому говорили, и хотим сказать снова: ищите, ошибайтесь, и не бойтесь ошибок, — бойтесь не заметить её!
(Васильева) — Спасибо. Вот я бы хотела спросить, у нас тут некоторые заминки кое-какие произошли. Т. е. некоторые, так сказать, наши участники нашей группы почему-то испугались: что-то такое… сны какие-то плохие видят по поводу контактов, и вообще что-то там насчёт наших внутренних органов там какие-то подозрения есть. Вот ваше мнение на этот счёт, если, конечно, можно. Как вы относитесь к этому? Т. е. мы, конечно, вам надоели…— Вы находитесь в мире иллюзий. И скажем вам: надо будет, не услышите более. Рано или поздно будет так, но сроки зависят от вас.
(Васильева) — Т. е.— Давайте дальше. Что бы вы ни делали, всё к лучшему — ваша пословица.
(Васильева) — Да.— Но только их воспринимаете лучше, только в этом случае. Дальше. Вы осторожны до той степени, что переходите в глупость.
(Васильева) — Ну да.— Почему? Потому что вы занимаетесь обманом, самообманом. И давайте вспомним историю, историю прошлого и будущего, — к сожалению, пока ещё будущего, повторение прошлого. Что в вашем понятии реинкарнация? Что в вашем понятии жизнь? Что в вашем понятии следствие и причина? Это цепь. Это цепь, состоящая из следствий и причин, и каждая порождает новое звено. Хорошо, если это звено составляет прямую цепь, — здесь можно сказать, что вы идёте прямой дорогой, — чаще, это спираль, это круто закрученная спираль. И чем больше её шаг, тем прямее. Вы согласны?
(Васильева) — Да.— Но витки бывают столь плотно сжаты, что переходя на новый виток, вы можете вернуться на старый. А значит, вы не заметите, как начнёте повторять прошлую жизнь один к одному. Хорошо, если вы придёте на более высший виток, но чаще бывает наоборот, вы уходите ниже. И за одну жизнь вы можете поменять множество жизней. Когда-то вы спрашивали: «Может ли человек вернуться в камень, в растение?»
(Васильева) — Да.— Может. Сколько трудов надо сделать, но вы умудряетесь сделать это, когда количество витков и шаг их столь мал, что вы не замечаете, как вы проскальзываете на более ниже и ниже. Вы это называете ступенями, пусть будет так. Теперь представьте прямую, касательную прямую этих витков. И точка соприкосновения — это событие. И так как это была прямая, то, значит, говорит об одних и тех же событиях, только на более низком или на более высоком уровне, — на более высоких или более низких витках. Вы понимаете?
(Васильева) — Ну так, (относительно).— Теперь представьте, что вы должны сделать, чтобы не повторить, чтобы не вернуться на нижнее звено? Вы должны не повторить, а изменить. Из жизни в жизнь к вам приходят одни и те же события, из жизни в жизнь вы ищете на них ответы. И если они будут одинаковые, то не будет никакого движения. Если в прошлой жизни вы были врагами и в этой жизни останетесь ими — продвинулись ли вы? Нет, вы остались на том же витке или, не дай Бог, ещё ниже. Вы же жалуетесь на память: «Не помню, потому и повторяю!» Не помните? Простите, и совесть ваша не помнит ничего, когда кричит вам? Вы не слышите. Когда она вам что-то кричит, вы говорите, пы… (Срыв.) (Обрыв.)
(Васильева) — Вот такой, может быть, глупый несколько вопрос: вот когда Мабу… ну, так, значит, просили мы его посчитать, сколько нас здесь есть, он всегда считал на одного больше. А потом Переводчик, когда… говорит, что он видел, и вместе с нами считал и собаку мою. Вот как это понять? Т. е. вот…— Мабу ещё не умеет различать и животных, и людей — для него это живое, это самое главное.
(Васильева) — Ну да. Мы, в общем-то, так и поняли, но с другой стороны ведь он видит у монахов животных, он говорит, что это животное. Он же различает и животное и себя.— Он видит их, но не знает о них ничего. И он считает, что это слуги господни, слуги монахов. А о монахах нельзя говорить, как о живых, иначе это было бы для Мабу, что он, что монахи. И хотя он когда-то станет одним из них, сейчас монахи для него боги. И когда станет он одевать одежды монахов, он не станет богом — он останется тем же наивным мальчишкой. Но ему будет трудно, и он поймёт трудность, что от него зависит многое. Это его пугает, потому он и вышел на вас. Вы скажете: «Как же так — в первый раз он вышел, когда у него было всего только две жены и не могло быть речи о монашестве?»
