1997.03.21
(Отвечающие: Своб.сознание, Мабу)
— …таблетки — это глупо.
(Белимов) — Т. е. таблеткой не надо было пользоваться, да? (пауза) Говорите, что нам сейчас предпринять? Помогите выйти из этой ситуации! (пауза) Что нам предпринять, чтобы вывести Переводчика из плохого состояния его здоровья? (пауза) Как исправить ошибку в счёте, которую мы допустили на прежнем сеансе? (Обрыв.)— …беспечность, авось, неверие, пустяки.
(Белимов) — Да, так оно и есть. Все эти причины вы правильно назвали. Ну, я даже не улавливаю, каким образом это выскочило у меня из головы, эта цифра «два». Что сейчас мы можем предпринять? Таблетки, видимо, не помогут.— Вы составляете инструкции и тут же их забываете.
(Васильева) — Уже один раз мы как-то пользовались счётом, который давали нам. Можно снова повторить?(Белимов) — Или сейчас другая ситуация? Тогда мы излечили его горло, благодаря вам и счёту, дайте и сейчас алгоритм! (пауза) Хорошо, мы эту инструкцию будем держать при себе, постоянно перед глазами. Мы несовершенны, мы не всё помним.— Вы не хотите. А счёт — это всего лишь лакмусовая бумажка и не больше.
(Белимов) — Ну как не хотели, просто это наше несовершенство. Нарочно, специально мы это не делаем.— Иная простота…
(Васильева) — Хуже воровства. (Срыв.)— Интересная манера себе доказывать.
(Белимов) — Ну надо помочь в данной ситуации. Помогите, мы готовы прислушаться и сделать то, что вы нам подскажете. (Обрыв.)— …Ну, и как оно вас обрадует? Спрашивайте.
(Васильева) — Да, обрадует.(Белимов) — Ну мы поняли, что это наши постоянные коллеги или наши учителя. Вы знаете, ситуацию, которая случилась с Переводчиком?— Здесь мы бессильны.
(Белимов) — И вообще помочь не можете? Он сам с собой справится, или так и будет до конца жизни ходить с головокружением в голове?— Здесь мы бессильны.
(Васильева) — Ну я понимаю, что мы на другом уровне сделали эти ошибки, и на том же исправлять нужно, так?— Давайте далее.
(Белимов) — Ну хорошо. Мы готовы к работе, тем более что накопились кое-какие вопросы, может быть, необычного для вас характера, и мы готовы, если вы откажетесь сотрудничать в этом. Сейчас в публикациях, в газетах, вышли любопытные предсказания о судьбе России именно в этом году. Это предсказания древнего русского пророка, которые, в общем-то, оказываются, не совсем правильно то ли интерпретированы, то ли имеют расхождения в интерпретации. И вот буквально вчера у меня состоялась встреча с ещё одним контактёром, который специально приехал, чтобы поговорить со мной об этой ситуации. Он говорит, что древний пророк, в данной ситуации, на 97 год не прав, а надо верить ему о скором изменении ситуации, о смене правительства, смене президента и так далее. Вы в курсе таких событий с нашей страной?— Мы не можем быть не в курсе. Когда-то, мы говорили вам, а вы забыли: у нас нет понятия времени, и мы прошли вашу дорогу.
(Белимов) — Хорошо, это обнадёживает.— И для нас это может быть даже прошлое.
(Белимов) — И поэтому много видите, да?(Васильева) — Неужели всё повторяется?(Белимов) — До мелочей. Получается, что всё детерминировано? Т. е. никаких случайностей нет, всё происходит по…— А вы не любите нового.
(Белимов) — Ну понятно, что мы консервативны в этом, но мы отличаемся от других: мы не любим нового, мы пробуем исследовать, идти…— И чем же вы отличаетесь от других, если вы даже исследуете по-старому?
(Белимов) — Ну, кто-то вообще протестует и не хочет изучать. Мы всё-таки изучаем и пытаемся выйти, даже через контакты, например.— И вы протестуете изучая.
(Белимов) — К сожалению, может быть и так. А что, надо воспринимать это с полным доверием? Мы же должны сомневаться, а вдруг к нам не те силы выходят или рассказывают. Мало ли!— Почему вы бегаете по кругу?
(Белимов) — Так.— Потому что вы ждёте предсказаний, вместо того чтобы творить их самим. Живите!
(Белимов) — Ну вот и живём 80 лет в темноте. Были коммунисты…— Вы существуете.
(Белимов) — Существуем, да. Ну, по крайней мере…— Когда-то один предок совершил, а вы повторяете один к одному.
(Васильева) — А почему так получается?— Потому что ваша лень.
(Васильева) — Это из-за лени?— И вы плывёте по течению. И лишь против только тогда, когда хотите доказать, что вот вы какой, и не больше. И плывя против течения, вы опять не добьётесь ничего, потому что будете плыть только силами зла.
(Васильева) — Назло.— Да. А назло вы отрицаете истинное.
(Белимов) — Ну мы готовы вас очень внимательно слушать и выполнять, так сказать, и… Вот скажите, что грозит планете в ближайший год, от чего человечество содрогнётся? Какого рода конфликты или ситуации, или, может быть, кометы… или что? Что-то грозит? Наш информатор говорит, что какой-то катаклизм состоится в конце августа, в начале сентября. Вы знаете об этом катаклизме?— Нет.
(Белимов) — Это преувеличено?(Васильева) — Это фантазии, наверно.— Нет, почему же?
(Васильева) — Не фантазии?— Почему вас всегда интересовала жестокость, страх? Почему, когда вы испытываете в этом недостаток, вы стремитесь читать книги страха или смотреть, или ещё лучше участвовать? Ваш девиз: «Любые приключения, но не до смерти!»
(Белимов) — Да.— И при этом вы тут же делаете оговорки, особенно после очередного падения: «Не до смерти, но чтобы и не быть инвалидом». Почему вы так любите ужасы? Почему вам не хватает этой «силы зла»?
(Васильева) — Наверное, у нас есть много тёмного.(Белимов) — Тёмного, да.— И почему, когда ближний погибает у вас на глазах, вы не содрогаетесь? А очень ли сильно вы содрогаетесь, когда что-то происходит с человечеством, но не касается вас? Сильно ли вы содрогнулись, начав войны? Сильно ли вы содрогались, смотря на экран и на убитых? Сильно ли вы сопротивлялись, когда посылали вас?..
(Васильева) — Куда-то воевать. Скажите тогда в такой ситуации, допустим, идёт война, нападают на нашу страну кто-то, все идут защищать свою Родину, — я думаю, что это справедливо, — а некоторые люди, у которых поверье, нельзя воевать оружием, вообще отказываются. В этом есть какая-то правда?(Белимов) — Что играет в этом… Это важное, хорошее качество?— Когда-то вы любили играть в священные войны.
(Васильева) — Ну да.— Как вы думаете, это правильно? Сейчас вы осуждаете.
(Васильева) — Да, но вот…— Рассвет вашей веры был именно тогда, когда эта вера несла обильную смерть. Помните времена инквизиции?
(Васильева) — Да.— Рассвет ваших светлых чувств именно тогда, когда приходит боль страны; именно тогда, когда вам приходится воевать и проливать кровь; именно тогда, когда вы увидите множество смертей, а иначе множество зла, и будете жить в этом зле и бороться против него. Как вы думаете, больше страха у бойца, идущего в атаку, или у труса, прячущегося в кустах?
(Васильева) — Наверно, у труса.— Нет, у бойца.
(Васильева) — Да?(Белимов) — Он преодолевает, да?— Трус не может ощутить страх смерти, ибо он сидит в кустах и она далека от него.
(Васильева) — Ну а какой страх он тогда испытывает? Страх потерять жизнь.— Да.
(Васильева) — …заставляет его в кустах сидеть.— Но и когда вы бросаетесь на амбразуру, тоже есть страх. Но этот страх сильнее труса, ибо эта сила заставляет вас всё-таки броситься, ибо вы боитесь не только за себя, но и за других, и потому бросаетесь. Трус же боится только за себя. Вот и представьте, трус боится за себя, и страх у него только свой, а вы же, идущий в атаку, приумножили страх, как вы скажете, однополчан, страх за Родину. Испытывает ли трус этот страх?
(Васильева) — Нет.— Началось мирное время. Итак, человек, бросающийся в атаки, будет ли он чувствовать страх в мирное время?
(Васильева) — Будет, конечно. Но смотря какое…— Более труса или нет?
(Васильева) — Ну смотря какой, по какому поводу страх. Тут тоже…(Белимов) — Ну страх, чтобы…— Мы говорим о войне?
(Васильева) — А-а!(Белимов) — Будет какой-то, но не такой уж резкий, не сильный будет страх.(Васильева) — Как вы сказали? Будет ли он после войны испытывать более резкий страх?— Будет. Трус опять будет испытывать страх, чтобы не быть узнанным.
(Васильева) — Ну да.— Чтобы не показать свою трусость даже себе.
(Васильева) — Да.— Вот и получается, кто страшится больше?
(Васильева) — Ну тот, кто защищал родину, выходит так?— Выходит так. А когда-то было сказано: «Не имеющий сил для зла, не имеет сил и для добра», «Устал от зла, не увидишь и добра».
(Васильева) — Ну тогда так оно и происходит.— Давайте скажем так: если придёт к вам пророк и будет говорить о вашей счастливой жизни, вы не поверите, но зато прекрасно поверите, если будет говорить, что ваша жизнь будет проклята. Почему так?
(Васильева) — Ну да, мы более склонны верить, что у нас будет не очень…— Вы склонны ко злу, и при этом стремитесь к светлому, к Богу.
(Белимов) — Ну вот древний пророк говорит, что на Руси, в апреле, в мае будет… погибнет или уйдёт в лабиринт какой-то наш президент. Он прав или нет? Хотя во многих других случаях он был прав. Можете конкретно на это ответить с высоты своего знания?— Но не только он говорил.
(Белимов) — И Нострадамус говорил, да. Ну и будет ли этот переход? Поскольку… Я почему этим интересуюсь?..— Если мы скажем «да», то вы тут же будете спрашивать подробности о лабиринте.
(Белимов) — Ну нет. Давайте договоримся, что не будем…— Зря.
(Белимов) — Ну расскажите всю эту ситуацию. В «кошки-мышки» играть, ну что… какой толк вообще? Хоть немножко вы зна…— Играете вы! Мы не играем в «кошки-мышки», мы прошли. И вы предлагаете нам эту игру. Мы когда-то говорили вам о пророчестве, и что не хотим показывать вам дорогу — выбирайте сами! Когда-то говорили, что у вас есть множество вариантов… Да, и пророк видит только один. И вот, придя к нему, и услышав пророчество, вы будете идти именно по этому пути, отвергая другие, и тогда пророчество сбылось. Но хорошо ли это? Почему в старые времена пророков сжигали, уничтожали, убивали и старались даже распылить?
(Васильева) — Чтобы не сбылись пророчества.(Белимов) — Чтобы не сбылось, да.— Вы свободны в пути! Вы можете свернуть в любую, какую вам угодно сторону. И придя, и спросив, что будет завтра, вы сами решите это.
(Петрова) — Ну да, всё правильно.— Но если вы будете знать, что будет завтра, то вы будете поступать именно так. Множество пророчеств, а это было очень модно, совпадает точно по Фрейду. Вы приходите и спрашиваете, а вам говорят: «Тридцатого сентября вы сломаете себе ногу!» Вы тут же забыли. Но вам кажется, что забыли. И чем ближе приходит это число, тем больше вы ожидаете и проявляете это свойство. В конце концов, ломаете ногу. Прав пророк? A если бы вы не пришли к нему? Как вы думаете, сломали бы ногу?
(Белимов) — Наверно, сломали бы.(Васильева) — Да нет, скорее всего, нет.— Мы думаем, что нет.
(Петрова) — Просто установки.— Простите, когда вы идёте по земле, по бордюру, вы не боитесь. Но попробуйте пройтись по бордюру на высоте девятого этажа. Пройдёте?
— Нет.
— А почему вы там хотите упасть, а здесь нет?
(Петрова) — Страх. Там твёрдая почва, а там боимся, что упадём. Нет опоры.— Опора есть, но вам её мало.
(Васильева) — Нет, мы уже думаем там, что разобьёмся, сколько лететь…— Вот именно! Теперь представьте, мы вам сейчас напророчествуем.
(Васильева) — Да.— Мы можем сказать вам ваше будущее, можем сказать ваше прошлое, ибо для нас это «учебник истории».
(Белимов) — Но, к сожалению, сроду ничего не говорите.(Васильева) — Это и хорошо, что не говорят.(Белимов) — Да ну, «хорошо»!(Петрова) — Нет, а вот про прошлое — это интересно… да и про будущее тоже…— А что будет вам? Вы узнаете, что будет то-то и то-то, и будете усиленно к этому стремиться. Ну представьте, вы тут же даёте заметку, мол, так и так.
(Петрова) — Ну и что, обязательно прошлое?..(Белимов) — Тише!— Нас не поймаете! Не думайте, что мы вам сейчас скажем! Итак, вы делаете заметку, что это будет так и так — половина поверит, половина нет. A кто-то, мечтающий о том, чтобы это случилось, найдёт подтверждение в ваших словах, и вы будете уже его соучастником. Хорошо, если бы это было доброе дело, а если нет?
(Белимов) — Ну, нам кажется, в данном периоде, это будет доброе дело…— Да?
(Белимов) — …чтобы наш президент ушёл.— А нам кажется, что вы просто-напросто стараетесь подписаться в выборном бюллетене на Сатану.
(Белимов) — Т. е. пророк, который со мной беседовал…— А вы тогда почитайте Библию, и что было сказано там о пророках? (Берегитесь лжепророков, которые приходят к вам в овечьей одежде, а внутри суть волки хищные.)
(Белимов) — Тогда так, вот это очень для меня важно, поступить правильно или нет: прав был древний пророк или нынешний мой знакомый, который несколько другую версию даёт?— И откажемся отвечать, ибо спрашивает не ваша душа, а ваш разум. Это всё равно что выбирать две вещи: «Эта вроде бы подороже, но покрасивее, а эта вроде подешевле, но и не красива». Вот так поступаете и вы: вы устраиваете торги. А нам бы не хотелось.
(Белимов) — Ну а вдруг этот товарищ от светлых сил, и он действительно…— А мы говорили о «светлом» или о «тёмном»?
(Белимов) — Вы сейчас назвали Сатану.— Как вы невнимательны! Удивительна ваша невнимательность! Ранее мы думали, что память плоха, тем более вы говорили об этом сами, мы стали вас проверять — нет, память у вас неплоха, но вы совершаете ошибки. Тогда мы решили, что вы слабы логикой, и почитали вам пару лекций о логике. Но мы заметили, что нет, логика у вас хоть и глупа, но всё-таки не так сильна. Тогда мы искали другие причины и попросили других героев, и что же? А вы, оказывается, просто глухи и слепы, и вам просто лень думать. Правильно вас обвинили в составлении инструкций, вы их составили — это верно, но тут же и забыли о них. И когда вам говорят, сделай то-то и то-то — вы говорите: «Да…» Важно не то, что вы ошиблись именно в этот момент, это неудивительно, ибо вы не привыкли считать обратными счётами, а удивительно то, что вы забываете это сделать вообще, хотя было сказано вам и не раз. Когда было сказано вам, собираться не более и не менее — вы повторяете. Когда было сказано вам об умывании — вы забываете по лени. А откуда же здесь взялась лень? Неверие! А если вы не веруете, то, как тяжело разговаривать с вами. Вы ищете веских причин доказать себе, и когда вам дают эти причины, вы не замечаете их, потому что вы искали другого доказательства.
(Белимов) — Угу. Ну конечно же вы правы. Со стороны даже виднее эти несовершенства. (Срыв.)(СвСоз) — …роднёй, честно говоря.
(Васильева) — Да? Да.(Белимов) — В каком смысле?(Васильева) — Ну мы разговаривали о…(СвСоз) — Ну не знаю, я как бы наблюдал, но не слышал.
(Васильева) — Ну это наши…(Белимов) — …обычные. Хоть и ругают, но всё-таки не так уж плохо к нам относятся.(СвСоз) — Ну здесь получилось так, что я не слышал слов, то ли, скорее всего… Эмоциональный план, краски видел, но у меня просто не было возможности перевести для себя. Ну, всё потому, что это длилось долго, наверно. Был перевод для вас, а для себя — как обычно. И вот что я стал замечать, что проходит как бы двойной контакт. Вначале это было очень разительно, когда… ну не знаю, можно говорить имя или нет?
(Васильева) — Нет, не надо.(СвСоз) — Когда после контакта он рассказывал одно, а я совершенно другое. Вроде бы темы были те же и вопросы те же… вопросы совпадали, а вот ответы, примеры… направление одно, а было совершенно другое. Т. е. очень сильное было различие: как контакт запомнил я, и какой он был настоящий на плёнке. Но беда получилась в том, что когда я стал рассказывать — это было неинтересно: было интересно то, что на плёнке, а не то, что я помню. И это, как невостребованное, ушло. Потом, где-то через год, опять появилось это, но оно опять оказалось невостребованным. И получилось так, что я как бы раздвоился, что ли. И чтобы вот этого не произошло, они сделали проще: они сделали так, чтобы я вообще ничего не помнил. Даже если происходит двойственность, то я всё равно её не помню. И когда просыпаюсь, мне это ничем не грозит. Отражается только записями в блокнотике или где-то внутри, но логически я уже как бы отстранился от контактов, и поэтому первое время я с интересом слушал кассеты, с интересом слушал наговорённое. А потом, когда понадобилась вот эта защита, к сожалению, что я даже… просто обычный свой логический разум был отключён у меня от этих контактов. А как проявилось? Очень просто. Получилось так, что мне было неинтересно слушать контакты, просто не хотелось. И это нехотение передалось даже участникам. И в итоге они мне просто-напросто не давали этих кассет. Вроде как…
(Белимов) — Необязательно.(СвСоз) — Обыденно, да, необязательно. Т. е. произошёл эффект гипноза, и причём это получилось чисто с моей стороны. Т. е. в данном случае они не участвовали. Просто открыли вот этот ключ возможностей гипнотизирования, причём неявного гипнотизирования. А сейчас не знаю, у меня такое ощущение, что, наверное, всё-таки опять будет появляться эта двойственность, или… не знаю.