(Васильева) — Да.— Ребёнок видит и будущее, и прошлое, и настоящее. Он уже знает понятие времени, хотя бы тем, что это связано с кормлением, с режимом укладывания спать, с физиологическими проблемами. У него уже есть понятие о времени, но ещё сознанием непонятое. А значит, хоть и туманно, хоть и плохо, он может увидеть будущее. И тревога, эта тревога передастся в него, и потому он будет искать защиту: он приходит к вам. Вы говорите, интерес? Нет, он ищет себе подобных, только и всего.
(Васильева) — Ищет себе подобных?! Скажите, вот можно, тоже такой вопрос: почему вы сказали, нельзя? Раньше-то я, может быть, не слышала — меньше трёх и не больше семи — здесь что-то с энергией связано, т. е. вот с зарядом каким-то?— Да, здесь есть множество причин. Вас должно быть не менее трёх. Даже у вас сказано, где вас трое… Вы помните?
(Васильева) — Да, у нас много таких поговорок про три.— И хотя мы не претендуем на роль бога и храма, но всё-таки соблюдайте!
(Васильева) — Ну да.— Почему не более семи? Потому что более, вы уже потеряете внимательность. А значит, будет не просто контакт, а… (Срыв.) Спрашивайте.
(Васильева) — Так, о чём же я хотела ещё?.. Сорвалось тоже. Вот скажите, нам постоянно говорят некоторые, намекают: и санитары, и вот те, которых вы назвали нашими чакрами, — что мы далее бесед не идём. Может быть, какие-то… может, эксперимент мы, что ли, можем провести, или как-то?.. Что вы можете предложить? Или нет, или мы только должны предлагать?— Уже идёт большой эксперимент, и идёт он, к сожалению, уже века.
(Васильева) — Ну да. Вот в этом-то да. Нет, ну, вы знаете, я иногда заранее, когда вот особенно настройка идёт такая, с утра если мы договариваемся на вот такой контакт, я иногда слышу как бы в себе, что ли… не слышу, а знаю некоторые ответы на вопросы, которые мы, в общем-то, зададим.— Мы когда-то говорили вам, и повторим снова: ничего нового мы не дали вам.
(Васильева) — Ну да, это да.— Ничего. Мы говорим только то, что знаете вы, но забыли об этом.
(Васильева) — Скажите, а можно ли, допустим, заниматься экспериментами на себе вот с эфирным телом, допустим? И нужно ли это делать? Вот, допустим, я так иногда занимаюсь такими… ну кундалини поднимаю, скажем так.— Давайте скажем так. Если этого хочет ваш мозг, и только лишь, то не советуем. Вы должны бы помнить, что сила кундалини — это не только сила светлого, но и чёрного.
(Васильева) — Да-да.— Многие сексуальные маньяки именно начинали с этого.
(Васильева) — Да, теперь понятно.— Давайте пойдём дальше. Если хочет ваш мозг, ваше сознание, многого вы не достигнете: больше будет обмана, и этот обман ударит вас же. Было бы лучше, если бы вы не делали всё это искусственно. А искусственное открытие третьего глаза — это что? Это уродство и не больше.
(Васильева) — Ну да.— А что делаете вы сейчас? Что делаете вы все? Вы создаёте множество реклам, вы создаёте множество сект по открытию, экстрасенсорные чувства… И что это? Это всего лишь попытка уничтожить себя. И хотя вы скажете: «Нет, мы хотим подняться духовно!» О какой духовности здесь говорится? Какая духовность, если не видите её? Вспомните, как пришёл и сказал Иисус вам: «Здесь нет Бога!» И это он говорил в храме! И вы повторяете снова.
(Васильева) — Ну так вообще-то, это даже видно, что у нас сейчас такая некоторая вакханалия, что ли, в общем-то. Иногда становится и страшно, в общем, куда нас это заведёт. Ну, может быть, в этом и есть тоже зерно хоть какое-то? Вот очень трудно различать…— Конечно же! Конечно. И среди плевел можно найти зёрна. Но было бы лучше, если бы вы старались и ухаживали за урожаем, а не забросили его.
(Васильева) — Ну, в общем-то, вы знаете, я, может быть, одна здесь, поэтому я буду про себя, может, как-то говорить. Вот у меня на какой-то там… ну, вот несколько месяцев назад, ну, может быть, даже год назад такое возникло ощущение, что действительно слишком, может быть, увлеклась вот этими всеми и книгами, и всякими такими экспериментами, и т.д. У меня, так сказать, пришло такое ощущение, что вот нужно искать в самой жизни суть.— А мы говорили вам, живите и более ничего не нужно вам.
(Васильева) — Ну вот…— Но живите! Именно живите, а не существуйте! Что такое жизнь? Это не когда плоть живёт, а когда душа живёт в мире, а не спряталась за шкурами или одеждами. Когда-то говорили вам, что очень легко поменять одежды, очень легко. И один из вас сразу же пожелал их поменять. Для чего? Чтобы просто убедиться в нашей правдивости. А что делаете многие сейчас вы? Вы меняете даже пол. А для чего? Вы ссылаетесь, что в прошлой жизни я была женщиной, а сейчас я мужчина. Я хочу остаться женщиной, и у меня осталась память. Да глупости всё это! Просто вы заблудились в собственной жизни и хотите измениться, думая, что изменится всё вокруг. Но нельзя же меняться физически, физически вы меняетесь всегда, что толку от того? Нельзя меняться духовно, ибо духовно вы не можете измениться. Всё, что есть в вас — уже есть. Но вы должны найти в себе это «есть», открыть в себе! Если вы будете делать это только сознанием, то получите только ложь. Многие из вас только и занимаются тем, что лгут. А теперь представьте, что отъявленный лгун начинает всех лечить.
(Васильева) — Представляю.— Что происходит? Что происходит? Кто-то придёт и скажет: «Вы вылечили меня!» — он обрадовался, ложь подкрепилась. Но наступит время, когда он поймёт, что это была ложь, и, как правило, это время приходит именно тогда, когда уже поздно. И тогда, умирая, вы попадаете в мир лжи. В мире лжи вы не сможете найти истинную дорогу. И снова вы будете притянуты к земле, но только ещё более в худшем состоянии. Давайте поговорим… (Срыв.)
— На какой букве мы остановились?
(Васильева) — На букве «Щ»— Хорошо, тогда напомните, что буква «Ш»?
(Васильева) — Это три единицы.— Смысл?
(Васильева) — А, смысл?! Сейчас уже трудно вспомнить… Опять жалуемся на память.— Хорошо, давайте по-другому. Похоже ли это на трезубец?
(Васильева) — Да. Нептуна, да? — вот можно сказать так.— Прекрасно. Теперь давайте вспомним три силы, составляющие вашу жизнь, вспомните.
(Васильева) — Ну да.— Так назовите их.
(Васильева) — Любовь, разум и воля.— О нет.
(Васильева) — А что?— Давайте вернёмся к более древнему, и пока не будем трогать духовность. Вспомните, как говорили философы: огонь, вода…
(Васильева) — Вода, да.— И что?
(Васильева) — И земля. Ну вообще четыре же ещё? Воздух и земля — четыре обычно.— Разве? Изначально было всего лишь три, вам этого хватало.
(Васильева) — Но теперь уже четыре.— Теперь представьте, вы добавляете хвостик, что это значит? Это попытка удержать этот трезубец, завладеть им и держать его. Ножечка столь маленькая и столь кривая… потому что она сделана вами, и вы сделали её довольно-то не умело, потому трезубец чаще переворачивается и бьёт вас же. Перевернём, и что получится?
(Васильева) — «Т»— Ваша «т» прописная. А помните, мы говорили о прописном, что это значит?
(Васильева) — Да, как-то.— Да? Вы уже не помните?
(Васильева) — Не помним, да.— Хорошо, давайте следующую букву.
(Васильева) — Так, «Ш — Щ», что там дальше? Я уже потеряла… «твёрдый знак — мягкий знак».— Хорошо, давайте скажем так: почему буквы расставлены именно так, а не по-другому?
(Васильева) — Ну в этом, наверное, есть какой-то особый порядок свой, я так думаю.— Как вы думаете, в чём здесь порядок… (Срыв.) (идёт счёт) Интересно, не правда ли? Давайте возьмём и сравним руки и ноги. Большая ли у них разница?