(Васильева) — Ну, и ты в последнее время, довольно, часто помнил и рассказывал много. И, вообще, лично для меня, это очень интересно. Да и всем, по-моему.(СвСоз) — Нет, это было, но просто я не могу назвать его имя. Хотя я могу назвать его так: Петя. Хотя назвав и это имя, я всё равно говорю конкретно о ком-то, именно всё-таки о нём.
(Васильева) — Ну если Мабу его так называет, то можно и тебе его так назвать, я так думаю.(Белимов) — Ну так это он что, создавал диссонанс?(Петрова) — Конечно.(Васильева) — Да нет, не надо.(Петрова) — Но он не успел.(СвСоз) — Просто получилось так, что, когда я стал рассказывать о второй половине контакта, ему это было просто неинтересно. Хотя текст был, если его можно так назвать, даже интересней, чем был произнесён вслух. Дело в том, что, как вы задали вопрос, с какой силой, вот с такой силой вам будет и отвечаться чаще всего. Задали равнодушно — равнодушно и ответится. Я же, когда перевожу, я должен перевести его как можно точнее. А в итоге этот вопрос я уже задаю им неравнодушно, и тогда я получаю два ответа: один ответ для вас, один для себя. И чаще всего получается, к сожалению, что вот эти «немые» ответы — они сильнее. А почему я завёл разговор об этом?
(Белимов) — Да.(СвСоз) — Потому что, вот попытался я сейчас как бы перевести о будущем, ну а как мне это сделать? Представить календарь? Это не получается. И просто я постарался как бы постареть, я представил себя… Ну вот вам сам механизм перевода. Я не называю числа, я не могу их назвать, потому что их нельзя нарисовать.
(Белимов) — Угу, понятно.(СвСоз) — Нарисовать семь яблок и сказать, что это семь яблок — это ничего не значит. Просто я представил, что я постарел. И меня одно только успокаивало, что через 5 лет, судя по всему, — а я постарался постареть на эти 5 лет, ну так получилось, скорее всего, — то я, наверно, ещё буду живой. Во всяком случае, я увидел себя в этом будущем.
(Петрова) — Значит, так и будет.(СвСоз) — А это вообще-то косвенно и ответ. Если они не хотят отвечать, то я могу ответить.
(Васильева) — Нет, не надо.(Белимов) — Нет, нет…(СвСоз) — Ну вы посчитайте, я уже, в принципе, и ответил.
(Белимов) — Хорошо.(СвСоз) — Дело в том, что 5 лет… посчитайте, это перекрывает тот срок, который вы спрашивали.
(Васильева) — О каких-то катаклизмах там…(Белимов) — Скажи, пожалуйста, ты себя почувствовал в этом состоянии более счастливым, чем сейчас? Ведь у нас сейчас яма потенциальная…(СвСоз) — Но здесь я уже не буду об этом говорить, потому что мне тогда придётся нарушить.
(Петрова) — Ну не надо.(СвСоз) — Понимаете, они не говорят, а как тем более я скажу?
(Петрова) — Не надо.(СвСоз) — Могу сказать так, что много счастья я вообще-то не ощутил. Понимаете, дело не в том, что я вдруг оказываюсь там на 5 лет… я просто постарел, и чувствую, что я существую, я ещё не ушёл. Вот, скорее всего так. А вот попробовать, чтобы почувствовать себя, именно вжиться в это «на 5 лет позже», это надо было бы давать уже дробный счёт, т. е. как бы углубляясь в эту тему. Понимаете, а когда это произошло, когда я впервые узнал об этих дробных числах, это когда… (Обрыв.)
(СвСоз) — …какими-то трубами, множество труб, все переплетены, и между этими трубами постоянно что-то шевелилось живое. A получилось почему так? Потому что, скажем, Петя — он дал счёт, и получилось так, что было ощущение дробности. Т. е. он назвал, досчитал до 7 — а это на кассете, по-моему, должно даже сохраниться — он досчитал до семи, потом как-то дал запинку и начал снова. И было такое ощущение, что произошла как бы дробь. Я сразу не мог понять, где я оказался: множество труб, что-то живое постоянно шевелится, и причём это живое пытается… агрессивно ведёт, относительно, ко мне. А потом, когда давали обратный счёт, к сожалению, тогда не произошло такого эффекта, чтобы в обратном счёте получилась дробь — было бы менее болезненно. И я вдруг понял, потому что это был очень медленный выход, что я просто-напросто попал… как бы вам сказать… в уменьшенное в размерах, в структуру, в материю дивана.
(Васильева) — А-а!(СвСоз) — Грубо говоря, я просто оказался, как покрывало, чем покрывается диван.
(Васильева) — Ну ясно.(СвСоз) — Вот я там и оказался. Вот они эти трубы, вот они эти живые существа.
(Петрова) — Ничего себе!(СвСоз) — Просто не произошёл чистый обратный счёт, и поэтому было, конечно, какое-то неудовольствие. Но, благодаря этому, я смог понять, что произошло. Потому что, если бы просто обратный, то я бы просто резко вышел и всё.
(Белимов) — Давайте ребята закончим тему. Мне крайне интересно и важно моя роль. Возможно, негативная, и я бы хотел всё-таки положительную… (Обрыв.)(СвСоз) — …Вы знаете, чувствуется какая-то теплота идёт. Вот они сейчас что? Я обычно себя не могу физически ощутить в контакте, даже когда разговариваю с вами, вот это окошко, только что, вы двигаете и всё. А сейчас мне дали как бы понять, как можно чувствовать себя здоровым. Я не знаю, я никогда этого не ощущал. Потому что когда я родился, я наверно таким только и был, но те времена я не помню. Понимаете, удивительно, тело действительно… ну как… свободно, что ли…
(Белимов) — А голова? Чистая, свежая голова, да?(СвСоз) — Я не знаю, мне трудно объяснить вот эти вот…
(Васильева) — Лёгкость, наверное?(СвСоз) — Потому что какая-то необычность. Даже, вот когда одухотворился чем-то, такого эффекта вроде как нет. А здесь знаете, вроде бы вот оно тело, даже вплоть до того, что я могу просто взять ту же руку и сквозь себя пропустить. Т. е. я вижу, что она есть, я знаю, что она существует, что я её вроде как чувствую, и в то же время какая-то лёгкость. Вплоть до того, что если я обращу внимание, допустим, на какую-то часть тела, то я могу просто-напросто его разглядеть, именно почувствовать это тело… ну не знаю, как это объяснить.
(Васильева) — В хорошем смысле.(СвСоз) — Да, наверно.
(Васильева) — Не в том, что там…(СвСоз) — А вы представляете, что если бы сохранилось это свойство? Ну я тут пытался…
(Белимов) — Проси, чтобы сохранилось. У тебя же сейчас очень серьёзно болит…(СвСоз) — Нет, это как раз не получится. Понимаете, это нельзя назвать даром, потому что… Вот как раз-то даром это и можно назвать, вообще-то. Не в смысле «дар», а «даром». Что даром далось, да, мы не ценим это.
(Петрова) — Да.(СвСоз) — Вот когда мы чувствуем, что мы радуемся жизни? После болезни.
(Васильева) — Да.(СвСоз) — Когда прошла болезнь, как мы себя чувствуем? А потом, когда мы прекрасно себя чувствуем, мы забываем, что мы здоровы. Ну возьми тот же зуб. Не болит зуб, мы о нём и не помним, что надо пойти, вовремя вылечить, вовремя почистить. Вот когда болит, вот тогда мы уже знаем - «Ага, зуб!» — потому что уже больно. И поэтому я попытался хотя бы денёчек почувствовать себя так. Понимаете, к этому мы и должны вообще-то стремиться, вот к этому облегчению. Вот так и кажется, что можно парИть. Ну, я попробую, конечно, сейчас как бы взлететь…
(Белимов) — У тебя сейчас как раз была эта реакция.(СвСоз) — Но получится или не получится, я не знаю. Но, знаете, такое ощущение, что это без проблем.