(Васильева) — Да не очень.— Не очень.
(Васильева) — А вы… простите?..— Даже пальцы и то почти одинаковые. Разница только в том, что ногами вы меньше можете работать, чем руками. А теперь представьте насекомое. Много ли у них разниц?
(Васильева) — В ногах и руках? У них же нет ног и рук — у них только ноги.— Ну пускай будет так — между передними и задними конечностями.
(Васильева) — Да нет почти никакой.— Почти никакой. Почему мы тогда называем ноги и руки? Почему не наоборот?
(Васильева) — Ну мы же люди!— А теперь представьте, теперь представьте, что вы будете работать ногами так же как руками, постоянно будете тренироваться, тренироваться, тренироваться из года в год, и что? У вас будет четыре руки, только и всего. А теперь представьте наоборот, вам нужно только нажимать и нажимать кнопочки-кнопочки-кнопочки. Вам уже не нужно будет работать руками, как вы делаете сейчас, и что? У вас и будут четыре ноги. И что? Были насекомыми и опять станете насекомыми. Интересно?
(Васильева) — Интересно. (Срыв.) (ведёт счёт 1-9)— Спрашивайте.
(Васильева) — Скажите, кто сейчас был? О насекомых говорили.— Спрашивайте, спрашивайте другое. Разбирайтесь сами.
(Васильева) — Хорошо, мы про зомби как-то разговаривали. Вот чем зомби отличается от человека? Вот, допустим, внешность человека… собственно все мы люди, вот внешне чисто. А…— Внешне ничем.
(Васильева) — Ничем, да.— А внутри пустота. Именно тот самый сосуд, который напичкан чем угодно, но только не душой. Зомби — это чистая материя, только чистая материя, и вы здесь не сможете найти то божественное. Откуда берутся теперь зомби? Очень просто. Это когда человек не хочет расставаться с Землёй. Он до того к ней привык, до того в неё влюбился, — сами понимаете в каком смысле, — что он не хочет с ней просто расставаться, ему незачем это делать. Он не хочет никакие миры, ему подавай то, что уже есть. Ну представьте, этот человек умирает, — и что?
(Васильева) — Да ничего.— Оболочка, созданная им, его фантазиями, желаниями, — чисто оболочка приходит на Землю, и всё. Душа ушла, как говорится, в чистилище или ещё куда-нибудь, и пришла только оболочка. Это один вариант рождения зомби. Давайте рассмотрим другой. Жил человек, пришёл кто-то и сделал его зомби. Ну или скажем так, что так не бывает, так не бывает и это уже не зомби. В этом человеке остаётся душа, но она закупорена, и чужая власть руководствуется этим телом. Так что, пожалуйста, не путайте! При жизни стать зомби — представляете, что это должно быть? Это должно быть только в двух случаях: когда человек насильно, сам по своей воле, прощается с жизнью — самоубийца. Но ему не хватает сил убить себя в прямом смысле слова, и тогда происходит всё внутренне: внутренне погибает человек, уходит душа. Вот вам самоубийство. И тогда это зомби. Вы поняли смысл?
(Васильева) — Да. Скажите…— Давайте по-другому.
(Васильева) — Угу. (Срыв.) (ведёт счёт) (Обрыв.)— …о трёх и семи.
(Васильева) — Ах, да.— И вы снова.
(Васильева) — Ой, простите! Тогда, может, сейчас прекратить всё это?— Давайте представим, что мы пришли и тут же уйдём. Будет ли это скромно с вашей и с нашей стороны?
(Васильева) — Да, ну мы как-то… вроде как продолжение, поэтому мы, может быть, действительно не поняли. Не то что не поняли, а наверное, упрямство, что ли, наше, или как, я не знаю даже, объяснить. Вам трудно, наверное, да? — сейчас.— Спрашивайте.
(Васильева) — Вот скажите, может ли человек, допустим, вот после смерти… т. е. вот, ну, физической смерти, вот такой в нашем мире, попасть в мир санитаров или предохранителей, как они себя называют?— Нет.
(Васильева) — Никогда не смогут?— А вы подумайте. Это частица вас.