(Белимов) — Хотя бы немножко попробовать. Сосредоточься и попробуй взлететь хотя бы на 2-3 сантиметра. Можно ли в таком состоянии, ведь йоги добиваются этого, есть фотографии? У тебя получится или нет? Давай, попробуй!(СвСоз) — Ну можно попробовать. Я попробую… (Срыв.)
(Белимов) — Не получилось, ясно.(Васильева) — Нет, плохо хочешь.(СвСоз) — Нет, я хочу вроде бы, но понимаете, вот неверие какое-то…
(Белимов) — От веры зависит, да?(СвСоз) — Неверие. Я не могу представить. Вот если бы я мог прямо сейчас увидеть, что я поднялся, то я бы тут же, наверное, и поднялся. Но я не могу этого увидеть, потому что тут же сразу мешают ваши взгляды.
(Васильева) — Да? Ну мы отвернёмся.(Белимов) — Нет, не надо отворачиваться.(СвСоз) — Ну не только это, конечно. Мешает и моё неверие.
(Белимов) — Неверие, да-да. Вот и я встречался с человеком, который ходит по костру, по битым стёклам. А он просто представляет, что он идёт по зелёной травке, и никаких сомнений в этом нет, и получается. Он говорит: «У тебя тоже получится!» Но я боюсь, я не такой верующий. Я скептик больше, чем надо.(СвСоз) — Вот поэтому и говорят, что верующим легче жить.
(Васильева) — Ну да.(СвСоз) — Они верят, что живут прекрасно, они и живут прекрасно. (Срыв.)
(СвСоз) — …Вижу войну.
(Белимов) — Что видишь? Где? В каком районе? (Обрыв.)(Белимов) — …Надо задавать вопросы, или ты сам определишь тему?(СвСоз) — Не знаю.
(Белимов) — Ты в каком состоянии? Опять «окошко»? Окошко или какое-то другое?(СвСоз) — Нет, не знаю. (Обрыв.)
(Васильева) — …Вот, допустим, мы хотим поговорить с тобой, с одним из твоих уровней подсознания, мы можем сказать, что мы хотим поговорить с тобой так-то? А если мы захотим с нашими постоянными, то можем их вызвать, да?(СвСоз) — Нет.
(Белимов) — Тогда сейчас ты на каком-то уровне. Можно опять выйти на твои прошлые жизни? Ты готов?(СвСоз) — Мне проще будет выйти на «между» ними.
(Белимов) — А как это? Разве есть такое состояние, между жизнями?(СвСоз) — Не менее трёх.
(Белимов) — Не менее трёх?(Васильева) — Чего не менее трёх?(Белимов) — Состояний таких?(СвСоз) — Да.
(Белимов) — Ой, это для нас новая, возможно, тема. Попробуем, действительно, выйти… Это состояние между жизнью на Земле и жизнью «на том свете», оно разве бывает?(СвСоз) — Мне нужен счёт с 11 до 13 трижды.
(Петрова) — С 11 до 13.(Васильева) — А стоит ли?.. (Обрыв.)(СвСоз) — …Только надо будет не забыть, так же трижды дать потом обратно.
(Белимов) — Отлично, спасибо! Попробуй рассказать, что ты в этом состоянии ощущаешь? Это для нас совсем новое, да и для тебя новое. Расскажи, что ты чувствуешь в таком необычном состоянии?(СвСоз) — Ну как я и говорил ранее, не менее трёх. Первый уровень зависит от самой смерти, от качества смерти. Понимаете, дело в том, что если человек умирает мгновенно, то он не может пройти тоннель. Он практически и не проходил этот тоннель, потому что он неожиданно оказался по ту сторону. Дело в том, что его можно увидеть с того мира, но он не может увидеть этот мир. Он остаётся как бы зрителем в этом мире, в котором жил, и не может далеко уйти от тела, он как бы гость. И лишь только чьё-то желание может позволить увидеть кусочек этого потустороннего мира. Вот этот первый уровень, к сожалению, чаще всего именно в нём и гуляют…
(Васильева) — Полтергейсты.(СвСоз) — …в астральных телах, когда человек по желанию может уйти на этот первый уровень и поглядеть. Но, к сожалению, мы почему-то все считаем, что этот первый уровень и есть потусторонняя жизнь. Нет, это всего лишь только «тамбур» и не больше. Причём тамбур, который не очень-то и соответствует положению в самой комнате. А вот смотрите, ребёнок, скажем, младенец — он же ничего не знает о смерти, как он может пройти «тоннель»? Он не пройдёт его, но он и не задержится на этом первом уровне. Потому что он не имеет ещё тех сильных привязок к этому физическому миру, которые он может воспринимать логически. Для него нет разницы, живёт он в этом мире или резко ушёл в другой потусторонний мир. Он даже не поймёт, что он потерял физику.
(Васильева) — Ну да, он ещё здесь не адаптировался.(СвСоз) — Да, его ничто здесь не держит. Вот почему дети, к сожалению, так легко умирают. Особенно, вспомните, что очень часто смерть происходит, когда ребёнок засыпает: он просто теряет ориентацию.
(Белимов) — А вот неожиданная смерть для человека — это тяжёлое испытание?(СвСоз) — Это очень болезненно, потому что он как бы находится в шоковом состоянии.
(Белимов) — Не готов.(СвСоз) — Он не может понять, что произошло. Одно дело, когда вы умираете долго, в связи с какой-то болезнью: вы уже готовитесь. Мало того, что готовятся к этому окружающие… Понимаете, когда человек неожиданно умер, для многих это горе, печаль, страдание. И вот эта печаль, страдание, не желание и неверие, что это произошло, не отпускает человека, и он застревает на первом уровне. Это не значит, что когда он умер, надо плясать — нет, конечно. Но это надо понять, что это есть, и это факт. Понимаете, а мы держим его, причём очень часто это делаем одержимо.
(Белимов) — Эгоистично, да?(СвСоз) — «Да если бы он был живой, он сделал бы то-то и то-то», — и он не может уйти от этого. А вот когда человек очень долго болеет… конечно, это страшно говорить, но когда он умирает, кто-то всё-таки достаточно облегчено говорит, что вот он отмучился и мы отмучались. Понимаете, как-то отпускают его всё-таки.
(Белимов) — А отпевание — это важный смысл, когда человек от старости или болезни…(СвСоз) — Обязательно! Конечно, это очень важно! Понимаете, дело в том, что сила энергии, с которой… Ну вот если вы будете просто сухо отпевать, мол, что это просто надо, обычаи и всё, то нет. А вот смотрите, идёт похоронная процессия, раньше существовали плакальщицы, а сейчас их заменили музыкой…
(Белимов) — Оркестром, да.(СвСоз) — …которая тревожит нас и мы начинаем плакать. Нужно это было?
(Белимов) — Мы не знаем.(СвСоз) — В какой-то мере и да, и нет.
(Белимов) — В какой-то мере, это лицемерие…(СвСоз) — Потому что, когда он уходит, он чувствует, что всё-таки… Ну представьте сами, вот вы куда-то надолго уезжаете. И когда семья идёт и провожает вас, то вам легко на душе, вы согласны?
(Васильева) — Да.(СвСоз) — А представьте, она вас вообще не провожает: все спят, вы собираетесь и тихонько уходите. Довольно-то тяжело уйти, да?
(Петрова) — Да.(СвСоз) — Вы чувствуете, что вы одиноки. А представьте, что семья…
(Белимов) — …в сборе, и поп есть. Это лучше?(СвСоз) — Вот вы уезжаете, и семья кидается вам на шею, плачет, рыдает: «Не отпущу! Не надо!..» И вы так же уезжаете с тяжёлым настроением.
(Белимов) — А лучше проститься, как-то…(Васильева) — По-тихому.(Белимов) — …с теплотой, с настоящим…(СвСоз) — Принять и пожелать… Не жалеть себя, потому что чаще всего на похоронах вообще-то жалеют себя, а не усопшего. И пожелать ему…
(Белимов) — Ну вот у многих из нас пожилые родители — они воспитаны в другом стиле, в другую эпоху, и попа к моему отцу, допустим, не приведёшь. Он просто воспримет это не совсем…(СвСоз) — Значит, и не надо этого делать.
(Белимов) — Да?(СвСоз) — Иначе он умрёт с ненавистью к вам.
(Белимов) — Против его воли. Или можно почувствовать, хочет ли он этого, да?(СвСоз) — Другое дело, если вы потом пойдёте и поставите свечку за упокой. Этим вы ему уже не помешаете. Но если вы на силу приведёте, и на силу… Ну представьте, будут насильно кого-то крестить. Как вы считаете, крещён ли он, если происходит этот акт всё-таки в душе? Это таинство происходит в душе, а не в церкви и не снаружи.
(Белимов) — Хорошо, вот этот первый уровень мы поняли — неожиданная смерть и всё такое.(Васильева) — Можно я один вопрос?..(Белимов) — Ну хорошо.(Васильева) — А если смерть во сне, это тоже считается неожиданной смертью?(СвСоз) — Чаще, да.