(Васильева) — Ах, вот как!— Она находится в вас. Как вы можете всё целое превратить в маленькую частицу? А куда уйдёт всё остальное? Что такое смерть в вашем понятии? И каковы дороги ваши после смерти? Ну давайте скажем так. Мы говорили, что вы не можете определить сам переход от живого к мёртвому, именно это мгновение вы не можете найти. И этого мгновения действительно нет. Ничто не исчезает бесследно и сразу, всё происходит постепенно. Хотя вами принято, что более пяти минут человека нельзя оживить — это неправда. До трёх суток вы можете оживить, и мозгу это не повредит. Первое, что повреждается — не мозг, а потеря тех ваших колебаний, которые создают и поддерживают энергию жизни. Итак, запомните: вы можете до трёх суток ещё оживить человека. А это значит, что человек умирает медленно именно эти трое суток. И хотя кто-то из вас когда-то утверждал, что видел, и даже сумел замерить параметры души, уходящей из тела — это всё ложно. Вы можете замерить реакцию, реакцию материи на уход, но предупредим вас, ничто сразу не уходит. Теперь давайте представим — мгновенная смерть. При каких-либо катастрофах человек умирает мгновенно, в вашем понятии. Что первым делом происходит? Первым делом умерший видит себя со стороны, и ещё не может понять, что он уже умер. Давайте упустим возможность этих трёх суток, представим, что их пока нету, а просто посмотрим реакцию умершего. Он попал в катастрофу, он наблюдает её со стороны, и он не может ещё понять, что произошло с ним. В это мгновение, в это время он может и будет присутствовать рядом: он же ещё не ушёл, он ещё не признал себя мёртвым. Он будет слышать и ощущать вас. Он не сможет воздействовать на вас никак, ибо тело его лежит, но он будет видеть и помнить всё. И если в этот момент всё-таки он вернётся к жизни, то он сможет вам рассказать, что было. И это неудивительно. Давайте дальше. Смерть от болезни — когда вы долго и мучительно умираете. Здесь уже совершенно другая техника. Человек знает, что он умрёт, он уже настраивается. Здесь уже срабатывает память — память прожитого. Вы это говорите… (Срыв.) (идёт счёт) (Обрыв.)
— …Вот только одно «но»: что вы можете превратиться в них снова. Почему? (Срыв.) (Обрыв.)
(Мабу) — Кто?(Васильева) — Ну вот наши такие…(Мабу) — Монахи?(Васильева) — Ну да, монахи. (пауза) Как у тебя дела?(Мабу) — Хорошо.(Васильева) — Чем занимаемся?(Мабу) — Ничего не делаю, отдыхаю.(Васильева) — Сейчас?(Мабу) — Да.(Васильева) — А вообще?(Мабу) — Что вообще?(Васильева) — Ну вообще, когда вчера, чем занимался?(Мабу) — Вчера, это когда?(Васильева) — Ну, когда ты вот ночевал, переспал, а ещё до этого, когда ты ещё не спал. Понял?(Мабу) — Нет.(Васильева) — Ну вот смотри, сейчас солнышко, да? — день, да?(Мабу) — Ага.(Васильева) — А вот когда ты спал, была ночь. Так?(Мабу) — Не знаю. Я же спал. Откуда я знаю, что там было?(Васильева) — Ну вот. Когда ты спишь — это ночь, а когда ты не спишь — это день называется.(Мабу) — Ой, как неправильно.(Васильева) — Почему?(Мабу) — А когда я сплю, а что они не спят? У них день, а у меня ночь?(Васильева) — Они, наверное, не спят, потому что у них много работы.(Мабу) — Если я сейчас лягу спать, солнышко сядет?(Васильева) — Нет, ты ляжешь спать тогда, когда солнышко садится, а не наоборот. Ты понял?(Мабу) — Нет.(Васильева) — А как?(Мабу) — Когда хочу, тогда и ложусь.(Васильева) — А ну это тоже правильно. Но ведь когда солнышко садится, ты больше хочешь спать, чем когда днём солнышко светит?