(Васильева) — Я недавно такой разговор в трамвае слышала, что там кто-то умер во сне, и говорят: «Вот какая хорошая смерть! Счастливый человек!»(СвСоз) — В какой-то мере и да, и нет. Понимаете, нет категоричности: этот — счастливый, этот — нет.
(Васильева) — Ну да.(СвСоз) — Всегда существуют какие-то свои нюансы. Человек умер во сне, от чего он умер? Просто взял и умер? А могло быть просто согласие.
(Васильева) — Да.(СвСоз) — Понимаете, дело в том, что когда-то говорилось уже, что человек умирает вообще-то ранее, и поэтому можно заранее предсказать, что человек, допустим, через год умрёт. Не из-за того, что увидел будущее, нет, просто сам организм уже включился на самоуничтожение. Бывает так, что человек живёт, радуется жизни и чахнет — организм включился на самоуничтожение. Причина? Причин множество, поэтому о них лучше сейчас не говорить.
(Васильева) — Ну да.(СвСоз) — Потому что их очень много. Если человек умер только из-за того, что, как вы говорите, своей смертью умер — это хорошо. Но если человека убить во сне, то это будет просто убийство.
(Петрова) — Да.(СвСоз) — Независимо, спал он в это время, был без сознания или что-либо ещё.
(Белимов) — Ну вот первый уровень немножко понятно — неожиданно уходит.(Васильева) — Вот ещё один вопрос…(Белимов) — Второй — это спокойная смерть?(Васильева) — Вот ещё один вопрос…(СвСоз) — Вы невнимательны. Дело в том, что я не говорил, что первый уровень — это для умерших очень быстро. Я же говорил всё-таки ещё и о болезнях. Понимаете, дело в том, что вот этот первый уровень… как бы это сказать… подготовительный уровень, когда вы ещё не пришли туда, но вы уже ощущаете, что пришло время расставания, как бы готовитесь к дальней поездке, к изменениям. Не все проходят этот уровень, но всё-таки есть. И вот именно на этом первом уровне происходит зарождение, как вы сказали, полтергейстов, привидений. Понимаете, если ушёл человек в тоннель, то он никак не может к вам вернуться привидением.
(Васильева) — Ну да.(СвСоз) — И он никак не может с вами разговаривать. Для того чтобы ему прийти и разговаривать с вами, ему нужно пройти как бы ещё один минитоннель. Понимаете, в вашем понятии тоннель — это не значит, что это физическое, что это действительно тоннель, нет.
(Васильева) — Это плёнка, о которой ты всё время говоришь, да?(СвСоз) — Дело в том, что…
(Васильева) — Которая миры разделяет.(СвСоз) — …уйдя на третий уровень, никак до него не докричишься. Никакой спирит не сможет до него докричаться, потому что он уйдёт, и будет полностью…
(Васильева) — Там уже.(СвСоз) — …не привязан к Земле. Это то самое, о котором мы мечтаем. О свободе выбора, а не когда нас тянет Земля по каким-то законам, которые нам неведомы, и против которых идём. (Обрыв.)
(Белимов) — Тогда вот вопрос: ты же слышал главы, эпизоды из книги, которую недавно продиктовали девушке, которая мне прислала эту рукопись? В какой мере это действительно событие?.. Может, это действительно плод её фантазии, как сказал профессор? Или всё же это спиритическая связь?(СвСоз) — Вам же когда-то же говорили о фантазии?
(Белимов) — Так.(СвСоз) — Фантазия на пустом месте не бывает. Я не могу сейчас утверждать, был ли этот конкретный герой или нет, так это было или нет, но я могу сказать, что всё это есть. Ну давайте скажем так: человек описал в одной из книг, как тонул «Титаник».
(Белимов) — Угу.(СвСоз) — Но ведь «Титаник» не тонул, он просто фантазировал.
(Белимов) — А потом утонул.(СвСоз) — А как определить, это «фантазия» или «потусторонняя реальность»? Это очень трудно. Очень многие хотят прийти и помочь. Представьте, умирают родители, ну как им не помочь прийти детям? Они хотят этого. И когда говорят, что… Понимаете, мы слишком напрямую всё понимаем, а то, что надо принять прямо, мы начинаем понимать как угодно. Вспомните из Библии, и тогда неправильно понятый пример… получается, что отец мой, мать моя, здесь среди учеников. Помните, да?
(Васильева) — Ну да.(СвСоз) — И отсюда мы говорим: «Умер — всё, не лезь к детям, сами разберутся! Не помогать, ничего не надо!» Но это говорит только о нелюбви и всё.
(Васильева) — Скажи, а может, это она сама была в прошлой жизни этим…(Белимов) — И вспомнила, что она там помнила.(Васильева) — Да, и она просто вспоминала о её фантазии.(СвСоз) — Всё может быть.
(Белимов) — И пускай, может, даже мужчиной была.(СвСоз) — Всё может быть. Дело в том, что мне не хотелось бы сейчас уйти в этот мир…
(Васильева) — Ну ясно. Не надо.(СвСоз) — …для того чтобы искать этого человека — это, во-первых. Во-вторых, хотя речь идёт о том, что можно мгновенно перемещаться, но это не значит, что я могу мгновенно кого-то вызвать. Ну представьте, спиритический сеанс, это когда просто разговор между двумя мирами. А здесь вам нужно найти собеседника. Вы же всё-таки ищете своего собеседника?
(Белимов) — Угу.(СвСоз) — И найдя его, вы ещё не уверены, что состоится разговор: или он в не настроении, или ему некогда с вами говорить. Правильно?
(Васильева) — Ну да.(СвСоз) — То же самое происходит и там.
(Васильева) — Конечно.(СвСоз) — Можно поискать, реально ли был этот человек или нет. Но есть ли в этом смысл?
(Васильева) — Нет, конечно.(Белимов) — Нет, для меня, как для исследователя, это подтверждение реальности того мира.(СвСоз) — «Важно идеей несущий, и не то», и всё. Хотя есть, конечно, настораживающие моменты, которые я не встречал. Это, например, управление чьей-то судьбой.
(Васильева) — Да, это тоже.(СвСоз) — Этого я не встречал. Во всяком случае, мне этого не доставалось.
(Васильева) — У меня тоже сомнения по этому поводу есть.(СвСоз) — Дело в том, что космические ритмы столь сильны, что человек не может вообще-то сказать «да» или «нет», и тем более помешать постороннему уйти и родиться, скажем так. Вот это тоже вызывает подозрение.
(Васильева) — Недаром же говорят, что по воле божьей мы рождаемся, но не по чьей-то воле, кого-то из нас.(СвСоз) — Хотя, конечно, Бог может… ритм может быть изменён, как вы говорите, по божьей воле. Посторонний человек может изменить, но для этого нужно, чтобы сами ритмы захотели как бы этого, т. е. должно быть совпадение. Но это очень и очень редко, и мне кажется, что вот здесь вот — нет.
(Белимов) — Нет элемента достоверности, да?(Васильева) — Скажи, а, допустим, различные восточные писания, литература та же… не знаю, можно называть-то? (пауза) Ну ты наверно понял, что я имею в виду: поле битвы при Курукшектри.(Белимов) — Да места-то можно называть, это же не фамилия.(СвСоз) — Но это место вообще-то названо именем.
(Васильева) — Скажи, эта книга достоверна, ты же её читал? В принципе, там всё сказано насколько… ну, правильно или неправильно…(СвСоз) — В этой жизни мне не пришлось её читать, но я читал её. Понимаете, не ищите противоречий, ищите общее! Существует множество планов, существует множество миров, даже в вашем мире есть множество стран, но почему бы и там не быть разным странам, или как вы говорите, разным небесам? Небо Христа, небо Кришнаитов, небо ещё чего-то.
(Васильева) — Будды.(СвСоз) — Ну назовите это странами, если вы боитесь слово «небо».
(Васильева) — Да нет, не боимся. В общем-то, я и подозревала, что это именно так. Но где-то должно же быть вот это единство, о котором говорят… (Обрыв.)(СвСоз) — …лишь только одно, что всё это есть, и всё. А всё остальное — это не существенно, т. е. не важно. Это существует, существуете и вы, и куда вы попадёте, в какие миры, зависит, конечно, от космических ритмов, и если быть точнее, от вашей ритмики, накладывающейся на эти, на то единое, как вы говорите. Ну пускай будет так: единое — это космические вибрации, которые называют ритмами, ритм рождения, если нужно. Понимаете, вот существует ритмы рождения, ритмы смерти, биоритмы — нет, ритм один, но дело в том, что если на данный момент вам требуется рождение, то это будет ритм рождения, просто будет имя. Если нужен ритм смерти — будет ритм смерти; ритм болезни — пожалуйста. Мы говорим, что звёзды влияют на наш характер, т. е. этим мы хотим подчеркнуть ещё и свой эгоизм. Т. е. когда-то мы кричали, что Земля — это центр Вселенной, то же самое мы начинаем кричать и сейчас, только завуалированно. Да, мол, звёзды управляют нашими судьбами, иными словами, звёздам есть дело до нас. Нет, нет этого! Это всё равно что сказать: если вы попали под электрический удар — значит, электричество как бы вмешивается в вашу судьбу. Да нет, просто вы не туда залезли. Или просто… (Срыв.)
— Почему вы невнимательны?
(Белимов) — Так.— Вы слышали и повторили это слово. Так дайте же!
(Петрова) — Мы не помним.(Васильева) — А счёт… вот сейчас мы…— Тогда вспомните, как плоха у вас память. Или вы не хотите помнить? Если вы желаете остаться на том же уровне, то дайте тот же самый счёт, каким бы он ни был.
(Васильева) — А, ясно.— Забыли?
(Васильева) — Три раза по…(Белимов) — Ну ладно, давайте дадим. Туда? Туда.(Васильева) — Ну, вы хотите разговаривать?(Белимов) — Ну давай, ты говори.(Васильева) — 11, 12, 13.(Белимов) — Ещё.(Васильева) — 11, 12, 13. 11, 12, 13. (Срыв.)(Васильева) — …Давай, продолжим. Ты помнишь?(Белимов) — Ты про промежуточный мир… Ты помнишь, о чём говорил? О том состоянии неожиданной смерти, о длительном умирании. Я хочу спросить ещё об одном состоянии, видимо, оно третье. Можно спрашивать?(СвСоз) — Да, конечно.
(Белимов) — Понятно, что когда человек умирает от старости или от болезни, он готовится к смерти, и она спокойней протекает. А если смерть связана с драматическими событиями, с издевательствами над людьми, унижением, пытками, или даже самоубийством; человек готовится к этому, он не неожиданно ушёл с большой душевной болью и с пытками. Как в этом состоянии выглядит переход на тот свет?(СвСоз) — Дело в том, что здесь в один ряд ставить истязание и самоубийство никак нельзя. Самоубийцы — это особый народ, который отказался жить, это люди, которые бросили в лицо Богу его же дар, и потому они наказываются. Почему? Потому что происходит нарушение естественного ритма. И если самоубийцу потом обвинить, что он погубил множество поколений, это будет истиной. Дальше об убийцах. Вы уже, наверное, слышали, что да, действительно отрубаются фаланги. А вот почему? Причина? Почему именно это делается? Почему отрубается мизинец?
(Васильева) — Сердце?(СвСоз) — Сердце. Т. е. чтобы люди видели, что в нём нет сердца, ибо он убийца. Правильно?
(Васильева) — Да.(СвСоз) — А почему безымянный палец удаляется?
(Васильева) — Ну духовная цепь.(Белимов) — Почему?(СвСоз) — В нём нет души, это первое, и второе, чтобы ему не было дано имя. Вспомните Каина, вечно ищущего или прощения или наказания.
(Васильева) — А-а!(СвСоз) — Ибо он оставлен. Ну вспомните, что был знак не трогать его. Его нельзя было убить никому, его нельзя наказать, но его и нельзя простить. Мы знаем, что его имя Каин, и не больше. Но дело в том, что мы не знаем силы имени. И там…
(Белимов) — А она есть?(СвСоз) — Безусловно! Здесь, мы ощущаем просто имя и всё, и не больше, а там же — нет, имя значит многое. И вот тогда удаляется мизинец, чтобы показать, что сердца нет у этого человека. Удаляется второй палец — у этого человека нет имени, он не достоин имени.
(Белимов) — А какова потом его судьба?(СвСоз) — Тяжела. Множество раз он будет убит сам, множество раз он будет терпеть те же муки. И если этого будет мало, тогда он вернётся на Землю и кармически получит всё то же самое: так же будет убит, так же будет мучим. Но, к сожалению, для нашего человеческого сожаления, будут мучаться и его дети: когда-то он убил — будут мучаться и его дети. Как сказала Ванга: «Чтобы было больнее…» Это так.
(Васильева) — Значит, дети отвечают и за родителей?(СвСоз) — Отвечают, ещё как отвечают! Ошибки взрослых отражаются на детях.
(Васильева) — О самоубийцах я ещё хотела спросить…(СвСоз) — Почему на детях? Потому что, как я уже говорил, чтобы было больнее.
(Васильева) — Скажи, бывают самоубийцы, как в фильме недавно показывали, что…(СвСоз) — Давайте скажем так: (…замятая плёнка…) не трогай!
(Васильева) — Ну хорошо.(СвСоз) — Каким бы самоубийца не был, какие бы причины не были, это не оправдывает. То, что вы не хотели попасть в руки врага, это говорит только о вашей трусости, что вы боитесь, что враг победит в духовном плане.
(Васильева) — Нет, а если от этого зависит жизнь других людей?(Петрова) — Как это?(Васильева) — Ну, допустим, он много знает, и если его возьмут…(Белимов) — Может предать родину.(Васильева) — Да.(СвСоз) — Простите, но это тот же самый страх. Об этом сейчас речь и шла.
(Васильева) — Ну это да.(СвСоз) — Духовная победа! Важна духовная победа, а не физическая! Физически враг победил, потому что вы уничтожили себя. Согласны?
(Васильева) — Да.(Белимов) — Да.(СвСоз) — Даже если вы не уничтожите себя физически — он вас победил, потому что вы, в какой-то мере, физически зависите от него: он захочет — покормит вас, захочет — нет, захочет — убьёт. А вот моральная победа… И какая бы ни была причина, пусть даже от вашей смерти будет зависеть всё человечество, если вы скажете лишнее слово. И вот этот страх, что вы не выдержите, основан как раз чисто на духовном плане. И вы убиваете себя в первую очередь духовно, а не физически. Физически, вы никого не интересуете. Даже себя вы не интересуете физически. Много ли вы знаете о своём теле?
(Васильева) — Ну да.(СвСоз) — И много ли вы о нём беспокоитесь? Только тогда, когда оно застучит вам, что вот здесь болит. Правильно?
(Васильева) — Хорошо, вы на прошлом контакте сказали, что наш инструмент, тело наше, не очень удачный. И если душа, допустим… Ну т. е. вы всё здесь пощупали, поняли, душе неинтересно, то душа будет искать другой инструмент. Может ли это быть инструментом на других планетах, других Вселенных, или как?(СвСоз) — Да.
(Васильева) — Да?(СвСоз) — Ну вспомните!
(Васильева) — Ясно.(СвСоз) — Но дело в том, что помимо души существуют ещё и другие понятия. Дело в том, что души всё-таки тоже могут заблуждаться.
(Васильева) — Ну да.(СвСоз) — И поэтому она может обратно вернуться на Землю для того, чтобы убедиться, что не всё она ещё и знает-то.
(Васильева) — Ну я имела в виду, когда действительно всё уже…(СвСоз) — Это не значит, что она хочет самоубийства, выбирая плоть — так же будет продолжать жизнь. Нельзя познать всё. Сколько бы здесь ни прожили, даже если вы будете здесь жить вечно на этой Земле, вы не познаете всё. И даже на самой Земле не познаете. И поэтому всегда можно вас вернуть на Землю. Даже если вы здесь проживёте вечность, всё равно что-то останется тайной, хотя бы потому, что течёт время, всё изменяется. Если же вы будете знать законы изменений — вот тогда другой разговор, тогда вы будете знать и будущее. А если вы будете знать будущее, то зачем вас посылать в это будущее? Понимаете, вот параллельность существования, вы познали законы, а раз вы познали законы — значит, вы уже можете владеть ими. И вдруг вы видите, что в таком-то году вы родитесь, и будете делать то-то и то-то, и станет из-за вас то-то и это. Нужно ли вам это, если вы уже всё знаете? Значит, вы уже прошли этот урок, значит, вы и не родитесь. Вот тогда вы скажете: «Ну как же так, я же там родился, и в то же время не родился?» А вот этот вопрос уже не стоит и задавать, потому что, когда вы рассматривали своё будущее — оно существовало, но когда вы рассмотрели и отказались от этого — этого будущего уже не существует. Оно было всего лишь только мгновение, для того чтобы вам его увидеть, и всё. И поэтому многие пророчества не сбываются, потому что всё меняется. Один человек… да что человек, просто какой-то «чих» может изменить весь мир. В момент «чиха» мы можем увидеть, что мир изменился в будущем, но когда мы будем существовать в том изменённом мире, то мы даже не догадаемся, что этот мир изменён. Представьте, если вы вдруг, а у вас было множество таких рассказов, где машина времени, где в доисторических веках раздавили бабочку, и тогда млекопитающие не смогли выбиться, и кругом живут только одни дельфины. И вот вы будете дельфином, и даже не будете представлять, что когда-то были млекопитающим. Это даже не история, это ничто, это несуществующее. Это та самая вариантность… А представляете, сколько вас множество? Вот вы сейчас сидите и мечтаете о чём-то, и вы уже создали какой-то мир. Пусть он не проявился физически, но эмоционально он был проявлен. А раз он проявился эмоционально, то, значит, уже произошли физические изменения в вашем теле. Так?