(Мабу) — Ну и что?(Васильева) — Ну вот когда солнышка нет — темно, тогда это называется ночь. А когда солнышко светит — это называется день. Теперь ты понял?(Мабу) — Не понял. А если я не буду спать и солнышка нет — тоже день?(Васильева) — Нет, это тоже ночь, потому что темно, но ты просто не будешь спать и всё. Потому что день и ночь зависят не от тебя, а от солнышка и от Земли.(Мабу) — Запутала ты меня.(Васильева) — А?(Мабу) — Запутала.(Васильева) — Запутала, да? Мабу, а кто я такая? Почему ты со мной?.. Тебе же нельзя с чужими жёнами разговаривать, а ты со мной разговариваешь?(Мабу) — А кто знает?(Васильева) — Никто не знает?(Мабу) — Никто.(Васильева) — Ну всё ясно. А как меня зовут — тоже не знаешь.(Мабу) — Не знаю.(Васильева) — Не знаешь? А хочешь узнать?(Мабу) — Нет.(Васильева) — Почему?(Мабу) — Не знаю.(Васильева) — Нельзя, да? Правильно, молодец! Сколько у тебя жён теперь, ну-ка говори?(Мабу) — Почему теперь? Две.(Васильева) — Две? А остальные где?(Мабу) — Какие?(Васильева) — У тебя ещё не было?(Мабу) — А почему у меня должно быть?(Васильева) — А земля где твоя? Тебе монахи дали землю?(Мабу) — М-м, дали чуть-чуть.(Васильева) — Чуть-чуть?(Мабу) — За Петю.(Васильева) — За Петю. А почему ты сейчас… ты без монахов сейчас? Монахов нет?(Мабу) — Нет, стоит.(Васильева) — Стоит монах?(Мабу) — Да.(Васильева) — А может, он хочет что-то спросить у нас? У меня вернее, я теперь одна.(Мабу) — Не знаю.(Васильева) — А ты у него спроси. Может, он что-то спросит у нас.(Мабу) — А как я у него спрошу? Если я у него начну спрашивать, то тебя не услышу.(Васильева) — Нет, ты сначала его спроси, к нему обратись, он тебя спросит, а потом ты мне скажешь, а я тебе скажу, а потом ты ему скажешь. Понял?(Мабу) — Не понял, повтори.(Васильева) — Ну вот смотри: спроси сейчас у него, хочет ли он со мной говорить. Если он скажет, хочу — ты тогда мне скажешь уже. Понятно?(Мабу) — Попробую.(Васильева) — Попробуй. (Обрыв.)(Васильева) — …Твёрдый знак.— Когда-то говорили вам о твёрдости знака.
(Васильева) — Да.— Вспомните, когда вы исключили его.
(Васильева) — Да-да, помню.— И что стало с миром вашим?
(Васильева) — Ну, будем говорить так, стал…— Вы потеряли твёрдость.
(Васильева) — Да.— Вы потеряли опору. И даже в ваших лозунгах звучало: «Мы разрушим старый мир до основания!»
(Васильева) — Было такое.— И на этих обломках вы решили построить новый. Прекрасная жизнь, не правда ли?
(Васильева) — Ну… (усмехнулась)— Почему вы тогда были слепы, и видели на обломках… заметьте, на обломках новый мир? Простите, а из чего вы будете строить этот мир? Из тех же обломков? И что же? Получится тот же старый мир. Вы согласны?
(Васильева) — Согласна.— Но вы почему-то не видели, но наконец-то пришло время, когда опять всё возвращается. Почему? Потому что вы построили всё-таки на обломках тех же, не используя ничего нового. (Далее резкий переход на Мабу)