(Васильева) — Да.(СвСоз) — Изменение химии. А раз произошло изменение химии — значит, произошло изменение электрических полей. Согласны?
(Васильева) — Да.(СвСоз) — Изменение электрических полей, а значит, нарисовали другую картину и наложили её на гравитационные поля, и так далее. И вспомните торсионные поля. Произошло изменение?
(Васильева) — Да.(СвСоз) — Произошло. Мысль стала материальна?
(Васильева) — Да.(СвСоз) — Какие нужны ещё доказательства? А мы опять ищем доказательства, потому что, в нашем понятии мысль материальна: «Я хочу кирпич!» — кирпич появился, вот только тогда это будет доказательством. Ну возьмите те же самые ваши науки и вы увидите, что мысль действительно материальна. Только что был объяснён этот механизм. Все ваши мысли, это любой скажет вам, любое изменение вашей мысли — это изменение ваших физических параметров, а значит, и изменение окружающей среды. Но надо сказать, что это только локально. Т. е. этот мир создался… ну пусть изменение произошло, скажем, 10 метров, 100 метров… Как вы измеряли биополя, помните?
(Васильева) — Угу.(СвСоз) — Что вот экстрасенсы там 400 метров…
(Васильева) — Ну да.(СвСоз) — Это глупости. Потому что мы говорим только о качестве измерения, о чувствительности измерения. Давайте скажем так: упала лишняя капля в море, море разлилось сильнее?
(Васильева) — Да вроде нет.(Белимов) — Нет.(СвСоз) — Разлилось! Но это столь малые ничтожные размеры, что у нас просто нет приборов, чтобы это измерить. А когда вы подпрыгиваете на земле, Земля вздрагивает?
(Васильева) — Ну да, всё правильно.(СвСоз) — Вздрагивает, согласны?
(Васильева) — Конечно, да.(СвСоз) — Вспомните, это было в учебниках физики. Но происходит это так мало, и никакими приборами это измерить нельзя, но всё же измеряется. И вот тогда вспомните, когда говорили вам, что крики, стоны…
(Васильева) — Да.(СвСоз) — …убивая во все века…
(Васильева) — Угу, всё это есть.(СвСоз) — …крики и радость беременных, плач ребёнка, всё это существует и несётся в космосе. Ничто не уничтожается, ничто не уходит! И вот представьте, когда вы попадаете… И что слышите?
(Петрова) — Кошмар.(СвСоз) — Вот Ад, когда вы приходите и встречаете только одни беды и боль; вот вам Ад, когда вы слышите и видите свою собственную боль, которая была выпущена за века, и всё проходит сквозь вас. Вот Вечность!
(Васильева) — Да.(СвСоз) — А говорить о том, что размеры того-то и того-то — это глупо. Ну возьмите хотя бы эту движущую руку, как вы думаете, где кончается эта рука? Где вы её видите?
(Белимов) — Наверно, в другом измерении, да.(Васильева) — Да нигде.(СвСоз) — Она бесконечна, рука бесконечна, любой предмет бесконечен, потому что он изменил. И я могу на сотни миллиардов световых лет увидеть эту руку, благодаря изменению, которое она произвела. А учитывая, что я произношу ещё и колебания, а значит, я изменяю и ещё большее поле. Вы согласны?
(Васильева) — Да.(СвСоз) — Просто недвижима рука или я изменяю… Представляете, насколько я увеличиваю? Иными словами, я не увеличиваю размеры, потому что я говорил только что о бесконечности, но зато я увеличиваю мощь этих колебаний. И когда рука просто лежит недвижимо, пусть какими-то маленькими приборчиками я измеряю на сотни миллионов лет, где-то измерил и увидел эту руку. А теперь представьте, я совершаю ею колебания. Согласны, что я передаю ей больше энергии? А значит, я могу более грубым прибором замерить, или тем же прибором уйти на большее расстояние. Правильно?
(Белимов) — А можно задать вопрос об экологии сознания? Недавно, появился термин — экология мысли, экология сознания.(СвСоз) — Ну я же ведь только что об этом и сказал. Та же самая материальность мысли.
(Белимов) — Можно ли развить его? Т. е. мы порой мыслями создаём себе негативную ауру жизни. Можно избавляться, и каким образом?(СвСоз) — Да просто не создавать. Самый простой способ — не создавать. Понимаете, как мы привыкли это делать: мы боремся с тем, что уже есть, а когда мы боремся, то опять отрицательными эмоциями. Когда мы говорим о чистоте экологии, то мы с пеной у рта начинаем доказывать, что это нужно, и не замечаем, что мы сами же засорили даже больше, чем был предмет спора.
(Васильева) — Ну да.(СвСоз) — Не проще было бы просто-напросто не засорять? Вспомните, как был написан плакат на одной из площадей!
(Белимов) — Какой?(СвСоз) — «Чистота не там, где убирают, а где не сорят!»
(Белимов) — Ага. И вот сорные мысли во многом, наверное, определяют судьбу некоторых стран. Так ведь? Можно и так предположить? Или судьбу даже отдельных людей, семей…(СвСоз) — Понимаете, беда в том, что рано или поздно контакты прекратятся по той причине, что будет повтор. И уже множество повторов. Раньше когда-то уже говорилось, что… уже говорили вам.
(Васильева) — Да-да.(СвСоз) — Да и когда-то был пример приведён о городах, что город, который может так низко упасть, но зато он может так высоко подняться. А другой город этого не может сделать, потому что у него меньше амплитуда колебаний и к злу и к добру. Ну почему это нельзя распространить на всё? Так же и человек. Какой-то человек, с него нельзя ожидать каких-то очень больших преступлений, но зато от него нельзя ждать и очень больших…
(Белимов) — Светлых дел. Ясно.(СвСоз) — И поэтому говорят: «Злой гений — добрый гений». Потому что он обладает гениальностью, а вот куда он её применит, к злому или доброму…
(Васильева) — Ну, я могу тогда такой вывод сделать, что если встретил в жизни очень злого человека…(СвСоз) — Если изменить его направление, если научить его добру, то он будет страшный злодей, но зато он будет и прекрасным…
(Васильева) — И самым добрым, да?(СвСоз) — А вы подумайте! Говорят же «Падший ангел».
(Васильева) — Да.(СвСоз) — Заметьте, здесь уже имеется два направления: падший — упасть столь низко, и ангел — подняться столь высоко.
(Васильева) — Да.(СвСоз) — А разве мог кто-то просто обыкновенный упасть ниже этого ангела? Не мог.
(Васильева) — Не может.(СвСоз) — И подняться не может.
(Белимов) — Мы отвлеклись от темы промежуточного мира, о котором ты хотел с самого начала рассказать. Попробуй вернуться на эту тему. Вот промежуточный, это между миром материальным, нашим телесным, и потусторонним? Что это за промежуточный? Попробуй охарактеризовать.(СвСоз) — Ну скажем так, что это одно из эфирных тел. Это когда человек практически теряет свою физическую оболочку, до этого ощутимую, но у него всё-таки остаётся физическая оболочка в понятии электрического поля. Т. е. грубо говоря, привидение можно зафиксировать приборами.
(Белимов) — Да, снимали уже, фотографии есть.(СвСоз) — Т. е. просто снятие одной из одежд.
(Белимов) — Этот мир многонаселён? Он так же протяжён по времени, т. е. там действительно…(СвСоз) — Конечно! Но дело в том, что он приближён к этому…
(Васильева) — Более приближён.(СвСоз) — …к этому миру. Ну как объяснить… содрали с вас шкуру, но вы так же здесь и живёте.
(Белимов) — Но почему ты захотел нам именно об этом мире рассказать?(СвСоз) — Я не хотел вам говорить об этом мире — хотели вы.
(Белимов) — Ты о промежуточном хотел.(СвСоз) — Вы же вели речь о потусторонних мирах.
(Васильева) — Ну хорошо, тогда скажи, промежуточный мир — это первый эфирный после нас, а второй?(СвСоз) — Ну вот как вы говорили тогда 7 тел, да?
(Васильева) — Угу.(СвСоз) — Вот потеря вот этих вот тел, и тем глубже вы уходите.
(Васильева) — Скажи об эфирном теле, где-то говорится, что эфирное тело — это очень хороший проводник, и где все высокие энергии проходят через это тело к физическому. Это так?(СвСоз) — Нет, совсем не так.
(Васильева) — Нет, не так, да?(СвСоз) — Энергетическое тело — это не проводник, — это поле.
(Васильева) — Ну эфирное, да.(СвСоз) — И оно не может проводить или не проводить. Проводит всё!