(Мабу) — Я пробовал.(Васильева) — Ну и как?(Мабу) — Не получается.(Васильева) — Не получается? Ну ладно, потом получится. Мы знаем, что потом у тебя всё получится.(Мабу) — Когда потом?(Васильева) — О, скоро! Когда ты… ой… когда семь жён получишь, тогда узнаешь. Вот тогда у тебя получится.(Мабу) — Ой врунишка ты.(Васильева) — Нет, я не врунишка. Вот посмотришь.(Мабу) — У нас все хотят столько жён. Только старейшина может. А я старейшиной не буду.(Васильева) — Будешь.(Мабу) — Почему?(Васильева) — Мы знаем.(Мабу) — Чего вы знаете?(Васильева) — Ну ты очень будешь стараться, ты будешь с нами часто-часто разговаривать много, и тебе дадут ещё и много, аж целых семь, и ты будешь старейшиной.(Мабу) — Э-э, это вы гадаете!(Васильева) — Нет.(Мабу) — У меня жена так умеет гадать.(Васильева) — Ну.(Мабу) — Она берёт камушки на ладошку, потом говорит: «Закрывай глаза, и выбирай!» Я выбираю камешек… Какая в них разница, они все одинаковые — брешет, наверное. А потом говорит: «Вот этот камешек. Это значит, ты будешь богатый, будешь…» — это… б…(Васильева) — Кто?(Мабу) — Большой.(Васильева) — А, большой.(Мабу) — Ага. Ну ладно. Я тогда беру другой камешек. Она говорит: «Ой, жизнь плохая, ты быстро умрёшь. Так и останешься… и все свои последние две жены потеряешь». Дурочка какая-то.(Васильева) — Ну почему дурочка?(Мабу) — Ну пусть врёт одинаково! Нехорошо врёт! Не нравится, когда мне говорят, что у меня будет большое.(Васильева) — Ну я тебя не обманываю! Мабу! Правда, я тебя не обманываю! Вот посмотришь, когда потом прощения у меня попросишь. Ладно? Когда получишь семь жён, потом у меня прощения попросишь.(Мабу) — Не попрошу.(Васильева) — Ну ладно, не надо. Ну вспомнишь тогда, ладно? — что я тебе говорила. Вспомнишь?(Мабу) — А если не получится?(Васильева) — Получится. Это я тебе говорю.(Мабу) — А не будет — я тогда палку возьму.(Васильева) — Ну ладно, так и быть. Если не получишь это, то побьёшь меня палкой.(Мабу) — Да. И опять будет, как моя жена.(Васильева) — Ну и что?(Мабу) — Я её палкой побью, она сразу говорит: «Вот хорошие камешки, хорошие камешки!..» — и у меня всё хорошее. А как не бью, то начинается всё плохое. Она, наверное, любит, когда её бьют.(Васильева) — Любит?(Мабу) — Наверное. А ещё Ауба сказала, что… (Срыв.) (Обрыв.)(Мабу) — …Нет! Хитрая какая.(Васильева) — Ну почему же хитрая?(Мабу) — Раз ты сказала, что всё можешь — значит, отгадывай.(Васильева) — Ну, значит, сейчас у тебя две жены.(Мабу) — Правильно.(Васильева) — Правильно?(Мабу) — А как ты догадалась?(Васильева) — Ну как? Очень просто. (пауза)(Мабу) — Хе-е-е! А я тебя обманул! Три. (Смеётся)(Васильева) — (смеясь) Мабу, ну разве можно? Ты уже обманывать научился, да?(Мабу) — Нет, я проверял.(Васильева) — Меня?(Мабу) — Да.(Васильева) — О, проверял… Когда проверял? Ты, значит…(Мабу) — Но я не буду палку брать.(Васильева) — Теперь ты меня обманул, да?(Мабу) — Нет.(Васильева) — Как нет? Ты проверил, да? (пауза) Проверил, да?(Мабу) — Сколько у меня жён?(Васильева) — Чего?(Мабу) — Сколько у меня жён сейчас?(Васильева) — Сейчас?(Мабу) — Да.(Васильева) — Две.(Мабу) — Нет, три.(Васильева) — Ну ладно.(Мабу) — Глупая.(Васильева) — Ну ладно, я глупая.(Мабу) — Я же не могу знать, что такое три, если у меня будет только две жены.(Васильева) — Ну? Почему, ты до трёх разве не умеешь считать?(Мабу) — Нет, сколько жён могу считать.(Васильева) — Ну и сколько у тебя жён?(Мабу) — Три.(Васильева) — Ну почему три, если ты до трёх не умеешь считать?(Мабу) — Умею.(Васильева) — А когда тебе третью жену дали? Ну-ка, скажи, времени сколько прошло? Сколько тьмы прошло?(Мабу) — Тьмы — это много!(Васильева) — Много?(Мабу) — Конечно!(Васильева) — Ну тогда, сколько прошло времени? Примерно.(Мабу) — У старейшины…(Васильева) — Урожай уже был?(Мабу) — Два.(Васильева) — Вот, два урожая, и тебе третью жену дали.(Мабу) — Да.