(Васильева) — Ну да.(СвСоз) — Говорилось же, что вибрации пронизывают абсолютно всё. Больше-меньше, даже этого нельзя говорить. Дело не в качестве, проводить больше-меньше, а в умении получить энергии с этого потока. Вот смотрите, река, поставьте маленький генератор, и получите на одну лампочку, а перекройте реку ГЭС, и вы можете запитать город с этими лампочками.
(Васильева) — Ну да. Слушай, а эти чакры — они к какому? Где они? Что это такое вообще?(Белимов) — Это многомерное сооружение, видимо.(СвСоз) — Ну это вам надо просто вспомнить разговор о геопатогенных зонах.
(Васильева) — Ага.(СвСоз) — Геопатогенная зона и чакры имеют одну и ту же основу.
(Васильева) — А скажи, когда человек умирает, у него чакры остаются?(СвСоз) — Ну а как вы думаете? Ушло физическое тело.
(Васильева) — Ну?(СвСоз) — А что такое чакры? Энергетический узел.
(Васильева) — Да.(СвСоз) — А осталась энергетика? Остались чакры, но они изменены. Эфирное тело-то ещё осталось.
(Васильева) — Ну да.(СвСоз) — И поэтому чакры ещё существуют. А как же, по-вашему, уничтожают привидения? Воздействие на что?
(Васильева) — На эфирное тело.(СвСоз) — Воздействие на те же чакры.
(Васильева) — Ну да.(СвСоз) — А как, по-вашему, привидение может иметь чувства?
(Васильева) — Привидение — оно же растёт от умершего человека.(СвСоз) — Вот именно! А раз оно имеет чувства, и как-то их проявляет, то она как-то изменяет и среду. Вы же только что слышали, что это всё-таки физическое тело.
(Васильева) — Да.(СвСоз) — Ну а раз есть физическое тело — значит, есть проводник и не проводник. Т. е. я буду как бы противоречить. Помните, я сказал, что не существует понятия «проводник непроводник»?
(Васильева) — Ну да.(СвСоз) — Ну почему сказано, что вот, мол, проводник, канал засорился, меньше проводит. Почему? Как пронизывал поток, так и пронизывает. Но дело в том, что… как бы вам объяснить… не надо создавать лишних изломов. Вот смотрите, вот царапина на пальце.
(Васильева) — Уже излом.(СвСоз) — Это уже излом. И вот когда-то я говорил вам, что я слышу, и как хорошо я слышу, помните? Я просто не смог договорить фразу о царапине. Помните, как я сравнивал царапину с водопадом?
(Васильева) — Да.(СвСоз) — Помните?
(Васильева) — Да. (Срыв.)
(Мабу) — …эту глину.(Васильева) — Ха.(Мабу) — Лепил, лепил…(Белимов) — Ну, не получилось?(Мабу) — Получилось.(Васильева) — Ну и что?(Белимов) — Обжёг? Ты сделал твёрдой, да?(Васильева) — Получилось? Что получилось у тебя?(Мабу) — Я получился.(Васильева) — Да?!(Белимов) — А, ты лепил себя!(Мабу) — Не себя лепил я! Я горшочек лепил!(Белимов) — Горшочек.(Васильева) — Ну.(Мабу) — А получился я.(Васильева) — А ты монахам показывал?(Мабу) — Показывал.(Васильева) — И что они сказали?(Мабу) — Не знаю. Что-то умное говорили.(Васильева) — А почему ты посчитал, что это ты получился?(Мабу) — А я глазки сделал.(Васильева) — А горшочек, почему не получился?(Мабу) — Не знаю. Не получился.(Белимов) — Ну, наверно, ты отвлёкся всё-таки, и решил изобразить себя. А горшочек ты сделай! Ты очень нас порадуешь, если ты сможешь сделать.(Мабу) — А зачем он? Неудобно! Вот когда я себя сделал, то аккуратненько так беру, смотрю. А если сделаю горшочки, то воды налью, они тут же и развалятся.(Белимов) — Не развалятся, если обжечь на огне.(Васильева) — На солнце поставь…(Белимов) — …или на солнце, он не развалится. И тебя признают, как очень способного человека, который смог подарить эти горшочки.(Мабу) — Себя.(Белимов) — Да нет, про себя посмеются, может быть, что ты так изобразил. А горшочек будет пользоваться… и говорить…(Мабу) — Что же это посмеются?! Что же это, горшочек красивее, чем я, что ли?(Белимов) — Горшочек полезнее просто.(Мабу) — А я не полезный?–
(Васильева) — Да нет…(Белимов) — Ты полезный живой. А в виде изображения скульптуры…(Васильева) — Мабу, Мабу!(Белимов) — Мабу, ты ушёл?(Васильева) — Обиделся. (Срыв.)— …требует внимательности к вашим словам, ибо вы привыкли разбрасывать их. Но есть смысл требовать от вас в малом, в счёте, чтобы вы приучались к порядку. Представьте, что вы будете делать при больших… (при большом счёте)
(Васильева) — Ну да.(Белимов) — Понятно.— Когда будет нужен более плотный контакт. И вот тогда любое слово воистину будет…
(Белимов) — Огнём.— А если вас научить хотя бы быть внимательным к счёту, то, может быть, эта привычка приведёт и к остальному.
(Васильева) — Хм… Спасибо.(Белимов) — А сейчас, что мы неправильно сделали? Переводчик не выходил из контакта. Мы три раза давали серию вот этих первых трёх цифр. Значит, мы трижды должны повторить? Почему вдруг такая реакция, что неправильно? В чём мы не догадались? В чём у нас нелогичность? Объясните.— От одного до девяти.
(Белимов) — Мы неправильно сказали? (пауза) Обратный не надо? Но мы же в начале сеанса делали.(Васильева) — А, мы должны весь счёт…— А сколько вы сделали его?
(Васильева) — Один.— Разве?
(Васильева) — С девяти до одного?— Разве? И дважды шёпотом.
(Васильева) — А, шёпотом!(Белимов) — Ну шёпотом были маленькие, третьи цифры. Хорошо, что сейчас надо сделать, чтобы человек нормально вышел из контакта?— Давайте попробуем, сделаем так.
(Белимов) — Записывай!— Вспомните, сколько вы дали цифр, и шёпотом тоже?
(Васильева) — Ну, я один раз шёпотом, с одного до девяти. Вы (Белимову) один раз. Три раза.— Хорошо, смотрите и вспоминайте! (пауза 6 секунд) Ваши слова?
(Васильева) — Да.(Петрова) — Да.— Что вы сказали?
(Васильева) — Счёт.- «Нет, счёт не надо давать. Во всяком случае…»
(Васильева) — Обратный.- «…кружение головы…» Вы не помните?
(Васильева) — Да-да, что не надо, да. А потом рукой показали давать счёт. Он показывал, но не в обратную сторону, а начиная с указательного. Ну это же обратный счёт, да? Хочет обратный счёт. (пауза)(Белимов) — Он так всё время даёт. А в таком порядке никогда руками не показывал.(Васильева) — Нет, он сначала указательный поднимает, если счёт надо дать.(Белимов) — Ну, значит, прямой счёт.(Петрова) — С мизинца, наверно, тогда.(Васильева) — А с мизинца, это уже обратный тогда, я так понимаю.(Белимов) — О-ох, «ёлки наломали».— Тогда вспомните дальше, вы спросили: «Счёт давать?»
(Васильева) — Да.— И спросили снова.
(Васильева) — Да.— Сколько раз вы спрашивали?
(Васильева) — Три раза, наверно. Три раза я спросила.— Два.
(Васильева) — Два?— Что вы потом сделали, после этого?
(Белимов) — Уже не помню.(Васильева) — Ну я считала… «один» я сказала, а потом шёпотом до девяти.— Дальше.
(Васильева) — Сейчас, вспоминаю.(Белимов) — Я не помню дальше.— Это не столь важно, хотя мы сейчас нарушаем правила игры, но вам было интересно вспомнить. Научитесь вспоминать! Научитесь вспоминать мимолётное, что было, которое не нужно было бы даже и помнить. Но если вы научитесь восстанавливать, то вы уже будете говорить о том, что вы владеете временем. А то, что вы сделали минуту назад, бросили слово или какой-то взгляд, а потом не можете вспомнить его и повторить хотя бы в уме, и более подробно, как можно говорить о владении временем? Значит, вы не владеете даже собой.
(Васильева) — Ну выходит так. Но ведь он не показывал…— Поймите, мы можем повторить все часы, повторить за вас фразы, повторить даже фразы, которые были произнесены кем-то на улице, повторить каждый «гав», каждый «чих» всех этих часов.
(Васильева) — Ну мы в этом не сомневаемся, конечно.— А вы не можете повторить, что было минуту назад. (Срыв.)
— …А ведь вы даже записали всё и записали верно, но ни одно из этого не выполняете. Да, мы понимаем отрицательную сторону, так и рождается страх, но также рождается и ответственность.
(Васильева) — Всё правильно.— Дайте обратный счёт.
(Васильева) — 9, 8, 7, 6, 5, 4, 3, 2, 1.