(Васильева) — А-а, значит, уже много времени прошло. Всё понятно.(Мабу) — Немного.(Васильева) — Это немного?(Мабу) — Нет.(Васильева) — Всё ясно. Мабу, скажи, как вы пшеницу выращиваете? Как жёны твои выращивают? Как она растёт? Из камней?(Мабу) — Вот мне это нужно знать.(Васильева) — Ну почему не нужно? А вдруг у тебя…(Мабу) — Пусть жена и выращивают.(Васильева) — А вдруг у тебя все жёны помрут?(Мабу) — Ну да, помрут… я им помру!(Васильева) — А ты будешь один тогда. Тебе придётся одному.(Мабу) — Не буду.(Васильева) — Не будешь?(Мабу) — Ещё пойду возьму.(Васильева) — А-а.(Мабу) — Мне их не жалко.(Васильева) — Не жалко?(Мабу) — Они меня сегодня обидели.(Васильева) — Чего они тебе сделали?(Мабу) — Палки спрятали.(Васильева) — А-а, наверное, часто ты их бьёшь?(Мабу) — Нечасто, поэтому и спрятали.(Васильева) — А-а, забыли… чтоб ты забыл про палку совсем.(Мабу) — Хитрые какие.(Васильева) — Хитрые? Всё ясно.(Мабу) — Я их всё равно нашёл.(Васильева) — А ты сейчас один или с монахом?(Мабу) — Один.(Васильева) — Один? И это тебе уже интересно?(Мабу) — Чего интересно?(Васильева) — Ну со мной разговаривать?(Мабу) — Не знаю, я лёг, уснул, и вы мне снитесь.(Васильева) — А-а, я тебе приснилась, да?(Мабу) — Да.(Васильева) — А ещё кто-нибудь кроме меня есть?(Мабу) — Нет, не вижу.(Васильева) — Не видишь? А ещё есть. Ты его всегда считал. Он вон там, немножко подальше сидит. (Собака)(Мабу) — Чего считал?(Васильева) — Считал.(Мабу) — Чего?(Васильева) — А вот там он сидит.(Мабу) — Кто там сидит?(Васильева) — Вот там, в другой пещере.(Мабу) — Не вижу.(Васильева) — Не видишь. Всё ясно. А ты просто заснул или тебе жена огонь принесла? — ты на него смотрел.(Мабу) — Нет, уснул.(Васильева) — Просто уснул. Ты во сне теперь, да? — со мной разговариваешь.(Мабу) — Да, ты мне теперь снишься.(Васильева) — А-а. И теперь ты меня видишь, да? (пауза) Ты же видишь?.. Мы же вас… А?(Мабу) — Вижу.(Васильева) — Ну и расскажи, что ты видишь ещё?(Мабу) — Чего ещё вижу? Тебя вижу.(Васильева) — А ещё что? Пещера какая?(Мабу) — Пещера?(Васильева) — Да.(Мабу) — Пещеру я не вижу, тебя вижу.(Васильева) — Только одну меня видишь?(Мабу) — Да.(Васильева) — А что у меня? Какая я? Расскажи мне, какая я.(Мабу) — Такая.(Васильева) — Красивая или не красивая? (пауза) А?(Мабу) — Не знаю.(Васильева) — Ну почему?(Мабу) — Травы много.(Васильева) — На голове?(Мабу) — Да.(Васильева) — У нас вот так. У вас травы нет, а у нас есть трава. Мы такие.(Мабу) — Ещё…(Васильева) — Ещё чего?(Мабу) — Одетая.(Васильева) — Да, правильно, ещё одетая. Мы тоже в одежде ходим, как монахи, только у нас…(Мабу) — А я что голый, что ли, хожу?(Васильева) — А ты в повязке ходишь.(Мабу) — А это что, не одежда?(Васильева) — Ну, одежда, только у нас больше одежды просто.(Мабу) — У меня лучше одежда.(Васильева) — Конечно удобнее, да?(Мабу) — Да.(Васильева) — А если я встану, ты меня будешь видеть? (Встала) Ну-ка посмотри, ты меня видишь так?(Мабу) — Не вижу, что вставала.(Васильева) — Не видишь? Просто меня видишь и всё, да?(Мабу) — Да.(Васильева) — А я как, выше тебя ростом или ниже?(Мабу) — Не знаю. Не надо вставать, а то я тебя не вижу.(Васильева) — А-а, ну ладно. А ещё на мне что одето?(Мабу) — Э-э… не знаю, как называется.(Васильева) — Где?(Мабу) — Оно звенит.(Васильева) — Звенит?(Мабу) — Да.(Васильева) — А где звенит? Я не слышу.(Мабу) — Ну звенит.(Васильева) — Где звенит-то?(Мабу) — У тебя.(Васильева) — У меня? (Обрыв.)